Читать книгу «Мой мальчик» онлайн полностью📖 — Елены Истоминой — MyBook.
image

Глава 9

– Мам! Мама! Как ты себя чувствуешь? Не заболела?

Голос дочери вырвал меня из такого необыкновенного сна с Егором в главной роли, так что я лишь только с досадой отмахнулась и перевернулась на другой бок.

– Нет. Все хорошо, устала просто. Приготовь завтрак сама.

– Какой завтрак? Тут обед уже прошел! Второй час уже. Вставай. Поешь хоть. Я пиццу твою любимую приготовила.

– Как второй час? – подскочила я. – А ты чего не в училище?

– Так суббота ж.

– Ну, значит, можно спать.

– Бабуля и теть Валя, уже три раза звонили. Щас нагрянут. Не верят отцу, что с тобой все хорошо. Ты б привела себя в порядок, ну, хоть ради бабули. Она и так вчера убитой ушла. Дед и вовсе рявкнул чтоб ноги отца, в его доме больше не было.

Я аж проснулась:

– Правда, что ли? – Андрей Петрович у нас полковник в отставке. Может слово и сдержать.

– Отец объясняться с ними уехал.

– Вы с ним поговорили?

– Ага. Пришлось выслушать, – тяжко вздохнула дочь. – Ты ему, веришь?

– А что конкретно он тебе сказал? – не могла не уточнить я.

– Что это было один раз, два года назад. Когда тебя дома долго не было, – бедняжку аж передернуло.

– А что, есть основания не верить? Мужик же, одно слово! Тем более, попьяни все. Так бывает, увы.

– Но все равно мерзко, – всхлипнула дочь.

– Так и мне не сладко, Мариша.

Я крепко обняла подсевшую ко мне дочь.

– Простишь его? – еле слышно спросила она.

– Дам второй шанс, посмотрю на поведение, – ответила я, выбираясь из постели.

– Я так и знала, – недовольно пробурчала дочь.

– Ну, а, что ты предлагаешь? Взять и так просто, четверть века нашей жизни перечеркнуть?

– Нет, наверное, – дочь задумалась, – Нафиг! Хоть замуж не выходи! – хныкнула моя рыжеволосая красавица.

– А ты что, собралась уже? – удивилась я.

– Ой, нет! Чур меня, чур! – перекрестилось мое чудо.

– Прости меня, пожалуйста, – повинилась я, целуя дочке руки, – ты так много о Леше говорила, так ждала этого дня, чтобы представить его семье, а я все испортила. Мне ужасно жаль.

– Да ладно. Лешка, у меня понимающий, – счастливо улыбнулась Мариша, – у них отец и вовсе к такой вот курице молоденькой слинял. Отчего Ирина Георгиевна, собственно и заболела. Три года прошло уже. Обратно теперь просится. Нажрался говорит дошираков и намылся полов самостоятельно, аж на три жизни вперед.

– То-то же! – самодовольно улыбнулась я. – А что Ирина Григорьевна?

– Да простила, приняла. У них тоже двадцать пять лет за плечами. Куда типа деваться. А он щас так лебезит перед ней! Аж противно! – поморщилась дочь.

– Ну, почему? Может, реально осознал, что у него не жена, а золото?

Пока я одевалась и умывалась, дочь прибрала кровать, раздвинула шторы, стала протирать пыль и принесла из коридора пылесос.

Старается поднять маме настроение. Умничка моя!

– Ну, дай бог! А ты бы при таком раскладе, приняла отца? Хотя нет. Ты три года одинокой не будешь! Комаров тебя раньше сосватает.

– Ну, сватовство еще не свадьба, – промычала я, чистя зубы.

– А пошла бы? Ну, хотя бы батю побесить чтобы?

– Ты думаешь, он хоть чем-то лучше бати? – искренне удивилась я, – Смотри, как бы хуже раз в сто не оказался! У каждого свои придури и тайны. Так батя ваш, уже не чужой вроде как, после стольких лет-то, а к этому, привыкать еще надо. А побесить и без свадьбы можно.

Я села к туалетному столику и принялась за макияж. Теперь ни на день не позволю себе расслабиться! Буду воистину шикарной женщиной, но уже ни только для Вороновского….

И как раз успела закончить макияж и заплести волосы в свободную косу. Как услышала снизу Валькин голос:

– Веруня! Твоя Валя пришла! Коньяка принесла!

– Лучше бы мороженого! – весело отозвалась я. – Мне над книгами работать еще. Пить не буду!

– Тааак! Я не поняла! Где слезы, сопли, выдранные волосы, разбитая посуда? – озадачилась сердобольная подруга, заглянув в комнату.

– Да много чести! Шоб, я да плакала! Да тюуу на тя. Вот стулом зашвырнуть еще разок, могу! – бойко заявила я.

– Папы нет дома. Если что, он к деду поехал – отчиталась дочь. – Я с Лешкой в кино схожу и к ужину вернусь. Пашка на скейте ушел кататься, к Любе Ира пришла. В ресторан играют, я их накормила.

– Умничка, моя хорошая! И передай мои глубочайшие извинения Алеше. Пусть приходит на семейный ужин, когда сможет.

– Хорошо, не переживай!

Дочь упорхнула, оставив нас с Валей наедине. Но как же мне не хотелось, ей все это пересказывать! Боги мои боги! Хотелось поскорее покушать и залезть в интернет. Быть может, Егор уже написал мне?

Стыдно! Очень стыдно признаваться, даже самой себе, но я, до безумия хотела его! Хотела так, что от мысли о нем, кровь к щекам приливала, голова кружилась, и белье вот-вот станет влажным. Хотела так, как никогда не хотела Олега! Я ведь к нему сбежала от безысходности. Едва исполнилось семнадцать, сбежала от домогательств отчима и равнодушной, слепо любившей его, а не меня матери.

Ему было уже двадцать три, а мне позавчера только, исполнилось семнадцать. Он спас мою жизнь, мою душу. Не оставил в очень тяжелые минуты. Принял меня со всеми моими грехами и пороками, такой, какая есть. Как он меня, в квартиру родителей держа за руку привел, так я и шла за ним всю жизнь, как слепой котенок за мамкой, ибо больше и не за кем было идти. И по большому счету, он ведь ни разу меня не подвел за эти годы. Ни разу, до вчера, не упрекнул меня моим ужасным прошлым, которое сам же старательно зарывал, в свое время. И может быть, он и прав, говоря о том, что я должна быть снисходительна к его слабостям, как он снисходителен был к моим грехам, все эти годы.

Я любила Олега, была благодарна и признательна за все, что он для меня сделал. Ответно окружила заботой, пониманием, поддержкой, и даже подумать не могла, что вот так дико буду хотеть кого-то другого. От желания сейчас в прямом смысле, хоть на стенку лезь…

Может поговорка – седина в бороду, бес в ребро не только мужиков касается?

– Вера! Вер! Ну, куда ты улетела? Как он это объяснил, говорю?!

Бедную Валентину просто распирало любопытством, того гляди, лопнет. Аж губы в нетерпение кусает.

Я рассказала ей ту же историю, про то, как два года назад, я была в санатории, а они праздновали день рождения Замятина в сауне Комарова. А видео это, он же мне и послал, надеясь, что я брошу Олега, а он за мной приударит, да обломался. Ибо, я выпустила пар и успокоилась и хрен подлецу на всю его наглую морду..

– Фух! Я уж испугалась, что эта шаболда семью разбить хочет! – с облегчением выдохнула подруга. – Если все так, как говоришь, нечего страшного и нет. Олега понять можно – хрен стоит – башка не варит. Сама знаешь. Зато, щас будет пушистым, и мягким как шиншилла. Пользуйся. Проси, что хочешь. Я своего иногда специально гульнуть отпускаю, чтоб должен был, зараза. Просто так мы что ли думаешь, на майские праздники раздельно отдыхать ездим? Уж, что ни одно море он там, в Турции нюхает и дитю понятно.

– И не противно? – я скривилась от омерзения, мы всегда с Олегом отдыхали вместе, он меня даже с Валей не отпустил. И, слава богу! Видимо понимал, или знал от Пети, что и она там, не только море, в свою очередь нюхает. Она сама мне о таком не рассказывала, зная, что я приверженец традиционных ценностей.

Была, по крайней мере.

– Да все они гулены, – махнула она рукой, – но зато, когда об этом знаешь точно, можно в плюс себе обернуть. И потом, он после, знаешь со мной какой горячий! Только, что на люстре не ебёт.

– Валя-а-а-а!! – я покраснела до ушей.

– Вера-а-а-а! – передразнила подруга. – От Комара, я такого не ожидала, конечно. Как бы подлянку Олегу не сделал.

Про то, что уже сделал, я благоразумно промолчала.

Мы спустились вниз, покушали. Валя наставляла мужа сразу не прощать, но шибко и не ерепенится. Выгляжу, я мол шикарно и правильно, а Комарову можно и по улыбаться, шоб не мнилось Вороновскому, что я его неизменный, коврик прикроватный.

– Обеды, ужены, глажка всего вплоть до носков! – перечисляла Валя, загибая пальцы. – Пфф! Расслабила ты мужика, Верка! Расслабила! А мужик должен постоянно на стреме быть, а то уведут его милую, и некому будет больше тапочки в зубах таскать. Вот на то, комар как раз и годен, – хитро щурилась пышногрудая блондинка.

– Ага, права ты, расслабила, – согласилась я, открывая ноут, а следом, свою рабочую страничку в ВК. И да!

Егор Сорокин хочет добавить вас в друзья!

Но на аве у него, была почему-то девочка лет десяти, с медвежонком в обнимку. Странно.

Первый же пост на странице гласил:

Люди Добрые! Обращаюсь к вам за помощью: моей сестренке, одиннадцатилетней Сорокиной Веронике Александровне, снова требуется реабилитационный курс в Роднике. У девочки, врожденная травма верхнего отдела позвоночника. Двадцатидневный курс лечения, стоит двести десять тысяч рублей. На сегодня собрано семьдесят восемь тысяч рублей.

И в комментариях Егор перечислял, кто и сколько скинул средств и благодарил каждого.

А я, смотрела в улыбающиеся, открытое личико девочки, очень похожей на мою Любочку и просто отказывалась верить в то, что такие невероятные встречи и совпадения, бывают не только в книгах, но и в жизни.

Глава 10

– Ты че побледнела, Верунь?

Я вздрогнула от голоса подруги, совсем о ней уже забыла.

– Что?

– Побледнела чего, говорю?

– Да так, одному сотруднику нашей фабрики деньги нужны на санаторий для тяжело больной сестренки, вот сбор объявил, случайно наткнулась.

– Сколько собрать надо?

– Сто тридцать еще, – я дрожащими пальцами сделала репост записи и закрепила, подписав личное обращение. У меня более семи тысяч друзей и десяти тысяч подписчиков. Точно что-нибудь насобираем.

– Так, я прям щас трешку могу кинуть. С Пети вечером пятерочку стрясу. Давай номер счета.

– Спасибо!

Я и сама скинула семь. И решив порадовать Егора, заказала ему ноутбук.

– Привет! У тебя какой адрес? – спросила в первом же сообщение.

– Привет! А ты, что в гости хочешь???!!!

Ого, сколько восклицательных! Интересно, это он так напугался или обрадовался?

– Может, и хочу, – улыбка. – Так какой?

– Вторая Северная, дом два, второй подъезд, квартира девять.

Я вбила адрес в графе доставка, ближайший магазин этой сети, оказался совсем рядом от Егора, через две улицы.

– Ты дома сейчас?

– Да. Только что пришел из автосервиса. До вечера буду дома.

– Отлично. Ближайший час никуда не уходи, пожалуйста. Я отправила тебе подарок, – улыбка.

– Мне?? Это неудобно очень. Не надо!

– Поздно, – смех, – уже оплатила, пользуйся.

– Спасибо, а что это?

– Увидишь, почему не рассказал о сестре?

– Спасибо за денежку и репост, кстати! Да как-то, к слову не пришлось. Она к сожалению, тяжело больна и живет в интернате. Я не могу за ней полноценно ухаживать, к сожалению. Но я ее регулярно навещаю. Дважды в неделю. Мать от нее отказалась еще в роддоме, узнав, что девочка неполноценна. Хотя сама и виновата в этом. Таскалась где-то беременная, избили пьяную.

– А откуда ты узнал о сестре, если мать вас бросила?

– Так у меня бабушка всю жизнь в роддоме акушеркой работала, только в последние полгода перед смертью, уже не в силу стало, ушла.

Меня прошибло холодным потом и затряслись руки, а ведь и точно, фамилия акушерки, принимавшей мои последние роды тоже – Сорокина.

– Отсюда мы про Вероничку и знаем, – писал Егор, – и всегда ей помогали, что ж поделать, если не повезло нам с мамкой? Перед смертью бабуля рассказала, что есть еще одна девочка, ей семь лет сейчас уже. Ей больше повезло, надеюсь, хоть она родилась и здоровой, мамаша уже отказ написала, но потом, просто отдала соседке по палате, у которой ребенок умер. Сама предложила, несчастная мать с горя согласилась, а бабуля поменяла выписки и бирки. И каждый день говорит, бога благодарю, что семья та хорошей оказалась, благополучной. Видать, знает их бабуля, но мне так и не открыла кто это. Не надо говорит туда лезть. Люди не простые. Мне жутко любопытно, кто это. Родная кровь все же, но, если все хорошо действительно, я только рад за девочку.

Нахлынувшие воспоминания откинули меня на семь лет назад.

Вспомнилось, как я сидела безумно счастливая в ожидание того, когда мне принесут Любочку с прививок и обалдевшими глазами смотрела на соседку по палате, совершенно равнодушно и спокойно пишущею отказ от своего чада.

– Может, подумаешь еще, а? – умоляюще попросила я.

– Да бросил он меня, говорю же, бросил, – спокойно ответила мамаша, снисходительно улыбаясь. – Квартиру мне тоже он снимал, а двадцать пятого числа меня и из нее попросят. Ну, куда я с ней попрусь? На улицу? Да и вообще, не создана я объективно для материнства, не мое это!

Мамашка еще и улыбалась вполне счастливо!

Я только открыла рот, чтобы спросить, а нафига тогда беременеть вообще? Как в палату вошли Олег и Лидия Петровна. На обоих лица не было. На муже особенно.

– Что случилось? – тут же встрепенулась я.

– Давай-ка я тебе укольчик сделаю, моя хорошая, – дрожащим голосом пропела акушерка. Шприц уже был приготовлен.

– Что случилось?! Где Люба? – закричала я, смотря в полные слез, глаза мужа, никогда его таким не видела.

– У девочки, индивидуальная непереносимость препарата. Анафилактический шок. Мне жаль! – отчеканила акушерка, вкалывая успокоительное мне прямо в плечо, без подготовки.

Дальнейшее помню, лишь как далекий, страшный сон. Как орала на весь роддом, как чуть из окна не сиганула. Как в отчаянье била мужа, как вместе рыдали в объятиях друг друга.

Как умоляла неизвестно кого, тихо и отчаянно, по-собачьи скуля:

– Верните мне мою дочь! Ну, пожалуйста! Верните мне мою девочку! Пожалуйста. Ну, ты же все можешь, Олег! Ну, оживи ее! Верни! Ты ведь можешь!

Теперь, даже страшно было представить, что в те минуты переживал муж, смотря в мои глаза полные отчаянной, безумной надежды. Он ничего не мог сказать тогда, лишь в ужасе качал головой, глотая слезы.

– Он не может Вера, я могу! – заговорила присевшая рядом соседка по палате, – Забери мою и будьте счастливы. Я все равно отказ пишу. Моя тоже черненькая, лупоглазая такая. Разница меж ними, полтора часа всего. Петровна вон, бирки поменяет и все. Поменяешь ведь?

Я тогда ни малейшего понятия не имела о том, что роженица обращается к своей бывшей свекрови.

– Сходить? – с затаенной надеждой спросила акушерка.