Пока я вносила супницу и хлеб на блюде, дед, не торопясь, рассказывал про своё житьё в доме у зятя. Он не жаловался, нет. Просто по секрету делился некоторыми моментами, о которых, наверное, никогда бы не пожаловался ни Асе, ни Ивану Федоровичу.

– …я же некапризный, довольствуюсь малым… Главное, что я здесь, в России рядом с Любушкой…

Его рассказ прервали. Посланная за Асей, Машенька быстро вошла в столовую.

– Елена Алексеевна, она плачет! Не знаю, что делать. Идти не хочет…

– Кто плачет? Ася? – забеспокоился дед.

– Да, там музыка громко играет. Я дверь приоткрыла, а она сидит на кровати и плачет…

– Маша, побудьте здесь, наливайте сок по бокалам, а я сейчас.

Поднимаясь по лестнице, я лихорадочно подыскивала нужные слова, которые могли бы успокоить несчастную девушку. В первый раз мне так, один на один, приходилось беседовать с взрослым ребенком. Я уже приготовила целую кучу слов и подняла кулак, чтобы постучаться, как дверь перед моим носом открылась и на пороге стояла Ася в прекрасном настроении. Глаза только были немножко красные, а в остальном полный порядок.

– У тебя всё нормально? – поинтересовалась я.

– Да. Я уже собралась деда идти кормить, – Ася улыбалась через силу, это было заметно.

– Пойдём, только ничему не удивляйся…

Войдя в столовую, она замерла на пороге, потом ожила и захлопала в ладоши. Восторг её был неподдельным.

– Дед! И ты тут! Вот здорово!

– Да, – радостно сиял Леонид Аристархович, – в кои-то веки сподобился спуститься вниз. И всё благодаря Елене Алексеевне. Вот спасибо, уважили старика! Ну а кормить-то будут сегодня? Я что-то на радостях проголодался.

Уселись все за стол, и Маша с нами, даже заставили сесть Олега, хотя он упирался всеми своими частями тела, ссылаясь на то, что не может оставить свой пост без присмотра. Михаил наотрез отказался идти в дом, весь обед ему отнесла Маша в сторожку в термосках.

Леонид Аристархович в мельчайших подробностях рассматривал обстановку столовой комнаты, картины на стенах, вазы за стеклом посудных шкафов, огромный мягкий ковёр. Он словно ребёнок вертел головой во все стороны, любопытствуя и интересуясь всем, и при этом успевал отпускать замечания и мне, и Асе, и Машеньке.

– Вот этот бокал должен здесь стоять, а вилочка сбоку. А супник на подносе обязательно должен располагаться, а салфеточки, салфеточки-то кто ж так складывает!

– Дед, – не выдержала Ася придирок, – можно подумать, что ты с королями всю жизнь обедал!

– Ну не с королями, конечно, – поскромничал Леонид Аристархович, – но с князем один раз ужинал почти до утра… Да, было дело…

На несколько секунд он замолчал, видимо, вспоминая приятные моменты прошедшей молодости, но пауза длилась недолго.

– Так, а по какому случаю сегодняшний банкет? Повод есть?

– А почему нужен какой-то повод? – такого вопроса я не ожидала, почувствовала легкую панику и уже стала сомневаться в своей затее. – Тем более что у вашей внучки был вчера день рождение.

– Вот это правильно! – сразу же оживился дед. – Это повод хороший, и ничего, что день рождение был вчера, мы и сегодня его с удовольствием продолжим.

Разлили суп по красивейшим тарелкам. Горячая картошка с грибами, запеченная с кусочками курицы, дымилась посредине стола на фарфоровом противне. Дед потянул аромат носом, от удовольствия прикрыл глаза.

– Да-а, – крякнул он. – Это вам не французские супы да рататуй, это русская кухня! А лапша у вас замечательно получилась, Елена Ляксевна, первый сорт!

Я чуть не подавилась. Уж чего-чего, а похвалы никак не ожидала, да еще с первой ложки. Как-то больно скоро стал меня дед хвалить, точно не понравилась ему моя стряпня!

– Вы, наверное, преувеличиваете, Леонид Аристархович, – я осторожно стала заходить издалека. – Надо признаться, готовить-то я не очень умею, и честно, не люблю. Практики маловато будет, как говорится. Сестра моя изумительно готовит, от мамы, видно, талант передался. И жаркое, и пироги разные, по этим делам она мастерица. А я так, на подхвате всегда стояла.

– Не скромничайте, не скромничайте, – замахал руками дед. – Лучше добавочки мне подлейте. Вернется наша Кати, не поем я такого отменного супа, больной коленкой чую, не поем!

– Да ладно тебе, дед, – Ася немного развеселилась, – мы по выходным дням будем Елену Алексеевну просить готовить. Она и меня научит, дело нехитрое – суп сварить.

– Нехитрое, – передразнил внучку Леонид Аристархович. – Кулинария – это талант, если не призвание! Но можно, конечно, и научиться, это ты правильно подметила. Вот и учись, а я вам, девочки, еще мастер-класс покажу по ушице!

– Так вы умеете готовить? – я была поражена.

– Когда-то неплохо с этим справлялся, – заулыбался дед, протягивая мне пустую тарелку. – Были времена, кашеварил на общей кухне, ну это потом сказки будут рассказываться, а теперь второе блюдо подавайте…

Я стала раскладывать картошечку с мясом. Леонид Аристархович от предвкушения потёр руки. Если подумать, смех, да и только! Я в богатом шикарном доме, в небедной семье русского предпринимателя, члены которой привыкли каждый день употреблять в пищу разносолы изысканной французской кухни (с кухаркой из Прованса!), готовлю банальную картошку с грибами и курицей, и все довольны, и все это едят даже с превеликим удовольствием! Если рассказать Лёльке, не поверит!

– Что вы не говорите, – Леонид Аристархович обратился к молчаливому Олегу, который за весь обед даже звука не произнес, – а наша русская еда это картошка! И не спорьте, братец! – Олег из вежливости перестал жевать, а дед продолжал. – Как удачно её нам Пётр завёз. Она и кашу заменила, и пареную репу. А теперь без неё русская кухня не кухня вовсе, а так, непонятно что! Мне ещё добавки, Елена Алексеевна!

– Дед, тебе плохо будет, – предупредила Ася.

– У меня таблетки есть, – отмахнулся тот.

– Ты же их не пьешь! – возмутилась внучка.

– Вот теперь с нормальной едой и пить буду. Кстати, девочки, о питье. Бокалы стоят, а ничего не наливаете.

Олег первый схватился за графин с апельсиновым соком.

– Ой, только не эту кислятину, у меня после неё изжога, – запричитал театрально Леонид Аристархович.

Олег в нерешительности замер над столом с вопросительным взглядом. Ася категорично замотала головой.

– Он вчера коньяк пил, – выдала она деда. – Если отец узнает, будет скандал. Я лучше морс принесу.

Ситуация разрешилась сама собой. Маша подскочила со своего места.

– Я же чайник забыла поставить, сейчас сервиз принесу.

– Чай – это хорошо! – согласился дед и отказался от добавки. – Лучше чаю попью. Так оно надёжнее…

В столовой повисло минутное молчание. Олег делал мне какие-то незаметные знаки, но я не обращала внимания. Двери в гостиную были плотно прикрыты, но за матовыми стеклами уже два раза промелькнула какая-то тень. В доме посторонних не было, это я знала точно, и тень показалась мне от окна, может быть, от дерева за окном. Ася принесла морс, Маша расставляла чашки с блюдцами. Торт мы припрятали как раз в соседней гостиной, договорились, что пока я буду разливать чай, Маша незаметно выйдет и зажжет на нём свечи. Когда я убрала лишнюю посуду со стола и принесла чайник, Маша решила открыть дверь в гостиную.

– Митька, фу! – вскричала девушка от испуга и отпрянула к стене.

В комнату, стоя на задних лапах, просто ввалилась огромная псина, чуть не положив бедную Машу на лопатки.

– Господи! – вырвалось у меня, – а это ещё что за чудо! – кипяток переливался из чашки на стол и стекал уже на ковёр. Олег аккуратно выхватил у меня горячий чайник. – Что это за чудовище?

– Это наша Митька! – Ася подскочила с места, взяла собаку за ошейник. – Ты зачем озорничаешь, где твоё место?

– Это мальчик? – допытывалась я.

– Нет, девочка!

– Тогда почему мужское имя?

– А, обычная история, – Ася нежно гладила шею собаки. – Принесли щенка, думали мальчик, назвали Митюшей. А через полгода оказался не мальчик, а совсем наоборот. Но имя менять не стали. Вот так и живём.

Я присмотрелась. Собака была удивительная! Русская борзая с чубарым окрасом! Вся рыжевато-серая с черными полосками по бокам, а вытянутая морда белая с оранжевым подшерстком, и только на кончиках ушей черные пятна. От такой красоты я просто замерла! Ну, надо же, ведь не побоялись завести такую исключительную породу. Таких собак в городе не встретишь, большая редкость, требуют они тщательного ухода, а особенно выгула. Охотничья порода это не просто пафосные слова, здесь действительно требуется настоящая охота, иначе животное зачахнет, и начнутся бесконечные проблемы со здоровьем. Помню, очень мы с Лёлькой хотели собаку, и как назло, ей на день рождения тётка подарила целую книгу о русских заводчиках и новых выведенных породах. На первой странице был красочный рисунок старинной усадьбы и приличная свора борзых, которые ожидали своего часа, теснясь к ногам розовощекого барина. Под картинкой стояла краткая надпись: «Подготовка к охоте». Помню, мы целую неделю не выпускали эту книгу из рук, и всё нам хотелось кого-нибудь поскорее завести. Но мама категорично убила нашу мечту в самом её зарождении, и вместо щенка однажды принесла в коробке двух серых хомячков, а книга была заброшена на самую верхнюю полку шкафа. С тех пор прошло сто лет, и мечта успела позабыться. И вот теперь я с благоговением стояла перед своей мечтой.

Митька была мне если не по грудь, то по пояс, это точно. Если встанет на задние лапы, будет выше меня на две головы. Розовый длинный язык смешно свешивался на бок из распахнутой пасти, от теплого дыхания колыхался край скатерти, а уши мягким плюшем свисали вниз.

– Погладьте, не бойтесь, – предложила мне Ася.

Я осторожно подошла к собаке. Новый человек, новый запах. Митька стала принюхиваться к моей юбке. Её поджарые бока судорожно вздрагивали при каждом вздохе, изогнутый хвост монотонно раскачивался, как метроном. Я подставила под собачий нос ладонь. Шершавый язык обследовал мои пальцы и смачно прошелся по всей пятерне, оставляя скользкие липкие слюни. Контакт был налажен!

– Она вас приняла, – уточнила Ася. – Теперь, если встретите её в комнатах, не бойтесь.

– Да я и не боюсь, – счастью моему, почему-то, не было придела. Какой удивительный дом! Столько сюрпризов!

– Давайте уже чай пить! – закапризничал дед. Всё внимание перешло к собаке, и он стал скучать.

В столовую вошла Машенька. На вытянутых руках она несла большой торт, свечи ярко горели, затмевая даже люстру под потолком. Ася вся светилась от счастья.

– Это мне? – не верила она. – Это всё для меня?

– Конечно, для вас, Анастасия Ивановна, – Олег изумил меня своим красноречием. – Иван Федорович еще в пятницу утром велел его доставить из ресторана.

– Ресторанный, – дед скривил нос, но сразу же опомнился. – Ну, ничего можно и такой поесть.

Задули свечи, разлили чай. Ася сама разрезала торт на кусочки, разложила всем на блюдца. Стали пробовать. Так, ничего, вроде вкусно, вроде есть можно. Но дед всё равно поглядывал в мою сторону и многозначительно покашливал.

– Намеки ваши, Леонид Аристархович, – не выдержала я, – очень хорошо понимаю, но торты печь абсолютно не могу. Я даже не знаю, что с вашими блинчиками делать!

– А что с ними делать? – изумился дед. – Наболтали тесто пожиже, и вперед! Была бы сковорода подходящая.

– Этих сковородок на кухне целая гора, – отозвалась Машенька.

– Ну, вот и отлично! – дед сразу подхватил инициативу. – Я вам всё покажу, Елена Алексеевна.

– Дедушка, у тебя режим, – напомнила Ася.

– Отстань, ты ради Христа! – снова отмахнулся дед. – В кои-то веки у нас в доме нормальная женщина появилась, а я должен режим соблюдать. Отец твой тоже всё время меня хочет в постель уложить. Рано ещё…, ещё поживем, правда, Елена Алексеевна?

Я только улыбнулась. Ну, раз меня назвали «нормальной женщиной», тогда, конечно, поживем. Деду я уже понравилась, это было видно и без каких-либо доказательств. Могу поспорить, что старшее поколение мужчин в отличие от современных представителей этого вида как-то быстро и в точности правильно может определить «подходящую» для их общения женщину и никогда не ошибутся. Более того, они легко и непринужденно умеют наладить беседу и никогда не боятся быть смешными или наивными, потому что уверены на сто процентов – женщина, умеющая более тонко чувствовать взаимоотношения, это оценит и посчитает довольно милым и забавным, и обязательно не останется в долгу. В чём заключается этот долг, спросите вы. Ну конечно, в ответном общении! В преклонном возрасте мужчину уже занимает не пылкая страсть и роковая любовь, а интересная и умная собеседница, которая может не только часами напролёт слушать своего старого друга, но и по мере сил поддерживать разговор, а лучше всего удивлять, изумлять и преподносить сюрпризы, конечно, в нормальном смысле этого слова! И раз меня определили в разряд нормальных женщин, а это была самая, что ни на есть, наивысшая похвала, в этом можно было не сомневаться, я должна была соответствовать данной категории и соответствовать достойно.

Пока за пустыми разговорами ели торт и пили чай, Митька сидела в уголочке и вела себя достаточно прилично. Но стоило лишь начать греметь пустой посудой, собака заволновалась и стала чуть слышно повизгивать.

– Её, наверное, покормить надо, – предположила я.

– Да надо, – отозвалась Машенька, унося по ходу поднос с чашками. – Только работы выше крыши. А корм стоит в кладовке под лестницей. Там целый мешок. Только она его не любит, по два дня может голодать, только воду пьёт.

– Почему не любит? – удивилась я. Маша пожала плечами.

– По хозяину скучает, наверное. Когда Иван Федорович уезжает, всегда так: лежит возле камина и пьёт воду.

Странное, конечно, поведение у собаки. Но её можно понять. На её месте я бы тоже, наверное, заскучала, тем более, о таком хозяине!

– Митюша, – позвала я собаку, – пошли со мной!

Борзая подскочила с насиженного места, уныло поплелась за мной на кухню. Там в отдельной кастрюльке я сложила шкурку и мягкие косточки от вареной курицы из бульона. Выложила всё на пол на салфетку, Митька стала обнюхивать подаяние. Запах понравился, попробовала языком…. И дело пошло на лад. Косточки захрустели на зубах, через минуту пустая салфетка прилипла к языку. Жалостливые глаза просили ещё.

– Всё, больше нет, – я демонстративно развела руками. – Да тебя и кормить много нельзя, фигуру только испортишь, как за зайцами бегать будешь?

– За какими зайцами, Елена Алексеевна! – Машенька загружала посудомоечную машину и прислушивалась к нашей беседе. – Её сутками никто не выгуливает, некогда, а с чужими она не гуляет. Лежит целыми днями у порога. Тоска одна.

– Такой собаке нужны дальние прогулки и желательно поле, чтобы набегаться вдоволь, – у меня опустились руки.

– Какое там набегаться, – отмахнулась Маша и больше говорить ничего не стала. На кухню вошел Олег.

– Я на пост.

– Погодите, у меня ещё одна просьба. Перенесите деда в гостиную. Хорошо?

Охранник молча кивнул головой.

– Пойдем, Митюш, – позвала я за собой борзую, – как-нибудь и твою проблему решим.

Олег и собака последовали за мной в столовую.

– У меня интересное предложение! – объявила я громко.

– Так, – встревожился Леонид Аристархович. – Мне определенно нравится эта женщина!

– Я предлагаю не подниматься наверх, а провести вечер в гостиной с дополнительной программой мастер-класс « а-ля блинчики»! Как вам моё предложение?

– Мне уроки делать надо, – запротестовала Ася, – завтра контрольная по алгебре.

– Хорошо, когда сделаешь уроки, можешь к нам присоединиться, ну как? – я рассчитывала на поддержку.

– Идея превосходная! – щеки у деда даже зарумянились от восторга. – Только сегодня день оперы.

– Вы любите оперу? – поинтересовалась я.

– Обожаю! По телевизору «Травиату» будут показывать, по «Культуре».

– Тогда Олег устроит вас на диване, а мы с Анастасией Ивановной составим вам компанию.

– Ну, ладно – согласилась Ася, – до вечера ещё далеко, постараюсь всё успеть, а потом к вам присоединюсь. Я к себе…

Она помогла убрать остатки торта, чмокнула деда в щеку и упорхнула наверх. Ну что ж, уроки есть уроки. Пусть девочка занимается, она и так мне очень помогла.

– Елена Алексеевна, – охранник тихо подошел ко мне со спины и зашептал на ухо. – В гараже есть старое инвалидное кресло на колесах. Его можно отмыть и в дом принести.

– Кресло? Очень хорошо, – я засомневалась только на секунду. – Знаете что, Олег, в дом его не надо нести. Достаньте, приведите в порядок и подкатите к крыльцу. А кресло из комнаты Леонида Аристарховича нужно спустить сюда, это возможно?

– Сделаю.

Через десять минут Олег уже вкатывал кресло в столовую. Деда усадили на место, решили прокатиться по гостиной.

– Если открыть настежь все межкомнатные двери, – распоряжался Леонид Аристархович, – то я спокойно и сам могу по всему этажу передвигаться, а если что, Олежек рядом.

Это было разумное предложение, так и сделали. Олег прошелся по всем комнатам и зафиксировал двери в открытом положении. Дед смело направил колеса в гостиную, ему никто не помогал.

Комната оказалась очень просторной с тремя высокими окнами во всю стену. Поделена она была на две зоны. В одной большой камин с креслами и журнальным столиком, в другой – широкий диван с множеством подушек и огромной плазмой на полстены. Ворсистая ковровая дорожка посередине мешала свободному проезду инвалидного кресла. Мы с Машей решили её свернуть и убрать в сторону, такая же участь постигла и ковер в столовой. Зато стало удобно, просторно и уборки поменьше – полы тряпкой протёр и всё блестит. Пока на скорую руку прибирались в комнатах, Митька успела нас опередить и важно разлеглась во всю длину на белоснежном диване перед телевизором, показывая, что место в опере уже занято.

– Фу, бестолковая собака какая, – Маша замахала на неё руками, та в свою очередь оскалила зубы. – Наказание просто, а не собака. Я каждое утро этот диван от шерсти чищу, а она снова на него ложиться. Место твоё где, а, где место?

– Маша, вы так ничего не добьётесь, – будем пробовать на практике талант дрессировки. – Митюша, – ласково позвала я, – хорошая собачка, хорошая. Смотри, вот твоё место, – я присела на небольшой белоснежный ковёр перед диваном и погладила ворс рукой. – Иди сюда, иди.

– Митька, – прикрикнул на собаку дед, – слушаться Елену Алексеевну!

Не знаю, чей аргумент оказался убедительнее, но собака послушалась. Зевнув два раза во всю собачью пасть и обнажив все свои острые зубы, она, нехотя, просто через силу, сползла с дивана и улеглась на ковре. Олег усадил деда на диван.

– Чудеса, да и только! – Маша ликовала. – Теперь хоть управа будет на эту псину, а то кроме Ивана Федоровича она никого слушает.

Ну, что ж, можно попробовать и золотое правило женской дрессировки: прежде чем найти подход и приручить хозяина собаки, нужно найти общий язык с его питомцем. Я незаметно подмигнула Митьке, и в этот момент мне отчетливо показалось, что она мне тоже подмигнула, причем дважды, и левым глазом, и правым.