Любители пикников редко сюда заглядывали: слишком далеко от города, да и на машине не подъехать. Денис оставил авто на стоянке и, вытащив корзину, вручил Ире. А сам взял холодильник. Огромный бело-синий короб оттягивал руки, но оно того стоило!

Тропинка, по обеим сторона которой рос уже начавший желтеть папоротник, петляла вдоль сосен. А потом, стоило пройти чуть дальше, чем обычно, мир вокруг резко менялся, словно кто-то прочертил невидимую границу.

Сосны уступали место лиственным деревьям. Рябины пока еще стояли, одетые в темную зелень, что так ярко оттеняла алые гроздья ягод. Да и березы не спешили менять летний наряд на осенний. А вот осины уже трепетали на ветру чуть тронутыми желтизной листьями. Некоторые оторвались и начали устилать траву шуршащим ковром. Было забавно разгребать его ногами, как в детстве.

Ира давно догадалась, что никакой компании не будет, и настроение у неё улучшалось с каждым шагом. А когда деревья расступились, открыв взглядам серое зеркало озера, не сдержала восхищенный вскрик.

На поверхности круглого, как блюдце, водоема – ни морщинки. Темная гладь озера отражала деревья, лишь немного изменив цветовую гамму. И группа валунов на берегу казалась черной, в то время как на самом деле имела спокойный, бело-серый оттенок.

– Нравится?

Наблюдать за восторгом Иры было приятно. Денис поставил холодильник на землю и отобрал у жены корзину:

– Осмотрись пока!

Плед раскинулся на еще зеленой, но уже не сочной траве ярким оранжевым пятном. Клетчатые коричневые Денис приберег на случай, если замерзнут. А пока и без них солнце неплохо согревало. Даже от воды не тянуло прохладой. Лето пока не торопилось уступать осени свое место.

И все же чувствовалось, что прежнего тепла не будет. В паутинках, оседающих на деревьях, в засыхающих краешках листьев. В небе, все еще синем, но уже не таком пронзительном.

Денис достал тарелки, разлил вино по бокалам:

– Ира!

Громкий голос взорвал звонкое очарование, прорезал воздух и показался таким чуждым. Позвать снова Денис не решился.

Да и не надо было.

– Как здесь хорошо! – выдохнула Ирина, усаживаясь на краешек пледа. – Спокойно.

– Отец редко баловал нас с матерью вылазками на природу. Слишком занятой. Но когда выбирал время, мы приезжали сюда. Я гонял по берегу, лазил по деревьям, а потом мы жарили на костре хлеб. И пили чай из термоса. Вот, держи!

Ира машинально отхлебнула из кружки. И не сразу спохватилась:

– Сладкий же! Зачем? Ты ведь знаешь, что я сахар не ем!

– Сегодня можно, – это возмущение выглядело таким милым, что Денис не сдержал улыбку. – Нельзя отказывать себе в маленьких радостях. Ты сегодня будешь много двигаться, да еще на свежем воздухе. Сожжешь все калории. Поэтому не волнуйся, не пострадает твоя фигура.

Ира послушалась. И спокойно ела и курицу, и картошку, которые Денис купил по дороге, и сделанные им бутерброды… А потом растянулась на пледе, подложив второй под голову.

– Хорошо-то как!

Денис сидел рядом. Настроение Ирины передавалось и ему, хотелось летать… И даже было немного стыдно от таких мыслей.

А вот Ира не стеснялась. Подскочила, закружилась, раскинув руки, и из её груди вырвалось что-то, напоминающее тирольское пение.

– Не напрягай связки! – испугался Денис.

В ответ раздался смех. Он отразился от озера сотнями бликов, рассыпался по траве Солнечными зайчиками, взлетел к небу тончайшей августовской паутинкой… И заставил смеяться в ответ.

На голову посыпались листья. Сухой, шуршащий дождь. Это Ирина набрала охапку и подбросила вверх, а потом стояла, пока они падали, кружась, на неё, на Дениса, на плед…

Зеленое на оранжевом. Ярко. Пронзительно. Как и тишина в лесу. Но вскоре она взорвалась голосами: на берег высыпала шумная компания.

Настроение у Ирины тут же испортилось. Денис видел это по тому, как залегла морщинка между бровями, как сжались в тонкую линию губы, а главное – в глазах перестали прыгать веселые чертики.

– Давай собираться? – предложил первым.

– Давай, – охотно поддержала и кинулась складывать вещи.

В машине задремала, облокотившись на спинку сиденья. А на лице была написана такая безмятежность, что Денис даже возле дома не сразу решился разбудить. Но не жить же в машине!

– Ира! – осторожно потряс за плечи. – Мы приехали.

Сонная, она походила на мягкую игрушку. Чуть потрепанную, но милую и очень любимую. Денис проводил до квартиры, помог разуться и отвел в комнату.

– Отдыхай.

А сам спустился к машине – нужно было забрать вещи. И только тогда вспомнил, что телефон все это время пролежал в бардачке.

Среди массы пропущенных вызовов один заставил подобраться, выбросив из головы даже намеки на романтику. Отец звонил семь раз. И пятнадцать – мама.

Денис смотрел на экран и понимал, что серьезно влип. Сильнее, чем после игры в фанты.

***

Утро выдалось странным.

Солнце пробивалась сквозь плохо закрытые жалюзи. Ира повернулась, пряча лицо, и поняла, что выспалась. И проспала.

Первая мысль – не успела приготовить завтрак Денису. Вторая – вдруг он тоже не услышал будильник? Но в квартире стояла тишина.

Звякнула занавеска. Ире нравился этот мелодичный звук. Шарики подобрались так, что один тон отличался от другого ровно на терцию. Получался совершенный аккорд, ласкающий слух.

Пальцы коснулись прохладного стекла. И провели по леске, как по струнам.

Какое-то время Ира развлекалась, заставляя бусины ударяться друг о друга в различном сочетании, с разным ритмом. И хихикнула, когда получилось что-то, похожее на мелодию. Вообще, стоять на светлой лестнице в пижаме, дурачиться и никуда не спешить оказалось так здорово! Ира поняла, что счастлива. А, может, это были отголоски вчерашней прогулки?

Денис на самом деле удивил. Такой романтики она не ожидала и не поняла, почему он решил вывезти её на пикник. Не в ресторан, как прежде, не по магазинам, велев покупать все, что душа захочет, а на простой, скромный пикник с бутербродами, красным вином и чаем из термоса. Это было что-то из другой жизни. Из прошлого… Из…

– Заткнись! – крикнула сама себе и закрыла уши двумя руками, как будто это могло заглушить мысли.

Но воспоминания не исчезали. Звон гитарных струн, шорох сухой листвы под ногами, смех матери, запах костра… Раскачивающееся на веревке тело. И солнечные зайчики, что притаились в камешках дорогих запонок.

Ступеньки подставили подножку. Ира даже не почувствовала, как падает, а только забилась в сильных руках. Кричала, пыталась вырваться, пока щеку не обожгло.

Эхо удара набатом отозвалось в ушах и заглушило то, старое… Рука взметнулась к полыхающему лицу.

– Ты… меня… ударил?

Неверяще, невидяще…

– Прости.

Денис не отпускал. А когда начала биться, как пойманная в сети птица, без затей прижал к себе:

– Тише, тише… Успокойся!

От него пахло хорошим парфюмом и немного – улицей. А еще – спокойствием.

Ира уткнулась лицом в расстегнутый плащ. Рука, гладящая по волосам, на мгновение остановилась, а потом продолжила свой путь. И боль вырвалась наружу рыданием. Горьким и бездонным.

– Тише, тише…

Дальше Иру подхватил вихрь. Через мгновение она уже сидела на диване, а сильные руки обнимали, не позволяли отстраниться.

– Тщ-щ-щ…

Слезы иссякли вместе с силами. И вернулось понимание окружающего.

– Успокоилась?

Денис отстранился и встал. Сразу стало холодно и одиноко. Захотелось ухватиться за край плаща, притянуть обратно и спрятаться в объятиях. Словно в детской игре, когда стоило заявить «я в домике», и уже никто не смел осалить и неприятности обходили стороной.