Глава 3
Молли

Я сбавляю шаг, когда замечаю Лукаса, восседающего на капоте машины и беседующего с кем-то. Он такой же красивый, как в моих снах. Образ сексуального Лукаса, проводящего языком по моим губам, застает меня врасплох.

Дыши глубже, Молли. Этот парень вышел из твоих фантазий и расположился прямо у тебя на пути. Пощипать свои щеки, чтобы развеять его образ, в этот раз не получится. Слишком очевидно.

Мне надо обдумать дальнейшие действия. Ведь вариант сменить траекторию движения, не сбавляя темпа, и топать обратно, я уже удачно профукала. Он заметил меня.

Хотя кто его знает? Он вполне мог меня не узнать. Или он, вероятно, прямо сейчас гадает, где он мог меня видеть. С его-то памятью.

Нервно усмехнувшись, я замедляюсь еще, потому как гениальный план так и не созрел в моей голове. Если бы он взглянул на меня еще раз, то непременно рассмеялся бы от того, как глупо я выгляжу.

Возможно, дать себе время подумать – было плохой, очень плохой идеей. Мне стоило наоборот ускориться и пронестись мимо него, чтоб его только ветром сдуло. Какого черта он здесь делает?

Чем ближе я подхожу, тем медленнее становится мой шаг. Я смотрю вниз на свои ноги. Ну же, давайте. Идите, черт вас подери.

Что же мне делать? Что делать? Мои конечности как будто немеют, и мне ничего не остается, как остановиться в полутора метрах от его машины. Шлепнуть себя по лбу, хорошенько так врезать – вот что мне хотелось бы сделать. Вместо этого я стою и смотрю на него.

А он смотрит на меня. Исподлобья, конечно же.

– Привет, – мямлю я.

Лукас скрещивает руки на груди, отчего его бицепсы становятся еще более заметными.

Я перенаправляю свое внимание от его предплечий обратно к надменному лицу. Ой, да ладно? Ты не можешь быть настолько идеальным и отталкивающим одновременно.

Его собеседник поворачивается, чтобы посмотреть, кого Лукас одаривает столь фееричным пренебрежительным взглядом прямо сейчас.

Я начинаю закипать от злости.

– Дай угадаю, – набираюсь я храбрости и продолжаю, – ты меня не помнишь. Окей, тогда я представлюсь сама. Я Молли.

Я протягиваю руку второму парню, и тот сразу отвечает на мой жест. Он подносит к губам тыльную сторону моей ладони, улыбается и называет свое имя.

– Генри.

Парень довольно симпатичен. Он почти такого же роста, как и Лукас, его волосы на несколько тонов светлее, а лицо куда более доброжелательное.

Пока мы с его собеседником оценивающе разглядываем друг друга, между нами тремя на несколько секунд повисает пауза, а затем Лукас неожиданно отталкивается от капота и направляется ко мне.

– Я сейчас, – кивает он Генри.

Меня же вот-вот уничтожит взглядом. Я делаю глубокий вдох, и честное слово, сначала мне даже хочется зажмуриться, чтобы не видеть этого.

Засунув руки в карманы голубых джинсов, тех самых, в которых я видела его позавчера, он начинает идти в сторону университета, давая тем самым понять, что я должна последовать за ним. Что я и делаю.

Отойдя на несколько метров от машины, Лукас сбавляет шаг. Я уже догнала его и иду рядом с ним. Только уже начинаю жалеть об этом.

– Ты хочешь знать, помню ли я тебя? – звучит его голос.

Мне стоит некоторых усилий заговорить с ним наедине. Не смотря на это я стараюсь вложить в слова всю уверенность, что у меня есть.

– Я знаю, что помнишь.

Он не удостаивает меня взглядом.

– Тогда что тебе от меня нужно?

Есть столько всего, что я могла бы ответить на это. Например: мне нужно, чтобы ты смотрел на меня, когда говоришь со мной. Или знать, почему ты не позвонил мне. Еще я хотела бы услышать, чем успела заслужить подобное отношение, когда мы даже не общались толком. Где была твоя память вчера, как вариант.

Какого дьявола я не прошла мимо? Очевидно же, что он все равно не собирается отвечать ни на один из моих вопросов.

– Ничего, – фыркаю я.

О, теперь он смотрит на меня. Да неужели?

– Я и так знал, что ты лгунья. – Пожимая плечами, он лишь усмехается. – Такая предсказуемая.

Его слова пропитаны разочарованием. Легким раздражением. И этот его скучающий вид. Что за…?

– Это с чего вдруг ты думаешь, что знаешь меня? – парирую я. – Чтобы кого-то узнать, с ним надо провести какое-то время. Три часа в клубе – явно не достаточно, чтобы узнать что-либо обо мне.

– Так вот оно что? Ты раздосадована тем, что наша связь закончилась, даже не начавшись? Тебе мало было три часа со мной. Ну, конечно.

Что? Ох, дерьмо, ну и самомнение!

С меня хватит этой чуши. Я разворачиваюсь и шагаю прочь, не проронив ни слова. Это было бы впустую все равно. Он, очевидно, больной. Пусть у него нет амнезии, но признаки шизофрении явно на лицо.

Мне абсолютно точно разонравился этот тип.

– Эй, Эванс!

Я вынуждена обернуться, когда он хватает меня за запястье. Из-за резкого движения папки из моих рук падают на землю. Одна из них, должно быть, была плохо застегнута, так что несколько моих снимков для ежегодного календаря группы поддержки, в которой я даже не состою, но позволила себя уговорить на эту съемку для привлечения новичков в баскетбольную команду, но это совсем другая история, раскладываются под ногами Лукаса, как пасьянс. Самое время, черт подери.

Он задерживает свой взгляд на них, и я тут же кидаюсь убрать все как можно скорее.

– Милые помпончики, Мисс Июль.

– Пошел ты, – бормочу себе под нос. Я лицезрею его кроссовки, и у меня такое чувство, будто я собираю свою гордость, мелкими кусочками разлетевшуюся у его ног. Дернул же меня черт заговорить с ним.

Он все еще стоит тут, как козел, когда я поднимаюсь с охапкой фотографий, которые усердно стараюсь запихнуть обратно в папку. Кирстен не обрадуется тому, что мне понадобится какое-то время, чтобы напечатать их заново. Ну и ладно. Не хватало мне еще и о ней переживать. Мои тщательно уложенные час назад волосы растрепались, и, будь у меня еще одна рука, я бы перекинула их на одно плечо, чтобы они не щекотали мое лицо. На данный момент мне и так достаточно раздражающих факторов.

Лукас тяжело вздыхает, медленно скользя шоколадным взором от моих губ к глазам.

– Ты красивая. – Его голос внезапно становится теплым и низким. И это сильно сбивает с толку. – И очень сексуальная.

Мои губы резко пересыхают, и я борюсь с желанием облизать их, пока слушаю его с открытым ртом.

Но что я могу поделать? Хоть и очень отдаленно, но сейчас он напоминает мне того парня, с которым я познакомилась в «Лаксе» пару месяцев назад. Проницательный ум и пылающий взгляд, мягкие, но уверенные прикосновения его пальцев к моей шее, его хриплый возбуждающий голос, которым он сообщает, что хочет поцеловать меня…

– Для кого-то другого. Или других, но не для меня, – продолжает Лукас, рассеивая по ветру мое мимолетное возбуждение. – Ты просто не в моем вкусе. – Он делает паузу, как будто задумывается о чем-то на долю секунды. – Даже в этом купальнике, – кивает он на фотографии. – Не строй больше иллюзий на мой счет. Между нами ничего не будет. И держись подальше от моих друзей.

Он разворачивается и идет обратно к своей машине. А я борюсь с желанием броситься за ним, чтобы стукнуть каблуком по его самодовольной физиономии, сразу после того, как прихожу в себя после его словесной пощечины.

Не строить больше иллюзий? Да кем он себя считает?

После занятий, я отправляюсь на йогу, чтобы привести в порядок мысли. Весь день я была настолько взвинченной и это было настолько очевидно, что из моих ушей чуть ли пар не валил.

Я не слышала преподавателей, столкнулась с Ником, моим не состоявшимся бывшим, восставшим из ниоткуда на моем пути. Споткнулась о чей-то стул, потому что мои глаза застилала ярость, пока я проклинала Лукаса и себя за то, что позволила ему вытереть об меня ноги сегодня.

Я начала ходить на йогу год назад, сразу после того, как перестала ходить к психотерапевту. И все это время мне казалось, что мне этого достаточно, чтобы держать своих тараканов на коротком поводке. Так оно и было. За прошедший год я познакомилась с Эви и Джереми. И была свидетелем их зарождающихся чувств. Я и сама хотела обрести нечто похожее.

Я даже начала встречаться с Ником, но дальше одного свидания у нас так и зашло. Сначала я думала, что проблема все еще во мне, а потом я поняла, почему не хочу Ника. В тот вечер в клубе я узнала, кого хочу на самом деле. Это был Лукас. Человек, вызвавший во мне такие ощущения, о которых я даже не подозревала.

Я порвала с Ником на следующий день, если мне не изменяет память. Это было так незначительно.

Я ждала звонка. Я хотела снова испытать этот огонь, который Лукас разжег у меня внутри. Он заставил меня поверить, что я могу посадить своих тараканов на поводок, привязать их к столбику и двигаться дальше. Свободная, уверенная, готовая пересмотреть свои взгляды на близость и мужчин. Он был чертовски мил и сексуален. Это было такой неправдой. Он, определенно, не милый. Но, однозначно, сексуальный.

Мудак.

«Ты не в моем вкусе».

Интересно, и когда же ты это понял?

Его слова в «Лаксе» звучали совсем по-другому, они неспешно покидали его рот, попадали мне в уши, разливаясь теплом по моему телу, и я, давайте будем честными, как идиотка мечтала, что мы скоро снова встретимся, и все будет точно так же. В качестве запасного варианта, я мечтала о том, чтобы встретить кого-то другого, но чтобы с ним было точно так же, как с Лукасом. Та же химия, то же манящее предвкушение.

Вдох и выдох. Сегодня мои чары развеялись. Просто вдох и выдох. Я все еще могу обуздать своих тараканов. Мне не нужна его помощь. Вдох – я больше не хочу парня, который не заинтересован во мне, хотя я склонна думать, что он хотел обидеть меня специально, нежели, на самом деле имел в виду то, что сказал, хотя я не уверена, возможно, я так успокаиваю себя – выдох. Учитывая то, насколько я способна задерживать дыхание, я могу нырять без акваланга в поисках сокровищ на дне Тихого океана.

Позже дома я приняла освежающий душ, высушила волосы феном, отправила в печать фотографии, которым особенно не повезло, не дожидаясь воплей Кирстен по этому поводу. Сегодня мне пришлось постараться, чтобы не попадаться ей на глаза, потому что сегодня с меня и так было достаточно. А завтра она получит их с задержкой на день, но пусть будет рада и тому, что мы с Эви вообще подписались на это позирование в купальниках.

Я застонала. Боже, Лукас видел меня практически голой. После чего сообщил, что я не в его вкусе. Что сильнее может поднять самооценку, если не это? Во всем виноваты дурацкие помпоны. Определенно они.

Микроволновка пикнула, и я достала свой жульен, который приготовила вчера. Изумительный запах домашней еды окунает меня в атмосферу уюта, заставив засунуть мысли о Лукасе на дальнюю полку моего сознания.

Я подумала о том, что очень люблю свою маленькую квартирку. Люблю эти роскошные окна от пола до потолка из темного дерева. Люблю то, что могу, не надевая халат, вылезти из ванной и, оставляя мокрые следы на полу, за несколько шагов добраться до холодильника, если забыла в нем шампанское. А так же о том, что у меня было уже несколько предложений о стажировке по окончанию университета, и моей самооценке ничего не грозит, как бы некоторые не старались уничтожить ее своими высказываниями.

Делаю глубокий вдох, так как снова возвращаюсь к нему. И мне это не нравится.

Дальняя полка, помнишь?

Я мысленно складываю большой и указательный пальцы вместе и одним щелчком отправляю Лукаса размером с муху восвояси. Он подлетает в воздух, преодолев расстояние от барной стойки до столешницы у окна, пружинит от деревянной разделочной доски и отправляется в мусорное ведро. Это не дальняя полка в моей голове, но это даже лучше. Там ему и место.

Мой телефон вибрирует на матрасе, и я откидываюсь на нем на спину, чтобы ответить своей подруге. Мне правда полегчало, после того, как я поела и еще несколько минут развлекала себя разными фантазиями, куда еще можно запустить сантиметрового Лукаса в моей квартире, чтобы стереть с его лица непоколебимое выражение. Когда я мысленно спускала его в унитаз, он уже не был так уверен, что контролирует ситуацию. Ха. Ужасно по-детски, я знаю. Но мне все равно.

– Привет, блондиночка, – пропеваю я, чувствуя себя прекрасно к этому моменту.

– Раз ты в таком хорошем настроении, полагаю, Кирстен тебя так не нашла сегодня. А ведь она старалась.

– Я хорошо пряталась.

Эви смеется в трубку.

– И от меня тоже? Я думала, мы встретимся после занятий и попьем кофе.

– Прости. Мне нужно было срочно спасать эти проклятые фотографии.

– Что с ними приключилось?

И тут перед моими глазами замелькали картинки валяющихся на земле снимков, кроссовок Лукаса, моих дрожащих пальцев. Дерьмо.

Я решила не рассказывать Эви об этом эпизоде. Это сиюминутно привело бы к ее расспросам, возможно дошло бы до Джереми, а потом и его брата, что грозило мне еще большим унижением. Мне не хватало еще, чтобы эти двое спорили о моей персоне. Джереми был бы на моей стороне, я думаю. А Лукас… Пусть со всем этим будет покончено, раз я не в его вкусе. Ну, или пока он верит в это.

– Я забыла закрыть папку с ними, и когда отвлеклась, некоторые выпали. Но я не сразу обратила внимание. А когда заметила, то было уже поздно, какая-то собака помочилась на них.

Что? Господи Боже, что я несу?

Я пребываю в ужасе от того, как кошмарно неправдоподобно это прозвучало, однако Эви уже хохочет так, что в моих ушах звенит.

– Серьезно? – всхлипывает она. – Где бы мне найти собаку, чтобы она сделала то же самое с моими снимками? И Кирстен отстала бы от нас со своим календарем раз и навсегда, когда бы поняла, чем от него несет.

– Мечтай. – Я закатываю глаза, когда представляю, как Кирстен заставляет нас брызгать на него духами до тех пор, пока календарь не начинает пахнуть «Шанель», а затем, когда мы понесем уже достаточные убытки из наших флаконов, отправляет нас печатать фотографии заново. Черт, она такая заноза в заднице.

И благодаря ей Лукас теперь видел меня практически голой. Хотя он совершенно точно не заслужил этого.

Грр. Худший день за сто лет.