Смотрю на незваного гостя и понимаю одно – кто-то из нас явно сошел с ума. Очень надеюсь, что это не я. Какой-то анриал.
– Давайте знакомиться? – Незнакомец как ни в чем не бывало улыбается и протягивает мне ладонь. – Константин.
«Только бы не Воронин», – проносится в голове. Едва успеваю сдержать улыбку и демонстративно отворачиваюсь. Не собираюсь я ни с кем знакомиться. С виду он не кажется опасным, но наверняка неизвестно, что у него в голове. Может, он псих или грабитель, или маньяк, или вообще убийца. А у меня ребенок маленький. По-хорошему надо бы полицию вызывать. Но что-то мне подсказывает, они не ломанутся по щелчку пальцев в наш район, пока кого-нибудь не начнут убивать.
– Как вы попали в мою квартиру? – дохожу до окна, увеличивая расстояние между нами, и разворачиваюсь.
Пристально смотрю в лицо незнакомца. Кажется знакомым, и в то же время я уверена, что вижу его в первый раз. «Вы встречались во сне, – опять выдает внутренний голос. – Это так романтично». Прям в ударе сегодня. Только мне отчего-то совсем не весело.
– Мамочка, ты не лугайся. – Дочь кидается ко мне, обнимает и утыкается в бедро. – Это я двель отклыла…
Ну что за несносный ребенок. Поджимаю губы и присаживаюсь на корточки, чтобы быть на одном уровне.
– Танюш, я тебе столько раз говорила, что дверь нельзя открывать посторонним, – в стотысячный раз повторяю и сокрушенно качаю головой.
– Но он же не постолонний, – доверительно шепчет мне Танюша.
Титаническим усилием воли сдерживаюсь, чтобы не взорваться и не выплеснуть негатив на ребенка. Головой понимаю, что она всего лишь доверчивая малышка, но раздражение растет в геометрической прогрессии.
– Беги, пожалуйста, в комнату, – целую дочку в висок. – Поиграй, а мы с «твоим папой», – с нажимом выделяю слова и смотрю на Константина, – поговорим.
– А ты его не выгонишь? – опасливо косится Нюша.
– Не выгоню, беги, – выдавливаю из себя самую добродушную на свете улыбку, а про себя добавляю: «Сам сейчас уйдет».
Провожаю дочку взглядом и сосредотачиваюсь на незнакомце. Первый шок прошел, теперь я уже способна адекватно оценивать ситуацию.
– Итак, – вопросительно вздергиваю бровь, привлекая к себе внимание. – Кто вы такой и зачем вломились ко мне в квартиру?
– Как уже сказала Нюша, я не вламывался…
– Конечно, – саркастично закатываю глаза. – Воспользовались доверчивостью девочки и незаконно проникли в мое жилье.
– Почему же незаконно? – хмыкает он и расплывается в улыбке. – У меня есть письмо.
Уходит из кухни, и мне приходится следовать за ним.
– Какое еще письмо? – хмурюсь я. – От кого?
– От Деда Мороза.
Происходящее все больше начинает походить на какой-то мыльный сериал и не укладывается в голове.
– Вы что, издеваетесь?
Константин что-то ищет в большой спортивной сумке, которую, видимо, принес с собой. А я издалека наблюдаю за ним и думаю, как поступить.
– Сейчас-сейчас, – торопливо говорит Константин. – Где-то здесь было…
А если у него там пистолет? Колючие мурашки пробегают по позвоночнику. От страха решение приходит молниеносно. Беру большую вазу, в которую складываю всякие «нежности», и с силой прикладываю к голове незнакомца. Тот бормочет что-то невнятное и оборачивается. В ужасе отпрыгиваю и закрываю рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса.
Константин смотрит на меня стеклянными глазами. Буквально несколько секунд, а затем заваливается на бок и отключается. В комнате зависает тишина. Гробовая и давящая, лишь сердце так громко ухает в груди, что оглушает.
Я, конечно, молодец… Но что делать дальше? А если я его убила? Руки начинают предательски дрожать, а слезы жгут глаза. Надо успокоиться. Самое главное успокоиться. Набираюсь смелости и подхожу ближе к незнакомцу. Вспоминаю какой-то медицинский сериал и прикладываю пальцы к его шее, проверяя пульс. Вроде есть. Облегчение прокатывает ударной волной, хоть не убила и на том спасибо. Шумно выдыхаю и сажусь на пол. Надо кого-то вызвать. Скорую или полицию?
В руке Константина и правда замечаю какой-то конверт. Вытаскиваю из пальцев и открываю. Улыбка непроизвольно появляется на губах.
«Дорогая Танечка! Это от Деда Мороза. Ты просила подарить тебе папу. Я исполняю твое желание. Обращайся с ним хорошо и не обижай. Счастливого Нового Года!»
Звучно припечатываю ладонь ко лбу. Вот идиоты! Тот, кто это придумал, в первую очередь, а исполнитель – во вторую!
***
– Подарок, значит, да? – говорю сама с собой и смотрю на распластавшееся под елкой тело. Вот ведь башка дубовая, даже ваза не разбилась. Зато мелочь разлетелась по всей комнате, собирать теперь придется. Откуда только взялся на мою голову. Так и хочется пнуть, но сдерживаюсь. Что ж я, изверг, что ли?
Поднимаюсь на ноги и упираю руки в бока. Что мне со всем этим великолепием делать? Может, на лестничную клетку выволочь? Очухается и свалит восвояси. Или передарить кому-нибудь? Бывает же, что не понравившиеся подарки передаривают? Или это невежливо?
– Может, Нинке тебя подарить? – спрашиваю я и осматриваю экземпляр поближе. С виду не опасный. И письмо это дурацкое. Просили обращаться хорошо, а я его вазой… Сам виноват. Можно же было как-то по-человечески.
– Ай, че за фигня? – раздается недовольный мужской голос.
Надо же, просыпается… Отхожу на безопасное расстояние и наблюдаю за происходящим. Константин садится и ощупывает голову.
– Башка болит… – стонет он и оборачивается. Замечает меня и округляет глаза, как будто это я залезла в его квартиру, а не он в мою. – О, а ты кто?
Последний вопрос и вовсе кажется идиотским.
– А ты не помнишь? – подозрительно прищуриваюсь.
– Не-а, – несколько раз заторможенно закрывает и открывает глаза. – Все в каком-то тумане.
Занятно… Может, у него сотрясение? По моей вине. Вот еще по моей! Нечего в чужую квартиру вламываться. Даже лучше, если не помнит, сейчас я ему освежу память.
– Допился до чертиков, жену родную не узнаешь? – на полном серьезе начинаю отчитывать, пытаясь скопировать интонацию из какого-то дурацкого фильма.
– Жену? – Взгляд Константина становится осмысленным, проходится по мне сверху вниз и обратно к глазам. – Не может быть.
– Уверен? – хмыкаю я, у меня есть точно такое же оружие, что он применял против меня. – Танюш, иди сюда.
Слышится топот маленьких пяточек.
– Чего, мамуль? – Дочка останавливается передо мной.
Разворачиваю к себе спиной и кладу руки на плечи.
– Скажи-ка мне, кто этот дядя? – указываю на Константина пальцем.
– Мам, ты чего? – поднимает голову и смотрит на меня, как на сумасшедшую. – Это же папа.
– Так, а как папу зовут? – вклинивается он в наш разговор, пытаясь сломать легенду.
– Константин, – поспешно подсказываю я, лишая его удовольствия все испортить.
– А маму?
– Людмила.
Целую дочку в щеку и отправляю обратно в детскую.
– И что, сильно я нажрался?
Константин поднимается на ноги, проходится по комнате и разминает шею.
– Видимо, да, раз спать лег прямо под елкой, – усмехаюсь я, отфутболивая очередной удар, и пожимаю плечами. Пусть совесть его помучает.
Интересно, правда не помнит или придуривается? Даже не могу понять, чего бы мне хотелось больше.
– А сумка моя? – Константин указывает на стоящую неподалеку спортивную сумку.
Черт. На этом легенда заканчивается, и надо срочно придумывать продолжение, иначе попадусь.
– А ты только из командировки вернулся, – ляпаю первое, что приходит в голову и нервно кусаю губы. Все же логично, правда? Перед Новым годом муж приехал домой, нажрался с друзьями, а вещи еще не разобрал.
– И где же я был? – В голосе Константина явно слышится сомнение. Черт. Неужели прокололась?
– А черт тебя знает, – пожимаю плечами и обиженно вздергиваю подбородок. – По бабам, наверное, шлялся.
Константин недовольно хмурится и приближается ко мне.
– Я такой плохой муж? – Его бровь вопросительно изгибается.
– Да нет… – бормочу неуверенно, теряясь от его близости. – Муж-то ты замечательный, – уверяю его и отойдя на безопасное расстояние добавляю. – Наверное.
– А ты не знаешь?
– Я так редко тебя вижу, что не успеваю узнать.
Наш диалог больше походит на какую-то комедию, но мы не в театре. И все, что происходит, – это реальность.
– А число сегодня какое? – Константин задумчиво чешет подбородок пальцами.
– Тридцать первое декабря
– Новый год, значит.
– Значит, да.
Капитан Очевидность прямо. Закатываю глаза, но предпочитаю не иронизировать вслух.
– Говорят, на Новый год что ни пожелается… – загадочно начинает он говорить, но на середине фразы замолкает.
– Бойся своих желаний, – усмехаюсь я и качаю головой. – Подарки-то наши где? Их-то хоть не пропил?
– Значит, муж вернулся из командировки. Соскучился. Голодный и разбитый, а все, что тебя интересует, это подарки?
Черт… хотела его умыть, а в итоге сама облажалась. Уделал, сволочь. Поджимаю губы и ухожу на кухню. Голодный, значит? Будет тебе еда.
Значит, я алкаш и изменник, а она, видимо, святая? Ну-ну, посмотрим. С улыбкой провожаю «жену» взглядом. Поверила? Не факт. Но не растерялась и вывернула ситуацию в свою пользу однозначно. Прямо молодец. Сразила наповал находчивостью и умением держать лицо в непростой ситуации. Мне определенно нравится эта женщина. Только вот я ей не очень. Ну ничего, придется поработать в этом направлении.
А еще надо подумать, как сохранить инкогнито. Людмила не должна узнать, кто я. И потеря памяти – идеальный вариант. Только голова адски болит. Чем она меня так приложила-то? Осматриваюсь и замечаю вазу неподалеку. Тяжелая… так и убить ведь можно. Вот ненормальная. Качаю головой и морщусь от новой волны боли. Главное, не выгнала, и на том спасибо.
Заглядываю на кухню и усмехаюсь. Людмила что-то кашеварит у плиты. Красивая и домашняя. Залипаю сначала на ее профиль, а потом плавно спускаюсь взглядом к рукам. Что-то быстро шинкует. Сама. Давно такого не встречал, все больше по ресторанам или доставкам.
– От головы что-нибудь есть у нас? – деловито интересуюсь, делая акцент на последнее слово и сажусь за стол.
Людмила оборачивается и смеряет меня убийственным взглядом.
– Таблетку или похмелиться? – язвительно усмехается.
Р-р-р, покусаю. Какая фурия. Так и пышет эмоциями.
– Таблетку.
Передо мной появляется стакан с водой и какая-то таблетка. С сомнением смотрю на нее. Не отравит ли меня благоверная? Придется рискнуть или сдохнуть от головной боли. Запиваю водой и прислушиваюсь к себе. Вроде ничего страшного не происходит.
– Кашу или яичницу? – спрашивает Людмила, но звучит как-то с подвохом.
Черт. С подозрением смотрю на изящную спину жены. Что я должен ответить? Кашу не ем в принципе, но сейчас она мне почему-то кажется наименьшим злом.
– Яичницу, – сдаюсь и обреченно смотрю на тарелку перед собой. Какой сюрприз меня ждет?
– Танюша, иди завтракать.
– Мам, я не хочу. – Девочка вбегает в кухню.
– Надо. Хоть чуть-чуть, – просит Людмила. – Вот видишь, папа уже завтракает.
Я? Да. Уже почти собрался с мыслями, чтобы позавтракать.
– А можно мне тоже яичницу?
– Можно, – улыбается Людмила и целует дочку в макушку. – Садись за стол.
Танюша опускается на стул напротив и с интересом разглядывает меня. А я ее. Смешная такая, курносая. А глазищи озорные.
Людмила ставит перед ней тарелку с яичницей. Точно такую же, как и у меня. Одинаковые. Перевожу взгляд на Людмилу. Улыбается как-то подозрительно, но ничего не говорит. Не будет же мать травить своего ребенка?
– Плиятного аппетита! – радостно восклицает девочка и бесстрашно отправляет в рот кусок яичницы.
– Приятного аппетита. – Я улыбаюсь и сглатываю слюну. Есть хочется зверски.
– А почему ты не ешь? – Нюша недовольно хмурится. – Невкусно?
– Ем. Уже ем, – нервно сглатываю, отправляю в рот вилку и зажмуриваюсь. Медленно жую, но ничего не происходит. Ничего не взрывается у меня во рту.
– Ну как? – хмыкает Людмила.
– Очень вкусно, – расплываюсь в улыбке. – Спасибо, дорогая.
– На здоровье. Чай или кофе?
– Кофе.
Что-то тут явно не так. Людмила уж больно покладистая. Может, конечно, свою вину чувствует за мою амнезию, но что-то верится в это с большим трудом. Судя по ее взгляду, добила бы, и рука бы не дрогнула.
– Мам, я наелась, – сообщает Нюша. Смотрю в ее тарелку и хмурюсь – ничего не изменилось.
– Ты же не съела ничего, – перевожу взгляд на девочку.
– Я больше не хочу, – вздергивает подбородок и складывает руки на груди.
Людмила лишь огорченно вздыхает и забирает тарелку. Но я перехватываю ее руку.
– Не, так не пойдет. Мне Дед Мороз передал подарок для Татьяны, но если она так плохо кушает, то придется отправить его обратно, – сочиняю на ходу.
– Какой подалок? – переспрашивает Нюша и любопытно прищуривается.
– Вкусный, – хмыкаю я и откидываюсь на спинку стула. – Но ты же не доела…
– А я доем, – отнимает обратно тарелку и берет в руки вилку.
Мы с Людмилой переглядываемся, мне кажется, она одаривает меня благодарной улыбкой, а я чувствую себя героем и внутренне расцветаю. Как пацан, ей-богу.
Головная боль немного утихает, но совсем не проходит. Мне бы подремать пару часов, чтобы прийти в себя и набраться сил. Но что-то я не уверен, что постелят мне не на лестничной клетке, поэтому плетусь в гостиную, где стоит елка и Нюша ждет подарок.
В этот раз не рискую искушать судьбу и беру сумку на колени. На самом дне лежит сладкий подарок, но замороченный. Продавец в детском магазине мне пообещала, что ни одна конфета не достанется ребенку легко и просто. Достаю и вручаю малышке. Визжит от радости и кидается мне на шею.
– Папочка, спасибо! – теряюсь от неожиданности, но все же обнимаю девочку в ответ.
– На здоровье.
– А елку починишь? – заговорщически шепчет мне на ухо.
– А что с ней?
– Не голит. – Нюша разводит руки в стороны и смотрит на меня с такой тоской, что можно отдать все на свете, лишь бы исполнить желание.
– Не горит – это плохо, – вздыхаю я, только вот электрик из меня так себе. Как, в общем-то, и мастер. Но я же не могу вызвать специально обученного человека.
– Инструменты нести? – с сарказмом спрашивает Людмила. Вот она точно решила добить меня. Не так, так эдак. Но раз уж назвался груздем, придется исполнять.
– Неси.
***
Аккуратно снимаю гирлянду и, чтобы не запуталась, раскладываю на полу. Ничего в ней нет выдающегося, тонкий провод с множеством мелких лампочек. Проще не маяться дурью, а выкинуть и купить новую. Но кто я такой, чтобы хозяйничать в чужом доме? Вдруг она дорога моей «супруге» как память?
Делать нечего, втыкаю вилку в розетку. Не горит. Чуда не свершилось, а жаль. Выдергиваю и раздраженно отшвыриваю в сторону. Что ж с тобой делать-то? Погуглить было бы идеально. Но как я своим «яблоком» навороченным светить-то буду? «Жена» сразу спалит, что не такой уж я и беспамятный, и выставит за дверь. Нет, тут надо как-то тонко.
– Вот, все, что есть.
Людмила появляется в комнате и ставит передо мной небольшой ящичек с инструментами. Плоскогубцы, пара отверток, изолента и что-то еще по мелочи.
– Видимо, не очень хороший я мастер, – хмыкаю.
Скептически осматриваю богатства и чешу затылок. Даже у меня дома больше всяких нужных прибамбасов. Хотя логично, откуда у одинокой девушки инструменты.
– Ну что ты. – Людмила расплывается в ослепительной улыбке. – У тебя руки золотые.
Во взгляде так и пляшут озорные чертики. Весело тебе? Ну ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. А я сдаваться не намерен.
– Ну раз золотые, значит, сейчас починим.
– Как с гирляндой закончишь, посмотри кран в ванной. Течет, зараза, – фыркает она и кивает на одну из дверей в глубине квартиры. Там, видимо, как раз ванная, и я там еще не был.
– Сегодня вообще-то праздник…
– А что делать? – Людмила притворно вздыхает и разводи руки в стороны. – Ты же сразу после Нового года обратно в командировку уедешь, а кран сам себя не починит…
Развести меня решила? Не выйдет. Я тоже не пальцем деланый.
– Кто, я? – удивленно округляю глаза.
– Ну да.
– Я же только приехал.
– Не знаю, – пожимает она плечами. – Сказал, важная какая-то работа.
– Погорячился, – ответственно заявляю. Нет уж, милая. Так просто ты от меня не избавишься. Покалечила? Теперь вот лечи и ублажай.
– Нетушки. – Людмила возмущенно качает головой, выдавая себя с потрохами. А я победно усмехаюсь.
– А что это ты меня выгоняешь? – подозрительно прищуриваюсь и иду к ней. – Планы какие-то?
– Да бог с тобой, какие планы… – нервно отмахивается она.
– Кот за двери – мыши в пляс, – сердито упираю руки в бока и нависаю над ней.
– Ты сейчас на что намекаешь? – Людмила пытается перехватить инициативу, но это изначально гиблая затея.
– Да я не намекаю, а спрашиваю прямым текстом, – беру ее лицо за подбородок и вынуждаю смотреть в глаза. – Уж не завела ли моя благоверная мужика, а?
– Это ты меня сейчас в измене подозреваешь? – взвивается она и небрежно отталкивает меня. – Совести у тебя нет!
О проекте
О подписке