Глава 3

– Леночка, поторапливайся, пожалуйста. Ты очень меня подводишь. – Толик стоял в коридоре, переминался с ноги на ногу и костяшками пальцев нервно постукивал по внутренней обшивке входной двери.

– Толичка, миленький, я не виновата, – кричала я из комнаты и пыталась оправдаться, но чувствовала, что прощения мне уже не заслужить. – Это чулки порвались в самый ответственный момент. Пока искала новую пару в шкафу, табуретка подо мной покачнулась, подвернула ногу. Очень больно, Толик! Я тебя не обманываю!

– Я верю, верю! Но можно быстрее как-нибудь…

Я пыталась аккуратно надеть новенькие чулки и втиснуть больную ступню в узкую лакированную лодочку. От боли вскрикнула.

– Лена, что там у тебя? – в голосе Толика чувствовалась неподдельная паника. – Можно мне уже зайти, наконец!

Я отдернула подол платья, откинула лезшие в глаза назойливые кудри и героически встала на каблуки.

– Теперь можно, заходи!

Толик вошел в комнату и остановился на пороге. Он снял очки, потом снова их надел и снова снял.

– Ну, как? – поинтересовалась я, затаив дыхание. Но по выражению глаз Толика, уже поняла, что ему всё нравится и даже очень.

– Слов нет,– ответил мой оценщик и заторопился. – Леночка, красота ужасная, но мы уже на два часа опоздали. Скорее, прошу тебя!

– Я готова. Только вот это манто осталось…

Толик подхватил кучу белого меха, водрузил на мои плечи и потащил в коридор. Боль в ступне была нестерпимой, но расстраивать мужа подруги мне не хотелось. Взяв под мышку черный клатч с телефоном и мелкими побрякушками, пакет с подарком для дочки начальника, я не спеша закрыла квартиру на два оборота, дёрнула для проверки на себя дверную ручку и только потом подняла глаза на Толика.

– Давай сегодня без паники, – спокойным голосом я решила урезонить своего кавалера на один вечер. – Мы никуда не опаздываем, доедем вовремя, ничего не пропустим, и всё будет отлично!

– Опять ты со своими психическими штучками, Лена! – возмутился Толик, уже усаживая меня в машину на заднее сиденье потрепанной «Лады».

– Психоаналитическими, – поправила я. – Не стоит этот корпоратив таких нервов, уверяю тебя.

– Если бы ты знала, что у нас на фирме творится после возвращения генерального директора из-за заграницы, не стала бы так говорить, – запальчиво воскликнул Толик и уставился в лобовое стекло.

Я ждала продолжения рассказа о том, что же всё-таки творится у них на фирме, но за этим ничего не последовало. Толик и его друг-шофёр всю дорогу, а именно два с половиной часа, болтали о своих мужских насущных проблемах, совершенно игнорируя меня своим внимание. Как назло погода только ухудшила моё настроение. На выходные прогнозировали резкое похолодание, моросящий дождь, переходящий временами в снег и легкую гололедицу на дорогах. Прогноз полностью оправдался. На термометре с утра столбик с пяти градусов за полчаса упал до нуля, и начался мелкий дождь. Когда же мы выехали за первое кольцо, посыпалась снежная крошка, и что-то похожее на туман стало заволакивать близлежащие окрестности. За окном был скучающий, наводящий смертную тоску вид, такой, какой всегда бывает поздней осенью в Подмосковье – голые черные деревья и темно-серый горизонт без единого солнечного просвета. В машине было холодно, печка грела плохо, только воняла каким-то горелым запахом. Под конец пути я сильно продрогла и, уткнувшись всем лицом в пушистый мех манто, пыталась согреться. Больная нога моя онемела и без движения затекла. Какая же я дура, что согласилась на этот корпоратив! И что мне делать со своей душевной добротой! Так мне и надо, наивная бестолочь! Лежала бы сейчас на мягком диване под теплым пледом и до одури смотрела какой-нибудь мыльный сериал без начала и конца! Ну почему мне всегда так не везёт!

– Приехали! – Толик стал меня тормошить, видимо, я всё-таки смогла согреться и уснула. – Вылезай, Леночка, идти сможешь?

– Нет, – я встала на ногу, – боли не чувствую, а нога онемела.

– Держись за меня, – он подхватил меня за талию. И я заковыляла мимо охранника в распахнутые ворота.

Дом был великолепен! Мне удалось его разглядеть. Три этажа с большими французскими окнами, темный кирпич и светлая крыша. Фасад был прост, но изящен, ничего лишнего, помпезного, вычурного. Вокруг дома разбит обыкновенный газон и кое-где посажены молодые елки, пара штук после лета были уже коричневыми, засохли от неправильного ухода. Видно, садовника в доме не держали или не придавали большого значения обустройству прилегающей территории.

За домом находился внутренний двор, отгороженный стеной выложенного из камня мангала. По бокам дорожки тянулись две клумбы из глянцевого кирпича. Посаженные растения были вялые, с опущенными листьями, примершие. Замыкала всю эту незатейливую композицию деревянная арка с английской вертикальной решеткой, увитой красной розой. Несколько цветков на ней еще сохранились, но после первых заморозков лепестки поникли и края почернели, и вся она была словно подранная и израненная, кроме жалости ничего не вызывала. Впереди слышался смех, и пахло жареным мясом. Я сморщила нос от горелого запаха – от шашлыка меня всегда тошнило. Но Толик упорно тащил меня туда, в самую гущу собравшейся толпы.

– Толян! – послышалось со всех сторон. – Ты снова опоздал!

– Не виноват, друзья, не виноват. Вот подруга ногу подвернула, нужна помощь.

Для меня поставили пластмассовый белый стул, и я осторожно с содроганием присела на его холодную поверхность.

– Вот приложите холодное, – совсем молоденькая девушка протянула мне металлическую банку пива.

Я поблагодарила и стала с интересом рассматривать коллег Толика. Людей было достаточно много. В основном молодежь лет тридцати. Сразу бросилось в глаза то, что я одна среди женщин выглядела в своём вечернем наряде как белая общипанная ворона. Видимо каждая оделась так, как считала для себя удобным и по погоде. Предпочтение было отдано джинсам, теплым свитерам и дутым курткам. Я же в своём королевском убранстве сидела как герцогиня из Венсенского замка посреди площадки на пластиковом стуле. Косые взгляды неслись со всех сторон, одна коротко стриженая девица даже покрутила у виска. Но через пятнадцать минут любопытство к моей особе пропало. Все засуетились возле накрытых по-походному столов, пробуя первую порцию горячего шашлыка. Есть почему-то не хотелось, меня била внутренняя дрожь, и после машины я никак не могла согреться. Иришкино манто оказалось совершенно непрактичной вещью, как это звучало не прискорбно: абсолютно не грело. Я сидела, тщетно кутаясь в пушистый мех, и пыталась унять клацанье зубов. Белокурый мужчина в теплом джемпере на голую грудь протянул мне бокал красного вина.

– Оно холодное? – поинтересовалась я.

– Скорее всего, да. Бутылки давно стоять на столах, а погода сегодня не летняя, – приятная улыбка, манящий взгляд…

– А горячее ничего нет? – я незаметно шмыгнула носом.

– Дама предпочитает водку? – его правая бровь изогнулась и приподнялась вверх.

– Нет. Только чай.

– Чай в доме. Сюда его подавать не будут.

– А в дом нас разве не позовут? – удивилась я. Мысль о том, что мне придется просидеть на этом холоде весь оставшийся день, не очень-то прельщала. Было холодно, меха меня не грели, нога отошла, но продолжала ныть от тупой боли, и еще ужасно хотелось в туалет. Но говорить об этом незнакомому мужчине не хотелось.

– В доме сейчас генеральный небольшое экстренное совещание устроил, когда закончит, все директора присоединятся к нам, – вежливо пояснил мне мой незнакомец.

– А ещё что намечается кроме совещания и поедания мяса на холоде? – я решила уточнить всю программу веселья.

Молодой человек отпил свой бокал, пожал плечами.

– Основную часть вы пропустили, остался банкет, выпивка и танцы.

Танцы? С моей ногой? На морозном воздухе? Я поискала в толпе Толика. Он о чем-то яростно спорил с высоким лысым человеком в очках. Я попыталась до него докричаться, но откуда-то со стороны дома зазвучала громкая ритмичная музыка. Девушки радостно взвизгнули и стали весело пританцовывать в импровизированном кругу посреди открытой площадки, меня потеснили в сторону. Началась вакханалия! Все что-то кричали друг другу, пытаясь перекричать динамики, кто-то растряс бутылку шампанского, и пенные брызги полились фонтанной струёй поверх голов танцующих. Послышались крики, визг, негромкая ругань. Несколько капель упало и на моё манто. Ну-с, достаточно!

Я осмотрелась по сторонам. Все были заняты своими делами, выпивали, разговаривали, танцевали, на меня никто не обращал внимания. Мой незнакомец уже танцевал в середине круга с пышногрудой блондинкой. Мимо столов прошелся официант в униформе приличного московского ресторана, собрал пустую посуду и скрылся за выступающим углом дома. Видимо там был вход на кухню и моё спасение!

Я аккуратно, осторожно ступая на больную ногу, не замеченная никем, пошла следом за ним. За углом, действительно, оказался вход, но непарадный, а скорее всего для прислуги – две ступени и широкая дверь. Возле двери стоял охранник. Я понадеялась, что и он меня не заметит, но как всегда ошиблась.

– Простите, вы сотрудница фирмы? – низкий голос и ни одного дрогнувшего мускула на лице. Врать мне не хотелось.

– Вообще-то, нет, – тихо ответила я.

Окинув меня взглядом, (спасибо Иришке за манто!) он оценил меня, видимо, намного больше, чем просто сотрудница и тоже тихо уточнил.

– Вас вызвали?

Я не нашлась, что ответить. За кого меня принимал этот субъект, было совершенно непонятно. Но я замерзла так, что мой мочевой пузырь готов был уже разорваться, и просто кивнула головой, не вдаваясь в более интимные подробности.

– Проходите, – передо мной раскрылась дверь. – По коридору направо…

Я мигом взлетела по ступеням и очутилась в просторном коридоре, в тепле, комфорте и перед вторым охранником. Он молча снял с меня манто, повесил на пустую вешалку, перебрал на низком столике в углу несколько бейджиков, нашел то, что искал, и протянул мне. Надпись гласила «Татьяна Викторовна Нестерова. Терапевт-консультант. МОО «НЕЖНЫЕ РУКИ».

– Что это? – удивилась я не меньше, если бы мне сейчас вместо бейджика предложили выигрыш в миллион долларов.

– Вы не Татьяна Викторовна?

– Я Елена Алексеевна, – залепетала я не совсем внятно.

– Мы ждали Нестерову. Извините. Переделывать фамилию уже поздно. Давайте всё на понедельник отложим. Паспорт у вас есть? Я сделаю копию. Идите по коридору на третий этаж, там вас встретят, – заметив в моих руках пакет, он поинтересовался. – Что в пакете?

– Книги для дочери генерального директора, – я раскрыла пакет.

– Для Анастасии Ивановны, – утвердительно отозвался охранник. – Можете передать ей сами, она сейчас наверх пошла.

Он вежливо и аккуратно взял меня под локоть и направил по коридору в нужном направлении, и тут я запаниковала.

– Извините меня, пожалуйста, но мне очень надо в туалет. Простите за нелепое положение…

Охранник не дал мне договорить, опять молча кивнул головой и открыл белоснежную дверь по левую сторону.

– Здесь есть то, что вам нужно. Только быстрее, прошу вас. Леонид Аристархович о вас уже два раза спрашивал.

Я вошла в комнату, дверь за мной закрылась. Это была подсобка для персонала, так мне показалось, не большая, но и не маленькая. Здесь могло бы спокойно разместиться человек пять-шесть. Окон не было, но комната освещалась ярким светом, возле стены стоял прямоугольный стол, несколько стульев, пять шкафчиков для одежды, электрочайник, микроволновка. В углу комнаты был отделен душ и туалет. Я же находилась в каком-то вакууме, всё понимала, но ничего не соображала. Уже в туалете, вымыв тщательно руки, глянула в зеркало. Красно-синий нос, бледные щеки, обвисшие от сырой погоды когда-то завитые локоны и огромные перепуганные глаза – нечего сказать – мисс Подмосковье, да и только! Нужно было срочно успокоиться и искать пути отступления. Меня явно приняли за другую, иначе даже в дом бы не пустили. Нужно вернуться, объяснить охранникам это случайное недоразумение. На крайний случай во всём признаться и бежать за Толиком. Чего проще?

Но я зачем-то приколола под брошь бейджик, расправила на груди платье, не торопясь, сосчитала до десяти. Для пущего спокойствия продлила счет до двадцати пяти и с маленькой надеждой, что моего охранника в коридоре уже нет, открыла дверь… Надежда не оправдалась. Верный своему долгу часовой помахал мне рукой в конце коридора и указал пальцем, в какую сторону следует идти. Судорожно сглотнув ком в горле, я пошла.