Глава 5

– Против! Категорически! – тут же, не раздумывая, ответила я и шарахнулась от мужчины.

«Извращенец какой-то!» – испугалась я.

Олег окинул меня долгим серьезным взглядом, по которому  понять, что он чувствует, было совершенно невозможно. Я еще никогда в жизни не встречала человека с таким нечитабельным лицом, а я преподаватель и многие мои ученики на зачетах очень старательно скрывали от меня свои эмоции.

– Маша, – начал он вкрадчиво, – Ты оказалась с малознакомым мужчиной неизвестно где, и это очень далеко от людей, поверь. Вокруг метет метель, ни черта не видно, и ты боишься, что я завяжу тебе глаза? Ты серьезно?

– Ты решил меня запугать? – пискнула я. Он был прав: если у него плохие намерения, я уже в его власти. Даже если брошусь сейчас наутек, куда бежать не видно, он догонит и сделает со мной, что захочет. Я сглотнула.

Олег обвил мою руку своими изумительно красивыми пальцами, поднес к своим чувственным губам и поцеловал сначала тыльную сторону, а затем перевернул и едва уловимо коснулся губами изгиба кисти с внутренней стороны, там, где бьются маленькие венки, растревожив дыханием чувствительную тонкую кожу.

– Маша, доверься мне, пожалуйста. Я клянусь, что хочу тебя порадовать и только. Пока я рядом обещаю, с тобой ничего плохого не случится.

Я медленно выдохнула и попробовала проанализировать ситуацию:

«Если он не псих, возможно, мне даже понравится его сюрприз. А если псих, то ему лучше не возражать, чтобы не спровоцировать приступ».

Решившись, я повернулась к мужчине спиной, предоставляя возможность завязать мне глаза. Я услышала довольный смешок, и тут же моего лица коснулся холодный шелк, который пах апельсинами и хвоей. Олег аккуратно не туго завязал свой галстук на моей голове и легонько, едва уловимо провел рукой по моим убранным в хвост волосам. Возможно, думал, что я не почувствую.

Мир исчез, но я его слышала. Машина негромко урчала, дул ветер, раскачивая рядом деревья. Олег выключил машину, открыл дверь, в салон ворвался холод, я поежилась, но дверь хлопнула, и опять стало тепло. На несколько секунд я осталась наедине с ветром, стало страшно, захотелось сорвать повязку, но я даже руку поднять не успела, Олег открыл мою дверь и, подхватив меня подмышки, аккуратно поставил на землю. Я почувствовала, как мои ноги утонули в пушистом снегу. Мужчина обнял меня за талию, положил одну мою руку на свою и прошептал мне на ушко:

– Идем. Здесь всего десять шагов…

От его дыхания и близости у меня забегали мурашки по телу.

«Не зря мне гинеколог говорил, что воздержание до добра не доводит», – подумала я, ощущая томление внизу живота и делая шаг вперёд.

– Один, – тут же сказал Олег своим бархатным с хрипотцой голосом.

Я еще один.

– Два.

Я шагала, он считал, а мои ноги все больше слабели. Когда оставался всего один шаг, он предупредил.

– Сейчас будет небольшая ступенька, и мы окажемся перед дверью. Не бойся, я тебя держу.

Мы сделали последний шаг вместе, он придержал меня, помогая подняться. Как это ни странно, но с ним было идти легко даже с завязанными глазами, мешало только возбуждение от его близости.

Я услышала, как что-то пикнуло и щелкнуло, и Олег мягко подтолкнул меня вперед. Я тут же почувствовала, что меня со всех сторон окутывает теплом.

За нами снова что-то щелкнуло, а мужские руки уже расстегивали молнию на моем пуховике. Олег быстро избавил меня от него, и я заволновалась, как бы он еще чего не снял, и была права в своих волнениях, потому что его голос неожиданно зазвучал откуда-то снизу:

– Позволь мне снять с тебя сапоги. У меня жарко. Я дам тебе тапочки.

Я едва заметно кивнула и нервно сглотнула. Еще ни один мужчина не стоял у моих ног, а я даже посмотреть на это не могла из-за повязки. Стало обидно, но обида длилась ровно до тех пор, пока его пальцы не обхватили мою лодыжку, жар от его ладоней я чувствовала даже через кожу и мех моих теплых зимних сапог. Он медленно потянул за бегунок молнии, высвобождая мою ногу. В его действиях не было и намека на сексуальность, но вся ситуация заставляла меня трепетать, и каждое его случайное касание мой кожи обжигало, и колготки не защищали от этого огня.

Когда я была избавлена от верхней одежды и обуви, Олег снова оказался у меня за спиной и прошептал с нотками торжества:

– Готова?

Я уже просто мечтала вернуть себе зрение, потому что остальные мои органы чувств разом сошли с ума от этого подозрительного мужчины.

Получив от меня очередной молчаливый кивок, ведь я не была уверена в собственных голосовых связках, Олег аккуратно снял с меня повязку. Я заморгала, привыкая к свету, осмотрелась и поняла, что попала в свой самый жуткий кошмар.

Глава 6

– Что не так? – настороженно спросил Олег, видимо, заметив мое выражение лица, в котором смешались страх, отвращение и разочарование, а все потому, что я оказалась в ноябре на праздновании Дня святого Валентина, который отмечают, если мне память не изменяет, а она-то как раз мне ни разу не изменяла,  четырнадцатого февраля!

Первый этаж в доме Олега представлял собой большое общее пространство. Справа от меня была лестница, под которой я рассмотрела две двери, одна вела в туалет. Слева была кухня моей мечты с островом. Даже беглого взгляда хватило, чтобы рассмотреть модную кофеварку, отличную духовку, посудомойку и огромный холодильник. В зоне входа и кухни потолок был чуть больше двух метров, а дальше шла зона гостиной и столовой с мягким уютным диваном у камина, круглым столом и высоченным потолком с балками. Вся стена напротив входной двери была окном, разделенным перемычками на большие квадраты. Вида из него рассмотреть пока не удалось, снаружи все еще свирепствовала метель.

Смутили меня не уют и продуманность интерьера. А то, что повсюду летали красные шарики в виде сердечек. На перилах лестницы висел постер с надписью «С днем Влюбленных!». На столе стояла ваза с гигантским букетом бордовых роз. На кухонном острове красовались два пирожных в виде сердечек, посыпанных розовой пудрой, и стояла бутылка игристого в ведерке со льдом, а рядом два узких бокала с наклейками в виде купидонов и пронзенных сердец. В общем, все огромное пространство дома наполняла дешевая шелуха для романтичных молоденьких дурочек, ряды которых я покинула восемь лет назад не без помощи моего бывшего мужа.

С каждой секундой моего молчания Олег мрачнел все больше. Брови его хмурились, губы поджимались. Но мне было не до его переживаний, на меня нахлынули собственные.

– Лучше бы телефон подарил! – бросила я сердито.

Олег тут же подошел к острову, открыл один из шкафчиков и достал оттуда небольшую коробку в розовой упаковочной бумаге. Он небрежно бросил ее на столешницу со словами:

– Пожалуйста.

«Как собаке кость», – тут же вспыхнула я и развернулась к выходу.

– Маш, что я сделал не так? – опять позвал меня Олег, – Я подумал, если ты окажешься в самом романтичном дне в году, то вспомнишь, как это прекрасно – любить…

Может быть, из-за того, что я не видела его лица с раздражающей меня щетиной, я отчетливо услышала в его голосе боль и задумалась. Он ведь старался. Где-то раздобыл со вчерашнего вечера столько реквизита, пирожные, розы, новый телефон. Когда я представила, во сколько это ему обошлось, мне стало стыдно за свое поведение. Олег же не виноват, что восемь лет назад мой муж умудрился бросить меня на четырнадцатое февраля.

Я была хоть и тихой женой, но не глупой, поэтому почувствовала, когда между мной и супругом пробежал холодок. Чтобы оживить брак, я решила отпраздновать четырнадцатое февраля. День влюбленных прекрасный повод вспомнить, что такое прелюдия, оральные ласки и громкое проявление эмоций. Чтобы нам никто не мешал, я отправила Шурку к закадычной подруженции своей матери. Мама погибла, но с Тамарой Михайловной я отношения поддерживала, поздравляла ее с праздниками. Вот и пригодилась старушка. Я купила красное белье, запекла свинину, как любил муж, приготовила бутылочку красного сухого, ждала его…  А он около одиннадцати вечера прислал смс: «Я сегодня не приду. Полюбил другую. Хочу развод».

Дальше было только хуже. Утром он явился и заявил, что я никогда не отличалась  особой притязательностью, и попросил освободить помещение. А помещение это на минуточку трешка в хорошем районе Москвы. И ремонт в ней я сама делала, каждый выключатель, каждую салфеточку сама выбирала. Врождённые гордость и скромность не дали мне опуститься до скандала, молча собралась и ушла. Я не из тех, кто будет навязывать себя или что-то доказывать. Так что Шурка от бабы Томы переехала сразу в однокомнатную квартирку, которая  досталась мне по наследству от матери. Мы с ней обе тогда потерялись в жизни.

За восемь лет я впервые пошла на свидание. И сейчас за мной стоял мужчина, напряжение исходящее от которого я чувствовала спиной. Он так много сделал, чтобы просто порадовать меня. Зачем ему это надо? Нет. Не так. Неужели я ему так нужна?

Я развернулась и честно призналась:

– Ненавижу этот праздник. Очень плохие воспоминания у меня с ним связаны. Ты этого не знал, но сюрприз не удался!

Мужчина буравил меня взглядом всего пару секунд, потом снова пошарил по ящикам, достал шило и направился ко мне.

«Он что? Он сейчас меня им убьет?» – испугалась я, отступая от стремительно приближающегося мужчины.

Глава 7

Олег не дошел пары шагов, видимо, заметил страх в моих глазах. Протянул шило и с лукавой полуулыбкой предложил:

– Ненавидишь этот праздник, так сожги его в камине, уничтожь все приметы, поквитайся.

 Я несколько раз хлопнула ресницами, потом перевела взгляд на воздушные шарики, и в моей душе разлилось ликование. Да! Я это сделаю. Я поквитаюсь за ту боль, что выжгла мне сердце, за мокрую подушку, за морщинки вокруг глаз, за пустоту и холод последних восьми лет.

 Выхватив из рук мужчины шило, я подбежала к ближайшему красному сердцу, потянула его за нитку, крепко ухватилась и всадила прямо в центр острие. Раздался оглушительный «бум» и в моих руках остались лишь красные ошметки резины. А меня будто наполнили гелием. Я буквально летала по просторному помещению и не успокоилась, пока не лопнула все дурацкие шары.

 Когда ни одного целого не осталось, я еще раз осмотрелась. Без этих красных пятен дом Олега выглядел удивительно уютно. Архитектор и дизайнер знали свое дело: штукатурка на стенах теплого оттенка топленого молока, мощная грубая паркетная доска под орех на полу, мебель в тон добротная и невычурная. Это был дом моей мечты, но мечтать не вредно, говорят…

 Олег наблюдал за моим вандализмом и не вмешивался. Только когда я замерла  между диваном и обеденным столом, сервированным на две персоны, он подошел к лестнице и оторвал от перил плакат.

– Хочешь его сжечь? – спросил он осторожно, как будет с душевнобольной разговаривал.

 Я усмехнулась про себя, представив, как выгляжу со стороны, с остервенением уничтожая следы четырнадцатого февраля. Но плакат я все же забрала из его рук и, разрывая на ходу плотную бумагу, устремилась к камину. Смотреть, как корчатся в огне скомканные мной обрывки постера, было еще приятнее, чем слышать взрывы лопающихся шариков.

 Я сидела прямо на мягком бежевом ковре в метре от камина и с наслаждением вдыхала аромат горящего дерева, слушала треск огня. Олег присел рядом, но не вторгся в мое личное пространство, оставив между нами достаточную дистанцию, чтобы я не чувствовала себя в ловушке.

 «Он чуткий», – сделала вывод, а мужчина протянул мне открытку в виде сердечка.

– Можешь тоже сжечь, – сказал он. Я обрадовалась несмотря на усталость после войны с воздушными шариками, во мне все еще оставались искры ярости и злости. Я уже готова была порвать валентинку и бросить ее в огонь, но заметила во взгляде Олега тоску, может, конечно, показалось, но я опустила руку с открыткой на колени.

– Ты не против, если я сначала прочту? – спросила я.

 На мой вопрос Олег удивленно приподнял бровь и кивнул.

 Я раскрыла бумажное сердечко и прочла надпись, сделанную аккуратным ровным почерком: «Маша, я очень долго тебя искал. Будь моей. Олег»

 Это было искренне и трогательно. Без пафосных слов о вечной любви и верности. Меня, конечно, тут же захлестнули сомнения, ведь он меня не знает, с чего взял, что искал именно меня. Но слова все равно тронули, даже глаза защипало. Чтобы скрыть нахлынувшие чувства, я швырнула открытку в камин и резко встала.

– Пить хочется, – сообщила я мужчине голосом охрипшей вороны. Он посмотрел на меня снизу вверх, и я точно увидела в его взгляде обиду. Но когда он одним плавным движением поднялся, на его лице уже была маска полнейшего равнодушия. Он поманил меня на кухню и предложил, взяв в руки пузатую бутылку:

– Давай выпьем!

– Сейчас только девять утра! – возмутилась я.

– Представим, что мы аристократы! И я разрешу тебе разбить бокалы после первого тоста… – хитро прищурившись, улыбнулся мне Олег.

 Это было очень заманчивое предложение, и я приняла протянутый мне бокал.

Глава 8

– За любовь с первого взгляда, – порадовал меня тостом Олег с совершенно серьезным выражением лица. Он хотел наполнить мой бокал, но я упрямо прижала его к себе, потому что у меня имелись возражения.

– Я не верю в любовь с перового взгляда!

Олег, пожав плечами, стал наполнять свой. Хитро посматривая на меня.

– Хорошо. Я выпью за любовь с первого взгляда, а ты выпей за любовь со второго, – предложил мужчина.

– А если я вообще не хочу за любовь пить? – состроила я рожицу обиженного котенка.

Олег усмехнулся, и его полуулыбка сделал его круглое лицо чуть более привлекательным.

– У нас сегодня День святого Валентина, поэтому все наши тосты будут исключительно за любовь, – заявил мужчина, – Считай это дань традициям. Ты же историк, ты должна чтить традиции.

– Вообще-то, на дворе середина ноября… – отчего-то продолжала упорствовать я, раньше за мной такого не водилось. Для меня всегда проще было согласиться. Но Олег вызывал во мне протест всем своим видом. Его поведение и отношение ко мне не поддавались логическим объяснениям, из-за чего я терялась и протестовала. Порядок во всем – вот мой девиз. И если кто-то или что-то не подчинялось моему порядку – шло лесом. Может быть, поэтому я отпустила свою дочь со странным маргиналом, просто она выступала единственным источником беспорядка в моей жизни. Это был трусливый поступок, я уже сотню раз о нем пожалела. Но навороченного в прошлом не исправить…

Теперь Олег пытался перевернуть все с ног на голову. Даже нормальное течение времени его не устраивало.

– На дворе середина ноября, а в этом доме специально для тебя четырнадцатое февраля, – подтвердил мои мысли мужчина и подошёл ко мне вплотную. Я тут же почувствовала жар его тела, и это было отчего-то приятно. Может быть, поэтому я сдалась и протянула ему пустой бокал.

Игристый напиток бурлящим ручейком устремился вниз, а веселые пузырьки бодрым хороводом – вверх, образовывая искрящуюся пену, которая так и норовила выплеснуться через края бокала. Пока этого не случилась, я сделала глоток. Холодный напиток ударил в нос газиками, в глазах тут же защипало, а на языке стало щекотно и приятно.

– М-м-м, вкусно, – довольно прикрыв глаза, выдохнула я.

Олег все еще стоял неприлично близко. Моя похвала вызвала довольную улыбку на его небритом лице. Улыбка ему очень шла, в отличие от щетины.

Чтобы избавиться от ощущения близости наших тел, я сделала шаг назад и с удовольствием грохнула о деревянный пол опустошённый мной бокал. Стекла разлетелись по кухне. В голове появилась какая-то бесшабашная лёгкость, несвойственная мне. Может, из-за игристого, а может, из-за горячих взглядов, что бросал на меня молодой и очень уверенный в себе мужчина.

«Его, наверно, все беспрекословно слушаются на работе», – подумала я, беззастенчиво рассматривая Олега, пока он был занят делом. Он тоже хоть и не так театрально, но разбил свой бокал. Потом снял пиджак и извлек из-под лестницы пылесос-швабру. Уже через минуту пол на кухне был очищен от осколков, а я оценила его по-мужски широкие плечи и развитую мускулатуру рук, красиво обтянутую белой тканью рубашки.

– А что будем делать с этим? – просил Олег и пододвинул ко мне тарелочку с пирожными, – Может, ты хочешь размазать их по моему лицу?

В последнем вопросе явно слышался сарказм.

– А ты разрешишь? – спросила я. Пришла моя очередь хитро щуриться и игриво улыбаться.

– Нет, – последовал короткий и четкий ответ.

Я пожала плечами.

– Не больно-то и хотелось. Выглядят они очень вкусно, – сказала я и, взяв одно двумя пальчиками, с удовольствием откусила кусочек. Мой нос обласкал аромат свежей выпечки. А что это была за неземная вкуснотища! Лимонный бисквит прятал в своей воздушной серединке нежнейший крем из маскарпоне, а сверху был посыпан малиновой пудрой. Я чуть язык не откусила от восторга.

– Где ты купил это чудо?

Я заговорила с набитым ртом, но не могла сдержать эмоции. Олег расслабился и улыбнулся мне искренно, и это, пожалуй, была самая прекрасная улыбка из его арсенала.

– Я сам их испек по рецепту матери. Она очень вкусно готовит, но по иронии судьбы именно я самый талантливый ее ученик. А ведь у меня две сестры.

Какой все-таки непредсказуемый мужчина. Богатый и молодой, привыкший подчинять и властвовать, но такой заботливый и домашний.

«Наверняка должен быть какой-то подвох», – подумала я, а вслух пошутила:

– И самый хвастливый!

В ответ я услышала лишь смешок, возражений не последовало. Я проглотила последний кусочек пирожного и голодными глазами посмотрела на второе. Олег не мог не заметить этот взгляд, но неожиданно он сделал шаг ко мне, обхватил ладонями мое лицо и прошептал:

– У тебя пудра в уголке рта. Ты не против, если я…

Он замолчал, не договорив, продолжая гипнотизировать меня своим взглядом.