Словно для равновесия, выздоровление шло полным ходом. Врач радовался и обещал, что после реабилитации Ира сможет петь:

– Только вы должны понимать, что это долгий процесс. Если напрячь связки раньше времени…

Денис запретил ей разговаривать. Вообще. И снова приставил Петра:

– С тендером мы теперь и сами. Ты давай, за Ириной проследи, чтобы не сорвалась.

И все-таки ему было неприятно видеть их рядом.

С каждым днем Ира относилась к помощнику все дружелюбнее и, заходя в квартиру, Денис слышал смех. Громкий – Петра. И видел, как беззвучно хохотала жена. С ним она так не смеялась, ограничивалась вежливой улыбкой.

После того случая с Алиной их отношения изменились.

Ира все так же готовила обеды и ужины. Только теперь, накрыв на стол, уходила к себе. Денис пытался поговорить, объясниться еще раз… Не получилось. Ира кивнула и написала:

«Ты честно сказал, что брак фиктивный. Я выполню все условия контракта. А ты свободный человек».

И постепенно Денис понял, что сходит с ума. В собственной квартире, которая раньше была «крепостью», стало неуютно. Но и не приходить туда он не мог: начинал скучать по Ире уже через пару часов. И понимал, что долго не выдержит.

– Ну да, виноват. Надо было сразу сказать про это чертово пари. Но я… Да дурак я! Испугался, что обидишься.

Карие глаза не смеялись. В них застыл лед. И от этого становилось горько.

– Я же попросил прощения! Что ей еще надо? – вопрошал у друзей, но те тоже не знали ответа.

А потом Денис понял, что ревнует. И даже не к Петру, который неизменно уходил, стоило ему войти в квартиру. К гитаре.

Музыка почти не затихала. Ира восстанавливала навыки и не выпускала инструмент из рук. Иногда Денис видел заклеенные лейкопластырем кончики пальцев и понимал: опять стерла до крови. Однако возражать не смел: казалось, что он не имеет на это права.

– Какой-то ты тихий, – подкалывал Мишка. – Совсем подкаблучником стал!

Денис огрызался, но соглашался про себя: он на самом деле изменился. Это треклятое чувство вины не давало дышать полной грудью! Хоть к психоаналитику иди.

Только отправился он отправился совсем в другое место.

«ТеатрЪ». Заведение для гурманов. Публичный дом, выдержанный в стиле парижских варьете.

На вечерние представления приводили даже жен, и при этом никогда не пускали их за кулисы. Там, за складками алых занавесей, в гримерках, творилось то, ради чего и существовало это заведение.

Туда Денис не пошел. Занял столик на балконе, заказал ужин и застыл, глядя на сцену.

Заиграла музыка. Алый бархат занавесей разошелся, открыв взорам темноту. Лучи света метались в такт ритмичной мелодии, а потом, подстроившись под аккорды, замерли, озарив огромный бокал для мартини. На поверхности жидкости плавала гигантская оливка.

Наа полу появилась дорожка.

По ней, не торопясь, шла женщина.

Стройная, с тонкой талией и широкими бедрами. Тяжелую грудь поддерживал тугой корсет, туфли на высоченных каблуках уверенно цокали, вплетая новые звуки в зажигательный ритм.

Спокойно, улыбаясь, она обошла бокал и остановилась рядом со стулом. Поворот, легкое движение руки, и юбка упала на пол. Женщина переступила, и стройная нога взметнулась, отбрасывая прочь ставшую ненужной ткань.

Чулки со стрелками… По затемненному залу пронесся невесомый вздох. Классика бессмертна, и женская ножка, наряженная таким образом, до сих пор волнует сердца мужчин. Ну, и то, что находится у них ниже.

А танец продолжался.

Следом за юбкой отправился лиф. На актрисе остался только ажурный бюстик, из которого просто рвалась на волю пышная грудь. Она покачивалась при каждом движении, привлекая взоры, доводя до исступления…

Денис отвернулся. Ему вспомнилась другая. Она также притягивала взгляд, ни в чем не уступая той, что сверкала на сцене, посыпанная перламутровой пудрой. И пусть талия не столь тонка, а движения плавны…

Воспоминания разожгли в паху пожар куда быстрее, чем бурлеск. Денису стало не до танцовщицы, уже усевшейся в бокал и разбрызгивающей воду освобожденными от чулок ногами. Еще немного, и он взорвется!

От напряжения даже яйца заболели. Глубокое дыхание и холодная минералка ничуть не помогли. Помучившись несколько минут, Денис подал особый знак официанту. Вскоре рядом с тарелкой появился крохотный серебристый ключик. Оставалось только взять его и тихо пройти в низкую, скрытую от посторонних глаз портьерой дверь.

За ней царило совершенно другое настроение.

Каждой звезде варьете полагалась своя гримерка. На первый взгляд – ничего необычного. Крохотное помещение со стойкой для костюмов, раковиной и туалетным столиком. Но вот большое зеркало в половину стены было с секретом.

За ним находилась еще одна комната. Большая, длинная, с рядом таких же зеркал. Только с этой стороны они казались простыми стеклами, и зритель мог наблюдать за тем, как девушки переодеваются, красятся, готовятся к выходу на сцену или, напротив, отдыхают после выступления. И каждая об этом знала. Потому и старались даже наедине с собой выглядеть, как модели на подиуме. Держали спину, принимали соблазнительные позы, кидали вокруг томные взоры. Или же откровенно предлагали себя потенциальному клиенту.

Денис медленно шел вдоль стены. Смотреть на старания проституток было забавно. Но ни одна не вызывала желания. Нет, реагировал он правильно, но только телом. Душе хотелось другого. Денис знал – чего. Вернее – кого. Ирину. Но её здесь не было, а дома… Она не запиралась в спальне, но Денис ни за что не посмел бы войти в её комнату без разрешения. Тем более – теперь, когда она узнала правду.

Зеркало, зеркало, зеркало… Там, за ними, его ждали. Его жаждали. Надо только вставить ключик в маленькую скважину, и рама превратится в дверь, повернется, впуская в рай.

Денис сжал кулак и почувствовал, как впиваются в кожу острые углы бородки.

Боль – то, что сейчас просто необходимо. Она привела в чувство, остудила голову. Что ему эти жеманницы, когда хочется другую женщину? Ту, что не умеет лгать и всегда честна и с собой, и с другими.

Теперь он видел разницу. И она была огромна.

– Вам никто не понравился? – метрдотель, которому вернули ключ, удивился. Еще бы! Столько красавиц, на любой вкус и кошелек! Только вот Денису нужны не они.

Домой не хотелось. Ира наверняка уже спит, оставив ужин в холодильнике. Ему останется только подогреть в микроволновке.

Раньше это не беспокоило. А теперь одиночество стало просто невыносимым!

Денис достал телефон:

– Чем занят?

– Собираюсь в оперу, – отозвался Петр. – Но если нужен…

– Черт с тобой, топай в свою оперу и насладись пением за нас обоих!

Телефон полетел на сиденье. Впереди маячил длинный вечер, и, возможно, такая же длинная ночь. Раньше Денис и не задумался бы о том, как их провести, но теперь…

Мотор заурчал. Тихо, как кошка. Денис нежно погладил руль и вырулил со стоянки. Теперь он знал, как проведет свободное время.

Заброшенный частный аэродром. Полуразвалившиеся ангары. На шестах – грязные лоскуты «колдунов», остатки былой роскоши. Теперь до ветра никому нет дела. Всех интересует довольно большая бетонная площадка. Ну и что, что освещения нет давным-давно? Фары вполне заменят софиты!

Ревели моторы, и вопли зрителей не уступали им в громкости. Жребий выбрал соперника, и Денис вырулил на старт. Взмах флажка, и два автомобиля сорвались с места.

Пять кругов с очень резкими разворотами. После такого от шин остаются лохмотья, а если водитель не справится, авто кубарем полетит прочь, теряя колеса, дверцы, сминая крышу. И хорошо, если никто не погибнет.

Денис не рисковал так уже лет восемь. После того как на его глазах погиб приятель – разбитной парень, душа компании. Не справился с управлением, влетел в бетонный столб… То, как его вынимали из машины по частям, произвело неизгладимое впечатление. А дома еще отец добавил.

Их сборище тогда разогнали, аэродром огородили, но прошло время, и все вернулось на круги своя.

Только вот Денис не стал прежним. Он не бравировал. Сейчас на самом деле хотелось риском и скоростью разогнать подступающее отчаяние, непонятную тоску. И при этом сам не понимал – зачем. Почему Ира стала так важна для него? Почему он так дорожит её мнением? Жена за проигрыш, как верно тогда подметила Алина. Черт бы её побрал!

Злость подстегнула. Адреналин захлестнул с головой, выбивая остатки дельных мыслей. И вскоре во Вселенной существовал только Денис, автомобиль, бетонная полоса да соперник, которого нужно обойти любой ценой.

***

Ира всегда считала себя молчуньей. Но не разговаривать оказалось очень сложно. То и дело приходилось хвататься за смартфон, чтобы набрать текст.

Денис появлялся дома все реже. Он постоянно задерживался на работе или уходил на деловые встречи. Записки об этом оставлялись на холодильнике – откуда-то на полированной поверхности появились разноцветные магнитики, а рядом, на столе – стопочка стикеров и маркер.

Иру это новое правило вполне устраивало. Видеть Дениса не хотелось. Не из-за обиды, хотя и это тоже. Просто боялась, что не выдержит. Стоило признаться себе, что любит, как это чувство стало невыносимым. Поэтому она готовила обед или ужин, убирала в холодильник и уходила в свою комнату, разрывая тишину звуками гитары.

Она стала наваждением. Едва утих звон струн, как одиночество и тоска наваливались снежной лавиной, мешали дышать. Поэтому Ира предпочитала изранить пальцы, но не сидеть в тишине, которую все чаще скрашивал Петр.

Она прекрасно понимала, почему он появляется почти каждый день, развлекает разговорами, пытается даже помогать по дому.

Он оказался интересным собеседником и всегда находил удобную тему. А еще – знал и любил музыку.

Так у Иры появился слушатель.

– Ирина Степановна, когда вы берете в руки гитару, она становится вашим голосом, – восхищался он. – Передает малейшие нюансы! Сразу понятно, когда вам весело, а когда хочется плакать. Кто вам преподавал?

И очень удивился, что она – самоучка.

И еще Петр никак не хотел переходить на «ты». И это создавало определенную дистанцию. Черту, которую невозможно было пересечь.

А еще он уходил сразу, как появлялся Денис. И в такие моменты Ира ненавидела их обоих. Но больше всего – себя. Потому что не могла ни на что повлять. Потому что испугалась. Потому что изменила себе, окончательно продав гордость за деньги. Одно дело, согласиться помочь бывшему однокласснику в бизнесе, пусть и таким необычным способом. И совсем другое – узнав о подставе, проглотить оскорбление.

А ведь все это уже было! В школе. Мишка тогда вот точно так поспорил. Иру спасло только то, что она на самом деле не интересовалась мальчиками, вокруг и без них было чем заняться.

– Два сапога пара, – шептала одними губами, и подушка намокала от слез.

Иногда хотелось все вернуть: каморку с пьяным соседом, магазины с неподъемными коробками и работой на износ. Но тут же становилось страшно: лучше умереть. Повторения она не переживет.

И в памяти всплывали строчки контракта.

Она помнила каждое слово, каждую букву. И теперь понимала – в чем подвох. Василий Степанович вздыхал и пытался хоть как-то успокоить:

– Ну и зачем ты так убиваешься? Знала, на что шла. Ну, заключил мужик пари, а не сделку, что теперь? Для тебя же ничего не меняется? Как был барк фиктивным, так и остался. И долг твой теперь на нем. А вздумает артачиться…

И, понимая, что говорит не по делу, замолкал. Только подливал чая да пододвигал поближе баночку с медом:

– Ты ешь, ешь. Настоящий, башкирский.

Но мед запретил врач. Чтобы не оскорбить старика, Ира брала лакомство кончиком ложки и долго растирала языком по губам. И понимала, что Василий Степанович – прав. Какая разница, что послужило причиной их брака? Итог один: через год она станет полностью свободной.

А пока должна сделать все, чтобы не подвести. Свою часть соглашения она осуществит полностью.

Для этого требовался план.

Дома Ира скинула одежду и осмотрела себя в зеркале. Критически. Словно кого-то чужого. Заметила и дородность, и апельсиновую корку целлюлита, и сутулость. Какой контраст с теми куколками, что окружают Дениса и ему подобных! На пикнике даже жены выглядели так, словно только что сошли с подиума.

Не одеваясь, Ирина отыскала визитку и абонемент в спортзал. Увы, врач пока еще запрещал чрезмерные нагрузки, но ведь движение – это не только бег до потери сознания или тягание железа. Можно просто активно ходить… да хоть со скандинавскими палками. И цены на них вполне подъемные. А парк… да вон он, под окнами.

Поначалу стеснялась. По дорожкам бегали подтянутые юноши и девушки, семейные пары катались на велосипедах. Казалось, все смотрят на её необъятные телеса и посмеиваются. Вот мимо пробежала стройняшка в черном топе и облегающих шортах. Ира сама залюбовалась. Девушке и дела не было до взглядов: в ушах виднелись пуговки наушников.

Ира решила взять лайфхак на вооружение: отгородиться музыкой и ни на кого не обращать внимания. И трек подходящий нашелся!

Ира шла, старательно вспоминая видеоуроки по скандинавской ходьбе: рука-нога, мах-вынос, опереться и шагнуть… Легко, без напряжения. Но, казалось, устала она не от занятия, а от постоянного самоконтроля. Наконец, запыхавшись, взяла палки в одну руку и просто пошла, подстраиваясь под звучащий в ушах ритм.

Десять тысяч шагов. Ровно такую норму советовали сайты по здоровому образу жизни. Любым темпом, но – не меньше. Приложение на смартфоне послушно считало пройденное, а Ира задумалась еще об одном: о том, которое поможет контролировать калории. Все же только движения для похудания мало.

По телу разливалась приятная усталость. Прогулка с потугами на занятия разбудила голод. Но Ира мужественно выпила только стакан воды – время к вечеру, а значит, лучше не переедать. Главное, не сорваться, когда будет готовить Денису ужин.

Пиликнул телефон, приняв сообщение.

«Вы уже дома?»

Петр сегодня не приходил – Ира предупредила, что собирается к друзьям. О том, что это Василий Степанович, не сообщала: чем меньше будут знать об их связи, тем лучше для всех. Старик не отличался легким характером и хотя был благодарен Денису за предоставленный Ире шанс, она видела, как тяжело он воспринял известие о фантах.

«Дома. Готовлю ужин. Зайдете?»

«Благодарю, сегодня пропущу».

Вот всегда он так. Стоило появиться на горизонте Денису, Петр тут же испарялся.

Что связывает этих двоих помимо работы, она так и не поняла. Но их отношения выходили за рамки обычных. Оба позволяли себе чуть больше, чем начальник и подчиненный. Денис относился к Петру с уважением, а тот просто боготворил своего шефа. По крайней мере, готов был ради него на все. Часть этого благоговения доставалась и Ирине, отчего становилось неловко. Она была уверена: Петр знает правду об их свадьбе. И о Пиранье – тоже.

Но на их отношениях это не сказывалось. Петр всегда старался помочь и, казалось, не потому, что попросил Денис.

– Я отвезу вас куда угодно. Но как насчет того, чтобы самой сесть за руль? – поинтересовался он как-то.

Ирина как раз испекла пирог – купила на рынке «у бабулек» настоящую, деревенскую вишню. И предложила Петру попробовать: Денису столько не съесть. А сама она от мучного совсем отказалась. Как и от сладкого. Результатов пока не наблюдалась, но Ирина не опускала руки: не все сразу.

– Не думала.

Врач уже разрешил понемногу разговаривать. Шепотом, не напрягая связки. Жить стало легче.

– А зря! Но на нет и суда нет. Попросите Дениса нанять водителя – меня иногда в командировки отправляют.

– Знаю, что отвлекаю от работы, – Ирина отрезала еще один кусок пирога и пододвинула к Петру. – Извините

Тот отвернулся.

– Я что-то не так сделала? – всполошилась Ира. Осмотрела себя, сервировку. – Вроде все в порядке. Где ошиблась?

– Наверное, во мне. Ирина Степановна, вы ни от чего меня не отвлекаете. Вы – тоже моя… работа. Причем – самая важная.

Ну, вот он это и сказал. Зря. Ира подозревала правду, но так хорошо было мечтать, что хоть кому-то в этом мире она не безразлична!

И только гитара не предала. Лежала, забытая, много лет, а когда пришло время – запела-застонала, истекая слезами вместо хозяйки.

Петру нравилась её игра. Ира это видела. И Денис слушал. Шум внизу затихал, стоило тронуть струны. Выключался телевизор, переставали греметь колонки музыкального центра. Гитара – все, что осталось от прошлого, все, что было в настоящем. И, наверное, в будущем.

– Ирина Степановна, – Петр все-таки доел пирог. – Вы же по Ютубу учитесь? А хотите, я найду настоящего наставника?

– Не надо. Это дорого.

Петр хмыкнул, а потом наклонился к ней через стол:

– На самом деле – не такие уж большие деньги. Денису это в плюс. В его эшелоне, – он так и сказал, «в эшелоне», непривычное «в кругах», – считается престижным, если жена занимается искусством. Кто-то рисует, кто-то создает модные коллекции одежды, а кто-то… Ирина Степановна! У вас Дар Божий! Вы же всех этих жен – невест – дочерей – сестер за пояс заткнете и не поморщитесь!

– Это настолько важно?

Ира не хотела никого затыкать за пояс. Предел мечтаний – спокойная жизнь без потрясений. Семья. Дети. Совместные походы по магазинам. И – вечерние посиделки на кухне, возможно – с гитарой. Она будет мурлыкать свои песни для одного-единственного человека.

Не будет! Резко оборвала мечты. «Единственному» это совершенно не нужно. Пройдет год, и они расстанутся, чтобы никогда не встретиться вновь. Потому что из окна навороченной тачки почти не видно пешеходов. А уж тем более тех, кто спускается в метро.

И все же…

– Это настолько важно? – повторила она. – Если да, то я готова.

***

– Я посоветовал Ирине Степановне заняться музыкой серьезно.

Денис оторвался от бумаг. Петр завел этот разговор спонтанно, без подготовки. Вот только что обсуждали текучку, и ничто не предвещало.

– И что она? – даже вид не стал делать, что ответ неинтересен.

– Согласилась. Попросила подыскать ей хорошего преподавателя.

– Ну, ты в музыке луче разбираешься, так что возьми это на себя.

В кабинете повисло молчание. Денис отбросил очередной отчет, все равно цифры плясали перед глазами, мешая сосредоточиться.

– Что еще? Петя, не рви душу!

– Ирина Степановна очень изменилась. Это беспокоит.

– Значит, и тебя тоже. Скажу прямо, я это заслужил.

– Речь не о тебе. О ней. Пальцы стерты в кровь, но все равно играет. Почти ничего не ест. Зал пока не посещает, ждет разрешения от врача, но, боюсь, потом ринется со всей дури тягать железо. Это первые признаки нервоза.