2000-е гг. Из России в Казахстан

С середины 2000-х гг. миграционные потоки на западных участках российско-казахстанского пограничья меняют свое направление. В это время для степной зоны стал характерен скорее миграционный отток казахов в Казахстан, чем их приток в Россию. Об этом свидетельствуют наши полевые наблюдения: если с середины 1990-х гг. приток казахов-мигрантов в Оренбургскую область был очень ощутимым, то с 2000 г. он сильно ослаб и почти прекратился. В середине 2000-х гг. численность казахов, уезжающих из России в Казахстан, практически сравнялась с количеством приезжающих в нее из Казахстана. Правда, председатель комитета по межнациональным отношениям администрации Оренбургской области В. В. Амелин считал, что возвратное – из России в Казахстан – направление миграции в то время не представляло собой «даже тенденции», ибо село в Казахстане по-прежнему «лежало», а российская сельская местность обладала развитой инфраструктурой, следовательно, объективных причин для отъезда казахов не было^[7]. Однако наши беседы с информаторами в 2006 г. показывали, что случаи переселений в Казахстан приобретали массовый характер, еще больше казахских семей планировали переезд.

Основным фактором миграций оставался экономический. В Казахстане условия для развития малого и среднего бизнеса были лучше, чем в России, и те, кто не смог преодолеть бюрократических препон на пути к созданию своего дела в России, пытались сделать это в Казахстане. В российских же селах приграничной полосы экономическая ситуация по сравнению с серединой 1990-х гг., по словам наших информаторов, ухудшилась. Поэтому-то казахи, в 1990-х гг. переехавшие в Россию, стали возвращаться в Казахстан; но уезжали они не в сельские районы, еще не оправившиеся от аграрных реформ, а в «нефтяные» города Западного Казахстана. Так, из Оренбургской области они перебирались в Уральск, Аксай^[8], Актюбинск. «Говорят, в Актюбинске кредит дают, подъемные. Сам не знаю. Сын переехал только что. Говорит, работы много. В Оренбурге есть работа, но с жильем трудно» – рассказывал один из оренбургских собеседников.

Первыми стали уезжать казахи, в 1990-е гг. приехавшие из Казахстана. Вот мнение жителя Акбулака: «В 1990-е годы приезжало много казахов из Актюбинской области. Там были трудности экономические. А сейчас они все практически уехали обратно. Потому что здесь – безработица. Из 1500 домов 600 продается». Конечно, не все 600 семей отправлялись в Казахстан, кто-то уезжал в российские города.

Другой причиной возвращения казахстанских казахов были трудности с обустройством в России. Раньше люди приезжали в Россию со своим скотом, сравнительно быстро получали земельный участок и, потерпев несколько лет, – гражданство. В 2000-х гг. процедура оформления любых документов ужесточилась. Очень непросто стало построить дом. В Соль-Илецке, некогда притянувшем столько мигрантов, земля стала продаваться на аукционе по коммерческой стоимости, это 150-200 тыс. руб. за 6–10 соток. По словам наших собеседников, чтобы провести в дом газ, надо было заплатить от 60 тыс. руб. и выше, чтобы провести электричество – 500 тыс. Многие дома, построенные в начале 2000-х гг., в 2006 г. стояли без света, из-за чего их практически невозможно было продать.

Уезжали и коренные российские казахи: у части из них государственная политика Казахстана по возвращению оралманов находила отклик. Собеседники-казахи в Оренбургской области рассказывали нам о том, как во время гостевания в Казахстане самые разные люди – необязательно родственники или друзья – зазывали их вернуться. Например, у тренера акбулакской детской спортивной школы по боксу, этнического казаха, такой разговор состоялся в Кзыл-Орде, куда он привез детей на турнир. Его спросили, какого он рода, и выяснили, что его ру, т. е. родовое подразделение, – кете.

Потом вечер был в кафе, я один был из России. Они спрашивали: «Не хочешь ли в Кзыл-Орду переехать? Кете здесь мало». – «Нет, спасибо, у меня родина Россия; мне не надо».

Казашка из села Жанаталап Беляевского района рассказала такой эпизод. Она приехала в Уральск навестить дочь, попавшую в больницу:

Меня мужики казахстанские спрашивали, не хочу ли я переехать? Я ответила, что моя родина в России. Тогда они назвали меня «кангубжырсын» – вроде как «бродяга». Вон зятю, может, не нравится (зять из Бутурлинского района Западно-Казахстанской области, присутствовал при интервью. – Е. Л., О. Н.), а мне в России нравится жить.

Или вот рассказ председателя национально-культурного общества казахов Адамовского района Б. К. Уразымбетова:

Я возвращался с Курултая (всемирного Курултая казахов в 2001 г. в городе Туркестан на юге Казахстана. – Е. Л., О. Н.) в поезде с одним певцом известным, он мне автограф написал: «Агай, возвращайся на родину!» А моя родина в Баймурате (деревня в Оренбургской области. – Е. Л., О. Н.). «Оралманы» – «возвращенцы». Я не люблю этого слова.

Иногда российские казахи сталкивались и с неоднозначным отношением со стороны некоторых казахстанских казахов, которые считали, что российские казахи предали свою родину в тяжелые дни. Активист национально-культурной автономии Большеглушицкого района Самарской области рассказывал, как он ездил в Уральск переоформлять некоторые документы. Волею судьбы он родился в Уральске, где его мать, жительница Самарской области, гостила у родственников, но всю жизнь прожил в России. Понадобилась справка с места рождения – и сотрудница ЗАГСа в Уральске заклеймила его пословицей: «Человек возвращается на родину, а собака туда, где сытно поела» (ПМА 2005, Самарская область). В целом, однако, отношение к российским казахам нейтральное. На наши расспросы на этот счет мы, как правило, получали от казахов – уроженцев России ответ, что в Казахстан они «едут к родственникам, которые, естественно, относятся хорошо, а на рынке и не разберешь, кто откуда».

Как показывают материалы наших экспедиций, коренные российские казахи называют Россию родиной не задумываясь и лишь потом вспоминают, что у них есть вторая, «историческая», родина – Казахстан. Они родились и живут в России, здесь могилы их родителей. И говорят они чаще по-русски, хотя большинство владеет бытовым казахским языком. Однако возможности карьерного роста, улучшения материального благосостояния побуждали некоторых российских казахов переезжать в Казахстан – ведь «Назарбаев открыл границы и многих специалистов с российским образованием ставит на должности». К тому же, если на переехавших в свое время из Казахстана в Россию, а потом вернувшихся не распространяются положенные оралманам льготы, то российские казахи, решившиеся переселиться в Казахстан, могли ими воспользоваться. Так, молодые супруги из Акбулака, переехав в Актюбинск, купили на «подъемные» комнату. Муж устроился работать продавцом, жена – в столовую. Муж в 2006 г. получал зарплату, эквивалентную 12 тыс. руб., в то время это были большие деньги для сельской местности России. В Казахстане российские казахи, как и казахстанские в России, «подселяются» к родственникам. Та же пара, о которой шла речь выше, ехала не на пустое место, а к сестрам мужа.

Некоторые результаты миграций

В северных городах Казахстана, куда направлялся миграционный поток казахов из приграничных областей России, горожане хорошо говорят по-русски. В то же время многие из этих горожан владеют казахским языком не лучше, чем коренные российские казахи, у большинства из которых знание казахского явно недостаточно. Это обстоятельство благоприятствует возвращению российских казахов на «историческую родину». Как сказала одна из наших собеседниц в Акбулаке, дочь которой переехала в Актюбинск: «Там начнешь по-казахски, а потом можно на русский переходить». Конечно, в связи с языковой политикой, проводимой в Казахстане, казахский язык будет всё сильнее укреплять свои позиции, в том числе и в городах. Российские казахи учитывали этот фактор, и нам не раз приходилось слышать, что кто-то послал или собирается послать своих детей в учебные заведения Казахстана, чтобы те выучили казахский. Если эта тенденция укрепится, можно ожидать, что миграционные процессы в российско-казахстанском приграничье в будущем существенно изменят языковую ситуацию, и казахский язык зазвучит в этих районах в полную силу.

Миграционные трансграничные обмены дали начало еще одному новому для рос сийских казахов явлению. Пятнадцать лет назад все они, за исключением, пожалуй, алтайских казахов, плохо ориентировались в казахских родовых делениях. Как правило, они знали, к какому ру принадлежат, однако не представляли себе родоплеменную структуру в целом, равно как и место своего рода в этой системе (Наумова 2000: 62). Теперь же поездки в Казахстан, где это знание, в советские времена не афишировавшееся, стало более открытым, доступным и актуальным, и общение с его носителями «у себя дома», т. е. с казахами-переселенцами из Казахстана, стали своего рода катализаторами стремления больше узнать о своем ру, выяснить имена предков до седьмого колена и т. д. Дополнительную роль играет тут «культуртрегерство» активистов казахских НКО в России: со всемирных казахских курултаев в Казахстане они привозят красочные плакаты с изображением шежере (родословной) казахов. Такие плакаты можно увидеть во многих казахских домах. Некоторые казахи не находят там своего ру, что и побуждает их к целенаправленному поиску «корней».