Всю вину Дорохов героически взял на себя, выставив меня перед мрачными взорами собравшихся едва ли не матерью Терезой. Так что «протирать склянки» отправился в одиночестве. Карпов был непреклонен, а мои робкие намеки, что у парня разодрана рука, вызвали на демонической физиономии лишь хищную, многообещающую улыбку.
– Вы ведь дали ему обезболивающие, мисс Дэлориан, – отметил профессор, разглядывая пустые флаконы, разбросанные по кушетке. – Хотя при поверхностных ранах…
– Да, сэр, я помню, что они не положены, – с обиженным вздохом пробормотала я и виновато кивнула Дорохову.
Склянки так склянки. Хотя бы кухонные, а не подвальные.
***
Военное положение, виртуально объявленное крестным, никак не сказалось на наших с Демоном дополнительных занятиях. Их никто не отменял, но, как по мне, лучше бы меня отправили на съедение к троллям… Потому что с некоторых пор все пошло наперекосяк. Малиновое желе окончательно загустело и «варить» отказывалось.
Особенно трудно сосредоточиться стало после разговора в Пункте Связи. Ну как «разговора»… Пары бессвязных фраз, которым я сама придумала объяснение.
В тот день речь зашла о кентаврах. Мелисса поспорила с рыжей бестией, что я смогла бы их приручить, выпусти меня одну-одинешеньку в дикий недружелюбный лес. И вернулась бы верхом на гордом мифическом существе.
Я же пыхтела закипающим чайником, намекая, что по Румынским Дебрям уже прогулялась и приручать там никого не намерена. И вообще, кентавры давно вымерли, а значит, их одомашнивание с некоторых пор абсолютно невозможно. Вот тут, оборвав Джен на середине пафосной речи о «волшебной теории вероятности невероятного», Карпов вставил свою фразу, прибившую меня гигантской наковальней.
– Полагаю, мисс Дэлориан достаточно разумна, чтобы понимать, какие вещи возможны в нашем мире, а какие – нет.
Смысл дошел почти сразу, и меня будто кипятком обдало. Значит, свой выбор он сделал, а мой… никого тут не интересует. Ну, спасибо, что ли… Что «поговорили».
– Вот видишь, Джен, не прошло и четырех месяцев, как профессор обнаружил в моей голове признаки интеллекта, – бросила я, не подавая вида, как сильно задета моя гордость. Хоть сейчас в лес к кентаврам топай!
Настырным молоточком слова Карпова до сих пор отдавались в висках. Похоже, это был деликатный намек, что целовать меня больше не намерены. И по щекам гладить, и к себе нежно прижимать, и лицо греть в ладонях – тоже.
Все-таки этот мир устроен по-идиотски. Мало ли что там в Уставе Академии написано… Ну, подумаешь, высший магический трибунал? До него Карпов даже не доберется. Крестный прибьет еще на подлете. Он у меня заботливый.
Демон смотрел с фирменным холодом и равнодушием. Если это и была маска, то приклеилась она намертво – не отдерешь. Я же старательно делала вид, что ничего не случилось. Целовались на снегу? С кем не бывает?
Вся моя энергия уходила на то, чтобы не «краснеть удушливой волной» при каждом взгляде на собственного преподавателя. Как результат – я постоянно путала ингредиенты, и снадобья получались далекими от идеала. Через раз я прыгала по демоническому логову с половой тряпкой и «игрушечным» жезлом, стирая зеленую смердящую слизь то с пола, то с потолка.
А один раз и с самого Карпова стирать пришлось. Правда, в тот день зелье получилось приятного малинового оттенка и цветочного аромата. Оно вышло настолько розовым и душистым, что я не выдержала и заявила, что устроила ему «взрыв мозга».
Комичность ситуации была понятна только нам двоим. Все первое полугодие Демон уверял, что в моей голове вместо извилин живет и здравствует «малиновое желе». Но тем вечером оно ползало по его брюкам и черной рубашке, превратив мужчину в крайне мрачную тучу темно-розового оттенка.
В этот раз я решила прекратить затянувшееся цирковое представление и клятвенно пообещала себе быть внимательной. Первый час все шло, как по маслу. Кроветворящий раствор отдавал в нос древесной гнилью и на вкус был идеально мерзким. Как раз таким и должен быть, доводилось пробовать. Но потом мысли хороводом улетели в непристойные дали, и что-то пошло не так…
– Вы снова отвлеклись, – раздалось поблизости знакомое осуждающее ворчание. Я подняла голову от хрустальной чащи и едва не столкнулась с Карповым лбом. И когда успел подойти? – Должна быть легкая серебристая пенка, а не мыльные пузыри размером с кулак… Вас что-то беспокоит?
О, да еще как! Вам все вместе или в порядке живой очереди?
– Элизабет написала… Она завтра вернется из медового месяца, – я схватилась за соломинку, назвав вполне убедительную причину моей рассеянности. – Обещала заглянуть в Пункт Связи.
– Все это безумно интересно, но…
– «Мы здесь снадобьями занимаемся, а не чем-нибудь другим», – надменным тоном процитировала я Мрачного Демона и снова уткнулась в чашу.
А я бы не прочь… в смысле «чего-нибудь другого».
– Ну и как дела… у мисс… у Элизабет? – чуть не до инфаркта шокировал меня профессор, ни с того ни с сего решив проявить учтивость.
– Наслаждается счастливой супружеской жизнью, – язвительно ответила я.
Любой заметил бы проскользнувшую в моих словах зависть. Нет, за Лиз я, конечно, радовалась. Они с Яном уехали в Индию сразу после церемонии и, не сомневаюсь, уже облюбовали там все кусты и садовые лабиринты…
– Вашей подруге повезло, – сухо бросил Карпов и отошел к окну.
– Повезло, – тихонько повторила я, намекая Судьбе на ряд недочетов с ее стороны. – И свадьба была чудесной…
– Скучной и обыденной.
– Чудесной! – возразила я гораздо громче, чем собиралась. – И вообще, не вам судить… Вы терпеть не можете праздники и брачные обряды.
– Но кое-что в них понимаю.
– Кстати, почему вы ненавидите свадьбы?
Я отложила серебряную поварешку. Зелье намекало, что путного из него ничего не выйдет. Мыльные пузыри заполнили хрустальную чашу до краев, изредка взлетая и щекотно щелкая меня по носу.
– Вас это не касается, – строго ответил профессор и раздраженно дернул плечами.
– Но вы ведь были женаты.
– Был. И что? – густой голос угрожающе задрожал, но лицо оставалось равнодушным.
– Значит, была красивая церемония. Вы же князь и все такое. Множество гостей, цветы, невеста в пышном платье… Как это может не нравиться?
Карпов устало потер складку между бровей и глянул на меня со снисходительным сожалением.
– Вы от меня не отстанете, верно?
Помотала головой: надо ведь поддерживать репутацию «упрямой мисс».
– Все было именно так, как вы описали. Три сотни лицемерных гостей. Тонна цветов, разношерстным ароматом отбивающая обоняние. И милейшая невеста. Разумеется, в чем-то белом и крайне пышном. Я наелся этой «красоты» сполна. И да, это был не самый лучший день в моей жизни. Довольны?
– И куда вы дели свою жену?
– Убил. Еще вопросы будут или вернемся к снадобью? Хотя ему уже ничто не поможет…
– В смысле убили? – недоверчиво вернула я мужчину к неоконченной беседе.
– В самом прямом. Подробностей не ждите. И да, та церемония тоже была скучной. Если бы мое мнение кого-то интересовало…
Выдохнув, Карпов достал из серванта знакомый мне потрепанный старинный том. Тот самый, с описаниями древних обрядов. Незаметно выудив из него бордовую ленточку-закладку и сунув в карман, профессор положил том передо мной на стол. Я подавила улыбку и спрятала глаза в хрустальной чаше. Не дай бог поймет, что я снова рылась в его вещах.
– Несколько веков назад браки заключались магией. Поистине красивые и осмысленные ритуалы, связывавшие людей по-настоящему, а не на бумаге. Расторгнуть такой союз не могла даже смерть. Полистайте, пока помешиваете.
Скептически поджав губы, я все-таки раскрыла книгу на разделе брачной магии. И на первой же странице охнула от обилия жутких ингредиентов, пугающих символов и добровольных ранений. Обряды были один мрачнее другого. Понятно, чем вся эта доисторическая муть так нравилась Демону.
В одном из ритуалов молодоженам предлагалось испить зелье, основным ингредиентом которого значилась кровь горгульи. Бррр! Для второго требовалась исключительно невинная мадемуазель. Причем расстаться с этим богатством ей предстояло в течение десяти дней после сложного и дорогого обряда. В противном случае брак принудительно отменялся.
– Варварство! – тихонько фыркнула я.
– Что именно вас возмутило? – тут же подал голос Демон, будто только и ждал, что моей реакции.
– Да вот интересуюсь, если молодожены не успели «доделать ритуал»… Ну, мало ли, что могло пойти не так? – фантазия тут же подсказала десяток разнообразных версий, от похищения драконом до прыща на… лбу. – Это что же, все заново начинать?
– Боюсь, я не готов обсуждать с вами этот вопрос, – мрачно бросил Карпов и отвернулся к окну.
«Ой, да не больно-то и хотелось!» – мысленно промычала я, краснея и перелистывая страничку.
В третьем ритуале, – автор обозвал его романтичным «Обещанием в вечности», – нужно было ковырять ножиком какие-то жуткие символы на ладонях. Но самым гадким оказался четвертый. Он предлагал вкусить кровь друг друга. Это вам не какая-нибудь волшебная тварь. А твой собственный жених!
– Вам правда эта гадость кажется романтичной? – у меня даже скулы свело от омерзения.
Демон только хмыкнул.
Ох, нет, самым противным был пятый ритуал. «Брачные цепи». Он совмещал все прелести предыдущих четырех и после церемонии оставлял на запястье золотую отметину. Татуировку с функцией супружеского телепорта. Я точно на ком-то ее уже видела… Вроде колечка… Или звена…
– Джулия пила кровь своего мужа?! – распахнув глаза взволнованным лемуром, воскликнула я и расплескала зелье с серебряной поварешки.
– Там написано «вкусить», а не «нахлебаться». Полагаете, ее после этого следует причислить к вампирам?
– Знаете, что? То, что вы называете «красивыми древними ритуалами» – совершеннейшая мерзость, – подвела я итог, глядя в смеющиеся черные глаза.
Но, похоже, с выводами я поторопилась… Шестой обряд – «Плоть от плоти» – вывел суровость брачной магии на новый уровень.
– Я, конечно, никогда не считала супружество особо веселым занятием… Но разделить с партнером боль в равных долях? Это что еще за пытка?
Карпов подошел ко мне и заглянул через плечо, задумчиво хмыкнув. Теплое дыхание защекотало выбившиеся из пучка волоски на затылке, и я потеряла мысль. Безвозвратно.
– Нет, тут автор ошибся. Это не свадебный. Хотя лет триста назад обряд в шутку называли «посмертным полевым браком»… Но союзы, заключенные таким образом, никогда не считались супружескими. Ритуал вполне могли провести братья или друзья. Он давно запрещен.
– Почему?
– Наверное, потому, что в большинстве случаев ведет к смерти обоих, – все так же задумчиво пробормотал Демон и улыбнулся чеширским котом. Вот спиной видела!
– Никогда больше не показывайте мне эту гадкую книженцию! – я захлопнула томик и с обиженным видом вручила его профессору.
***
В нашей академической спальне на семь персон царила тягостная, тоскливая атмосфера. Отчасти потому, что персон стало шесть.
Вика Добрева после заочного суда над Расковым и Кавендишем упаковала чемоданы и отбыла домой. Ее никто не вынуждал. Я сразу, как узнала, простила наивной дурочке участие в грязном ритуале. Влюбилась, запуталась – с кем не бывает? Но удар оказался слишком тяжелым для белокурой «простушки».
Второй причиной был грустный взгляд Рашель. Даже любовные романы, поглощаемые с прежним постоянством, не поднимали «мечтательнице» настроение. Элайза так и не пришла в сознание. И я чувствовала себя отвратительно.
Неприятнее всего было от того, что Рашель меня не обвиняла. Наоборот, благодарила за попытку спасти сестру. Знала бы она, кто и зачем сотворил такое с Элайзой… Но крестный снова напустил тумана: семейство Рид если и узнает об истинных причинах, то не скоро.
– Эрик приехал из Лондона. Мы хотели навестить ее в больнице. А нас не пустили! – негодовала Рашель, меряя шагами комнату. Сегодня девушка выглядела скорее возмущенной, чем расстроенной. – Но у Эли жених, что надо. Боевой. И симпатичный, как оказалось. Так вот, Эрик взломал портал для медперсонала и протащил меня прямо к ее палате. И что вы думаете? Ее там не было! На койке лежала совсем чужая девица с забинтованными ногами.
– Может, Элайза очнулась? – воскликнула удивленно Розмари. – И ее перевели?
О проекте
О подписке