– Видимо. – Верещагин притянул меня к себе ближе, не оставляя между нашими телами и сантиметра дистанции. Олег спрятал нас за автоматами, чтобы никто из персонала и пациентов не мог увидеть наши обжимания и припал к моим губам как к источнику жизни. Его жадные ласки губами не были противными, но и не сводили меня с ума. Я смотрела на него с открытыми глазами, слегка приоткрыв губы, чтобы он мог затолкать в мой рот свой язык.

Забавно. Гром делал мне больно физически и морально, но я билась в экстазе от одного его прикосновения, а вот когда мой парень искусно целовал меня – я не чувствовала ничего.

– Ева, приезжай ко мне сегодня на ночь. – просит меня Олег, зажимая бёдра и проводя ладонью по животу. – Хочу тебя и ждать больше не буду. Либо ты дашь мне сегодня, либо проваливай!

Мы встречались украдкой с Верещагиным уже полгода. Целовались, ходили в кино, вечерами в больнице коротали смены. Если бы в один из этих дней он поставил мне такой ультиматум, я бы послала его. А сейчас растерялась. Из-за меня от потерял работу и мне не мешало бы вытеснить Грома, забыться. Так, как быть?

Олег не ждал ответа, он продолжал целовать меня жадно, сцеживая слюну мне в рот. Сколько литров то её у него? Господи! Утону же сейчас.

– Теперь понимаю, почему Вас называют звездой кардиохирургии. Я бы добавил ещё порно, чтобы уточнить о какой специализации идёт речь. – не понимаю, как я могла не заметить приближение Грома. Адам возник из ниоткуда. Рядом с ним стоял мужчина в голубой рубашке и белых брюках, Григорий Алексеевич и Илона. У всех троих на лицах были ухмылки. Только Гром был вне себя от злости.

Утешая Олега, я не заметила как он успел расстегнуть кнопки на рубашке наверху. Теперь все могли заценить мой кружевной, лучший в арсенале белый лифчик. Гром уж точно его рассмотрел, потому что я видела отражение своей груди и алого соска в чёрном зрачке.

Я машинально облизала губы, пытаясь побороть страх и справиться с эмоциями. Драконить Адама я не планировала.

– Извините. – пробормотала, застёгиваясь. – Я пойду.

– В мой кабинет. – приказал Гром, подаваясь вперёд и говоря три слова прямо в лицо, не оставляя сомнений кому адресован приказ. Меня обдаёт жарким паром и его запахом.

– Простите, мне нужно работать. – Желания оставаться с Адамом наедине у меня не было. Тело всё ещё помнило, что произошло этой ночью.

– Каким местом? – уточняет он, заставляя меня вспыхнуть. – Надо было бы, Вы бы были в палате, а не между ног Вашего ухажёра.

Спасибо, что сегодня ебаря он заменил на ухажёра.

– Адам Русланович. – голос предательски дрожит. – Подбирайте выражения. Вы купили акции больницы, а не крепостное право.

Мы сталкиваемся лицом к лицу как когда-то, обнажаем шпаги и готовимся к раундам. Вижу, как глаза Грома лихорадочно загораются, его возбуждает предвкушение хорошей битвы. А я под натиском его холодного взгляда теряю уверенность в собственных силах.

– Ева Алексеевна… Пока Вы работаете НА МЕНЯ… будете делать то, что я скажу. – между нами воспламеняется воздух. Если поднести спичку, рванёт так, что от больницы ничего не останется.

– Хорошо. Как скажете. – решаю всё равно пойти к пациенту. Тем более, я не знаю, где кабинет Грома. Раньше такого не было в нашем здании. Еле сдерживаюсь от того, чтобы не отсалютовать. Когда собираюсь упорхнуть, Гром берёт меня под локоть, оставляя на месте силой.

– Олег, а Вы что тут делаете? Вам разве пропуск не отключили ещё? – Гром до боли сжимает руку, чтобы я могла лицезреть, как он растопчет карьеру Верещагина. – Я подписал приказ о Вашем увольнении ещё утром, что Вы тут делаете?

Лицо Олежи покрывается пятнами, я вижу даже как его начитает шатать из стороны в сторону. Вчера его лишили просто операций, а сегодня ещё и места на работе.

– Мы говорили… – Олега таким растерянным раньше я никогда не видела. Мне стало его искренне жаль. Хороший кардиохирург, который должен оперировать.

– Я передумал. Собирайте вещи, и чтобы я больше Вас тут не видел. До свидания! – Григорий Алексеевич и Илона опускают глаза, прикусывая языки. Они не согласны таким решением, все понимают, что Олег несмотря на то, что он павлин, хороший врач, спасающий людей. Если они сейчас заступятся за него, то пойдут следом побираться на улице.

– Вы не можете его уволить одним днём! – наружу вырывается возмущение. Я не хочу, чтобы Верещагин страдал из-за моего прошлого. – На всю страну больше нет ни одного такого кардиохирурга! Кто будет лечить? А? Вы?

Пожалуй, я зря полезла защищать своего парня, потому что Адам завёлся ещё больше. Выражение его лица не изменилось, но я достаточно хорошо знала его, чтобы почувствовать настрой парня.

К тому же я не могла сейчас рисковать работой. На носу была операция отца, стоимостью несколько миллионов рублей. Где я возьму такие деньги при наличии уже двух кредитов?

– Ева, свои решения с медсёстрами я не обсуждаю. – его голос резал по мне без ножа, испещряя сердце новыми шрамами. На руке точно останется синяк. – Топайте уже!

Адам. 

– Адам Русланович… Мы не знали, что Вы захотите, чтобы у Вас был свой кабинет, поэтому ничего не подготовили. Если бы Вы сказали раньше… – подлиза Григорий пытался понять, почему мне необходим вдруг стал кабинет, но никак не мог. И не его это было дело.

Я и сам не решил ещё, нахер он мне тут нужен. Буду на столе Еву трахать в белом халате. Пусть отрабатывает моральный ущерб.

Ева. Принцесса не пришла ещё на работу, шлялась не пойми где, заставляя меня нервничать и торчать в этом душном здании, пахнущем болячками и смертью как будто у меня дел не было.

– Я разберусь с кабинетом сам. Самое нужное тут уже есть. – здесь был шкаф, стол и несколько стульев. Не густо, но Зураб превратит это место за пару часов в достойный кабинет. – Хочу пока посмотреть, как Вы тут все работаете и на что пойдут мои деньги.

– Конечно. Хотите посмотреть на больницу? – встрепенулся Григорий, напоминая сурикатов в дорогом облачении.

– Да. – подтвердил, чтобы он уже включил голову и приступил к осуществлению моей настоятельной просьбы.

– Давайте возьмём с нами Илону Владимировну, это наша старшая медсестра и так сказать главный кит, удерживающий тут всё на плаву.

К нашему обходу присоединяется строгая женщина на высоких каблуках ростом с меня. Тот самый кит. Илона смотрела на меня как дикая кошка, пытаясь завладеть вниманием, так и манила своими наманикюренными пальчиками. Могу поспорить, что в постель она берёт хлыст и наручники. Та ещё штучка.

– Илона Владимировна… – поприветствовал я женщину.

– Можно просто Илона, не люблю всю это официальщину…

– А я вот люблю, представляете, это помогает соблюдать субординацию. – Хочу сразу обозначить, что между мной и Илоной ничего не будет, я не любитель БДСМ. Мне одной медсестры хватает, она из меня все соки высосала. Ничего за пять лет не осталось.

Кажется, мой ответ нравится Илоне, потому что пухлые губы расплываются в улыбке. Подмечаю, что она очень красива. Не выглядит на свой возраст. Сколько сердец ты разбила, Илона?

Мы обходим больницу. Илона и Григорий рассказывают мне сотни скучных вещей о больнице, но ни разу не касаются интересной мне темы: где ЕВА?

Макушку местной звезды за автоматом с безделушками я замечаю сразу. Первым. Когда мы подходим ближе, мне удаётся рассмотреть и Еву, прижатую к стене. Целовалась она со своим парнем не хотя, даже глаза не закрыла, так – откатывала обязательную программу. Сучка. Не удивлюсь, если решила добавить мне седых волос на голову.

За то, что разрешила засунуть подонку язык в рот, я выебу её прямо на пыльном столе, чтобы ноги переставлять не смогла. Дрянь маленькая. Вчера только подо мной стонала, а уже выписывает на работе узоры языком с Олежиком.

– Не наказывайте сильно Еву. – тихо говорит мне Илона на ухо, когда я расправляюсь с Верещагином и собираюсь взяться за Краснову. – Она девушка хрупкая, может не выдержать вашего напора.

Илона говорит так, будто знает в каких мы с Евой отношениях. Ох, Илоночка, Ева выдержит всё, что я приготовил для неё.

– Пойдёмте, Ева Алексеевна, хочу провести с вами воспитательную беседу, если Вы хотите ещё тут работать! – толкаю Еву вперёд, чтобы и не думала убегать, всё равно ей некуда бежать.

Ева несколько раз виновато оглядывается на своего утырка, но я не позволяю ей остановиться. В жилах кровь превращается в ртуть. Взорвусь сейчас от злости.

Заталкиваю мелкую в кабинет и захожу внутрь сам. Усаживаю силой на стул и рассматриваю её тесный костюм, облегающий стройное тело как вторая кожа. Она же практически голая в нём.

Утром я дал себе слово отпустить её и двигаться дальше, не заслуживала она моего внимания. Но стоило увидеть белые волосы, как зверь внутри меня заклацал зубами. Хочу крови. Хочу натянуть Еву на хер, чтобы стонала подо мной и умоляла о добавке своими пухлыми губками. Хочу, чтобы кончала сладко подо мной.

Она смотрит на меня напугано, практически не моргает.

– Я не разрешал тебе уходить. – не знаю с чего начать этот разговор длинною в пять лет. Паузу, которая сделала нас чужими людьми.

– Мне не нужно твоё разрешение. У меня есть дом, и я буду спать там. – отвечает она дерзко вскидывая подбородок. Вчера она не была такой уверенной в себе. Сегодня Евочка накрасилась и аккуратно подчеркнула свои искрящиеся голубые глаза, что хотелось выдрать и оставить себе. Чтобы она не могла ими смотреть на таких как Верещагин.

– Ты будешь спать там, где я скажу или тебе не нужна работа? – говорю первое, что приходит на ум, но, когда Ева прикусывает нижнюю губу и опускает глаза, понимаю – я попал в цель. Принцессе нужна это работа. – Поэтому сейчас ты перестанешь выделываться и будешь послушно отвечать на мои вопросы.

Я даю ей шанс. Мог бы натянуть уже и вколачиваться в самое горло, а я всё ещё разговариваю лицом к лицу, сам не понимая – зачем?

– Я готова была говорить с тобой ещё вчера, но ты выбрал другие пути общения, поэтому мне противно разговаривать с тобой. Противно находиться в одном помещении. – она сжимает коленки с такой силой, что пальцы белеют. – И мне кажется, что нам не о чем говорить. Всё закончилось пять лет назад, вчерашнее – было тебе прощальным подарком. Закрыла гештальт, чтобы ты захлебнулся от самодовольствия!

Сучка. Пусть теперь не обижается.