Глава 7. Новости

Кассандра Кридис

Каждый день я просматривала газеты, но в них ничего не было про события в Харране. Если верить им, то в нашем королевстве царили тишь да благодать. И вообще, можно было подумать, что что-то происходит только в Баории и ещё пяти-шести городах королевства. Раньше я на это не обращала внимания. Да, честно говоря, газет особенно не читала. Учась в Харране, покупала только «Харранские вести», где просматривала разделы про всякие происшествия и помолвки. Ещё слушала, как Лурия зачитывает новости про принца Анджея из столичной прессы, которые она покупала только когда портрет принца был на первом развороте. Поэтому не могла судить, освещали так же скупо события в стране при короле Леоне, или это нововведение последнего времени. Подозреваю, что и раньше так было. И теперь я начинала сомневаться: а было ли так уж спокойно при прежнем короле, или я просто ни о чём не знала.

Каждый вечер я ждала вестей от родителей. Хорошо, что я обменялась с Павлом замагиченными листочками. Теперь ежедневно ко мне прилетала короткая записка. Слов в ней было мало, но главное я знала – родители и сестра живы и благополучно достигли ещё одного пункта по дороге к границе Харрана. Только это давало мне силы продолжать ходить на работу и что-то делать.

Наставник и целительница Элис заметили перемены в моём настроении. Я уже не занималась с энтузиазмом исследованиями. Хотя до завершения расчёски-распрямителя оставалось совсем немного, но довести до конца не выходило. Я утратила интерес. Мне всё казалось бессмысленным. Ещё несколько дней и мне придётся покинуть «Жасмингард» и переехать к Шиме.

Даже учиться не хотелось. Уже через неделю предстояло ехать в Академию, сдавать зачёты за первый семестр, а я не бралась за конспекты и задания. Сомневалась, что меня туда отпустят. Целительница Элис сделала из моего поведения неправильные выводы. Она решила, что я «сохну по графу». Нечаянно подслушала её разговор с наставником Крулом.

– Заморочил девочке голову и исчез. А она теперь страдает.

– Так его вроде нет в Баории, – возразил ей дор Крул. – Куда уж он там по своим тайным делам отправился, нам неведомо, но, говорят, уехал, потому, видать, и не показывается.

– Всё равно. Мог бы и написать Кэсси. Если у человека серьёзные намерения, он найдёт способ напомнить о себе.

– Так это если серьёзные.

Они помолчали, звеня чашками, и я совсем уж собралась войти в кабинет, нарушив их чайный тет-а-тет, как дора Элис продолжила:

– И правда. Может и к лучшему. Какой из него жених для девочки? Вечно будет пропадать на своей службе. А если вспомнить про его прежнюю, так от той службы только и жди неприятностей. Пусть лучше сейчас Кэсси перестрадает, пока у них далеко не зашло.

Вначале я даже улыбнулась таким предположениям, но потом поняла, что хоть дора Элис и ошибалась в причинах моей печали, но по сути она права. Теперь, когда я связана с дором Шимонтом, на отношениях с графом можно поставить крест. Да и с Каролем нужно распрощаться. Я не могу бросать тень на его репутацию.

В конце рабочей недели пришло настоящее письмо от родителей. Они наконец выехали за пределы Харрании, находились в другой провинции и потому рискнули воспользоваться королевской почтой. Даже оплатили срочность доставки.

Читая письмо, я то смеялась, то плакала от облегчения и немного грусти. Каждый из близких написал своё. Папа о том, что в Харрании, кажется, всё закончилось. Уже у границы провинции их достигла весть, что наместник арестован и в Харран введены войска. Так что опасаться им нечего. Заговорщикам, даже если кто-то и скрылся от графа Вартиса, уже не до того, чтобы преследовать семейство Кридис. Им бы самим спастись. Но возвращаться они всё равно не рискнут.

Мама делилась забавными происшествиями из их путешествия. «Представляешь, Кэсси, на время пути я превратилась в Петру и помолодела на десять лет. Молодой человек, что ехал с нами подделал подорожную Петры, аккуратно подправив там только даты рождения её и Яна. Причём был так любезен, что написал не мой возраст, а поменьше. Сказал, что я вполне выгляжу на сорок, а не свои полвека».

Тина писала только про Павла – какой он чудесный, особенно когда волк. Она всегда мечтала о собаке, а родители после смерти последней уже не хотели никого заводить. Теперь Павел стал воплощением её мечты о четвероногом друге.

А вот заплакать меня заставили последние строчки, вновь написанные отцом: «Кэсси, мы не поедем в Баорию. Надеюсь, мы с тобой увидимся, но позже. Сейчас мы решили ехать в Ларорию. Том найдёт нам временное жильё. Мне, когда он поступал, предлагали работу в Военной академии. Тогда я отказался. Сейчас даже если то предложение уже не действительно, то мой бывший сослуживец в Академии на хорошем посту. Поможет устроиться. Я согласен на любую работу и там мне найти её будет легче».

Всё это звучало разумно. Так действительно лучше для нас всех. Но мне почему-то казалось, что они не хотят меня видеть из-за Шимонта. Что я стала какой-то грязной и родители не хотят, чтобы эта грязь перешла на Тину и Тома.

Вслед за письмом от родителей на следующий день пришла весть и от дора Шимонта. В вежливой, но категоричной форме он сообщал, что теперь, когда моя семья спасена, пришло время выполнить и свою часть сделки. Мне дают время до вечера для того, чтобы я приготовилась к переезду. Даже если бы я хотела оспорить этот приказ, то уже не смогла бы. Принесённая клятва заставляла подчиняться. Но я и не собиралась. Ведь я дала слово.

Собирать мне особо было нечего, и я это уже сделала. Оставалось последнее – попрощаться с Каролем. Исчезнуть, не прощаясь, или сделать это в короткой записке, мне показалось нечестным. Друг заслуживал объяснения глаза в глаза. И я написала записку с просьбой о встрече.

Приехал он за час до моего отъезда к дору Шимонту. Хотел отвезти меня в кафе, но я отказалась. Пригласила его к себе. Какой мне теперь смысл беречь репутацию? Но Кароль свою берёг и, прежде чем войти ко мне, отправился к соседям. Я рассказывала ему о них.      Вернулся с дорой Агнешкой, усадил её в гостиной, а мы прошли на кухню, где сквозь открытую дверь она прекрасно могла нас видеть. Но не слышать. Кароль привычно повесил Завесу безмолвия и спросил:

– Что случилось, Кэсси?

– Кароль, я хотела тебе сказать, что нам лучше больше не видеться. Лучше для тебя.

В ответ на его удивлённо вздёрнутые брови я рассказала ему всё. На моё признание о провидческом даре Кароль отреагировал без удивления.

– Я догадывался, но не хотел точно знать.

Теперь я его понимала. Точное знание принуждало бы его принимать какое-то решение, выбирать между интересами клана и моими, а так он мог пустить всё на самотёк и дружить со мной без всяких расчётов.

Когда я рассказала о своём видении про Харран, Кароль сразу стал серьёзен и собран. Он темнел лицом по мере моего рассказа, а когда я дошла до обращения к дору Шимонту, не выдержал. Вскочил и заорал:

– Кэсси, ты дура! – и стукнул со всей силы кулаком о стенку.

Я никогда до этого не видела его таким злым. Кароль молча сделал несколько стремительных шагов по кухне – от стены к стене и обратно. Потом подошёл ко мне и зло сверкая глазами, но сдержанно спросил:

– Почему ты не обратилась ко мне? – увидев растерянность в моих глазах, продолжил. – Кэсси, кем ты меня считаешь? Мальчишкой навроде Яцека? Ты до сих пор не понимаешь, кто я?

– Понимаю. Поэтому и говорю, что больше не смогу с тобою встречаться. Ты не Яцек. Ты член Совета Четырнадцати и твоя репутация…

– К чёрту репутацию! Я о другом. Кэсси, Я – глава клана Радзивингов. По могуществу даже теперь, после того как нас пощипали из-за глупости дяди, почти равный королю. Уж Анджею-то точно. Думаешь, просто так моя кузина должна была стать королевой? И все силы клана в моих руках. Я сумел бы помочь тебе не хуже ночного короля. И ничего бы за это не попросил.

Мои глаза наполнились слезами. Как я ошиблась! Вот оно – самосбывающееся пророчество. Из-за видений в лазарете мне лаже не пришло в голову обратиться к нему.

– Кхм-кхм, – раздалось покашливание из гостиной.

Дора Агнешка отложила спицы и вопросительно смотрела на меня. Она не слышала наших слов, но драматичность момента почувствовала и теперь спрашивала взглядом: не нужно ли ей вмешаться.

Я вытерла слёзы и помахала ей рукой. Мол, всё в порядке.

Кароль тоже посмотрел в её сторону и отошёл от меня на шаг.

– Ладно, про то, что ничего бы не попросил, это я погорячился. Потом мне пришлось бы всё объяснять отцу и скорее всего наш клан тоже захотел бы воспользоваться твоим даром. Но это всё равно было бы не так, как служение Шиме.

Я опять прослезилась. Оказывать услуги Ралзивингам совсем не то, что служить преступникам. Мои родители тогда не избегали бы меня.

– Не плачь. Ты не досказала какие условия поставил Шима.

Я опустила голову, чтобы спрятать не желающие мне подчиняться слёзы и глухим голосом досказала свою историю.

– Скоро за мной приедут. Я переезжаю к Шиме, поэтому и вызвала тебя сегодня. Потом бы уже не получилось.

– Всё не так плохо, как я думал. Ты принесла клятву лишь на три года. Как раз до окончания мастерата.

– Думаешь, он потом меня отпустит? Сомневаюсь.

– Отпустит. Об этом я позабочусь. Думаю, и твой Вартис поможет.

– Он не мой. Теперь уже точно.

– Ладно, в своих сердечных делах разбирайся без меня, а с Шимой я тебе помогу. Ты не будешь жить у него. Я не позволю пустить псу под хвост твою жизнь.

Здесь в голосе Кароля вновь прорезалась злость. Но теперь она меня уже не пугала.

– Я поеду с тобой. Сам переговорю с Шимой. Я так понял, за тобой скоро должны приехать?

– Да. Но, Кароль, стоит ли…

– Я решил, – перебил он меня. – Я подожду тут. Попьём чаю с дорой Агнешкой и Войцехом. Готовь всё, а я его позову.

Проходя сквозь проём двери, Кароль снял заклинание тишины и обратился к соседке:

– Дора Агнешка, надеюсь ваша дочь ещё какое-то время потерпит без вас. Кэсси собирается угостить нас чаем.

– О, конечно, дор Радзивинг.

– Зовите меня Каролем, – тепло улыбнулся даме мой друг.

Дора Агнешка отложила вязание и прошла ко мне. Глаза её горели любопытством, но она мудро сдерживалась, не задавала вопросов.

– Только к чаю у меня ничего нет, – смущённо призналась я. – Одно варенье.

Зная, что вечером покину дом, я ничего не готовила. Тем более, что и есть до этого совершенно не хотелось.

– Ничего, милочка. Я оставлю тебя на несколько минут. Сбегаю к себе за яблочным пирогом. Лучше пусть его попробует этот милый молодой человек, чем зять.

Дора Агнешка шустро выскочила вслед за Каролем. Я осталась одна. Ставила кипятиться чайник, доставала и ополаскивала кружки, накрывала стол и старалась не пускать в сердце надежду. Что может сделать Кароль теперь? Когда клятва уже принесена? Шима не из тех, кто отступает. Но всё равно, на сердце стало легче от мысли, что друг не собирается отказываться от меня. Даже если я буду жить у Шимы, маленький кусочек прежней жизни у меня останется.

Не знаю, о чём Кароль говорил с телохранителем, но вернулся он в дом даже после доры Агнешки с её яблочным пирогом. Войцех вошёл чуть позже. Резкие черты и жёлтые глаза оборотня напомнили мне о Павле.

За чаем Кароль нахваливал пирог и сыпал комплименты доре Агнешке. Разговаривали за столом в основном только они. Как я ни старалась, не могла избавиться от напряжения, поселившегося в душе после слов Кароля. До этого я уже примирилась с ожидавшим меня будущим. Я сама согласилась на условия сделки и готовилась выполнить свою часть. Теперь тень надежды, которую подарил Кароль, заставляла сердце биться чаще и меня кидало от надежды к отчаянию.

Шима не освободит меня от данной клятвы. Это точно. Но может Кароль сумеет выторговать мне хотя бы возможность продолжать учиться? Пусть хоть неделю в месяц я смогу делать вид, что всё по-прежнему. Да и учиться мне хотелось. Эти недели в Академии давали мне знаний больше, чем год в родном институте. Несмотря на проснувшийся дар, мне по-прежнему хотелось стать мастером-артефактором. Это всегда было так чудесно – сплетать вещи и магию.

Мы как раз успели закончить с чаем. Я вымыла и убрала посулу. Дора Агнешка развлекала нас рассказами о своём необыкновенном внуке, когда в дверь постучали. Открывать пошла я с Войцехом. Он встал сбоку от дверного проёма, так, чтобы входящий его не увидел сразу.

Шима прислал за мною Ржавого. Он улыбался мне так дружески, словно и не похищал меня когда-то. Я знала, что он ездил выручать мою семью вместе с Павлом, но в глубине души всё равно жил тот страх, который испытала, когда его сильные руки сжимали меня, и никакие мои трепыхания не позволяли освободиться.

Ржавый не торопился переступать порог.

– Вы не одна, дарита? Провожайте гостей и отправляемся. Карета у калитки. Сейчас я пришлю парня, он поможет вам с вещами.

– Присылать никого не надо. Дарита поедет в моей карете. Мы будем следовать за вами, – раздался из-за моей спины голос Кароля.

– Вообще-то вас не приглашали. Ждут только девушку.

– Уверен, дор Шимонт не откажется от встречи с главой клана Радзивингов.

Это было сказано с таким вежливым холодным высокомерием, что Ржавый даже смешался.

– Лады, я спрошу босса. Жду тебя, Кассандра, у калитки.

– Одевайся, Кэсси. Вещей не бери. В самом крайнем случае будет повод сюда вернуться, – криво улыбнулся Кароль.

Похоже, он тоже не испытывал полной уверенности в исходе. Всё равно, спасибо ему за попытку. И за то, что в этот трудный миг прощания с прошлой жизнью он рядом.

– Дора Агнешка, спасибо вам. Вы нас так выручили.

Кароль поцеловал руку соседке, и та мило зарумянилась. Уходя, она всё время оглядывалась на нас. Представляю, сколько предположений она выскажет об увиденном дочери. Дождавшись её ухода, я быстро собралась и под руку с Каролем в сопровождении Войцеха вышла из дома.