Но судьбе было угодно сыграть с ним шутку. Его приняли за героя. Вначале он хотел просто улизнуть от «ангелов», но по натуре был слабым и ведомым и попросту не посмел ослушаться Кроманьонца. К тому же промелькнула мысль: «Что, если это мой шанс?»

Он сызмальства был трусливым и безвольным ребенком, а потом и подростком. В жестокой подростковой среде Ада готов был унизиться, лишь бы не оказаться битым. В то же время, насмотревшись приключенческих фильмов, где герой-супермен в одиночку покорял вселенную и сражался с мировым злом, он рано заболел идеей величия, которая с годами переросла в шизофренический бред. Лет в 15 он начал пить, чтобы в пьяном угаре воображать себя тем самым суперменом, алкоголизм утяжелял течение психической болезни, и к 20 годам Джонатан Бэкер превратился в постоянного пациента психиатрической клиники.

Врачи и санитары в Аду не очень-то рьяно выполняли свои обязанности, поэтому больным не составляло труда покидать стены больницы, скитаться, уходить в запой и попадать в истории. Никто их особенно и не искал: вообще на этой планете каждый был сам за себя, а зачастую – еще и против всех.

Как многие шизофреники, Джонатан был весьма неглуп, из хаоса прочитанных книг составил более-менее обширный кругозор и умел красиво рассуждать на отвлеченные темы. Все это позволяло ему на время располагать к себе людей, производить впечатление на женщин. Он обладал поистине дьявольским чутьем манипулятора – и этот своеобразный «дар» позволил ему до сих пор выжить и не скатиться на дно.

Прозвище Люцифер он получил за свои пьяные разглагольствования о том, что бог и дьявол есть одно и то же, что Люцифер по-латыни значит «несущий свет» и что лично он, Джонатан Бэкер, избран богом-дьяволом для особой миссии.

Больше всего на свете он боялся быть уличенным в своем ничтожестве. И вот сегодня его приняли за героя! Причем не пьяные собутыльники, а сами «звездные ангелы». Именно так его и встретили на корабле. И вот теперь, лежа под капельницей, окруженный вниманием дяди Ли и совершенно незаслуженным уважением экипажа, он обдумывал, как разыграть эту неожиданно выпавшую ему козырную карту.

………………………….

Тем временем уже знакомый нам богатырь по имени Богдан Бугай, который доставил раненую Марту и дядю Ли на корабль, сидел в кают-компании и, размахивая огромными ручищами, живописал «героизм» Джонатана-Люцифера:

– Входим мы…это значит…представьте себе…в их вонючий кабак, а там Марта в крови и он закрывает ее собой от целой толпы уродов под наркотиками… И дети возле него плачут. Это Марта, значит, детей хотела вывести… А они ей ножом в живот, гады. В общем, если бы не этот парень, ей бы конец пришел…

Окружившие его спасатели, для которых героизм был совершенно привычным делом, понимающе качали головами.

– А все-таки удивительно, что в Аду есть такие люди! – высказался Кроманьонец. – Впервые в жизни слышу о чем-то подобном.

Его поддержали ветераны: наставник по рукопашному бою Алексей Дмитрич, невысокого роста мужчина в возрасте, поджарый, целиком состоявший, казалось, из сухожилий и мышц, и Лада Эйненги, пожилая чукчанка, представитель новой удивительной профессии – «мыслитель». Ее работой было… решать загадки и разгадывать тайны, которые возникали на пути космических спасателей. Давно ушли в дикое прошлое те времена, когда чукчи считались глупыми, когда вообще допускалась мысль, что одни народы могут быть лучше или хуже других. Лада Эйненги считалась одним из самых умных людей на Земле и на всех населенных землянами планетах. О ее блестящих находках и решениях слагались легенд. Рассказывали, что только благодаря ее абсолютно нестандартному мышлению была найдена пропавшая археологическая экспедиция, которая искала следы древней цивилизации на одной из пустынных планет. Говорили также, что ее смелое инженерное решение предотвратило гибель экипажей пяти кораблей различных гуманоидных рас, столкнувшихся на перекрестке космических путей.

То и дело кто-то из членов экипажа забегал в лазарет, чтобы задать дяде Ли один и то же вопрос: «Ну, как она?» Врач всем отвечал одной и той же фразой: «Спит. Очнется – сообщу!» – и хмурился, потому что сам очень переживал за Марту.

Натан, уже полностью протрезвевший, решил завязать разговор:

– А что, доктор, разве у вас положено вот так в одиночку ходить по злачным местам и собирать детей? – и он кивнул в сторону спящей Марты.

– Да что ты, парень! – отмахнулся врач. – Конечно, нет. Но просто Марта – она такая!

От внимания Натана не ускользнуло, что он произнес это почти с отеческой гордостью.

– Какая? – спросил он, чтобы поддержать разговор и заодно сориентироваться в обстановке.

Врач присел на краешек его койки:

– Ее родители погибли в день ее рождения. Их звали Александр и Надежда Сергеевы. Они были моими друзьями, мы все вместе учились в Академии SOS, вместе распределились на «Новый мир». Это был еще старый корабль, не такой большой и надежный, как тот, который сейчас носит его имя, но такой же героический. Произошла авария на атомной электростанции одной из небольших планет. «Новый мир» примчался на помощь. Какое-то время взбесившийся реактор удавалось удерживать под контролем, мы рассчитывали успеть. Вся планета таких размеров при радиоактивной катастрофе оказалась бы смертельно зараженной, практически все население – от мала до велика – погибли бы сразу же или потом – от лучевой болезни. Сергеевы были инженерами. Конечно, Надюше не стоило на последних месяцах беременности даже приближаться к реактору. Но… она была такая же, как Марта. Вернее, Марта выросла вся в мать, – дядя Ли помолчал, вспоминая, взглянул в сторону спящей Марты, вздохнул и продолжал. Так вот, Сергеевы правильно оценили и оставшееся время, и масштаб опасности. Видимо, решили пожертвовать собой и своим ребенком, чтобы спасти тысячи других. Да, наверное, так, хотя спросить их об этом я не успел. Их обоих привезли ко мне в госпиталь уже умирающими, и всю дорогу они держались за руки. Мы положили их на соседние койки – и они снова взялись за руки. Так и умерли, не разнимая рук. Врачи и сестры плакали, и никто даже не подумал о том, что ребенок может быть жив. И тут бог знает почему, по какому-то наитию, я дерзнул сделать уже мертвой Наде кесарево сечение. Так появилась Марта. Все были уверены, что она облучена и скоро умрет. А вот – нет: девочка появилась на свет абсолютно здоровенькой, как будто и не было рядом никаких смертельных рентген. Просто чудо какое-то! Люди начали шушукаться о мистике. Мы все материалисты, конечно, всякое мракобесие ушло в прошлое. Тем не менее… Потом досужие разговоры стихли, я в какой-то мере постарался заменить Марте отца, воспитывая ее вместе со своей Люсей. Лада Эйненги была ей вместо матери. Она выросла на этом корабле…

– Разве на кораблях SOS могут жить дети? – поразился Джонатан.

– Могут, – кивнул дядя Ли. – Почти у всех членов экипажа дети живут на кораблях вместе с родителями. Учатся по компьютерным программам, ну, и взрослые занимаются с ними по полной. Практически все потом успешно поступают в Академию SOS. У нас много целых династий.

– Династии «ангелят», – улыбнулся Джонатан.

Врач быстро проникался к нему симпатией. Привыкший спасать людей, он, как большинство добрых людей, отличался доверчивостью. А то самое дьявольское чутье манипулятора позволяло Джонатану-Люциферу очень точно «настраиваться на волну» другого человека.

Вдохновленный, как ему казалось, полнейшим пониманием собеседника, дядя Ли оживленно продолжал:

– А надо тебе сказать, парень, что еще в годы моего студенчества в Космофлоте как-то раз вышел из строя центральный компьютер. Сейчас такого уже не бывает, по счастью – кругом компьютеры нового поколения, а тогда где-то несколько часов электронный мозг творил, что хотел. Лучшие программисты, конечно же, метались вокруг него и ломали головы, как срочно исправить поломку. Неожиданно на всех мониторах службы SOS появилось пророчество: «Звездные ангелы одержат победу над злом, когда найдет свой путь командир с весенним именем, рожденный от мертвых героев». Каково? Разумеется, не более, чем глюк взбесившейся электроники. И все же мы запомнили эту фразу, она вошла, так сказать, в фольклор службы SOS. И все бы ничего…

– Пока не родилась Марта, – вдруг раздался мужской голос от входной двери. – Ведь у нее, и правда, весеннее имя, и рождена она от мертвых героев. Как она, дядя Ли?

Врач вздрогнул: в дверях лазарета стоял Богдан Бугай.

– А ну марш отсюда! – замахал руками дядя Ли. – Кто тебя впустил? Люся? Без халата! Хочешь Марту погубить, ходячая инфекция?!

–Я не инфекция, – забормотал Богдан, пятясь от него. – Я просто зашел узнать, как Марта.

Доктор покачал головой:

– Знаю я, зачем ты пришел! Люся! – крикнул он в соседний кабинет, служивший приемной лазарета. – Если хочешь щущукаться с Богданом, выходи в коридор! Нечего здесь инфекцию разводить.

Богатырь покраснел, как ребенок, и начал оправдываться:

– А вот он тут тоже без халата лежит, – и кивнул на Натана.

– А вот и забирай его с собой. Отведи в кают-компанию, а еще лучше – на камбуз и накорми. Сказано же: как только Марта очнется – сразу сообщу.

Наступила ночь. Но никто на корабле не спал, все ждали, когда Марта очнется. Почти весь экипаж, кроме тех, кто нес вахту на своих постах, собрался в кают компании, где Джонатан-Люцифер уже сошел за своего. Он успел рассказать душещипательную историю о том, как с детства мечтал бороться со злом, но он-де был один, а зла вокруг много, начал от безнадежности выпивать, а потом его и вовсе упрятали в психушку. «Ангелы» качали головами, возмущались несправедливостью, царящей на планете, где такого «героического парня» упрятали в сумасшедший дом.

– Все у них тут наоборот, – развел руками штурман с грузинским именем Гия и греческой фамилией Александрополус. – Всякие подонки тут считаются нормальными, а единственно нормального человека сочли психом. Безумный мир!

Все согласно покивали головами. Люцифера наперебой знакомили с «эпосом», которым обрастала за годы службы история каждого корабля. Были здесь и героические, и смешные, и просто любопытные факты.

Кроманьонец уже предложил ему лететь на Землю, где, по общему убеждению, Джонатан сможет найти себя. Потом командир прочитал лекцию о недопустимости «самовольной и непродуманной инициативы», как он окрестил поступок Марты, и ушел в рубку заниматься делами. Как только он вышел, Люциферу рассказали совершенно фантастическую историю этого человека.

Лет 40 назад один из самых талантливых ученых Земли, физик Юрий Днепров, открыл способ перемещения назад во времени – и смело решил опробовать его на себе. Эпохой для посещения Днепров избрал каменный век. Его жена, доктор исторических наук, решила отправиться с ним. Супругов Днепровых долго инструктировали насчет недопустимости хоть малого вмешательства в ход исторических событий. Они обещали быть только наблюдателями – и отправились прошлое. Эксперимент был рассчитан на одни сутки – и взволнованная общественность с волнением ждала исхода 24 часов. Ботаники, справедливо рассудив, что от нескольких сорванных травинок и листьев ход истории не изменится, благоговейно ждали обещанного им доисторического гербария, представители же иных наук – зоологи, антропологи, историки и проч. – были вынуждены ограничиться ожиданием цветных фотографий. Каково же было всеобщее изумление, когда путешественники во времени вернулись… с младенцем на руках. Ребенок был завернут в куртку Юрия Днепрова и плакал, потому что хотел есть. Оказалось, что он был забыт или брошен своим племенем в пещере и едва не стал добычей стаи волков. Днепров отпугнул волков выстрелами в воздух, а ребенка супруги взяли с собой. Они объяснили это тем, что ему все равно суждено было умереть, а значит, его исчезновение изменить ход истории никак не могло.

Все это – и первое в мире путешествие во времени, и дерзкое отступление Днепровых от роли пассивных наблюдателей – произвело в умах людей целый взрыв. Поднялся вихрь научных дискуссий. Однако человечество уже поднялось на достаточную высоту гуманности, чтобы принять спасение ребенка как благо. Тем более что сам Днепров резонно призвал всех сомневающихся оглянуться вокруг и убедиться, что мир цел и невредим. Ему было присвоено звание академика, однако от дальнейших путешествий во времени решили отказаться. Что касается спасенного мальчика-кроманьонца, то семья Днепровых назвала его Гришей и оставила у себя, где он и стал подрастать в обстановке искренней родительской любви и заботы. И был бы, возможно, обычным благополучным ребенком, если бы ученые-психологи не вздумали поставить на нем уникальный опыт. Маленького кроманьонца решили превратить в современного вундеркинда и тем самым доказать, что развитие умственных способностей целиком зависит от воспитания и обучения. С ребенком занимались лучшие учителя Земли по сверхсовременным программам, он был окружен развивающими игрушками и книгами, а в приятели ему были подобраны только одаренные дети. Результаты превзошли все ожидания экспериментаторов: Гриша-Кроманьонец (это прозвище приклеилось к нему на всю жизнь) рано начал блистать разносторонними способностями. Он был лучшим учеником в школе, с легкостью одерживал победы на любых олимпиадах, занимался спортом, хорошо рисовал и играл на нескольких музыкальных инструментах. В 15 лет Кроманьонец с легкостью сдал вступительные экзамены в университет. Однако грянула Третья Мировая (так именовалась попытка Ада развернуть войну с Землей), и вскоре Гриша Днепров неожиданно забрал документы из университета и подал их в Академию SOS. С юношеским максимализмом он объявил отцу, что намерен «не умствовать, а спасать людей».

– Вот так, – завершил свой рассказ доктор. – Его родители ходили в шкурах и делали каменные топоры, а он водит звездный корабль.

– Странный опыт поставили ваши психологи, – пожал плечами Люцифер. – А они не подумали о том, что у ребенка от рождения могли быть прекрасные способности? Ну, может, его родители там, в доисторическую эпоху, были, скажем, гениями?

Спасатели переглянулись.

– Надо же! – протянул Гия. – Насколько мне известно, это никому не пришло в голову. Ты очень интересно мыслишь, парень!

Глава 3

Все время, пока команда корабля дружелюбно общалась с Джонатаном-Люцифером, Лада Эйненги сидела в уголке кают-компании и молча слушала разговор. Иногда она слегка хмурилась, иногда уходила в собственные размышления, и в ее карих глазах-щелочках мерцал огонек напряженной работы мысли.

Неожиданно для всех она обратилась к Люциферу:

–Парень, ты в шахматы играешь? Не составишь мне партию?

Кают-компания загудела. До сих пор никто не мог добиться с Ладой даже жалкой ничьей, настолько изощрен и необычен был ум пожилой чукчанки. Недаром о ее уровне IQ слагали легенды. Поэтому никто давно не решался даже сесть с ней за шахматную доску – никто, кроме Кроманьонца. Его умственные способности, развитые в детстве до чрезвычайности, позволяли тягаться с человеком, имеющим профессию «мыслитель». Рассказывали, что несколько раз он даже обыграл Ладу, а их партии потом разбирали лучшие шахматисты мира. Однако Люцифер, ничего об этом не знавший, легко согласился.

Спать никому не хотелось – экипаж переживал за Марту и ждал, пока она очнется. Поэтому все сгрудились вокруг шахматной доски. Как ни странно, Люцифер оказался вполне достойным соперником для Лады. Зрители только крякали, наблюдая за его неожиданными ходами и комбинациями.

И тут в динамике зазвучал голос дяди Ли:

– Ребята, Марта очнулась. Состояние пока серьезное, так что не валите всей толпой в лазарет. Расходитесь лучше спать. Все равно к Марте никого не пущу, кроме этого парня, Джонатана: она хочет его видеть.

Джонатан замер в нерешительности. Марта была единственным подлинным свидетелем его поступка. Не догадалась ли она, что он самом деле способствовал попытке ее убийства?

Однако члены экипажа приняли его замешательство за волнение.

– Иди-иди, герой, – загудели вокруг. – Марта, небось, поблагодарить тебя хочет. Давай, не стесняйся, потом расскажешь, как она там.

Богдан Бугай вызвался проводить его до лазарета, чтобы тот не заблудился. Однако по тому, как покраснел богатырь, завидев доктора Люсю, Джонатан понял, что именно встреча с ней была основной целью Богдана. Усмехнувшись про себя, лжегерой надел поданный девушкой белый халат и вошел в лазарет.

Дядя Ли радушно подвел его к постели Марты. Очень бледная, почти как та простыня, что закрывала ее до подбородка, девушка при виде Джонатана радостно улыбнулась:

– Ты здесь! Не ранен? А как дети?

Джонатан мысленно выдохнул: Марта тоже считала его героем. Всю жизнь выживавший за счет манипуляций, он мигом «настроился на ее волну» и поведал о спасении детей, причем с некоторым пафосом, который, по его мнению, должен был понравиться Марте.

Девушка обрадовалась и хотела протянуть ему руку для пожатия, но движение вызвало резкую боль. Джонатан удивился, что она не издала при этом даже стона, хотя ее лоб покрылся испариной. Он быстро понял, что перед ним очень сильный, но доверчивый человек с душой подростка, начитавшегося героических книг.

Он присел на стул, поданный дядей Ли, и с удивительным правдоподобием начал играть роль хорошего человека. Он восхитился ее мужеством и «звездными ангелами», как бы невзначай бросил несколько слов о своей мечте бороться со злом, потом прервал себя на полуслове:

– Ой, вот я дурак, болтаю о себе, а ведь тебе нужен покой!

И он погладил ее по руке, лежащей на простыне. Марта слегка сжала его ладонь:

– Спасибо, друг. Летим с нами на Землю. Тебе не место в Аду.

Люцифер кивнул. Марта просияла. Он старательно захлопотал вокруг нее, напоил водой и поправил подушку. Марта снова взяла его за руку:

– Знаешь, когда ты закрыл меня собой, я увидела свет вокруг тебя. А теперь вспоминаю твой тост: «Да будет свет!» – и думаю, что это неспроста. От тебя исходит свет души, -несмотря на боль, Марта говорила страстно и вдохновенно.

Натан загадочно улыбнулся: имидж храброго спасателя, окруженного ореолом света, понравился ему, всю жизнь страдавшему от нереализованной мании величия. Улыбающийся дядя Ли выпроводил его со словами: «Иди-иди, герой, Марте поспать нужно» – и напоследок по-отечески похлопал по плечу. Так началась новая жизнь Джонатана –Люцифера, решившего не упускать свой шанс и отправиться на Землю в ореоле героя. Он так вошел в роль, что уже сам почти уверовал в свой подвиг.

Однако в то самое время, когда он слушал восторги Марты, Лада Эйненги вошла в командирскую рубку и, сев напротив Кроманьонца, обратилась к нему далеко не по уставу (полная опасностей служба сплачивала экипажи, и они со временем становились чем-то вроде большой семьи) :

– Гриша, что ты думаешь об этом парне, Люцифере?

Кроманьонец, глубоко уважавший Ладу (впрочем, ее уважала вся служба SOS), вопросительно поднял бровь.

– Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает.

– Почему? – изумился командир. – Он же честно рассказал о своей нескладной судьбе, не скрыл, что пьет и даже что живет в сумасшедшем доме.

Лада с сомнением покачала головой:

– Ты разбираешься в шахматах, Гриша. Поэтому поймешь. Так вот, я послушала его рассказы и заподозрила, что перед нами лжец. Ну, и предложила ему партию в шахматы. Он неплохо играет, хотя признаюсь, я слегка поддавалась ему, чтобы затянуть партию.

– И? – заинтересованно спросил Кроманьонец.

– У него что ни ход, то хитрость, западня, притворство.

– Лада, – удивился ее собеседник, – но ведь шахматы предполагают хитрые комбинации, чтобы обыграть противника!

– Грища, я играла с тобой не раз. Ты способен потягаться с гроссмейстером международного уровня. Но, как бы тебе сказать… у каждого свой стиль игры. Ты играешь сильно, но честно. А он постоянно норовит обхитрить и запутать. Не удивляйся, это психология. Стиль игры в шахматы может многое сказать о человеке.

Кроманьонец недоуменно хмыкнул.