– Дорогая моя, – он постарался, чтобы его голос не дрожал так предательски. – Милая моя госпожа, всё это вы можете получить, став моей женой.

Сказал – и ощутил укол страха. А вдруг откажет? Нет, положительно, он ведёт себя, как безусый юнец, забывший, что на свете существуют свахи, способные подобрать ему достойную супругу… Но он не мог ошибиться. Женщина с запахом жасмина всегда смотрела на него с приязнью и тихой грустью, с какой вдовы оценивают свободных мужчин. Только сейчас мастер понял одну непреложную истину: даже если милая гостья происходит из знатной семьи, она будет продолжать лгать, называясь простолюдинкой. Чтобы остаться с ним. На всю жизнь.

Впрочем, Небо и предки не попустили.

Мастер Ли готов был поспорить на свой лучший молот, что Янь не только была готова услышать это, но и обрадовалась.

– Это слишком просто, – сказала она, нежно улыбаясь, краснея и отводя взгляд. – Я должна доказать…

– Что и кому?

– Я здесь никто. Если я сейчас приму ваше предложение, в ваш дом войдёт никто. Такая жена не сделает вам чести. Дайте мне шанс сделаться кем-то, заслужить хоть немного уважения людей, среди которых нам всем ещё много лет жить.

Она права. Здесь никто не знает ни имени, ни славы её отца. Никто ничего не слышал о её покойном муже. Сын слишком мал, чтобы быть надёжной опорой матери. Просто выйти замуж не позволяет гордость, стремление что-то доказать… Кому? Ему? Ему не нужно ничего доказывать.

– Вы не должны ничего доказывать, по крайней мере мне, – он озвучил эту мысль, показавшуюся убедительной. – Пусть для закона вас нет. Пусть для соседей вы чужеземка, но для меня вы…

– Кто? – едва слышно спросила она, когда пауза затянулась.

– Любимая.

Слово произнесено. Теперь назад хода нет.

Женщина с запахом жасмина медленно, словно во сне, протянула к нему руку. Какие у неё тонкие, белые пальцы… И какие они тёплые.

– Я согласна, мастер Ли…

– Юншань, – тихо произнёс он. – Для тебя теперь – по имени.

– Юншань, – повторила она, слабо улыбнувшись. – Дай мне месяц, пожалуйста. Всего месяц. Я сдам экзамен и в тот же день, клянусь, выйду за тебя. Просто дай мне эту возможность. Неужели я много прошу?

Вообще-то да, она просила о невозможном. Даже если она создаст клинок, достойный прославленного генерала, даже если все мастера его артели решат, что она достойна звания мастера, наместник этого решения не утвердит. Свидетельство мастера-оружейника женщинам не выдают. Хотя, по правде сказать, до сих пор женщины и не пытались на него претендовать, не по их силёнкам работа. Но… Кто знает эти западные народы? В бою Янь убила троих, причём одного – бросив молот. А затем ударила киданя копьём, да так, что остриё показалось из его спины. В горячке боя, в бешенстве, удваивающем силы – но она это сделала. Может, и правда отец учил её… Но ждать целый месяц? Видеть её каждый день, вдыхать запах жасмина, и не сметь её коснуться? Так с ума можно сойти.

Впрочем, есть одно решение. Мастер Ли не думал, что оно не понравится любимой.

– Хорошо, – сказал он, не отпуская её руку. – Я дам тебе инструменты… Ну, раз ты так хочешь – поговорю с мастерами, чтобы продали их тебе. Я дам тебе место в кузнице. Я дам тебе время, чтобы подготовиться к экзамену. Но только при одном условии.

– Каком? – он угадал её вопрос по губам – так тихо она это проговорила.

– Ты выйдешь за меня немедленно. То есть завтра пойдём к чиновнику и оплатим налог за брачную запись. Но в мой дом ты войдёшь хозяйкой – и прямо сейчас.

– Я надеюсь, не прямо здесь? – она тихо рассмеялась. – Детей разбудим… любимый.

Ею тоже сказано слово. Значит, так тому и быть.

Значит, она не поняла его уловки.

У них обязательно родятся дети. Вот прямо сейчас они этим и озаботятся, ко взаимному удовольствию. А беременную он потом с чистой душой выгонит из кузницы, и жена не сможет ничего возразить. Нечего ей молотом по железу стучать, пускай детишек нянчит.

В его глазах горел огонёк безумия.

В другое время, в другом месте и с другим человеком – Яна испугалась бы. Но не сейчас, не здесь и не с ним. Потому что сама была безумной.

Их нынешнее эмоциональное состояние можно было описать одним-единственным словом: дорвались.

Кто он ей теперь? Любовник? Нет. Муж. Человек, с которым хочется дожить до старости, вырастив достойных детей и порадовавшись внукам.

И всё же была какая-то ненормальность в их отношениях. Слишком яркая и сильная вспышка страсти, словно кто-то взял и преднамеренно усилил эту «опцию». То есть «опция»-то присутствовала, и если бы события развивались естественным путём, всё пришло бы к тому же результату. Чуть попозже и не так бурно. Он точно так же называл бы её «ласточкой», «жасмином» и «белым цветком»… Разве нет?

Почему они так дружно и качественно спятили? И почему так же дружно не хотят лечиться?

«Надеюсь, время покажет…»

Взятки люди придумали намного раньше денег.

Лишнюю шкурку вождю – и он, глядишь, начнёт ставить тебя на хорошие места во время охоты, чтобы ты мог нанести зверю смертельную рану и получить лучший кусок добычи. Лишнюю меру зерна писцу – и он не будет спрашивать с тебя слишком строго, а, того гляди, ещё и дочку возьмёт в служанки. Лишний кошелёк сестерциев – и у тебя право построить инсулу не в Субуре, а в более престижном районе. Яна где-то когда-то читала, будто в Османской империи даже налог со взяток брали. В империи Тан до этого ещё не дошло, однако разнообразные подарки здесь были основой благополучия не только чиновника, но и дарителя. Спасибо Юншаню, разъяснил, зачем ему понадобилась какая-нибудь красивая вещица из её шкатулки. Она с удовольствием отдала будущему супругу на растерзание коробку с серебром, зная, что в Китае оно ценится очень высоко. Мастер Ли, завидев столько серебра тонкой работы, удивился и тихо порадовался: богатая жена никому не помешает. Отложив несколько колечек и цепочек, он, ничтоже сумняшеся, спрятал коробку в тайничок под лежанкой.

– Потом остальное сюда положишь, – хитро прищурился он. – Ведь это не всё.

– Конечно, не всё, – сказала Яна. – Сейчас у тебя нет времени на разговоры, но потом мы обсудим, что делать с моим наследством.

– А сама что думаешь?

– Я? Я думаю, как узаконить эти ценности, не привлекая особого внимания, и пустить их в оборот. Чтобы нам было что оставить детям. Кузница кузницей, а получить образование…

– Чиновниками мальчишкам не быть, забудь об этом, – Юншань мягко, но крепко – не вырвешься – взял её за руку и усадил рядом с собой. – Они недостаточно изворотливы для должностей, и происхождение не то. Особенно это касается Ванди… Глупая ты, женщина, хоть и хитрая. Не знаю, что ты там продала, но пять связок цянь видел весь базар. Теперь придётся платить с них налог и дарить подарок, чтобы простили за задержку.

– Делай, как считаешь нужным, – виновато улыбнулась Яна.

– Это моя вина, что не научил тебя законам.

– Любимый, у меня на родине любой здешний чиновник был бы беспомощнее ребёнка, а двух месяцев мало, чтобы… всё узнать. Ты недавно цитировал изречение Кун Цзы, а я и половины не поняла, что ты сказал.

– С этого дня дело пойдёт быстрее, – весело хмыкнул мастер. – Уж теперь-то тебя поучу. Ну, я пошёл. Сегодня приезжает досточтимый Чжоу Ванцзы, он составляет брачные записи и имущественные документы… Эх, такое захолустье, что даже постоянно живущего делопроизводителя нет.

– Удачи, любимый!

«Мой дорогой меня поучит, – Яна мысленно развеселилась. – Конечно поучит. Если на учёбу останется хоть какое-то время».

Она понимала, что с такой счастливой улыбкой выглядит глупо, но поделать с собой ничего не могла. Последнее, что требуется в этом случае – прятать лицо и отрицать очевидное. Яна и не пыталась. Просто сочиняла несложный завтрак – детей надо покормить, Юншань скоро вернётся – и тихонечко намурлыкивала под нос какую-то мелодию.

– Ма, – Ваня как всегда проснулся раньше всей мелкоты и сунулся на кухню. – А где дядя Ли? Мы в кузницу не идём сегодня?

– Не знаю, Ванюша, – Яна всё ещё пребывала в своих эмпиреях и едва только не танцевала у печки. – Он ушёл по делам.

– О! – даже если бы мелкий не был так наблюдателен, всё равно заметил бы разительную перемену в матери. – Ма, – хитро заулыбался он, – ты что, влюбилась?

– Да, – Яна, отставив горшок с рисом, нагнулась и расцеловала сына в обе щеки. – Так заметно?

– Ещё как заметно!

– И я знаю, что ты сейчас вернёшь мне все подначки, которыми я подкалывала тебя за Эльку.

– Ну… Элька – дело прошлое, – мелкий порозовел, вспомнив свою первую любовь, за которой весь второй класс носил её рюкзачок с учебниками. – А это дядя Ли, да? А вы поженитесь? А у тебя будет красивое платье?

– Ты бы ещё спросил, будут ли фотограф и лимузин, – хихикнула Яна. – Пока мастер Ли не вернётся, никому не говори. А вдруг нам не разрешат пожениться, что тогда? Я же чужая. Пока беги, буди малышей. Пора завтракать.

Пожалуй, единственной неприятностью, случившейся в тот безумный день, стал оборвавшийся шнурок. На шнурке висел мешочек. А в мешочке лежал тот серебряный кулон-ключ, из-за которого, как подозревала Яна, всё и завертелось. Она давно сняла бы кулон с цепочки, на которой ещё тогда умудрилась сломать замочек, и перевесила на другую из своего запаса, но петелька кулона была намертво припаяна к одному из звеньев. Всё верно. Если кулон такой ценный, что за ним и сквозь время какие-то типы в чёрном шастали, то он не должен потеряться, если случайно порвётся цепочка.

Яна всего два или три раза за это время доставала его, просто посмотреть и попытаться хоть что-то понять. Не поняла, естественно, ничего. Из загадочных свойств ключ явно демонстрировал только неспособность нагреться даже до температуры человеческого тела. Но если бы его секрет состоял только в этом, за ним бы не охотились. Она ведь, выходя из дому, скрытно носила нож в рукаве, как раз на случай появления коллег убиенного «чёрного». Да и дома клала его под жёсткую подушку. Потому что ни на грамм не верила, что её оставят в покое. Неважно, когда, но до неё всё равно доберутся. Предложение мастера Ли – просто подарок судьбы. Теперь, если ей не повезёт, а шансы на фатальное невезение при встрече с бывшими хозяевами ключа достаточно велики, у Вани будет отец. Именно отец, а не отчим, китайцы в этом смысле детей на сорта не делили – тот родной, тот не родной. Законному приёмышу наследство доставалось наравне с родными сыновьями, особенно если он был талантливым учеником и почитал приёмного отца как своего. Так что за судьбу сына теперь можно быть более-менее спокойной.

А кулон… Наверное, всё-таки нужно хоть как-то починить замочек. У неё есть запасной, снять оттуда колечко и поставить сюда. И носить. Чем чёрт не шутит. Шнурок может опять порваться в самый неподходящий момент, а чтобы порвать серебро, нужно приложить некое усилие. Одно Яна знала точно: потерять эту штуковину нельзя. Откуда у неё была такая уверенность, она не смогла бы сказать. Предчувствие, что ли. И смутная догадка, что не всё так просто, как кажется на первый взгляд.

Так что, покормив детей и дав им задания по дому, она пошла в спальню, достала из тайничка серебро и как смогла починила цепочку кулона-ключа. Всё же надёжнее.

Неприятности на сегодня закончились, зато начался форменный дурдом.

Яна даже не догадывалась, что такое китайское бракосочетание. Думала, будет поход в буддийскую часовенку, где молитвенно бдел единственный на всю округу монах, а получилось как в загсе – пришли к чиновнику, восседавшему на возвышении, раскланялись, получили наставление и свидетельство о браке. Разве что не расписывались сами, имена новобрачных в книгу вписывал всё тот же тощий, как жердь, чиновник, не успевший нагулять благополучный жирок по сугубой молодости лет. Судя по довольному блеску его хитрых глаз, подарки от молодожёнов пришлись по душе. Заодно, как говорится, чтоб два раза не вставать, оформили завещание госпожи, именовавшейся отныне Ли Янь Байхуа. В перечень вошла не подробная опись предметов, а «драгоценности, доставшиеся госпоже Ли Янь как в наследство от первого мужа, чужеземца, так и от продажи дома на родине». Серебряный браслет с малахитом, отданный мастером Ли за то, чтобы имущество жены описали именно таким образом, был так красив!.. И ещё: досточтимый Чжоу Ванцзы совершенно не разобрал варварские письмена в договоре на продажу дома, который госпожа с почтением – и тщательно скрываемой улыбкой – предоставила по первому его требованию. Правда, печать на нём была удивительной красоты, переливалась под солнцем, как самоцвет. Должно быть, именно это и убедило его в подлинности документа, ибо языка, на котором он был составлен, не знал никто, кроме госпожи и её сына. Ну, и уже совершенно незначительным событием стала уплата госпожой налога с проданной ею драгоценности за пять полных связок цянь. Именно с этой суммы налог и был уплачен. А что? Господин чиновник в приватной беседе с мастером Ли выразил уверенность, что колечко с красивым бледно-зелёным камнем – кстати, хризолитом – обязательно понравится его почтенной матушке.

А вот дальше началось… Подношение в часовню, благословение монаха – нынешняя императрица весьма благоволила буддизму – приём поздравлений, приглашение гостей, расходы на праздничное убранство дома и угощение, объявление внеочередного выходного в кузнице, временный наём слуг… С музыкантами в захолустье было туговато, но кузнецы со смехом заверили, что сами споют, если им дадут хорошего вина. Представив себе эту картину, Яна схватилась за голову. М-да, пьяные гости – проблема любой многолюдной свадьбы. Но празднество поскромнее старшина артели кузнецов позволить себе не мог, иначе соседи перестали бы его уважать.

Как ни мало Яна ещё знала о местном житье-бытье, но главное правило китайца усвоить успела. И правило это оказалось диаметрально противоположно русскому менталитету. Неважно, что ты сам думаешь о себе, неважно, что думают твои близкие. Важно, что скажет соседка, тётушка Бо, и её соседка Чжан, и соседка соседки, склочная бабка Ву, и базарная торговка Сяо. А чтобы они думали о тебе хорошо, будь, как все. Не выделяйся. Соответствуй своей социальной роли, и о тебе никто плохо не скажет. Попытка сломать стереотип, хотя бы просто из желания сделать карьеру, общественным мнением глухо осуждалась. Не дело, мол, если сын кузнеца вдруг бросает дело предков и идёт в армию, не дожидаясь приказа. Оно, конечно, патриотично, хуанди нужны солдаты, но всё равно тётками сие осуждаемо. А значит, далеко не каждый рискнёт, если нет войны, и хуанди не объявил тотальную мобилизацию, пробивать барьер между социальными прослойками. Мир? Значит, не дёргайся, а тюкай молотком по заготовке, и будет тебе «лицо». Нет, Яна понимала, что с соседями лучше жить мирно. Понимала, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и пыталась соответствовать китайскому понятию «лица», насколько это было возможно. Пока что из дурного соседки приметили только необъяснимую привязанность к ней мастера Ли. Нехорошо это – мужика привораживать. Хоть никто ничего не видел, доказать не смог, но соседкам только дай языки почесать. Нет, ну скажите на милость, зачем заниматься приворотами? Вдова? Ещё молода и привлекательна? Понравился тебе свободный мужчина? Поверти перед ним аппетитными частями тела, он сам и приворожится. Разрешилась для всезнающих соседок и вчерашняя её сделка аж на пять связок. Ясное дело, на свадьбу нужны деньги, а они, видать, давно миловались, и наверняка всё было по уговору. А как же иначе? Вон как подгадали под приезд достопочтенного господина Чжоу, разве это случайно? Нет, таких случайностей не бывает… Яна никогда не жаловалась на слух. Проводя планёрки на своей фирме, она могла разобрать, о чём перешёптывались бухгалтерша с кладовщицей, сидящие по ту сторону стола. Сейчас сквозь гомон гостей её ушей достигали обрывочные фразы, которыми обменивались жёны кузнецов, разодетые в свои праздничные платья. И из фраз складывалось, какой видят её эти женщины. Одобряют её выбор, осуждают за «приворот», судачат, что не пристало женщине так явно выказывать своё счастье в новом браке. И все дружно сходятся во мнении, что чужестранка, воспитанная по законам своей родины, никогда не станет хань, даже если будет очень стараться. Вот сын её, если правильно воспитать, станет хань, даже сильно отличаясь внешне.

«Да, я другая. Вы даже не представляете, насколько. Но почему Юншаня это не смущает, а вас – да?»

Она скромно сидела рядом с мужем, одетая в старинное шёлковое платье, передававшееся в семье Ли уже третье поколение. В нём выходили замуж бабушка, мать и первая жена Юншаня. Теперь настал её черёд. Мастер Ли заверил, что когда подрастут мальчишки и придёт время их женить, невесток тоже, каждую в свою очередь, нарядят в это платье. По семейному преданию, оно приносило счастье новобрачным. Яна улыбалась. В её семье существовало почти такое же предание, только насчёт позеленевшего медного крестика невообразимого возраста, передававшегося в роду из поколения в поколение. Он и сейчас был на ней, рядом с кулоном-ключом. А ведь, казалось бы, век просвещения, век информационных технологий… Пожалуй, общего между людьми всё же больше, чем различий. Это внушало осторожный оптимизм.

Свадьба старшины кузнецов-оружейников – это не только событие поселкового масштаба. Это ещё и статусное мероприятие, на которое приглашали только равных или стоящих выше на одну-две ступеньки. Гуляла вся кузнечная слободка. Пришёл «оказать великую честь своим присутствием» чиновник-инженер, заведовавший достройкой Бейши. Скучавший без семьи, оставшейся в Лояне, господин чиновник охотно принял приглашение, хоть разница в статусах была немного побольше, чем в две ступеньки. Оказался общительным полноватым дядькой средних лет, цитировавшим наизусть не только Кун Цзы и Сыма Цяня, но и персидскую «Авесту». Впрочем, для знатного обитателя второй столицы империи Тан это было скорее правило, чем исключение, широкий кругозор и знание иностранных языков тогда приветствовались. Присутствовал и сотник Цзян. Без супруги, хотя приглашали обоих. В отличие от инженера, откровенно радовавшегося возможности развлечься, сотник выглядел уставшим и пил несколько больше, чем следовало бы. Что самое интересное – не пьянел при этом, по крайней мере, с виду. Не особо подняло ему настроение даже подаренное Яной в знак благодарности массивное мужское кольцо литого серебра, с квадратным чёрным камнем, хоть подарок он похвалил и сразу же надел. Явился и молоденький чиновник-регистратор Чжоу, крайне довольный подарками семьи Ли, а теперь угощавшийся от их щедрот. Нашлось место и для десятников из крепости – эти веселились вовсю. Ну, а кузнецы, все до единого, ходили именинниками. Это был по сути их корпоративный праздник, а уж если мастера Ли так уважают, что его приглашение принимает даже начальство, значит, статус артели высок, как никогда.

«Конечно, высок, – думала Яна, не скрывая тонкой улыбки. – Не плуги ведь куют, а мечи. Хотя могут и плуги, если пожелают, а вот обычный деревенский кузнец, привези его сюда и поставь к наковальне, далеко не сразу откуёт хороший меч».

Она давно уже перебирала в уме типы мечей, чтобы выбрать, который можно было бы отковать для экзамена, но сейчас думалось совсем, совсем о другом.

Рядом с ней сидел человек, который по сути стал её ангелом-хранителем в этом мире. Притом берёг её, не способную даже слова по-китайски сказать, с первого же дня. Берёг от слишком уж грубых ошибок, от пересудов соседок, от приставаний холостых парней, от самой судьбы. Такое везение долго продолжаться не может, пора включать голову и помогать мужу в его нелёгком деле.

И, когда служанки увели её в спальню – готовить новобрачную для встречи супруга – Яна уже совершенно точно знала, что и как должна теперь делать. Но начнётся их с Юншанем совместная жизнь с одной фразы. С той самой, что он услышал, когда они наконец погасили светильник.

– Спасибо за то, что ты есть…

Край империи, страна младших сыновей, был не слишком ласков ко всем, кто собирался его населить. Но теперь эти двое обрели опору в жизни.

Они есть друг у друга.

Спасибо, судьба. Иногда ты бываешь не такой уж и стервой.