За мою маленькую шалость я получила наказание: Брайен развернул меня лицом к стене, прижал к холодному кафелю, и я слегка вздрогнула из-за пробежавших по телу мурашек. Мне хотелось продолжить свои дразнящие игры, но одной рукой Брайен поймал обе мои, заставил выпрямить их над головой и вытянуться перед ним.

Он убрал мои влажные волосы на одну сторону и склонился к уху:

– Я же сказал, что не представляешь.

Не отстраняясь, он свободной рукой поднял мою ногу и поставил ее на край ванны. Я не сопротивлялась и готова была сделать все, что он пожелает, лишь бы пожар в груди никогда не потухал и Брайен вечность прикасался ко мне.

– Дело не в препаратах. Их эффект силен только в самом начале. Он яркий, но проходит достаточно быстро, не оставляя после себя ничего и лишая памяти.

Брайен все это шептал мне на ухо, прижимаясь ко мне сзади и медленно ведя пальцами от сгиба колена к внутренней стороне бедра.

– Неужели дело во мне?

Я развернула голову так, чтобы одна щека прижалась к плитке, а другая согрелась от тепла его дыхания.

– Ты бы хоть сделала вид, что удивлена.

Губы Брайена мягко касались кожи, а пальцы оглаживали ягодицу, периодически поднимаясь к тазовой косточке.

– Сейчас я в замешательстве, как ты держишься. Почему ты все еще…

Не дослушав меня, Брайен наконец-то прикоснулся ко мне между ног, стал ласкать меня и срывать первые, сдержанные стоны. Я контролировала себя, потому что знала, что так могла раззадорить, заставить его мучиться так же, как он заставлял страдать меня из-за запрета ответных ласк.

– Мне мало, – пожаловалась я, хотя сама дрожала и напрягалась из-за нарастающего чувства внутри. Слова и реакция тела противоречили друг другу.

Когда Брайен вошел в меня сначала одним пальцем, а затем двумя, я простонала уже слишком громко, выдав себя, и в лихорадочном состоянии попыталась найти любимые губы. Растворяясь в контрасте холода плитки и жара прижимающего меня к ней тела, я теряла контроль над собой. Нога соскользнула с бортика из-за приятных судорог, я случайно зацепила стоящие на нем баночки, и они рассыпались вокруг наших ступней по полу.

Ванна была узкой, нам не хватало места, но тем не менее я прогибалась так, чтобы мы плотнее прижимались друг к другу, вставала на носочки и пыталась стать выше, на нужном уровне, чтобы дать понять, на что я желала заменить эти невероятные ласки пальцами.

– Брайен, умоляю, – простонала я, хватая ртом воздух.

Он наконец-то отпустил мои руки и развернул обратно лицом к себе. Онемевшие ладони упали на широкие плечи, я тут же потянулась за страстным поцелуем и получила пылкий и всепоглощающий ответ. Пока мы целовались, Брайен подхватил меня под ягодицы, и я обвила ноги вокруг его талии. Вода бежала по нам, было скользко и неудобно, но мой темный наконец-то усадил меня на себя и выбил из нас обоих остатки рассудка.

– Я хочу тебя. И всегда только тебя, – прошептал он мне в губы и вновь поцеловал.

Мне нужно было совсем чуть-чуть, чтобы получить желаемое. Я вжималась в стену, упиралась в нее ладонью, искала опору ногой, чтобы стоять тверже. И когда я пяткой обнаружила что-то достаточно крепкое, чтобы опереться, то стала сама насаживаться на Брайена. Он подключил освободившуюся руку к ласкам, и вихрь невероятных ощущений тут же захлестнул меня, и я рассыпалась на мелкие осколки, пролепетав что-то о том, как мне хорошо с ним. Забылась, погрузилась с головой в собственное наслаждение. Я продолжала сжимать его, игнорируя то, что вода больше не бежит по нам, что больше не трусь лопатками о кафель.

Я пришла в себя, когда меня, мокрую и голую, уложили на диван.

– Тебе нужна передышка?

Он стоял между моих распахнутых ног, и его силуэт очерчивал лунный свет, льющийся из окна.

Пульсация стихла, но я все еще чувствовала ее отголоски внутри. От одной мысли, что я могла ощутить Брайена внутри себя вновь, возбуждение снова росло. Приподнявшись на локтях, я уставилась на него с вызовом.

– Передышка от чего?

Я представляла, в какой же сексуальной усмешке растянулись его губы, каким же диким был его взгляд. Он приблизился, оперся одним коленом на диван и склонил голову набок.

– Я не закончил, Аврора. Теперь мне мало.

– А, ты об этом? – продолжила игру я.

Намеренно медленно погладила свою грудь, спустилась к животу и бедрам. Брайен наблюдал за моими движениями недолго: он почти сразу навис надо мной, скользнул членом между бедер и стер с моего лица надменность.

– Аврора, ты опять нарываешься.

– Это так очевидно?

Я обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала очень нежно, понимая, что скоро настроение переменится, что я доведу до того, чтобы движения стали бесцеремонными и грубыми, идеальными под мое состояние.

Мы обнимались, с особым трепетом ласкали друг друга, двигались медленно и сладко, растягивая паузу. Я обожала то, как мы чувствовали друг друга, как с каждым разом превращали нашу близость в что-то более невероятное, изучая друг друга и подстраиваясь под настроение. Мы никогда не боялись громко и прямо говорить о своих желаниях.

– Ты можешь лучше, – прошептала я, обрывая нас, разрушая мягкую, тягучую атмосферу, когда почувствовала, что Брайен готов войти в меня.

Он сделал это тут же, заставляя меня издать громкий то ли стон, то ли крик удовольствия. Но Брайен не стал двигаться, он замер.

– Порой ты до неприличия разговорчивая, – сказал он, пока мучительно медленно погружался в меня. Затем он вышел, чтобы повторить движение, только грубее и немного быстрее.

– Хотел бы заткнуть меня?

Очередной грубый глубокий толчок, из-за которого импульс прошелся по всему телу и сжал в тисках колотящееся сердце.

– Твой рот становится все искуснее. Поэтому да, я бы с радостью его заткнул.

– И твой рот может быть очень полезен.

Подтверждая мои собственные слова, Брайен поцеловал мою грудь, втянул сосок в рот и слегка его прикусил. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы окончательно не растечься лужей и продолжить.

– Я все еще могу говорить, Брайен. Это значит только то, что ты все еще можешь… лучше.

Он словно сорвался с цепи. Меня перевернули на живот, приподняли за бедра и шлепнули по ягодице, после чего сжали ее. Я приготовилась к тому, что прямо сейчас вновь забудусь в бешеном ритме, но Брайен потянул меня на себя, поставил на колени и прижал спиной к себе.

– Сделай это сама, – прошептал он, целуя меня в шею.

Я помогла себе рукой и села на него, наслаждаясь ощущением наполненности.

– Глубже, Аврора, – приказал Брайен, и я послушалась, двигая бедрами так, чтобы взять больше. – Активнее двигайся, дорогая.

У него был такой низкий и хриплый голос, что мне хотелось, чтобы он без конца говорил со мной и толкал к пропасти. Я набирала темп, пока Брайен целовал мою шею, плечи, пока его ладони ласкали мое все еще влажное после душа тело, пока он спускался пальцами вниз.

– Я люблю тебя. Очень сильно люблю.

Мое признание усилило химию между нами. Я потянулась к затылку Брайена, запустила руки в волосы и развернула голову к нему.

– Я тоже тебя очень люблю, – ответил он перед тем, как впиться в меня новым страстным и до сумасшествия желанным поцелуем.

У меня перехватило дыхание от движения языка и губ. Я повалилась вперед, прогнулась в спине, подставляя бедра, и вжалась лицом в постель. Брайен вновь двигался внутри меня, сам уже контролировал глубину и темп, угол проникновения и сводил меня с ума этим, уничтожал крепкой хваткой на ягодицах, подключал движение пальцев между ног и плавил в тягучее вещество из обожания к нему. Я упивалась нашими звуками: его дыхание, шлепки и собственные заглушенные диваном стоны. Оргазм ослепил, оглушил, выбил воздух из легких. Пока я сжимала пальцы, кусала простыню и фокусировалась на напряжении внутри, Брайен тоже приближался к разрядке, совершая последние жесткие толчки.

Мы развалились на диване, наслаждаясь сладкой истомой. Нагие, удовлетворенные, счастливые в моменте. Я хотела бы вечность упиваться нами, но мы всегда были ограниченны. Мы всегда должны были отпускать друг друга после очередной незабываемой встречи. И никто не знал, повторится ли она вновь.

На сборы времени не было. На улицу мне пришлось выходить с непросохшими волосами, поэтому Брайен заботливо укутал меня в очередную свою толстовку с капюшоном.

Мы оба хотели продлить нашу ночь, но решили не подставлять Дэйва. Из-за моей беременности наша семья могла привлечь слишком много внимания со стороны светлого мира.

Брайен рассказал мне о том, что происходило на встрече с другими избранными темными, что он чувствовал, когда его опоили.

– Как будто ты похотливое животное. Все уходит на второй план, становишься ведомым инстинктом размножения. Но перебороть это возможно, если ты любишь.

Я в свою очередь рассказала о том, что Блэйк не был любезен, но я дала ему отпор.

– Зато он отвлекал внимание на себя. Так что польза от него была. Не разжигай конфликт с ним, прошу.

Подробности о том, что Блэйк сравнивал мою судьбу и судьбу Эйми, я упустила, так как Брайен и без того злился на своего друга.

Я пыталась убедить Брайена, что меня не нужно провожать до окна. Но он настоял на своем, аргументируя позицию тем, что так он быстрее сможет вернуться домой. Просто так без надзора он все равно оставить меня не мог, а я слишком долго обходила дом и шла к подъезду.

Брайен поднял меня на плечах, и я сразу вспомнила, как все начиналось. Как я накручивала себя, думала о худшем, боялась. Тогда я неуверенно сидела на нем, переживала, что свалюсь, хотя он всегда крепко держал меня и твердо стоял на ногах. Перед тем как залезть в окно, я аккуратно наклонилась и поцеловала Брайена на прощание, глотнула еще каплю нашей любви через настойчивые, но все равно нежные движения его губ.

После короткого, но достаточно бодрящего сна мне нужно было встретиться с Джой. Подруга чуть ли не с порога начала показывать мне фотографии кроватки и уже купленной для ребенка одежды, пеленок и прочего. Пришлось насильно затащить ее в свою комнату и усадить на кровать.

– Посмотри, разве они не прелестны? – Она показала пальцем в экран телефона, и от разнообразия крошечной одежды у меня зарябило в глазах.

Джой шокировала: она словно закупилась одеждой на годы вперед. Ее ребенок пойдет в школу, а у него все еще будет то, что мама купила ему до рождения. Она смущала и даже пугала меня, потому что я не чувствовала подобной потребности сносить все полки в магазине. Возможно, это я была ненормальной, а не она? Ведь мою голову занимало не то, как обеспечить ребенка, а как подарить и сохранить ему жизнь.

Но я не стала ничего говорить. Джой была слишком счастливой, чтобы портить все и обесценивать ее радость.

Среди множества снимков я остановилась на одном. Меня привлекло небольшое розовое пятно. При выписке из роддома разрешен только один цветной элемент: лента розового или голубого цвета. Розовый цвет символизировал девочку, голубой – соответственно мальчика.

Я тут же подняла голову на подругу, а та улыбнулась шире, чем я когда-либо видела.

– Девочка? – спросила я.

Джой вот-вот готова была лопнуть из-за обилия эмоций. Она точно светилась изнутри, даже кожа не скрывала ее внутреннее солнце, я видела его и чувствовала.

– Да! – воскликнула она. – Ты не представляешь, как я рада! То есть я бы обрадовалась и сыну, безусловно! Мы с Гейлом уже говорили о втором ребенке. Я не успела родить, а уже хочу второго, я сумасшедшая?!

– Нет, совсем нет, – успокаивала я, хотя Джой вряд ли нуждалась в поддержке. – Если вы с Гейлом этого хотите, то так и будет. Ничто не должно мешать вам быть счастливыми.

– Я хочу уже поскорее взять ее на руки, услышать первое слово, увидеть первые шаги! Хочу дать ей все, чтобы она выросла лучше меня! Чтобы ее жизнь была невероятной, беззаботной и… У меня слов не хватает!

Не знала, какой момент должен настать, чтобы мое признание прозвучало достаточно органично. Джой приняла меня, мои отношения, поддержала и дала так много, чтобы я не теряла связь со своим прошлым в светлом мире. Но я переживала, что она неправильно меня поймет, если я расскажу о беременности слишком пресно.

Тем не менее я набралась смелости и заявила о своем положении с вынужденной радостью, которую из-за страхов боялась проявлять в полной мере:

– Я беременна.

Джой, еще секунду назад болтающая без умолку, застыла с открытым ртом. Она хлопала глазами и долгое время не знала, что сказать. Но затем я услышала писк, громкость которого постепенно увеличивалась.

– Я тебя поздравляю! – Она крепко-крепко обняла меня. – У вас будет чудо-карапуз! Это же замечательно!

– Замечательно? – удивленно спросила я, пытаясь отстраниться, но Джой крепче прижала меня к себе. – Ты забыла, что он темный?

Подруга все же отпустила меня, но только для того, что отмахнуться от моих слов, как от мухи.

– Он супертемный, не сомневаюсь, что он все решит.

– Я тоже в нем не сомневаюсь. Но все же…

– Даже слушать ничего не хочу! Знаю я тебя: ты там уже прожила все худшие варианты, даже толком не подумав о том, что жизнь может быть счастливой после некоторых трудностей.

«Супертемный» и «чудо-карапуз». Никто еще не верил в это больше Джой. А если эта девушка что-то говорила, то делала это от чистого сердца. И мне опять не захотелось омрачать нашу встречу тревогами, поэтому я нашла в себе силы продолжить беседу так, будто мы обе сможем скоро стать счастливыми мамами.

Мне не хотелось прощаться с Джой. Время с ней пролетало незаметно, я воодушевлялась и открывала новые источники силы в себе. Никогда бы не подумала, что она, безупречная светлая, будет так сильно поддерживать меня и всю мою «темную» жизнь. Неужели моя мама когда-то была такой же? Как они посмели убить в ней весь этот искренний свет? Подобное не должно произойти с Джой.

Как только подруга ушла, вернулся Дэйв. Он держал в руках конверт.

– Нашел в почтовом ящике. Это для тебя.

С любопытством я открыла его и обнаружила внутри документ из больницы, правда, без единой печати или подписи. Меня уведомляли о том, что необходим повторный визит к психологу по имени Бэйли. Видимо, мой рисуночный тест дал неудовлетворительный результат.