Запаролив ноут, отнесла его в нашу спальню, оставила на столе и побежала в душ.
Помывшись, быстро высушила волосы феном. Завила автоматической плойкой. Зафиксировала лаком локоны. Черная туш, подводка, светло-коричневые тени, пудра, румяна и вишневая помада. Платье – классическое, беспроигрышное, маленькое, черное. Приталено, на ладонь выше колена с небольшими рукавами. Лодочки на шпильке…
Ну и кто скажет, что не великолепна?
Так, поскольку мне будут дарить подарок, то с пустыми руками являться тоже как-то не вежливо. Точно! Позавчера ведь запекала гусиные крылышки с медом и горчицей. В морозильнике еще осталась приличная порция, и салат с сухариками. Вина и колбасно-сырной нарезки, по дороге куплю.
Вызвав такси, я спустилась в низ. Олег хлопотал на кухне, весело что-то напевая, и нарезая мясо.
– У нас же завтра шашлык в честь твоего дня рождения, помнишь? Ой, а кудай-то ты такая красивая собралась?
– Праздновать, – загадочно улыбаясь, заявила я.
– С девчонками посидеть решили? – предположил муж, глядя на то, как я вытаскиваю из холодильника крылышки, салат, а подумав еще и перцы, фаршированные мясным фаршем, захватила – А где?
– А не скажу!
– К ужину не ждать, как понимаю?
– К одиннадцати буду, – заверила я.
Пока ехала в такси, в голове билась как птица в силках, лишь одна мысль – Что ты делаешь, Вера? Что? Ты? Делаешь? Мы ведь соседи. Они каждый день общаются по делам и рано или поздно, Олег догадается обо всем. И либо меня убьет. Либо Комаров, убьет его. Сначала посадит, а уже в камере его прикончат.
Оба варианта развития событий мне категорически не нравились. Но если уж Комаров пошел на открытую войну, то не успокоится, пока своего не добьется, нужно попытаться с ним договориться.
Я несмотря ни на что, не желала зла Олегу и не хотела лишаться нашей сегодняшней сытой и благополучной жизни.
Идти мне некуда. Бабушкину коммуналку снесли за ветхостью, еще до полугода со дня смерти, в права наследования я вступить не успела. Мамин муж, конечно, отписал свою квартиру сыну от первого брака. Четырехкомнатную квартиру на сто квадратов, что была у нас до коттеджа, Олег продал, чтобы открыть новую линию производства печенья и вафель в кризисные годы, когда конфеты шли не очень. А вот печенье это поджаренное, до сих пор нас кормит хорошо. А еще батоны и хлеб с завершенным сроком годности скупаем почти у всех магазинов города. Зажариваем и делаем сухарики с разными вкусами. Хорошо идут. Продаем в тех же магазинах, откуда забираем неликвид. И все довольны, счастливы и с прибылью.
Живем мы, в общем-то, безбедно, но не шикарно. По пять квартир и дач не имеем увы.
Хотя, два года назад Олег купил двухкомнатную на пятьдесят четыре квадрата. Мол дочка, взрослая уже, вдруг замуж надумает, а пока добрые люди живут, копеечку платят.
Уж не там ли Аленушка его проживала?
От мрачных мыслей меня отвлек телефонный звонок. Неизвестный номер. Меня аж как током ударило, и сердце мгновенно закололо. Почему-то была уверена, что ничего хорошего мне точно не скажут.
– Алло? Кто это?
– Смерть твоя, – зловеще произнес женский голос. – Ходи и оглядывайся, сучка. Я рядом, я твоя тень.
В трубке послышались длинные гудки, а я нервно рассмеялась.
Блин! Ну, что за жуткая шутка? Пугать меня цитатой из моего же романа! Вот не смешно ни капельки! А номер мой знают только в издательстве, видать кто-то из новеньких, впечатлился "Отвергнутой женой" там брошенная жена мстит новой, молодой, всячески выводя ее из психического равновесия.
Остаток пути, продумывала главы романа о современной ведьме, живущей в маленьком городке, что пишу сейчас.
Комаров встретил меня с порога шикарным букетом вишневых роз. И так и замер восхищенно разглядывая.
– Впустишь? – не сдержала я смех.
– Да, конечно, проходи, проходи! – спохватился хозяин.
Из большой, светлой прихожей меня провели в огромную гостиную. Там, меня привлекло огромное, витражное окно. Точнее даже не окно, просто стеклянная стена. С видом на город и набережную. Красиво.
Свет в гостиной был приглушенным, интимным. Стоял накрытый на двоих круглый стол, с подсвечником посередине. Успел-таки, подготовился. Горел камин, уютно потрескивая дровами, на огромной плазме на стене сияла панорама звездного неба. На огромном, черном, угловом диване – белые подушки.
Романтик, елки-палки.
– Ой, а я тут со своим угощением.
– Правда? Показывай! – оживился прокурор – Все, что готовишь ты, я готов есть бесконечно.
– Веди на кухню.
– Идем, – Комаров распахнул передо мной красивую тяжёлую дверь из черного матового стекла.
Кухня оказалась большой, светлой и чистой.
– У как все чисто, опрятно, аккуратно – искренне восхитилась я. – Хозяюшкой никак обзавелся?
– Ага, – фыркнул вдовец. – Тетя Зина, из фирмы "Бытовые услуги" Да Юлька иногда заезжает.
Я стала выкладывать контейнеры из пакета и моё лицо мгновенно запылало! Прокурор видимо самозабвенно пожирал глазами мою задницу.
– Это хорошо, что заезжает, как у нее дела?
– Да хорошо. Все стрижёт да красит, коза этакая!
– Замуж-то не собирается?
– Нее. Там, как я понимаю, и постоянного кавалера то нет, – разочарованно протянул отец двадцатишестилетней красавицы. – Вся в работе етить ее за ногу!
– А чего ты со своим бизнесом не поможешь девчонке? Купи помещение, пусть свой салон откроет. А то вон и покупать не надо, – подвела я к главному.
– Как это?
– Строительная компания Олега, в начале декабря сдаст дом, что на Пушкина-то строиться. А поскольку он тебе должен, то просто возьми себе помещение первого этажа, на сумму долга, да и все. Раньше мы рассчитаться все равно не сможем увы.
Я выложила крылышки в мультиварку и поставила на разогрев, салат на большую, красную тарелку и теперь буравила жалобным взглядом прокурора. Который мысленно уже минимум трижды отимел меня во все дырочки, судя потому, как пылали мои щеки. Но вдруг как-то, резко посурвел.
– Он тебя за этим прислал?
– Ну, начнем с того, что ты сам меня пригласил, это раз и два, это-то, что он и не знает где я, – я кокетливо перекинула волосы на правую сторону.
– Вот как? – явно усомнился прокурор. – Я думал, у вас абсолютное доверие.
– Только когда это выгодно, – не моргнув глазом заявила я. – Стас, зачем ты девушку убил? Неужели не жалко?
– Я?! – прокурор вытаращился на меня во все глаза. – Ты в своем уме?
– Ну не ты, люди твои! Зачем?
– Ни я, ни люди мои, ее не трогали. Мне позвонил Влад уже с ее квартиры, я действительно думал, что это он ее…
– И видео из вашей сауны, тоже не ты послал мне на телефон?
– Вер, я не святой конечно, но и не подлец. Хотел бы поступить так подло, уже давно бы много чего тебе о нем рассказал, мягко говоря, не красивого.
– Это точно не он. Не сомневайся, – уверила я. – Но если и не ты, то кто?
– Весьма интересный вопрос, – задумчиво произнёс прокурор.
– Олегу не угрожали последнее время?
– Если и да, то мне об этом ничего не известно.
– Ладно. Я этим займусь. Разберемся. Не переживай. Идем к столу. Что мужу то сказала?
– Ничего. Он сам решил, что я иду праздновать к подружкам, я не стала разубеждать.
– Ловко. Ты не думай плохого. Просто хочу немного тебя отвлечь и заверить, что я ни враг, ни тебе, ни твоему мужу. Для меня главное, твое спокойствие и радость. Влад все оформил как самоубийство. Не переживай.
– Что ж, благодарю, – я подарила прокурору самую обаятельную улыбку. – Ты тоже можешь спать спокойно. Хранить секреты я умею, а секреты друзей, тем более.
– Искренне счастлив, быть твоим другом, Верочка.
Обменявшись красноречивыми взглядами, мы принялись за еду. Комаров с аппетитом уплетал мой салат. А я креветок на шпажке.
Наконец, мужчина налил в бокалы красного вина.
– За тебя, дорогая! Пусть вчерашний день будет самым ужасным в твоей жизни.
– Он уже не самый ужасный, если честно, – призналась я, пригубливая терпкое, виноградное вино.
– Ну, тогда, чтоб все нехорошее позади осталось.
Я взяла из вазочки клубнику, поднесла к губам и тут же пожалела, поймав на себе хищный взгляд прокурора. Он сам был готов на меня наброситься, как я на эту клубнику. Я аккуратно откусила немножко и положила ягоду на салфетку.
– У тебя есть с собой пять рублей? – вдруг спросил Комаров.
– Есть.
– Дай мне, пожалуйста.
– Зачем?
– Ну, дай, жалко, что ли.
Я порылась в сумочке, висевшей на спинке стула. Под руку попались даже десять рублей.
– Десять подойдет?
– Давай.
Я протянула монетку мужчине, а он мне, продолговатый, черный футляр.
– С днем рожденья, дорогая. Монетка символический выкуп за подарок. Так положено говорят, когда такое дарят.
Я открыла футляр и не поверила глазам своим! Там лежали маленькие, золотые часики. Циферблат по кругу был оторочен ослепительно сверкающими бриллиантами, а ремешок был и вовсе ими усыпан.
У Вали с Петей два крупных ювелирных салона в нашем городе и не только в нем. Подруга научила меня разбираться в украшениях. Поэтому, я точно знала, что сейчас в моих руках, минимум четыреста пятьдесят тысяч, в рублях.
Очень дорогой подарок. Мне муж таких подарков не мог себе позволить. Хотя у нас два дела, строительная фирма, кондитерский завод, пекарня и три фирменных магазина. А тут, простой госслужащий – прокурор! Кто и за что, тебе заносит такие суммы, что можешь себе позволить такие роскошные подарки даже еще не любовнице?
– О, это просто великолепно, но….
– Это ни к чему тебя не обязывает, – понимающе усмехнулся мужчина, в его карих глазах были искорки веселья, – просто хочу, чтобы у тебя было что-то ценное на память обо мне.
– Благодарю, – я надела часы на руку, чтобы порадовать дарителя. Холодный метал обжигал кожу и сияющее великолепие совсем не радовало от чего-то.
Я искренне восхищен твоей преданностью семье и мужу, – заговорил мужчина, поцеловав мою руку. – Часто думаю, что, если бы я так же сильно любил свою Олю, как ты Олега, она бы тоже выжила.
В глазах прокурора промелькнула неподдельная боль. Он уже почти четыре года как вдовец и жену свою, насколько можно судить со стороны, очень любил.
– Не думаю, что здесь дело именно в любви Стас. Мы просто узнали пораньше, и опухоль Олега была операбельной. Олина, увы нет.
О проекте
О подписке