Мне не нужны няньки

У выхода из метро, на ее автобусной остановке, стоял Владимир. Он знал примерное время, когда Катя возвращается с занятий, и ждал ее так, словно случайно оказался в нужное время в нужном месте. Когда Катерина его увидела, слезы побежали с новой силой. Владимир сразу же перестал маскироваться и подскочил к ней с испуганным лицом. Пытаясь взять девушку за руку, он обеспокоенно выкрикивал:

– Что случилось? Что с тобой? Говори же? Что?

На них стали оглядываться люди.

– Ничего, – Катерина сдерживала слезы, – пойдем отсюда.

Пошел дождь, людей на улице было немного, и теперь ее слезы стали незаметны. Владимир молча шел с ней рядом. Катерина всеми силами пыталась успокоиться.

– Что случилось? Откуда синяк? – сделал вторую попытку Владимир.

– А, так под ноги не смотрю, споткнулась о бордюр и чуть столб не снесла, да еще не выучила домашку, и из ансамбля выгнали, – рассказать правду язык у Катерины не повернулся.

– Ну ты даешь! Стоит плакать, – неуклюже топчачсь вокруг нее, успокаивал он.

Катя молча зыркнула на него глазами.

– В другой пойдешь, – не зная, что еще сказать, произнес Владимир и снова попытался взять Катю за руку.

Катерина отскочила как ошпаренная.

– Отвали со своей жалостью, – бросила она ему и ускорила шаг. Дождь тек вперемешку со слезами. Но Владимир не отваливал, а продолжал идти за ней. Не выдержав, она резко остановилась и, со всей накопившейся обидой и злостью спросила:

– Ну что ты привязался? Чего-тебе-то от меня надо? Не видишь, у ребенка горе? – прорыдала она и с издевкой добавила: – Идите-ка, дяденька, домой, пока воспаление легких не подхватили.

– Я никуда не пойду, – своим противно-спокойным голосом произнес Владимир, – тем более пока ты в таком состоянии.

– Мне не нужны няньки, – злобно огрызнулась Катерина. «Ну что за идиот, – думала она, – и поплакать спокойно не даст».

Но случившееся с ней потихоньку отступало на второй план, ее мозг и чувства переключились на Владимира.

– Ну что мне сделать, чтобы ты оставил меня в покое?! Ты меня достал! Понятно тебе?! – вздрагивала всем телом насквозь промокшая Катерина.

– Я не уйду, – Владимир стоял напротив нее.

И она со всей злостью за полученное от худрука унижение влепила пощечину Владимиру.

– А так?! – прокричала Катя, таращась бешенными глазами на оторопевшего парня.

С ней случилась истерика.

– Я не уйду, пока ты в таком состоянии, – повторил Владимир как можно спокойнее.

Так они и стояли друг напротив друга под дождем. Вова молча смотрел на нее, а она смеялась и плакала одновременно. Наконец совладав с собой, Катя молча отвернулась и спокойным шагом пошла в сторону дома. Он так и шел за ней чуть позади, как баран на веревочке. Дойдя до подъезда, она обернулась и виновато произнесла:

– Извини, я не хотела. И спасибо. – И зашла в подъезд.

Теперь по воскресеньям Катерина полностью свободна.

Следующую неделю никто из них друг другу не позвонил. Катерина страшно смущалась пощечины и истерики, а Владимир не понимал, хочет ли он после произошедшего хоть каких-то отношений. Катерина ничего ему так и не объяснила. Катерина вообще никому ничего не сказала, она чувствовала стыд, как будто это она сотворила что-то недостойное. И стараясь побыстрей стереть воспоминания о случившемся, она с утроенной силой занялась игрой на фортепиано.

Ну что вы, не стоило

Учебный год подходил к концу. И мама Катерины, как и всегда к праздникам и перед летними каникулами, поехала к преподавательнице музыки отблагодарить ее за занятия дефицитным набором. Набор состоял из флакона французских духов, коробки шоколадных конфет, баночки с красной икрой и бутылки «Советского шампанского». А под приятный повод обсудить летние занятия и перспективы будущего поступления.

Преподавательница встретила ее очень доброжелательно, пригласила пройти и присесть, предложила воды. Мама перегнулась через стол и поставила сумку с благодарностью между столом и окном так, чтобы ее было не видно от входа.

– Вероника Петровна, это наша скромная благодарность за ваш нелегкий труд. Вы столько для нас делаете, – сопроводила мама стандартной речью передачу сумки.

Вероника Петровна, скромно опустила глаза, как и всегда, произнесла:

– Ну что вы, что вы, не стоило, это моя работа.

– Каждый труд должен быть достойно оплачен, – сказала мама, соблюдая ритуал, и продолжила: – Вероника Петровна, ну что, как мы с Катериной моей поступим, как она заканчивает? Вы ею довольны? Как вы летом – сможете с ней позаниматься? Последний год остался?

– Катерина прекрасная ученица, показывает постоянный рост, и, конечно, мы ждем ее в нашем институте, – обнадежила маму учительница и, немного понизив голос, добавила: – За дирижерский пять, за исполнительский восемь.

Мама недоуменно смотрела на преподавательницу, она правильно расслышала? Вероника Петровна продолжила:

– Желательно бы еще рекомендациями пары преподавателей заручиться и институту чем-то помочь, но это не так важно, если я порекомендую, то, конечно, возьмут, но я же не одна буду решать…

– Восемь чего? – чувствуя себя крайне глупо, уточнила мама. Вероника Петровна нарисовала на листе бумаги цифру восемь с тремя нулями и значок американского доллара. Потом разорвала лист на мелкие кусочки и положила их в карман.

Для Катиной мамы сумма была космическая. Взять такие деньги, конечно, было негде. Квадратный метр в новых домах в их районе стоил тогда триста долларов, получалась почти цена однокомнатной квартиры. Мама еле сдержалась.

– Хорошо, – спокойно произнесла она, – скажу вам честно, для нас это огромные деньги.

Вероника Петровна пожала плечами и понимающе развела руками, мол, что делать, не мы такие, а жизнь такая. Мама понимала, что юлить нет смысла, и задала преподавательнице прямой вопрос:

– Вероника Петровна, а без этого у Катерины есть хоть какой-то шанс на поступление?

– Ну, шанс есть всегда, – затянула учительница, нетерпеливо перекладывая на столе ноты с места на место, – но он крайне мал, вы же сами знаете, конкурс у нас огромный. Катерина способная девочка, но все же только способная и отстает по сольфеджио.

– А с ней вы об этой проблеме говорили? – спросила мама.

– Вы мама, вы и поговорите, – сияла добродушием учительница.

Мама встала и пошла к двери:

– До свидания, – попрощалась она с учительницей вежливо.

– Ждем вас на вступительных экзаменах, – широко улыбалась преподавательница.

Катерине мама решила пока ничего не говорить. Все равно впереди лето, отдохнет, а там десятый класс, пойдет на подготовительные в другой вуз.

Нормальный парень

Подошло новое воскресенье, чтобы не провоцировать дома неприятных для себя вопросов, Катерина, как обычно, собралась и сделала вид, что едет на занятия. Ей надо где-то пробыть три с половиной часа. Погода стояла замечательная, и казалось, что все высыпали на улицу. Значит, надо уйти за пределы микрорайона, иначе кто-то да скажет, что видел ее или сестре, или маме, а она не хотела объясняться и врать. Но куда пойти, она не спланировала. Выйдя из подъезда, Катерина направилась в сторону метро, доехала до центра города, погуляла в одиночестве и вернулась домой. Прогулка ее вымотала, одной гулять скучно и некомфортно. Бесцельно побродила Катерина по улицам, посматривая каждые пять минут на часы и подгоняя время. Денег на кафе у нее не нет. Попробовала зайти в магазин. Но продавщицы, так высокомерно ее осматривали, словно у нее на лбу ярким фломастером написана фраза: «Денег нет!» Цены в магазине зашкаливали, а покупателей по пальцам пересчитать, каждый из них на виду. Катерина буквально заставила себя пройти по отделам обуви и косметики и вышла на улицу. Уши ее пылали после косых взглядов модных продавщиц дефицитных товаров. Наконец-то подошло время ехать обратно. Домой Катя вернулась против обыкновения грустная, даже поникшая. Мамы дома не не оказалось, у нее был период развода со вторым мужем, и она глубоко погрузилась в связанные с этим заботы и переживания. Дочерей она считала достаточно взрослыми, чтобы свои бытовые проблемы они решали сами. К тому же Катерина – дочь ответственная и исполнительная, всегда присмотрит за младшей. Маша почему-то скучала дома.

– Как занятия? – спросила она старшую сестру.

Обычно Катерина на ее вопросы отвечала охотно и подробно, так как занятия ей очень нравились, и она любила делиться своими успехами. Она взахлеб рассказывала, что и как они пели, играли, про что разговаривали. А сейчас прозвучало короткое «Нормально».

– Что-то случилось? – догадалась сестренка.

– Я не хочу ничего обсуждать, – отрывисто произнесла Катя, зазвонил телефон.

– Сними, – бросила она Маше.

– Тебе надо, ты и сними! – ответила та.

– Я же тебя попросила! – вспылила Катерина.

– Я ничего не хочу обсуждать, – повторила ее слова сестренка. Телефон замолчал на пару секунд и зазвонил снова.

– Пожалуйста, сними телефон, – пересилила себя Катя.

– Хорошо, – смилостивилась сестра и подошла к трубке.

– Але? А, привет! Да, да, дома, даю-даю…

Катерина выкатила глаза и руками показывала перед собой крест, мол, меня нет, ты что?

– На, тебя, это Татьяна, – успокаивающе произнесла Маша.

– Фу, – выдохнула Катя и взяла протянутую в ее сторону трубку.

– Привет, – поздоровалась она.

– Ты как? Куда пропала? – спросили в трубке.

– В смысле? Я не пропадала, – ответила Катя.

– А чего не звонишь? – в шутку упрекала Таня.

– Да я только с занятий! – оправдывалась Катерина.

– Слушай, разговор есть, – услышала Катерина и напряглась.

– Что значит – есть разговор? О чем? – казалось непривычным слышать это выражение от подружки, обычно так говорили враги.

– Да все нормально, не стремайся, просто не хочу по телефону. Пойдем погуляем, я с тобой новостями поделюсь?

– Не-е, я нагулялась, – чуть не выдала себя Катя.

– Когда успела-то? Ты ж только пришла? – поймала ее Татьяна.

– Ну я просто так сказала, чего ты цепляешься к словам? Заходи к нам, гулять мне неохота.

– Окей, пять сек.

Катерина положила трубку.

– Сейчас Танька придет, – сказала она сестренке и пошла на кухню ставить чайник.

Пока Катерина переодевалась в домашнее, чайник закипел.

– Чай будешь? – спросила она у сестры.

– Угу, – подтвердила та, сверля глазами Катерину. – Не-е, чего-то ты грустная, – начала она было заново выяснения, но Катя зыркнула так многозначительно, что младшая решила не нарываться.

В дверь позвонили.

– Открой, это Татьяна, – попросила она сестренку, а сама поставила на стол трех литровую банку с земляничным вареньем, батон крупно нарезанного белого хлеба и пепельницу для Татьяны…

– Привет, – раздалось из коридора.

– Хай энерджи, заходи, – как можно веселей отозвалась Катерина.

Татьяна как всегда при полном параде прошла на кухню и уселась на табуретку. Катерина разлила чай в три разномастные чашки, одинаковых в доме не осталось.

– Ну, чего там? Что случилось-то? – спросила она Таню.

– Ты с Вовкой давно виделась? – начала Татьяна.

– Ой, блин, – нахмурилась Катерина, – он-то сейчас при чем?

– Ну, мне Василий сказал, что ты его типа бросила, а он с горя бухать начал.

– Я его бросила? – взвилась Катерина. – Как я могла его бросить, если у нас ничего не было?

– Что, прям совсем-совсем ничего? – лукаво щурясь и расплываясь в улыбке, переспросила Татьяна.

– Совсем-совсем, – с серьезным лицом ответила Катерина.

– Ладно, – протянула Таня, – но я тебе дословно говорю, что мне Васька сказал. Тебя все стервой называют…

– Кто все? – уточнила Катерина.

– Ну все – это все его друзья, их родители, мол, довела ты бедолагу до алкашки.

Катерина скривилась, как от зубной боли. Алкоголизм ей отвратителен. Она считала его пороком, а не болезнью. Ее родители, как рассказывала мама, расстались именно из-за того, что отец начал пить. И превратился в алкаша довольно быстро, где-то за год. Когда родители разошлись, отец не помогал им ни вещами, ни алиментами, никак. Сестры отца не знали совсем, кроме того, что он козел, а через это козлы и все остальные мужчины. И представляли отца чем-то вроде монстра, истязающего молодую жену и маленьких детей.

Но Владимир, нормальный парень, превращается в алкаша из-за нее?! Что-то близкое к чувству вины опять неприятно зашевелилось у нее в груди.

– Кошмар! – сказала она вслух. – А мне-то что делать? Бежать с ним расписываться, что ли? – защищалась Катерина.

– Ну чего ты сразу начинаешь? – пыталась понизить градус беседы Татьяна. У нас же компания, я с Васей, ты с Владимиром, никто ж тебя не заставляет за него замуж выходить, вы как-то общались, и ничего? Почему, дружеские-то отношения нельзя поддерживать?

Голос подала тихонько сидевшая младшая сестра:

– А он к тебе приставал, что ль?

– Нет! – прикрикнула раздраженная Катерина. – С чего ты взяла?

– Да ни с чего, а зачем ты тогда от него прячешься?

– Ну уж ни твоего ума дело! – ответила она Хвостику, но про себя уже сдалась. В голове всплыла история с пощечиной, и действительно чего она?

– Ладно, чай остыл, пейте, – добавила Катя примирительно.