Глава 10

Рэйвена нет уже часа два – не меньше. И я понятия не имею, куда он ушёл, для чего и как скоро вернётся. Но точно знаю, что глупых идей насчёт побега лучше больше не допускать, да и вообще лучше не рыпаться, потому что здорового чёрного волка, который был ко мне приставлен, в одиночку точно не одолеть.

Кем бы ни была эта Лори и какое бы значение не имела для Рэйвена, она – живая материализация подвластная далеко не многим. Если Лори – обычный сгусток материи, такой же как, например, этот стол, или вон та бутылка виски на баре, то в принципе, изменить её образ не так уж и сложно, однако… материя Лори – живая. Такая же, как у меня, как у любого из заблудших, только бездушная, и что-то подсказывает мне, что лучше не рисковать. Если не выйдет – стать мне пленницей собственного разума и прозябать в потёмках своего кошмара веки вечные, пока кто-нибудь не сжалится над парализованной заблудшей и не отправит на перерождение.

Ещё одно правило Лимба – живую материю силой мысли изменять нельзя. И только к фантомам это не относится.

Но чёрт пойми, кто вообще эта Лори такая! Я не чувствую её энергию и, уверена, это тоже заслуга Белой вороны!

Он оставил меня и свою псину в секторе фантомов, который видимо совсем недавно принял материализацию некого небольшого городка – шаблонного, милого, чистого… С выбеленным зданием мэрии, рядами аккуратненьких инкубаторских домиков с двускатными черепичными крышами, одной единственной школой на всё поселение, старыми забегаловками ещё времён 80-х, с частными фермами на окраинах и плодородными полями, а также несколькими водонапорными башнями снабжающими весь город, которые видно с любой точки. Городки вроде этого – квинтэссенция Америки… никогда их не любила. По крайней мере, так мне кажется.

Вот такая несправедливость. Я помню всё о реальном мире живых людей. Помню историю, помню праздники, помню мировые катаклизмы, названия стран, городов, рек, морей, имена сменяющихся один за другим президентов и даже знаю, кто сейчас вертит этот мир вокруг пальца… Я могу перечислить самых известных мировых модельеров и производителей элитной косметики и парфюмерии, названия журналов, популярных фотографов, артистов, музыкантов, актёров… Я всё это помню. Всё. Кроме своей собственной жизни. И даже не знаю, что любила из всего этого, какими были мои вкусы и увеличения, не знаю, чем занималась в жизни, были ли у меня друзья, парень… Как и не знаю, почему однажды решила себя убить. Но теперь, благодаря некому палачу по имени Рэйвен, я знаю, как выглядели мои родители. И теперь мне просто необходимо узнать больше. Теперь я хочу знать всё, до того, как уйду навсегда.

Сижу на одном из пошарпанных кожаных диванчиков за VIP-столиком и играю в гляделки с жёлтыми и горящими, как два фонаря глазами Лори.

У стен пылятся игровые автоматы с потухшими экранами, за барной стойкой серебристыми бликами зеркального шара вращающегося под потолком, искрятся ряды бутылок с алкогольным содержим, и я уже в который раз подумываю пойти и сделать глоточек-другой. А ещё этот самоуверенный идиот Белая ворона включил музыкальный автомат, бросил напоследок «Чтобы скучно не было» и оставил меня наедине с волчицей томиться в этом древнем казино, думаю, единственном на весь город.

И я не знаю, когда этот психопат вернётся. Как и не знаю, что он вообще забыл в секторе фантомов, где вероятно только сегодня появилась новая душа. Если он не проводник, а он не проводник, какого чёрта ему здесь понадобилось? Но разве Рэйвен ответит?.. Не-е-ет, он только руки из плеч эффектно вырывать умеет, а вот грамотный диалог вести, как-то ну совсем не получается.

– Ну и что смотришь? – спрашиваю у волчицы, утопая в мягкой диванной спинке. – Моргни, если поняла.

Голова Лори склоняется набок, и тихое утробное рычание доносится из пасти.

Закатываю глаза и отворачиваюсь, вновь натыкаясь взглядом на обширную алкогольную продукцию.

Даже не знаю, пила ли при жизни. Но, поразмыслив, понимаю, что вкус алкоголя представить себе могу, значит – пила.

– Может, по стаканчику? – вновь смотрю на Лори, и рычание той усиливается. – Не пьёшь?.. А жаль. Я бы сейчас не отказалась.

А ещё есть хочется. Не помню, когда в последний раз вообще что-либо жевала.

Для заблудших, потребность в еде не уступает по минимальной значимости потребности во сне. Мы можем и неделю не есть, но рано или поздно приходится подпитывать организм энергией, и даже не обязательно, чтобы пищей было что-то вкусное и съедобное. К примеру, могу попробовать пожевать вон те окурки в пепельнице – отравления точно не будет. В Лимбе всё состоит из активной материи, которая и есть – источник энергии для заблудших. Вот только вкусы и предпочтения в еде никто не отменял и что-то совсем не хочется давиться окурками, когда вполне вероятно, что в казино полно и другой – нормальной, – еды.

А ещё мне нужны ответы. Очень нужны.

– Ну и где твоего босса носит? – спрашиваю у Лори, уже даже как-то привыкнув к её агрессии в мой адрес. – Развлекаться пошёл? Неужели он тебе нравится?.. Любишь психов?

Лори скалит зубы и подбирается ближе.

– Так ты всё-таки меня понимаешь. Может, поговорим тогда?.. Чего рычишь? Я не боюсь тебя. После встречи с твоим хозяином, думаю, я вообще больше никого не боюсь.

Рэйвен оставил здесь свою куртку, так что меня который раз уже подмывает поступить некрасиво и обшарить его карманы. Мало ли чего полезного найду. Но стоит только посмотреть на неё, и у Лори просто крышу от ярости сносит.

Она и вправду его любит? За что?

Проходит ещё минут тридцать, и я уже подумываю наплевать на всё и рвануть-таки к бару, но вдруг именно с той стороны раздаётся треск, оказывающийся способным заглушить даже звуки старого рок-н-ролла из автомата, и наши с Лори головы одновременно поворачиваются на звук.

– Босс вернулся? – хмурясь, спрашиваю у волчицы, но Лори продолжает рычать, опускает голову, выгибает спину, так что шерсть вдоль позвоночника встаёт дыбом и становится передо мной, что значит – нет, босс не вернулся. Шумел кто-то другой. Или… что-то другое.

Железная дверь по правую сторону от бара распахивается и всё, что мне видно со своего места – чёрную глотку коридора.

Внезапно бросает в холод и мурашки несутся по коже. Думаю, я соврала, когда сказала, что теперь лишена чувства страха.

Пытаюсь сконцентрироваться и почувствовать энергию того, кто находится за той дверью, в том коридоре пожранном мраком. И я чувствую. Чувствую энергию заблудшего, но очень странную и слабую. А у новеньких заблудших энергетический след гораздо ярче, чем у тех, кто находится в Лимбе давно.

– Спокойно, Лори, – говорю тихо, когда волчица начинает рычать громче и медленно ступает навстречу душе показавшейся из темноты. Подумываю над тем, чтобы схватить волчицу за загривок, как котёнка, но вовремя вспоминаю, что конечности отрастают слишком долго. А бывает, и вообще не отрастают.

Худой невысокий мужчина, шатаясь, хватается руками за барную стойку, ища точку опоры, и опускает голову, так что тёмные волосы падают на лицо. Он тяжело и свистяще дышит, словно долго сюда бежал, плечи неестественно дёргаются, будто он пытается что-то с себя стряхнуть, колени дрожат и подкашиваются; заблудший сдаётся и оседает на пол.

И я совершенно не знаю, что делать.

Смотрю на входные двери, желая увидеть на её пороге Рэйвена и одновременно желая, чтобы эта Белая ворона провалилась сквозь землю и больше никогда передо мной не показывалась.

Лори продолжает медленно подступать к мужчине, а её рычание становится всё громче, всё свирепее.

На несколько жутких, долгих секунд тело заблудшего замирает, плечи опускаются, а затем, со звонким хрустом резко поднимается голова и мне в лицо смотрят два задумчивых глаза, а губы растягиваются в безумной улыбке.

Медленно встаю на ноги и отхожу в сторону, поближе к выходу из казино, а заблудший всё это время провожает меня взглядом. Брови мужчины хмурятся, губы приоткрываются, и с новым хрустом вниз отъезжает челюсть, ходит по кругу, словно он её просто разминает и с жутким щелчком становится на место.

Замираю. Потому что кем бы ни было это существо, оно только что поднялось с пола, и в этот раз ноги держат его крепко, кисти сжимаются в кулаки, губы кривятся в удовлетворённой ухмылке, а изо рта вырывается короткое хриплое слово:

– Подходит.

А в следующую секунду на меня уже одновременно летят два тела: тело Лори и тело существа с энергией заблудшего.

Лори настигает меня первой: бьёт массивными лапами в грудь, и я отправляюсь в полёт к дальним столикам. Ударяюсь лопатками о столешницу и кубарем скатываюсь на пол, вдобавок тараня затылком стену.

Слышится визг, свирепое рычание Лори сменяется жалким поскуливанием, и чёрное тело волчицы проносится перед глазами, ударяется в стену и, оставляя в ней вмятину, падает на пол и замирает.

Один удар сердца. Два. Три… Это всё, что я слышу в собственной голове.

Один вдох. Один выдох. И дыхание замирает. Горящие жаждой глаза заблудшего оказываются в сантиметрах от моего лица, пасть разевается, ударяя в нос запахом тухлятины и из глотки вырываются клубы чёрного непроглядного дыма. Они тянутся ко мне, как скользкие змеи, пока руки заблудшего стальными клешнями впиваются в мои плечи. Клубы дыма тянутся к у лицу, так что всё меркнет перед глазами, и делают рывок вперёд.

Боль вспышкой пронзает тело, а серебристые блики зеркального шара вихрем проносятся перед глазами, когда понимаю, что куда-то лечу, а ко мне навстречу стремительно движется лакированная барная стойка.

Удар приходится по рёбрам, так что лёгкие сжимаются и с каркающим звуком выплёвывают на свободу драгоценные остатки кислорода. Грудой камней падаю на пол, переваливаюсь на бок и дрожащими пальцами пытаюсь нащупать дыру в теле, если в нём вообще должна быть дыра.

– Ну давай! Чего ждёшь?! – раздаётся знакомый голос, и мой затуманенный от боли взгляд находит белое пятно у дальней стены – волосы Рэйвена. Он держит заблудшего за глотку, вжимает в один из круглых столиков и что-то яростно требует, пока изо рта мужчины не вылетает безумный смех, а следом за ним на свободу вырываются клубы чёрного дыма, настолько густого и ясного, что кажется, его можно сжать в ладони и он не развеется.

Наконец лицо Рэйвена озаряет удовлетворение, и в его тело острыми стрелами вонзаются длинные чёрные щупальца, пробираются внутрь разрывая на лоскутки тонкую ткань футболки и оставляют на коже тёмные пятна.

На миг кажется, что всё происходящее просто мерещится.

Какое-то безумство… Сплошное безумство!

Хватаясь пальцами за ножку барного стула, подтягиваюсь и принимаю сидячее положение, не сводя потрясённого взгляда с Рэйвена и с тела заблудшего, которое тряпичной куклой съезжает со столика и чернеет на глазах.

Пытаюсь подняться.

Не в состоянии держаться прямо из-за переломанных рёбер бреду к Рэйвену и даже рычание волчицы, которая шатается не меньше моего, не останавливает меня, пока острые зубы не вонзаются в ногу и я не падаю на колени.

– Что это за чертовщина? – игнорируя волчицу, во все глаза смотрю на Рэйвена и на то, что с ним происходит.

Его футболка разодранными лоскутами валяется на полу, а на обнажённой спине один за другим, словно кто-то выводит их невидимой кистью, появляются тонкие чёрные круги.

Челюсти Рэйвена сжимаются, а губы бледнеют – с такими усилиями он пытается заставить себя молчать. Ему больно. Больно! Вижу это так ясно, как волчицу с окровавленными зубами перед собой.

Ладони Рэйвена упираются в стену, а голова опускается. Мышцы спины вздуваются и перекатываются под гладкой кожей, вены тугими жгутами перетягивают руки, бицепсы стонут. А я как заворожённая смотрю на идеально ровные чёрные круги, тонкой спиралью вырисовывающиеся на спине Рэйвена.

– Твою мать… – Обычно я не ругаюсь, но это именно тот случай. – Отметка «спиралевидного солнца». Кто ты такой, чёрт возьми?..

Белая ворона падает на пол и приваливается спиной к стене. Тяжело дышит, так что широкая грудь парусником вздувается. Отбрасывает в сторону налипшие на лицо волосы и смотрит на меня из-под бровей, затем на музыкальный автомат, продолжающий играть рок, затем снова на меня и вдруг ухмыляется:

– Потанцуем?