Особенно они почему-то любили бывать в Ботсване. Ну, Максим, понятно, ездил туда по делам «ОКО». Алмазами и золотом Бог эту страну не обидел. Первая кимберлитовая трубка была найдена здесь еще в 1967 году в 240 километрах от города Франсистауна. Затем были обнаружены еще несколько. Алмазы эти были высокого качества, 30 % из них шли на ювелирные изделия. Сотрудничество с местными промышленниками и изготовителями «ОКО» вело здесь только через «Де Бирс», пользуясь «крохами с барского стола».

Ларисе нравились здесь национальные парки и заповедники. Пустыня Калахари тоже ничего, сгодится попутешествовать на джипе. Да и климат нормальный, субтропический. А что уж говорить про знаменитую реку Лимпопо из детской сказки о добром докторе Айболите! «Приходи ко мне лечиться и корова, и волчица…» Гусеницы только к нему не ползли, поскольку считаются тут деликатесом и стоят в четыре раза дороже козьего мяса. Вот и прятались где-нибудь в зарослях.

Как-то раз Максим повез Ларису полюбоваться наиболее древним памятником изобразительного искусства в Ботсване. Это наскальная живопись в Цодило на северо-востоке страны. Там более 4500 рисунков. Различные пациенты доктора Айболита – зебры, киты, носороги, пингвины. Лариса без устали делала селфи, запечатлевая себя с ними. Потом вечером они сидели в столичном ресторане, ели этих самых гусениц, запивая местным пальмовым вином, и танцевали румбу под музыку зулусов гумба-гумба и кваса-кваса.

Любили бывать в экваториальном Конго, на родине пигмеев. Которые, что любопытно, сами занимались рабовладением, как, впрочем, и многие другие племена Африки. Так что американцы были не первыми в этом отношении. И даже не вторыми. Еще в 1482 году в устье реки Конго побывала первая европейская экспедиция из португальцев, а с начала XVI века они начали вывозить купленных у прибрежных племен рабов из Конго в Бразилию.

Что касается культуры, то у местного населения с давних пор существует богатый и самобытный фольклор, но письменная литература появилась относительно недавно. А вот резьба служит основным видом художественного ремесла. Ею покрывают различные деревянные предметы, мебель, сосуды из тыквы. И, конечно же, знаменитые конголезские маски, наводившие на Ларису страх и ужас.

Чтобы не довести ее видом этих масок до нервного срыва, Максим повел Лару в живописную школу-мастерскую Пото-Пото, в одном из районов Браззавиля. Там были представлены восхитительные изображения народной жизни в гуаши и акварели, где было все – графичность и четкость рисунка, острая экспрессия движений, динамичные силуэты вытянутых в пропорциях фигур и декоративная насыщенность цвета. Кажется, ей понравилось.

Не обошли стороной и Сьерра-Леоне, которая лежит в Западной Африке на побережье Атлантического океана. Там также много алмазов и золота. А местная промышленность, кроме добычи этих полезных ископаемых, производит только пиво и сигареты. «Блеск и нищета куртизанок», одним словом. Выпил, покурил и утонул в драгоценностях.

Страна в переводе в искаженном виде называется «Львиные горы», но вот самих львов или львиц тут днем с огнем не сыщешь. Зато много другой живности: слоны, буйволы, обезьяны, антилопы, крокодилы, змеи… Крупные красивые бабочки и болотные стрекозы. В устьях рек и прибрежных водах водятся барракуды и акулы. Таков вот многообразный мир. Ходить лучше осторожно, желательно с оружием. Что Максим и делал, прихватывая под одну руку Ларису, а в другой держа лицензионный охотничий карабин. И продолжал просвещать девушку:

– Что любопытно, 5 сентября 1607 года на территории современной Сьерра-Леоне была сделана первая постановка шекспировского «Гамлета». Об этом до нас дошло письменное свидетельство. Британская Ост-Индская компания проводила операции в Индии, а путь туда в те времена лежал вокруг Африки. Возле побережья Сьерра-Леоне в тот год несколько крупных судов компании вынужденно встали на якорь, а капитан одного из них, «Красного дракона», любил театр и считал, что постановки пьес для его команды лучше, чем безделье или азартные игры.

– Чем же лучше? – спрашивала девушка с двумя высшими образованиями.

На это Максим не знал, что ответить, пожимая плечами. Отогнав любопытного крокодила, желавшего послушать про свою родину, предупредительным выстрелом перед его мордой, он продолжал:

– Уже в XIX веке Сьерра-Леоне превратилась в западноафриканский центр распространения европейской культуры. Креольская община дала стране известных ученых, включая историков Сибторпе и Джеймса Африкануса Хортона. Среди современных представителей интеллектуальной элиты заслуживают упоминания биохимик Дейвисон Никол и писатель Уильям Контон.

Следующим выстрелом из карабина он поставил на место напиравшего буйвола. Тот обиделся и ушел восвояси.

– Так на чем я остановился? Ах да! Что же еще касается культуры, то в основном в кинотеатрах страны пользуются спросом трансляции футбольных матчей и фильмы Голливуда. Однако возникают и вдохновленные нигерийским кинематографом ленты местного производства. Но это не на мой вкус. Кажется, это на вкус вон той огромной гориллы, родственника Кинг-Конга, которая к нам идет. Пошли отсюда, дорогая, пора ехать в Намибию…

Намибия когда-то называлась Германская Юго-Западная Африка, а принадлежала, соответственно, немцам. Лежит она между Анголой, Замбией, Ботсваной и ЮАР. И, естественно, там тоже имеются природные запасы алмазов. С древнейших времен ее населяли бушменские племена, позже пришли готтентоты. За ними уже – Максим и Лариса. Рек в Намибии мало, и большинство из них заполняются лишь в отдельные периоды. Поэтому тут довольно жарко.

– И почти четырнадцать процентов населения из двух с половиной миллионов заражено вирусом иммунодефицита. СПИДом то есть. Очень большие проказники в половых отношениях. Спариваются налево и направо.

– Это и есть главная достопримечательность Намибии?

– Не только. Для «ОКО» особенно представляют интерес алмазные жилы в окрестностях Людерица и города-призрака Колманскоп. Мы туда обязательно съездим. Как и на живописное глиняное плато Соссусфлей, окруженное красными песчаными дюнами пустыни Намиб. Посетим Национальный парк Этоша с дикими животными. Заповедник с морскими котиками. А также останки затонувших кораблей на Береге Скелетов. И древние наскальные рисунки в долине Твифелфонтейн.

– А когда же займемся любовью? Воздух тут действительно будоражит кровь.

– Да хоть сейчас, милая! Найдем только подходящий укромный уголок на пляже.

И они нашли его. Ни людей, ни зверей. Скинув впопыхах всю одежду, оставшись нагими, как Адам и Ева, которые, кстати, в Африке, по мнению богословов, историков и генетиков, и стали зачинать человечество, они жадно припали друг к другу, превратившись в мифического зверя о двух спинах. Говорят, что лев и львица могут совокупляться без остановки трое суток. С трудом верится, но вполне возможно. Здесь, на пляже, половой акт Максима с Ларисой длился девяносто семь минут. Неотрывно. Представляете, сколько у них было эякуляций и оргазмов? Но Африканский континент к этому располагает.

Более того. Когда они наконец откинулись друг от друга и в блаженстве лежали на горячем песке, прошло всего пять минут. Максим, чувствуя в себе новый прилив сил, неожиданно поднял Ларису на руки и перенес в другое место. А там началось то же самое. Лариса с закрытыми глазами отвечала на его поцелуи, ласку, словно в полусне и внезапно вновь охватившем ее томлении. А пламя во всем теле разгоралось все сильнее и сильнее. Жажда соития ни у нее, ни у него не проходила. Что там африканские львы и львицы!

Их шепот становился все бессвязнее, глуше, сменяясь жаром предвкушения непостижимого доселе чувства полной и абсолютной, всепроникающей близости, бессознательно желанной, даже требуемой сейчас больше всего. А когда с нетерпением, до боли ожидаемое ею вновь свершилось, когда его яростно неудержимая, пульсирующая мужская плоть вошла в нее и уже, казалось бы, навсегда, она, не в силах больше сдержать себя, в радостном беспамятстве закричала. Потому что, сотрясаемая электрическими разрядами, она никогда еще не испытывала такого острого безумного наслаждения.

Да и с ним ничего подобного раньше не было. Никогда. Максим даже не представлял, что такое физическое, чувственное счастье возможно. И на пике этого волшебного блаженства она и он словно увидели себя со стороны. Сверху. Распластанную на песке, как безвольную куклу, с запрокинутым в сладкой истоме лицом Ларису, со спутанными локонами, с капельками пота на лбу, с блуждающим взглядом, в котором копилась готовая извергнуться огненная вулканическая лава страсти. И его, поистине африканского льва, идущего на свой собственный личный рекорд.

Содрогаясь снова и снова, закусив до крови губу, шепча и прося его о чем-то, благодаря за что-то, не отпуская, не останавливаясь, она опять услышала свой сладостный стон – в момент одновременного исхода желанного соития. Его горячее семя извергалось в нее, как вода из крана. А близость продолжала длиться. Пока он совсем не обессилел. Продлись соитие еще дольше, заново, как ей и мечталось, она бы была согласна безропотно умереть. Чтобы только это чудо любви повторилось. И он хотел того же. И вот только в эту минуту, поистине блаженствуя, они поняли, что отныне принадлежат друг другу безраздельно. Хотели бы принадлежать, надо сделать маленькую поправку. Ведь соитие, даже самое блаженное, рано или поздно все равно заканчивается, а реальная жизнь продолжается…

Но все это было еще до того, как 30 июля 2020 года их маленькая делегация от фирмы «ОКО» прилетела в Намибию. В столичном аэропорту Виндхуку их встречал министр геологии и шахт Хифу Похамбе, давний знакомый Громова. Максим представил министру Лисовского и Ларису и отвел потолковать наедине. Расстались они довольные.

– Обещает через несколько дней обед с президентом, – сказал Максим, возвращаясь к своим сотрудникам. – Думаю, там все и решится.

Разместившись в двух номерах гостиницы, Громов и Лисовский сразу приступили к делам. Переговоры шли трудно и тянулись в течение четырех дней.

Намибия в «бриллиантовом мире» славится своими крупными, чистыми и дорогими алмазами. Они добывались совместным предприятием «Де Бирс» и местным «Дебсвана». В основном на аллювиальных месторождениях. В мировой практике есть два вида алмазных месторождений: аллювиальные россыпи и коренные.

Вечером Максим пытался просветить в этом отношении Ларису, но она упорно не понимала.

– Аллювиальные россыпи, – медленно повторял он, чтобы она запомнила, – это промышленное скопление алмазов, постоянных и временных водных потоков. Такие россыпи образовывались в разных районах мира в период от одного миллиона до сотен миллионов лет назад.

– Ого! А я думала, алмазы просто на земле валяются.

– Ага. Нагнись и подними. Нет, милая, ты еще побегай за ними, поищи. Ты же сама эксперт «ОКО», не забывай. Не теряй марку.

– Я эксперт только по личным украшениям. А на них надо терять не марки, а доллары. И лучше, если это будешь делать ты, Максик, а не я. Ладно, так что там дальше?

– Есть еще коренные месторождения, это кимберлитовые трубки, названные так в честь поселка Кимберли, в ЮАР, где мы с тобой уже бывали. Отсюда и порода, содержащая алмазы, получила название кимберлиты.

– Не так быстро, записываю. На мозг.

– Тогда запиши туда еще, что кимберлитовые дайки – это вертикальные или наклонные трещины в земной коре. Заполнены они раскаленной лавой, магмой.

– А откуда вообще взялась эта кимберлитовая магма?

– Этого не знает никто. Разве что звездочеты из «Де Бирс». Но если серьезно, то единого мнения до сих пор нет. Большинство исследователей придерживаются взгляда, что кимберлитовая магма имеет глубинное происхождение.

Обучение происходило в постели, на этих словах Лариса сладко заснула. А Максим вышел на балкон, закурил и мысленно продолжил разговор. Как бы готовясь к завтрашней встрече на высшем уровне.

В Намибии разведаны и разрабатываются в основном аллювиальные месторождения. Добыча осуществляется по руслу реки Оранжевая. Ну, и на шельфе Атлантического океана, в месте впадения реки в его безбрежные воды. А надо заметить, что русло Оранжевой за несколько миллионов лет сместилось на десятки километров. И вот на этой площади вдоль реки и занимаются добычей алмазов.

По предположению геологов, река в течение многих лет выносила алмазы в океан. На этих площадях на шельфе «Дебсвана» специально оборудованными судами на глубине до 300 метров извлекала алмазы. В течение года таким образом добывалось продукции на сумму 250–300 миллионов долларов. Это были богатые аллювиальные месторождения.

На балконе соседнего номера стоял Лисовский и тоже курил.

– Спустимся в бар, выпьем? – предложил Максим.

– Согласен.

Заказав виски, Громов задумчиво произнес:

– Переговоры зашли в тупик.

– Снова согласен, – ответил юрисконсульт. – Взаимопонимания о возможном сотрудничестве в чиновничьей среде намибийцев мы найти не можем.

– Но остается последний шанс. Я имею в виду завтрашнюю встречу на высшем уровне. Мы ведь приглашены на обед с главой государства.

– А как может решить вопрос президент Нуйома? Занести ему сумку с «продуктами»?

– Не возьмет. У них тут с этим строго. Какую предлагаешь избрать тактику на завтрашний день?

– Такую. Взять с собой на встречу Ларису Анатольевну. Пусть воздействует на намибийский мир своей красотой и обаянием. Нуйома растает и даст согласие на разработку месторождений.

– А что? Другого выхода нет. Там, где ничего не могут сделать мужчины, женщине хватает одного лишь взгляда.

На следующий день за ними прислали правительственный лимузин, и они втроем отправились на запланированную встречу с президентом Намибии Мишаке Нуйомой. Их приятно поразила простота протокольного мероприятия. В одной из скромных резиденций президента делегацию «ОКО» усадили на открытой веранде за длинный деревянный стол с лавками, рассчитанный человек на двадцать.