–Лысый сказал, что все, что я описал в рассказе – это сверхсекретная разработка наших ученых. О ней не должен знать никто, кроме строго ограниченного круга лиц, и то, что об этом узнал я, означает опасную утечку информации, и теперь он должен выяснить, как эта утечка произошла!

–Утечка?… – машинально повторил Носачев, хмурясь и постукивая карандашом по столу. История эта нравилась ему все меньше и меньше.

–Какая утечка! – взорвался начинающий писатель. Он подскочил со стула и воинственно потряс руками над головой. – Я действительно все это придумал! Понимаете? ПРИДУМАЛ!!! Я не знаю ни одного ученого! Я не имею отношения ни к каким разработкам! Этот рассказ – плод моего воображения! Целиком и полностью!

–Допустим… – миролюбиво произнес Виктор Данилович. – Плод вашего воображения. Да вы присаживайтесь…

Тимофеев снова плюхнулся на сиденье и устало вытер пот со лба.

–И что произошло дальше?

–Лысый мне не поверил, – мрачно ответил Олег Николаевич. – Он еще долго изводил меня своими вопросами, а потом заявил, что все равно узнает правду, тем или иным способом. Он сказал, что дает мне три дня на то, чтобы я освежил свою память, а потом мы снова встретимся, и тогда я должен выложить ему все, что мне известно. Меня снова засунули в машину, отвезли и высадили из нее недалеко от моего дома, многозначительно предупредив, чтобы я никому об этой встрече не рассказывал.

–Но вы решили обратиться к нам, – подал голос Ваня.

–Да, – Тимофеев затравленно втянул голову в плечи. – Потому что я чувствую, что моя следующая встреча с этими людьми – а мои три дня истекают сегодня после обеда – окажется последней. Поймите, я ничего не могу им доказать, а они не верят, что то, что я написал – это фантазия от первого до последнего слова. А если они начнут меня пытать?

Испуганный голос писателя сорвался на визг.

–Я требую вашей защиты! – захлебываясь от волнения продолжил он. – Я два дня не ел и не спал, только думал, что же мне делать. Вчера вечером столкнулся с соседом по подъезду, Семеном Ивановичем, и вспомнил, что он раньше работал в органах. Я так, между прочим, спросил его, к кому в полиции можно было бы обратиться с необычным делом, и он, без колебаний, назвал вас. Я размышлял всю ночь и пришел к выводу, что другого выхода у меня нет. И вот я здесь. Сейчас я напишу заявление, а вы обязаны обеспечить мне круглосуточную охрану, чтобы эти люди не могли меня похитить снова!

Олег Николаевич умоляюще посмотрел на старшего следователя. Подбородок его дрожал, щеки налились нездоровым румянцем.

–Пишите заявление, – вздохнул Носачев, подвигая мужчине бумагу и ручку. – Насчет охраны – это не к нам, а с заявлением о похищении будем разбираться.

–Но мне нужна охрана! – завопил несчастный испуганный Тимофеев. – Или я никуда отсюда не уйду! Вы – правоохранительные органы и должны меня охранять!

Он подумал и выкрикнул клише из американских фильмов, как свой последний аргумент:

–Вы обязаны! Я плачу налоги!

–Слушайте, давайте для начала успокоимся, – устало произнес Виктор Данилович. – От того, что вы будете шуметь, ничего не изменится. Вот вам ручка, пишите заявление.

Олег Николаевич взял предложенную авторучку и упрямо заявил:

–Охрана мне обязательно нужна!

–Да вы пишите, – поморщившись, повторил Носачев. – А мы уведомим начальство, и оно решит, что вам нужно.

–Хорошо, – Тимофеев угрожающе прищурился. – Я все напишу! Я до самого верха дойду!

И он принялся лихорадочно покрывать белые листы мелким аккуратным почерком. Виктор Данилович тоже взял листок и написал на нем следующее: “Наведи справки о нашем клиенте в городском психдиспансере”. Со словами “Ваня, будь другом, принеси мне стаканчик кофе”, Носачев передал записку своему коллеге, и тот, понятливо кивнув, бросился исполнять поручение.

Он вернулся только через полчаса и, отдавая начальнику остывший кофе, чуть заметно отрицательно покачал головой.

“Значит, на учете не состоит…” – с досадой подумал Виктор Данилович. – “Черт!”

Тимофеев, тем временем, закончил писать и придирчиво перечитывал свое творение, кое-где делая поправки.

–Вот, – торжественно объявил он, протягивая старшему следователю заявление. – Я все изложил. Уф, даже легче стало!

Его лицо впервые просветлело.

–Вот и отлично, – произнес Носачев, мельком скользнув по первым строчкам “… требую предоставления мне круглосуточной…” – А теперь идите домой, отдохните, выспитесь…

–Вы что, с ума сошли? – щеки писателя побледнели, голос задрожал. – Мне угрожает смертельная опасность, а вы предлагаете мне идти домой? Я никуда не уйду без охраны!

–Э-э-э… – задумчиво промычал Виктор Данилович, потирая подбородок. – Это так быстро не решается. Мы должны выяснить некоторые детали, доложить начальству…

–Делайте, что положено, но я отсюда не уйду, – решительно объявил Тимофеев и монументально замер на стуле, всем своим видом показывая, что не сдвинется с места.

–Ы-ы-ы-ы… – снова помычал Носачев и предложил компромиссный вариант. – Хорошо. Не хотите идти домой – не надо, но может вы хотя бы отдохнете и перекусите в кафе через дорогу? Место это людное, там полно наших сотрудников обедает, и там вам точно ничего не грозит. А мы пока поработаем над вашим делом.

После некоторых колебаний и возражений, Олег Николаевич неохотно согласился на кафе и несмело вышел из кабинета, пообещав вернуться через час, но влетел обратно, не успев закрыть за собой дверь.

–Ой, подождите, – закричал он с порога. – Я же вам самое главное забыл!

–А? – недоуменно поднял брови Виктор Данилович. – Еще что-то?

–Мой рассказ, – Тимофеев быстро вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую папку и, потрясая ею, подлетел к столу старшего следователя. – С него все и началось. Корень всех проблем, так сказать!

–Э-э-э… Кхм-м-м… Ну, давайте… Приобщим… – неуверенно произнес Носачев, брезгливо покосившись на папку, как на дохлую мышь.

–Да! Спасибо! – просиял будущий писатель. – Теперь я даже смогу поесть. Семен Иванович был прав. Вы – хороший человек!

Старший следователь озадаченно крякнул, не зная что сказать, но Тимофеев и не ждал ответа. Заметно повеселевший и взбодрившийся, он торопливо вышел из кабинета, еще раз пообещав скоро вернуться.

Когда за ним закрылась дверь, заинтригованный Гаусс откинулся на спинку кресла и с живейшим интересом уставился на начальника. Виктор Данилович сидел, недовольно уставившись на заявление писателя, и хмурился все больше.

–Ну и что мы будем делать? – не выдержал молчания Ваня.

–Откуда я знаю? – раздраженно проворчал Носачев. – Чушь какая-то… Сочинители, похитители, спецслужбы… Тьфу!

–Может он все-таки псих, только его на учет поставить не успели? – оптимистично предположил Ваня.

–Хорошо бы, – вздохнул Виктор Данилович. – Но пока это выяснится, времени пройдет немало, а этот писатель уже через час нам с тобой снова мозг выносить начнет.

–А может, начальство по его заявлению расщедрится на охрану? – ухмыльнулся Гаусс.

–Начальства-то нет сегодня, – в сердцах ответил старший следователь. – И Антоныч, и зам его сегодня в район укатили…

–А, точно, – вспомнил Ваня. – Ну, кто-то же остался за главного?

–Я остался… – мрачно буркнул Носачев.

–Тогда еще легче, – обрадовался помощник. – Вам и карты в руки!

–Какие, к дьяволу, карты, – сердито фыркнул Виктор Данилович. – Я нутром чую – мутная это история, ох, мутная! И Тимофеев этот мутный…

–Так на то мы и следователи, чтобы мутные истории расследовать, – еще больше воодушевился Гаусс. – А давайте так сделаем: вы меня откомандируете его охранять. У меня все равно ничего срочного нету. Покручусь рядом с ним денек-другой, разведаю, что к чему и выведу его на чистую воду!

Ванины глаза азартно заблестели. Он страстно мечтал о настоящем деле, но большую часть времени ему приходилось проводить за бумажками. Носачев ничего не ответил, буравя заявление мутного Тимофеева суровым взором. Юный коллега терпеливо ждал.

–Ладно, – нехотя произнес Виктор Данилович через некоторое время. – Присмотришь за этим чудиком до вечера. Он сказал, что снова похитить его обещали сегодня после обеда?

–Ага, – Ваня негромко хохотнул. – Спецслужбы должны сдержать свое слово и явиться вовремя!

–Чего ты так развеселился? – оборвал его начальник. – Ты на работе, между прочим!

Гаусс послушно сделал серьезное лицо.

–В общем, так. Побудешь с ним до конца рабочего дня, потом скажешь – извините, раз вас никто не похищает, то охрана снимается, – и возвращаешься сюда. Ясно?

–Ясно, – с готовностью кивнул младший следователь.

–А пока он не вернулся, глянь, что он там понаписал. А то мало ли что…

–На кой я это буду читать? – Ваня презрительно оттопырил губу. – Время на его писанину тратить!

Он вскочил на ноги и схватил стопку бумаг на столе.

–Я лучше пока в лабораторию сбегаю. Они еще вчера обещали результат по делу Кузьмина выдать, а потом в архив загляну, как вы просили. Ну и перекушу заодно, а то нападут на Тимофеева похитители – а я голодный. Противостоять не смогу! – Гаусс широко и заразительно улыбнулся, и Виктору Даниловичу стоило некоторых усилий не улыбнуться в ответ.

–Иди уже, – ворчливо произнес он, углубляясь в ежедневник, и строго крикнул вслед удаляющейся Ваниной спине: – И чтобы все время был на связи!

Четыре часа спустя, когда хлопотный рабочий день уже подходил к концу, на столе у Носачева зазвенел телефон.

–Виктор Данилович, – прозвучал в трубке растерянный голос Гаусса. – Похоже, нашего похищенного, того…. Опять похитили!…

–Что? – старший следователь от неожиданности едва не выронил трубку. Отступившие за другими заботами мрачные предчувствия по поводу мутного Тимофеева нахлынули с новой силой. Он сердито посмотрел на оставленную писателем папку со злополучным рассказом и вздохнул. Теперь придется прочитать.

–Ты где? – спросил он своего помощника. – Сейчас приеду.