Глава 4

Чувствовала я себя отвратительно. Всё, чему учил мой наставник, человек, ради которого я пошла в Магическую академию, я позабыла тотчас, стоило попасть на первые настоящие роды. Из головы вылетело всё подчистую. Ну, и к кому обратиться за помощью? Эль Мамуна рядом не было, а книгу по магическим плетениям я благополучно забыла в своей комнате в Академии.

Оставалось надеяться только на себя и свои знания. Вот с этим всё было в порядке. Предметы я знала на высший балл, все лабораторные сдавала вовремя и всегда занимала первые места на местных соревнованиях. А ещё была старостой в нашей группе и очень ответственной девушкой. Про таких говорят: зануда и всезнайка, с такими, как правило, не дружат. Но мне в этом плане повезло. У меня была лучшая подруга, а на обидные обзывательства я не обращала внимания. Ведь благодаря моим знаниям и упорству Эль Мамун заметил меня и взял под своё крыло. Он всегда говорил, что я многого добьюсь, главное – учиться и практиковаться. Этим я и занималась последние полгода: посвящала медицине всё свободное время, почти не спала, не видела младшую сестру и особо не интересовалась её жизнью. А ведь Криста поступила на первый курс Магической академии, на факультет Ментальной магии. Я была уверена, что она достигнет лучших результатов, чем я. Сестра была способней и активней, ей всё давалось легко. Поступая в Академию, Криста уже владела кое-какими знаниями в области магии иллюзий и магии духа.

– Тебя как зовут? – мужской голос выдернул меня из мыслей, которые роились в голове, пока мы поднимались по лестнице и шли по длинному коридору.

– София Ольсон, – негромко ответила я, чтобы не нарушить стоящую здесь тишину. Осмотревшись, поняла: пока я витала где-то далеко, пропустила добрую половину пути и невероятной красоты картины на стенах. На полотнах, освещаемых с обеих сторон свечами в канделябрах, можно было увидеть яркий закат солнца и звёздную ночь, глубокую синеву моря и зелень полей.

Ещё здесь были портреты людей, которые являлись значимыми фигурами и, возможно, когда-то жили в этом замке. Я никого из них не знала, и от этого стало почему-то досадно. Надо будет потом расспросить лорда Нордена. Стоило об этом подумать, как этот самый лорд резко застыл и, схватив меня за руку, остановил. Если бы он не сделал этого, я бы продолжила путь по коридору, вглядываясь в незнакомые лица людей и пейзажи, написанные талантливым художником.

– Далеко собралась? – грубо спросил хозяин замка.

– Нет! – я покачала головой и увидела перед собой тяжёлую двустворчатую дверь. Оттуда слышались постоянные стоны и голоса людей. – Ваша жена там?

Лорд закатил глаза и тяжко вздохнул.

– Адептка Ольсон, вы не считаете, что уже пора включать голову и настраиваться на работу?

– Простите… могу я войти туда?

Не удостоив меня ответом, он открыл двери и впустил меня в комнату. Сам тоже зашёл и остановился посреди покоев леди Норден. Гостиная была большой и интересно обставленной. Видно, что хозяйка этого замка имела врождённое чувство вкуса. Вот только с выбором мужа произошла оплошность. Добровольно согласиться жить с таким грубияном, да ещё и распутным парнем, который, возможно, изменял, пока жена была беременна, было в высшей степени опрометчиво.

По гостиной носились женщины с полотенцами, вёдрами с водой и кувшинами. На них были белые чепчики, под которыми прятались волосы. Такого же цвета были и фартуки, надетые поверх серых платьев. На рукава до локтей были натянуты тряпичные нарукавники – уже не белые, а ярко-красные.

Из второй комнаты – скорее всего, спальни – послышался крик. Он был такой громкий, что едва ли не взорвал мои барабанные перепонки. Испугавшись, я закрыла ладонями уши.

– Иди… туда! – прошипел лорд Норден и толкнул меня вперёд.

Выпрямившись по струнке, я собралась бежать в спальню, но только сейчас поняла, что одежда, инструменты и дневник с записями остался внизу, у управляющего. Вся моя жизнь была там.

– Моя сумка… – пропищала я и подняла глаза на хмурого хозяина.

– Что? – рявкнул лорд. – Говори громче! Я тебя не слышу из-за этих сводящих с ума криков.

– Моя сумка с инструментами осталась внизу, – я рванула в сторону выхода, но меня резко схватили и прижали к себе. Запах кардамона окутал меня, от страха я вся сжалась и заморгала. Чёрные глаза лорда, казалось, читали мою душу и проникали в самое сердце. Волевой подбородок, покрытый двухдневной щетиной, пугал и заставлял поднимать глаза на выступающие скулы и крупные надбровные дуги. Всё в этом мужчине было жутким и зловещим. Одна-единственная мысль пробежала в голове: «Бежать отсюда подальше!»

– Ни шагу отсюда, адептка Ольсон! – словно прочитав мои мысли, лорд продолжил: – Я ясно выразился? – он отпустил меня и протянул фартук, лежащий на столе. – Одевайтесь и приступайте уже к своей работе! Иначе я всерьёз подумаю, что вы сюда приехали за чем-то другим, но только не помогать моей жене разродиться.

Через мгновение мрачный хозяин замка покинул покои жены, и мне стало значительно легче. Выносить его присутствие становилось всё тяжелее. Надев фартук и обвязавшись им, как положено акушеркам, я увидела на столе чепчик и нарукавники. Сделала из косы пучок, надела на себя остальное и только после этого вошла в спальню.

Увиденное повергло меня в шок. На кровати, накрытой простынями и полотенцами лежала женщина. От изнеможения она тихо стонала и уже не двигалась. Кровь, кажется, была повсюду: на полу, на акушерках, которые крутились вокруг роженицы и приговаривали, что всё будет хорошо и как будто вот сейчас уже пора тужиться. Но самое страшное было другое: кровь, похоже, пропитала все простыни, матрас и одеяла, а из промежности хозяйки замка торчали маленькие красные пяточки.

Глава 5

Стоило мне увидеть пяточки ребёнка, я тут же осознала всю серьёзность положения. Торчавшие ножки словно отрезвили, и я взглянула на всё под другим углом. Тазовое предлежание не сулило ничего хорошего, особенно в нынешней ситуации. Мы были не в больнице, а в замке, где не было ни одного опытного врача и возможностей использования инструментов.

Закатав рукава, я сдвинула чепец повыше на лоб и осмотрела тот бедлам, что творился здесь и сейчас. Неадекватные акушерки, словно суетливые муравьи, ходили из стороны в сторону, махали руками, но никак не помогали хозяйке дома разродиться. Они продолжали говорить Олинде Нордон слова, которые та уже не воспринимала:

– Тужься, тужься! Дыши, дыши! – причитали они и вытирали пот с её серого, как туман, лица.

– Хватит говорить ерунду! – рявкнула я. – Вы что, не видите, что ей нельзя больше тужиться?

– Тужиться надо всегда, – вякнула тучная женщина и сложила руки на груди крест-накрест. – И вообще, ты кто такая, что смеешь нас учить? Мы принимали роды, когда ты только под стол ходила.

– Я адептка Магической академии, меня прислал сюда Эль Мамун, чтобы помочь роженице, – произнесла я и поискала глазами кувшин с водой. Санитария – это первое правило врача-акушера. Так нас учил наставник, зная, сколько женщин умирает при родах от элементарного сепсиса.

– Эль Мамун? – нахмурилась акушерка и посмотрела на других женщин. – Это тот самый шарлатан, который утверждает, что смертность при деторождении можно свести к нулю.

– Бред! – воскликнула одна.

Тут же подхватила другая:

– Рождение ребёнка – это всегда риск, и ни один врач не сможет спасти роженицу, если на то будет воля богов.

Больше не слушая этих акушерок, я взглянула на Олинду Нордон и подошла к ней. Коснулась покрытого испариной лба женщины, поняла, что температура тела была очень высокой. Надо сбивать, иначе нам не удастся спасти ребёнка и маму.

Я прошла мимо тучной женщины, перегородившей мне дорогу, и быстро проникла в ванную. Увидела на стуле пустой таз, а рядом кувшин. Он был полон. Дотронулась до воды и поняла, что та остыла. Как же так? Где же мыли руки эти акушерки? И мыли ли вообще?

Тяжко вздохнув от гнетущей догадки, я решила подумать об этом позже. Сполоснула руки чуть тёплой водой, натёрла ладони куском ароматного мыла и вытерла чистой тряпицей, которую нашла в одном из подвесных шкафов. Взяла с собой пачку свежих полотенец, лежавших рядом, а еще таз и кувшин с водой. Вышла из ванной и, положив всё на пол, обратилась к акушеркам:

– Кто готов помочь мне принять роды у этой бедной женщины, пусть останется, а кто будет и дальше ходить и причитать, тех попрошу выйти.

Хмыкнув, с гордо поднятыми головами вышли все, кроме одной девушки, сидящей у изголовья роженицы и держащей её за руку.

– Тебя как зовут? – я подошла к ней и вручила кувшин с водой.

– Мия, – тоненьким голоском сказала девушка и взяла посудину, захлопала глазками.

– Значит, ты акушерка? – я поставила рядом с ней таз, забрала кувшин, налила туда холодной воды, намочила полотенце и протянула его девушке.

– Нет. Я только учусь.

– Как и я, – я убрала выбившуюся прядь волос и отошла от Мии. – Меня зовут София, и мне нужно от тебя, чтобы ты сбила температуру у нашей роженицы. А я…

– Вы будете применять магические плетения?

– Откуда ты знаешь? – я взяла подушку и положила её между ног Олинды Норден. Опустилась на колени.

– Я слышала, что вы учитесь у великого Эль Мамуна, – произнесла Мия с восщищением. – Я мечтаю работать с ним. Но для этого мне нужно закончить Магическую академию.

– Мия, давай поговорим об этом, когда спасём этих бедняжек? Это наша работа, и мы обязаны сделать все, что в наших силах. Твои подруги натворили здесь таких дел, что мы не разгребём, если сейчас же не начнём.

Больше не говоря друг другу ни слова, мы начали работать. Мия скинула с кровати все кровавые простыни и полотенца, обтёрла роженицу холодной губкой, которую нашла в ванной, как и ледяную воду, которая подошла лучше для сбивания температуры. Но, к нашему сожалению, Олинда была в бреду и не приходила в себя. Эль Мамун всегда говорил в таких случаях: «Ты необычная акушерка, в твоих руках имеется дар магических плетений, и их необходимо использовать с умом и в нужное время!»

Именно сейчас наступил тот самый момент, когда плетения могли спасти жизнь ребёнку и его матери. Сейчас у меня не было тетради, но те плетения, которые могли помочь, были в голове. Инструменты в сумке, за которыми побежал несносный лорд Норден, тоже были сейчас не нужны. Они пригодились бы для стандартных родов, которые я изучала и видела в больнице Эль Мамуна.

Но этот сложный случай я изучала лишь в учебниках, и там было описано только два способа спасти ребёнка. Первый: кесарево сечение, которое делал только квалифицированный врач, но гарантировать, что мамочка выживет, никто не мог. А второй случай мой: тот, которому я училась в Академии и который применяла в больнице, но там были плетения первого уровня. И никаких других я применять не пробовала, просто не было случая. Как-то обходилось всё без осложнений.

Магические плетения первого уровня помогали разродиться роженице легко и без разрывов. Плетения второго уровня распутывали петли пуповины, что обвивались вокруг шейки ребёнка и помогали при отслойке плаценты. Плетения третьего уровня – самые сложные. Они помогали родиться малышу с задним предлежанием и спасти мать ребёнка. Но важным было то, что всё это должно делаться в самом начале родов, когда мать в сознании.

Дотронувшись до пяточки крохи, я почувствовала, что она тёпленькая. Значит, время у нас есть, но его катастрофически мало. Я понимала, что магическое плетение третьего уровня достаточно сложное для исполнения и, скорее всего, заберёт у меня все силы. Но решила рискнуть. Иначе поступить не могла. Ни секунды больше не сомневаясь, я скрестила руки, ударила несколько раз запястьем о запястье и произнесла одними губами магическое заклинание.

Воздух нагрелся, и через мгновение передо мной появился переливающийся шар изумрудного цвета. Он был размером с яблоко и крутился вокруг своей оси, между моими ладонями. Разъединив их, шар начал растягиваться, и вот он уже превратился в длинный канатик. Соединяя ладони и словно танцуя в воздухе, мои пальцы проделывали немыслимые пируэты, путая изумрудные нитки. Сначала первый уровень, самый простой: обычная косичка. Но она была не нужна. Дальше…