Глава 2

Тея

Филадельфия, штат Пенсильвания

6:31 am

Сегодня мне снова приснился тот кошмар о пожаре.

Сегодня воскресенье. Выходной.

Сегодня 19 ноября.

Сегодня мой день рождения.

Сегодня мне исполняется 21.

И сегодняшний день я ненавижу точно так же, как и все остальные дни своей жизни.

– Привет, – сказала тёмному неровному пятну на потолке моей съёмной квартиры, в которой вот уже второй год волочу своё жалкое существование. Пару недель назад нас затопило. И одновременно с тем, как появилось это пятно, с которым я теперь здороваюсь каждое утро как с лучшим другом, пришлось попрощаться со своим матрасом, который благодаря этому пятну превратился в ничто.

Чтобы что-то приобрести, надо что-то потерять. И наоборот. Нет, я не псих. Или псих. Не знаю, кто я. Решать не мне. Я просто лежу на полу своей крохотной комнаты с одним единственным малюсеньким окошком в противоположной от двери стене, на вонючем матрасе, что предоставила мне хозяйка квартиры и слушаю невероятные стоны – следствие невероятного, судя по всему, оргазма, что доносятся из соседней комнаты.

Моя соседка – панк. И друзья у неё – панки. А панки любят крепкие напитки, вечеринки, травку и секс. Вчера в нашей квартире как раз и состоялась такая вечеринка. И судя по стонам из соседней комнаты, она всё ещё не закончилась. Что касается меня: я не люблю вечеринки, не особо люблю крепкие напитки, не курю травку и…

Секс?

Обычно я тяжело вздыхаю, когда разговор заходит об этом.

Последний секс у меня был в шестнадцать, и тот, кто меня насиловал – законченный мудак. Не пугайтесь. Просто забудьте об этом. Этот мудак был моим парнем, а когда я ему отказала на одной из шумных вечеринок в доме его друга, он подсыпал мне в колу какой-то порошок и лишил девственности в одной из тёмных спален. Говорили я не особо-то и сопротивлялась.

Этот мудак был сыном прокурора. И в итоге в мудаках осталась я.

Я уехала из маленького Спрингфилда в Филадельфию. В город, в котором вроде бы родилась.

– Те-е-ея-я-я! – громкий стук в дверь заставил меня оторваться от мысленной беседы с моим другом «пятном». Отбросила любимое пуховое одеяло в сторону, надела халат и впустила в комнату мою соседку Нору. В нос тут уже ударил горький запах алкоголя и чьей-то блевотины. Возможно её собственной.

Я сложила руки на груди и невыразительно посмотрела на соседку. Опять сейчас в любви начнёт клясться. Нора – бисексуалка и стоит ей выпить, я вдруг становлюсь самой ослепительной, самой потрясающей и самой сексуальной девушкой на свете. В другое время Нора со мной не разговаривает, считая меня монашкой и занудой. Законченной монашкой и невыносимой занудой. А ещё уродиной иногда.

– Те-е-еяяяя… – простонала она, подпирая спиной дверной косяк и опустив голову так, что длинные чёрные пряди сосульками упали вниз, скрыв лицо с наверняка сверх ярким макияжем. – Те-е-е-я-я… Тебе ведь уже есть двадцать один, так? И ты самая тррррезвая!

– Я в принципе трезвая.

– Единственная трезвая! – усмехнулась Нора и подмигнула мне карим глазом с размазанной тушью. – Ты ведь знаешь, как я люблю твою упругую попку? Будь другом… съезди в магазин, можешь взять мою тачку. Купи пару бутылок водки и чего-нибудь пожевать… ну, там, чипсов каких-нибудь. Сдачу можешь оставить себе… А! Ещё презиков купи. Побольше.

Вот так начался мой 21 день рождения.

Ненавижу свою жизнь.

И самое дикое в этом всём, что я даже рада съездить для кучки пьяных панков в магазин, потому что у меня есть права, а машины нет. Я люблю скорость, а смерти не боюсь. Ведь обычно она не приходит за теми, кто её не боится. Вот такой облом. А умирать жалкой смертью в виде петли на шее, или лезвия у вены, слишком позорно даже для такой тени, как я.

Душ принять не получилось. Два полудохлых панка в обнимку спали в ванной. Ещё один обвился вокруг унитаза, предварительно заблевав пол. На кухонном полу под раковиной расположилась знакомая мне девочка, и топтаться по розовым волосам Одри – подруги Норы, совсем не хотелось. Подруги во всех смыслах. Ну вы понимаете, о чём я.

Села в серебристую Акру 89-го года и вдавила педаль в пол. И сейчас жажда скорости была не превыше всего. Сейчас туалет был в приоритете.

До ближайшей заправки добралась за пару минут, хорошо, что до пробок на дорогах у меня есть как минимум час в запасе. Припарковалась, натянула капюшон от серой толстовки пониже на лицо, сделала все свои дела в заправочном туалете, не забыв почистить зубы, и решила закупиться далеко не отъезжая – в мини-маркете.

Пара бутылок водки, пять пакетов чипсов, три пачки презервативов, и жевательные мармеладки для себя.

Кассир, оторвав щеку от пластиковой столешницы, неловко поправил очки на крючковатом носу, широко зевнул, даже не прикрывшись рукой, и уставился на меня глазами-щёлочками. Пододвинула к нему покупки. Тот бросил на них незаинтересованный взгляд, пробил по кассе, запихнул всё в пакет, взял у меня деньги, отдал сдачу и прилепил щеку обратно к столешнице.

Увалень.

А я так рассчитывала на то, что он попросит показать документы. Может быть… может быть этот неприятный парень с сальной копной волос и с красным пятном на заспанной щеке стал бы первым и единственным человеком в этом городе поздравившим меня с днём рождения.

Пошёл дождь, так что пока бежала к машине успела промокнуть до нитки – вот тебе и утренний душ. Отвезла пакет с покупками домой, поставила перед дверью в квартиру и долго-долго держала палец на кнопке дверного звонка, пока с обратной стороны не послышались шаркающие шаги Норы. Или кого-то из её пьяных приятелей. Я успела сбежать вниз ещё до того, как услышала громкое «Какого х…», прыгнула обратно в серебристую Акуру и вдавила педаль в пол, готовая отпраздновать свои двадцать один вместе со скоростью. И уже перед самой посадкой в машину заметила маленькую синюю визитку под одним из дворников: «Бар “Ржавая голова” », бесплатная выпивка для каждого посетителя в день его рождения»!

«Может быть и напьюсь сегодня, – подумала с улыбкой. – И сама буду приставать к Норе».

Шутка.

В северной части города есть отличный старый район, где я могу проводить часы напролёт. Такие районы обычно называют гетто, или трущобы. В Нью-Йорке уже давно от таких избавились, но в Филадельфии их всё ещё полно. Словно в другой мир попадаешь: из сказки с отполированными небоскрёбами в постапокалиптический мегаполис. Если бы Нора знала, куда я время от времени гоняю её машину, она бы сожгла мою комнату и меня вместе с ней.

Но только в этих районах можно сполна утолить жажду скорости. А ещё в таких районах полно банд и заброшенных зданий. Банд я избегаю, но здание "Лоррэйн-апартментс", построенное в 1894 году, стало моим любимым. Оно было первым высотным строением в городе и одним из самых роскошных в то время. В 1900 было выкуплено и переоборудовано в шикарный отель. Много чего с ним ещё происходило, а сейчас оно хоть и заброшено и выглядит пугающе, власти всё же внесли его в Национальный регистр исторических мест. Так что он охраняемо. Совсем чуть-чуть. Но для банд этого видимо достаточно, так что они его не посещают, другое дело я – тихая и неприметная девушка, которая время от времени совсем незаметно пробирается в заборную щель, забирается по одной из внешних лестниц на верхний этаж, где пьёт колу и жуёт мармеладных медвежат.

Всё ещё хотите продолжать знакомство со мной?.. Если да, возможно вы тоже, где-то глубоко в душе отчаянный человек.

Сегодня мармеладок хватило до вечера. День рождения проходил как нельзя лучше. Практически так же, как и предыдущие два.

Из Спринфилгда пришло поздравительное смс от родителей Норы, ответила благодарностью, но перезванивать не стала, хоть и просили. Они думают, что сегодня я на работе.

Ближе к четырём вечера вновь прыгнула в салон серебристой Акуры, навернула ещё несколько кругов вокруг гетто, получив необходимый, чтобы не разрыдаться, заряд адреналина и направлялась за халявной выпивкой.

«Прости, Нора, но машину придётся забирать завтра на автобусе».

Только паркуясь недалеко от бара с ярко-жёлтой вывеской «Ржавая голова» меня вдруг осенило, что выгляжу я как помойная кошка: одежда всё ещё влажная, тёмные волосы сбиты в кучу… Расчесала их пальцами и взглянула на себя в зеркало заднего вида. Мышиного цвета глаза блестят будто от счастья; на самом деле от прорывающих оборону слёз. Губы бледнее некуда, зато язык – ярко-малиновый, как и должно быть после мармеладных медвежат.

– Да уж… Весьма презентабельный вид.

Но ни домой же ехать.

Спрятала бумажник в карман толстовки и направилась к бару, желая как можно скорее залить своё одиночество парочкой бокалов чего-нибудь покрепче. Собственный день рождения – единственный день в году, когда я употребляю, – так, к слову.

В «Ржавой голове» было не так уж и оживлённо, как я предполагала, однако дым от сигарет стоял столбом, так что пришлось сдерживаться, чтобы не закрыть нос рукавом толстовки.

Негромко звучала музыка. Большинство из круглых деревянных столиков были пусты. В дальнем углу пятеро мужчин играли в бильярд. На небольшом танцполе обнимались парочки. Барная стойка располагала десятком свободных мест. Устроилась сбоку и на какое-то время зависла, тупым взглядом пялясь в гладкую лакированную поверхность, в которой смутно отражалось моё бледное лицо.

Я пришла сюда не знакомства заводить, а просто выпить, так что плевать, как выгляжу. Тем более что на меня редко обращают внимание.

– Привет, – раздался приятный мужской голос напротив, и я лениво подняла на бармена глаза.

Улыбается, словно премию Оскар на днях получил, а работает здесь так, ради скидки на выпивку. Бармен ловко протирал бокал белым полотенцем, и это куда больше привлекало моё внимание, чем его симпатичная физиономия, потому что не для меня эта физиономия, а для кого-то вроде вон той сексапильной официантки.

– Слышал, после того, как с тобой здороваются, обычно говорят что-нибудь в ответ, – продолжал улыбаться бармен.

– Ром с колой, – ответила я, незаметно напуская на левую часть лица побольше волос.

Но бармен не спешил выполнять заказ, – всё продолжал светить мне в лицо своей белозубой улыбкой.

– Двойную порцию, – добавила я, не сводя с него твёрдого взгляда.

Возможно, я бы даже сказала, что он симпатичный, если бы это имело смысл. Возможно, я бы даже сказала, что эта белая рубашка отлично подчёркивает рельефы его тела, если бы и это имело смысл. И возможно, я бы даже решила позаигрывать с ним, если бы была в лучшей форме и не в таком поганом настроении, но… я не в лучшей форме и в дерьмовом настроении.

– Ром с колой, – повторила более настойчиво, – и если не хочешь, чтобы я разрыдалась прямо у тебя на глазах то, пожалуйста, поторопись.

– Не хочу, – улыбка бармена наконец перестала ослеплять, – чтобы ты разрыдалась. – Он вернул пустой бокал на стойку, упёрся ладонями в столешницу и слегка наклонился вперёд, внимательно глядя в моё лицо, будто бы изучая.

Мне нравится карамельный оттенок его кожи. И глаза тоже нравятся. Большие и какого-то непонятного цвета. Может из-за тусклого освещения, может сами по себе такие: радужки кажутся зелёными, но стоит ему слегка наклонить голову и цвет приобретает оттенок карамели.

– Тогда чего ты хочешь? – слегка смутилась я. – Я пришла выпить. У вас тут какие-то особые правила для новеньких? Я впервые в этом баре.

– Нет никаких правил, – вновь улыбнулся бармен и тряхнул головой, отбросив со лба несколько прядей тёмных волос. Затем протянул мне руку. – Документы.

– Что?

– Документы, – потряс ладонью. – Документы покажи.

– А?.. А! Да-да, сейчас! – спохватилась и тут полезла за водительским удостоверением. – Права пойдут?

– Конечно, – парень изучающе уставился в документ, и я вдруг про себя отметила, что мне нравится, как выступают вены на его жилистых руках.

Неутешительно вздохнула, и принялась выводить подушечкой пальца невидимые узоры на лакированной столешнице.

«О чём я только думаю? Какой он, а какая я…»

– Аритея Холт, – прочитал вслух официант, вдруг улыбнулся шире, посмотрел мне в лицо и зачем-то повторил по частям: – Ари…тея Холт.

– Да, это моё имя, – дёрнула плечами, чувствуя, как кровь приливает к щекам, то ли от его пристального взгляда, то ли из-за того, что моё полное имя всегда немного смущало. В основном все зовут меня Тея. Но я точно знаю, что Аритея – моё настоящее имя. Имя, которое дали мне мои настоящие родители. И это всё, что я помню из своего детства.

Парень вернул мне права, протянул бокал заказанного мною напитка и вновь упёрся ладонями в столешницу. Глаза загадочно блеснули золотом и этот невероятно симпатичный бармен, к моей неожиданности, стал первым, кто произнёс сегодня заветные слова:

– С днём рождения, Аритея Холт.

– Тея, – сглотнув, поправила и, сама от себя не ожидая, вдруг улыбнулась. – Спасибо.

– Тея, – повторил за мной бармен с таким видом, словно перекатывает на языке леденец и вдруг протянул мне руку. – Приятно познакомиться, Тея. В честь дня рождения напитки за счёт заведения. Я – Ха… Харви.

– Харви, – промямлила себе под нос, но вместо того, чтобы ответить на рукопожатие осушила бокал с ромом до дна и со звоном поставила на барную стойку. Слегка скривилась и прикрыла рот ладонью, будто это поможет справиться с пожаром в горле. – Харви. Это имя или фамилия?

Парень усмехнулся. Так приятно усмехнулся, что я даже успела порадоваться, что на мне толстовка с длинными рукавами, и он никак не может видеть табуны мурашек атаковавших кожу.

Харви облизал губы, отведя задумчивый взгляд в сторону, а затем вновь поглядел на меня:

– Просто Харви.

– Харви Харви? – усмехнулась я, чувствуя, как в голове раздаются первые пьяные звоночки. – Окей, Харви Харви, – протянула ему пустой бокал, – повтори.

– Ладно, – парень приятно улыбнулся и бросил взгляд на ту часть моего лица, что была хорошенько прикрытую волосами: – В обмен на то, что ты прекращаешь это делать.

– Что делать?

– Это, – кивнул. – Перестань прятаться. Расслабься… Аритея. Меня ничуть это не смущает.

Протянул мне выпивку, а я всё так и не решалась поднять на него взгляд, плотно прижимая ладонь к той стороне лица, что была изуродована ожогами, которые досталась мне вместе с детством, которого я не помню.