Глава 7

Куда делась застенчивая девчушка, которая пряталась за меня, пугаясь незнакомых людей? Где тот котёнок, который ластился ко мне, когда искал защиты от наказания за свои проказы? Где моя сестра, которая забиралась ко мне в кровать каждый раз, когда замерзала или не могла уснуть? Когда мы стали настолько чужими, что она с такой лёгкостью поверила в эти гадкие слухи? Что я сделала не так, вытаскивая нас со дна жизни, на котором мы оказались, оставшись одни? Да, мне пришлось перестать быть мечтательной дурой и повзрослеть, погрузившись в реальность жизни, пока Кисса продолжала пребывать в своём мире, где будущее представляется радужным и безоблачным, где всё легко достаётся и получается. Я ведь не перестала быть её сестрой, просто мне пришлось стать строже и серьёзней, поумнеть и посмотреть на жизнь трезво, откинув фантазии. Я тоже представляла свою жизнь иначе, и мне жаль, что пришлось заставить Киссу учиться на медицинском. Воспользовавшись нашим внешним сходством, я пошла против себя, сдала за неё вступительные экзамены, когда она везде провалилась, надеясь, что она втянется, станет разумнее, даст мне передышку от постоянных закидонов, но видно мы слишком разные.

Плутая в полумраке и непонятной дымке, с трудом нашла туалет и сразу метнулась к раковине, чтобы умыться холодной водой. Теперь понятно, почему на меня все так странно смотрят в университете. Интересно, как давно поползли слухи. Хотя какая теперь разница, имеем, что имеем. Не знаю, чем могла спровоцировать эти сплетни и кому вообще пришло в голову их распускать. Разумовский никогда не выказывал ко мне никакого особого отношения, на каждом экзамене спрашивал так, что мозг закипал. А то, что мне довелось с ним оперировать было волей случая. Разумовский считал это провидением, не смотря на весь свой атеизм. Посмотрела на себя в зеркало, мне нравится моё отражение, нет налёта юношеской глупости, я вижу будущего нейрохирурга, которому нет дела до пустой болтовни, ни за что не стану ни перед кем оправдываться и выяснять чьи-то идиотские мотивы, не дам повода развивать домыслы, они не получат от меня ожидаемого, у меня есть проблемы посерьёзнее, а именно, неуправляемая сестра и её одержимый парень.

За спиной послышался звук спускаемой воды, и из кабинки вышел мужчина. В зеркале я заметила его пренебрежительный оценивающий взгляд. Он ухмыльнулся и двинулся в мою сторону. Я выключила воду, собираясь уходить, решив, что на эмоциях могла перепутать двери, но обернувшись натолкнулась на мужскую грудь, оказавшись в капкане его рук. Сначала я подумала, что он под чем-то, но взгляд был ясный, зрачки в норме, даже запаха алкоголя не было.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул. – Почему-то не вопрос, а утверждение.

Я никак не успела среагировать. Мужчина рывком сорвал пуговицу на моих джинсах и полез рукой мне в трусы, второй удерживая за шею сзади. Я, наконец придя в себя, начала вырываться, пыталась кричать, но голос не слушался. Он ослабил хватку, и я выдохнула с облегчением, только зря: мужчина одним резким движением стянул мои джинсы вместе с трусами ниже, развернул меня, уложив грудью на столешницу, зафиксировав мои руки на спине так, что я не могла пошевелиться. Я слышала звук расстегиваемого ремня и молнии, а затем почувствовала головку члена, которую он попытался протолкнуть в меня. Я зажалась, как только могла, но это не помогало, он уверенно продвигался внутрь сквозь сопротивление, пока внезапно не замер и вышел, заменив член пальцами.

Закончив свои манипуляции с моим телом, он снова резко развернул меня, и начал пристально всматриваться в лицо, прочно удерживая за затылок.

– Имя! – Потребовал он, но я могла лишь как рыба безмолвно открывать и закрывать рот, задыхаясь.

Не дождавшись от меня ответа, пока я пребывала в ступоре, он вернул моё бельё и джинсы на место, себя тоже привёл в порядок, и крепко схватив за плечо потащил куда-то, не говоря ни слова. На выходе он замер, рассматривая на двери табличку с обозначением, что это женский туалет и гневно содрал её, то же самое он сделал с табличкой мужского туалета. Пока он вёл меня, я ещё пыталась упираться, но силы были неравны. Мужчина толкнул меня внутрь помещения, похожего на кабинет, демонстративно запер дверь на ключ, и направился в сторону стола, уставленного бутылками с алкоголем, уверенно взял одну из них и, подойдя вплотную, протянул мне. Я нервно замотала головой, не желая ничего пить. Он ухмыльнулся и сделал несколько глотков прямо из горла, не отрывая от меня взгляд, а потом, снова схватив меня за затылок, впился своими губами в мои, вливая в меня обжигающую жидкость. Он не остановился, когда я всё проглотила, продолжив изучать мой рот своим языком, пристально глядя в глаза, пока я, так и не выйдя из ступора, пыталась заставить своё тело пошевелиться. Его остановило только то, что я начала задыхаться. Не так я представляла первый поцелуй. Я вообще его не представляла. Закашлялась, когда он меня отпустил и никак не могла отдышаться. Незнакомец замер взглядом на моём лице, а затем очень плавно поднёс к нему свои руки, чтобы, как оказалось, движением больших пальцев аккуратно вытереть слёзы, которые я не почувствовала на своих щеках. Отстранившись, он неторопливо обошёл стол и сел в кресло, начав что-то делать на компьютере. Я нервно осматривалась по сторонам, уже прекрасно понимая, что если он захочет, то сделает со мной всё что угодно.

– Сядь на диван. – На мгновение оторвался от своего занятия, загибая рукава белоснежной рубашки.

Решила не злить его и выполнила приказ, к тому же ноги еле держали. Прошло минут десять, прежде чем он оторвался от экрана компьютера и перевёл взгляд на меня.

– Как тебя зовут? Попробуй ответить.

– Ника. – Выдавила из себя еле слышно, в горле всё ещё першило.

– Поразительное сходство. Не знай я, что ты старше на два года, решил бы что вы близнецы. За что влепила пощёчину сестре?

Я перевела взгляд на компьютер, похоже всё это время он просматривал записи, а ещё откуда-то знал, что мы с Киссой сестры.

– В воспитательных целях. – Ответила нехотя, пряча взгляд.

– В туалете я принял тебя за неё. Решил, что она напрашивается, специально поджидает. Какой-то юморист поменял таблички мужского и женского туалетов местами. Если бы не понял, что ты девственница, оттрахал так, что мало не показалось. Так что считай повезло. – Крайне сухо, цинично и обыденно, будто не он только что чуть не изнасиловал меня в туалете.

– Теперь я могу уйти? – Непроизвольно перевела взгляд на карман жилета, куда он убрал ключ от двери.

– Я тебя отвезу.

– Нет. Я сама.

Мой протест ему не понравился, что он продемонстрировал, помотав головой.

– В таком виде не советую. – Кивнул на мои разорванные джинсы.

– Вы выпили.

– Называй меня Ирбис. И тем, в ком побывал мой член, даже частично, можно называть меня на ты. – Не знала куда себя деть от его прямолинейности и взгляда пристального и сурового, замерла еле дыша на его серьёзном лице. Я свободно могла отшить любого ровесника, что делала не раз, но Ирбису навскидку было за тридцать и вёл он себя совсем не так как я привыкла. – Может закончим начатое? Мне понравилось, как у тебя там всё туго и чисто. Можно не здесь. Любое место на твой выбор для первого раза. У тебя наверняка есть фантазия, как это должно произойти. Гарантии, что будет не больно и сразу приятно не дам, но, когда у тебя всё заживёт, мы наверстаем.

Я снова бесполезно оглядела комнату в поисках иллюзорного выхода. Страшно уже не было, но стало не по себе от того, как он говорил, будто на деловой встрече с партнёром, на которого давит своим авторитетом, не угрожает, но даёт понять, что с ним шутки плохи. Послать или отшутиться – не вариант. Молчать тоже как-то глупо, но в голове нет разумных слов.

– У тебя кстати ничего не болит? Крови не было, я вовремя остановился, но ты зажималась. – Давил он. – Я жду ответ.

– Не болит.

– Ты удивительно немногословна для женщины. Хотя, ты ещё не женщина. Кстати, можешь не волноваться, от меня ничего не подцепишь. Я думал, что ты Кисса, а Барс её здоровье проверил. Обычно я не позволяю себе такую роскошь, как трахать без презерватива, чревато. Но ты ведь лучше меня знаешь про нюансы незащищённого секса.

– Я хочу выйти отсюда. – Стало трудно дышать от этого разговора, голова закружилась.

После моих слов он достал что-то из ящика, демонстративно положил на язык белую таблетку и проглотил, не запивая. Я надеялась лишь на одно, что это не наркота.

– Через пятнадцать минут от алкоголя и следа не останется. А пока поговорим. – Ирбис будто позволил себе расслабиться, откинувшись на спинку своего кресла, продолжая нагло рассматривать меня.

– А без разговоров никак?

– Только если заменить на секс, но ты не хочешь. – Сделал многозначительную паузу, показывая взглядом, что ждёт ответ. – Не хочешь? – Будто уточнил на всякий случай.

– Не хочу.

– Твоя сестра вопила бы от счастья предложи я ей такое.

– Значит, в туалете ты собирался её осчастливить?

– Я собирался её оттрахать так, чтобы у неё даже посмотреть в мою сторону желание больше не возникло. Для её же блага, между прочим.

– Как благородно. – Язвительность в голосе скрыть не удалось. Не смотря на всю холодность в отношениях с сестрой, что пять лет назад, что сейчас, меня приводило в ярость любое нелестное слово в её сторону. Наверно это какой-нибудь синдром старшей сестры или желание защитить единственного родного человека на этой планете.

– Мой брат блядства от своей женщины не потерпит. Твоя сестра с огнём играет.

– Дёргает барса за усы. – Вырвалось прежде, чем до меня дошёл весь смысл произнесённых Ирбисом слов, среди которых ключевым было «брат». – Брат? – Уточнила на дурацком автомате шока.

– Не знала? Странно. Сёстры обычно делятся друг с другом информацией о своих парнях, а твоя чересчур болтлива. Я вот, например, знаю где ты учишься и сколько четвёрок в твоей зачётке.

– И сколько? – Зачем-то спросила, наверно надеясь убедиться в недостоверности сказанных им слов. Потому что иначе получается, что не только Ирбис, но и Барс знает всю мою подноготную.

– Было тринадцать. Сейчас после пересдач осталось две, которые ты планируешь исправить к концу года.

– У тебя хорошая память, если ты запомнил такую незначительную деталь как оценки сестры подружки брата.

– Не могу похвастаться подобным. Просто ты настолько бесишь сестру своей правильностью, что она не устаёт повторять какая ты зануда и заучка со своей маниакальной жаждой быть лучшей во всём. Ей-то это не светит.

– Не смей!.. Говорить так о моей сестре. Ты ничего о ней не знаешь. Ни о ней, ни обо мне. И оставь свои выводы о нашей семье при себе, они в этой комнате никому не интересны. – Не сдержалась. Осеклась лишь когда выпалила всё до конца, уже ожидая отдачи, которой не последовало. Барс уже схватил бы меня за шею, требуя усмирить свой пыл. Ирбис же остался спокойным, заставляя меня чувствовать себя практически истеричкой. Собственное поведение начинало казаться глупым и невзрослым.

– Похоже текила окончательно развязала тебе язык. Это твой первый алкоголь? – Высказал далеко неверную догадку. – Шампанское и прочие шипучки не в счёт.

– Нет, не первый.

– А поцелуй? – Этот резкий переход в разговоре моментально напряг меня, пока Ирбис демонстрировал спокойствие и невозмутимость.

– Пятнадцать минут ещё не прошло?

– Нет. Так первый?

– Обязательно ждать в кабинете? Я хочу на воздух.

Снова стало не по себе. Взгляд Ирбиса поменялся. Кроме заинтересованности в нём появилась порочность, такая же, как и у его брата. Теперь, зная об их родстве, я её чётко видела и чувствовала сопутствующее, выработавшееся за время знакомства с Барсом, отторжение, желание спрятаться, остаться наедине с самой собой.

– Пойдём, когда ответишь. – В этой фразе был скрыт приказ. Тон Ирбиса ровный и холодный, пробирающий до дрожи.

– А если не отвечу? – Я не напрашивалась, не дерзила, просто хотела знать, что он скажет или как поведёт себя. Зачем-то.

– Мы не выйдем из этого кабинета, пока я не получу ответ.

У некоторых людей есть настоящий дар говорить так, что у тебя больше никогда не возникнет желания усомниться в сказанных ими словах и данных обещаниях. Мы находились в нескольких метрах друг от друга, но я чувствовала себя прижатой к стенке, мне даже казалось, что я чувствую его дыхание на своей коже, запах, и без того пропитавший всё помещение, и жар, исходящий от его тела. Ни на мгновение не усомнилась, что он готов запереться со мной в этом кабинете пока не добьётся ответа. Добиваться своего – их общая с братом семейная черта. И мне стало страшно. Меня прошибло понимание, что Барс не отступится от своей идеи затащить меня в постель. И выхода из этой ситуации я не видела.

– Первый. Теперь мы можем идти? – Ответила неохотно, лишь бы выбраться на воздух.

– Пошли.

Перед тем, как выпустить из кабинета, Ирбис накинул на меня серый пиджак, который снял со спинки кресла. Это была его вещь, она пахла им и идеально подходила к серым брюкам и жилету, которые были сейчас на нём. Давно не видела мужчин, носящих костюм тройку. Особенно странно Ирбис смотрелся на фоне местной публики пока вёл меня по бесконечным лестницам и коридорам клуба, периодически прикасаясь то к моей руке, то спине, то плечу, корректируя направление.

Я не хотела садиться в его машину, не хотела, чтобы он меня куда-то вёз, не хотела снова оказаться с ним в замкнутом пространстве. Они с братом не были похожи внешне: Барс жгучий брюнет, с тёмными глазами, резкими чертами лица, а внешность Ирбиса была обманчиво спокойна в своих серых тонах от пепельных волос до приглушённо-серых глаз и будто аристократических чертах лица. А вот телосложение у них было один в один, рост и комплекция полностью совпадали, только мне показалось, что Ирбис не был перекачанным, как брат. И пах он умиротворяюще сочетанием моря и снега. Всё обман. Весь город знает, что братья Барские бескомпромиссны, жёстки, а порой и жестоки в своих решениях, теперь и я это знаю.

Предприняла безуспешную попытку сесть на заднее сиденье, но мне «любезно» открыли переднюю дверь. Моё недовольное лицо вызвало лишь ухмылку Ирбиса, первую за весь вечер, а точнее уже ночь. И снова нет сходства с братом, но и это обман.

Мы сидели в тишине, пока я не услышала знакомый смех. Моя сестра навеселе, повиснув на шее Барса, лезла к нему с поцелуями, которые он равнодушно принимал. В очередной раз задумалась, что она в нём нашла? За ней и раньше ухаживали мажоры, но почему нужно было запасть именно на него, человека от которого веет вседозволенностью и равнодушием. Неужели Кисса приняла похоть за чувства? Или её устраивает такое к себе отношение?

– Зачем она ему? – Спросила Ирбиса, не отрывая взгляда от окна, стёкла были тонированные и можно было, не стесняясь, наблюдать. Может в родном Барсу человеке я найду способ отвадить его от себя и сестры.

– Она не шлюха. Моему брату с ней весело, и она не ломается в постели, открыта для экспериментов. Ваша мама только с тобой проводила беседы о половом воспитании?

– Наша мама не застала тот возраст Киссы, когда с дочерью ведут подобные беседы.

– Очень жаль. Киссе они бы не помешали. У твоей сестры странное имя. – Ирбис не выдал, что ему неудобно от своего неуместного комментария, но я уловила его желание не продолжать неприятную тему.

– Оно означает «сестра близнецов».

– У вас есть ещё сестра?

– Брат – мой близнец. Он родился мёртвым. Ей дали имя в память о нём.

– А твоё имя тоже память о ком-то?

– Моё имя напоминание, что я выжила, а брат – нет. Пятнадцать минут прошли? – Теперь я уходила от неприятной темы, и Ирбис это прекрасно понял.

– Да.

Ирбис довёз меня до дома так больше и не заговорив. Меня это более чем устраивало. Я вообще не люблю разговаривать с людьми, если тема разговора не касается медицины. И с Киссой давно не разговаривала как сестра с сестрой, погрузилась в свой мир, где мне комфортно, всё понятно и просто. Теперь жалею. Нужно было переступить через себя, заставить снова стать подругой, а не домашним тираном, всё запрещающим и ограничивающим её свободу. Теперь она меня ненавидит ещё сильнее, а я совсем ничего не чувствую, ни любви, ни родственной привязанности, причём уже давно. Проявляю заботу на каком-то автомате.

– Оставь себе. – Остановил меня Ирбис, когда я начала стягивать с плеч его пиджак.

– Спасибо. – Не стала спорить и препираться. С ним это бесполезно. Потом найду способ вернуть ему его вещь.

– Минуту. – Произнёс и опасно приблизился, отодвигая край пиджака, чтобы достать из внутреннего кармана серебристую зажигалку, не торопясь отстраниться. – Ласкала себя когда-нибудь? Доводила до оргазма? – Прошептал почти в губы, прекрасно понимая, что мне неприятны подобные вопросы и разговоры, а исходя от него они ещё и вызывали страх до дрожи. Я даже дышать перестала и очнулась лишь от недостатка кислорода, а Ирбис всё это время пристально смотрел мне в глаза.

– Мне пора, отец ждёт. – Не знаю зачем соврала, взгляд его мне не нравился, похоть из него так и не ушла, напоминая о предложении сделать меня женщиной.

– А вот врать мне не надо. – Произнёс чуть отстранившись, но недостаточно, чтобы я перестала чувствовать его дыхание. – Не порти первое впечатление. Я знаю, что вы живёте вдвоём, а ваш отец сбежал в Израиль, как только тебе исполнилось восемнадцать. Финансово он вам не помогает, поэтому ты учишься и работаешь. Твоя сестра болтлива, а когда выпьет её вообще не остановить. Хотя, по её словам, ты раздвинула ноги перед каким-то гениальным стариканом, став позором всего университета. Ты поэтому мне не даёшь, для него себя бережёшь?

– Да! Всё правда. Оплачу своей девственностью протекцию гениального хирурга. Теперь я могу идти или…

Не договорила. Ирбис заткнул мне рот поцелуем, болезненным и удушающим. Я била его руками, но мои удары были ему нипочём, под его костюмом скрывалось каменное тело. Пропустила момент, когда он проник пальцами в мои трусы, орудуя в них будто что-то ища. Ирбис резко отстранился и, приняв нормальное положение, провёл рукой по своим волосам.

– Уходи! – Рыкнул он, сосредоточив взгляд на лобовом стекле, и я поспешила выбраться из машины.

До подъезда бежала со всех ног и отдышалась лишь заперев дверь в квартиру на все замки.