Они договорились встретиться в шесть часов вечера у торгового центра «Волна», который, соответствуя своему названию, был голубо-бирюзовых цветов с ярко-фиолетовой огромной вывеской. Внутри центра расположились известные и популярные кафешки, магазинчики одежды, аксессуаров, обуви, и даже электротехники. Придя первой, Варя Измайлова села на серебристые перила, обнаружила в кармане куртки карамельку, полученную от Рина, и задумчиво ее съела. Похоже, она подхватила его привычку – есть сладкое, что было чревато неприятными для зубов (и не только) последствиями.

Двери торгового центра постоянно открывались и закрывались, оттуда выходили довольные покупатели, молодежь с пакетами фаст-фуда, дети с шариками. Их питомцы-эмоции, яркие и светящиеся, как неоновая вывеска, свисали с рук, ног, головы. Варя недовольно поморщилась, пытаясь игнорировать их блестящие, бесформенные брюшки.

Внезапно девочке прикрыли глаза, призвав поиграть в «угадайку».

– Это ты, Шут, – усмехаясь, произнесла Измайлова.

– Как ты догадалась? – тут же спросил Игорек, моментально появляясь перед ней. На нем была черная плотная куртка, черные джинсы и черные полуботинки. Весь вид ее друга наводил на мысли о шпионах и ночных затеях. Рядом с ним стоял Толик: его рыжие волосы были взъерошены, в светло-карих глазах сквозил сон. В отличие от друга, он надел коричневую кожаную куртку, несмотря на довольно-таки прохладную погоду, и синие джинсы. Игорек повертел головой, задумчиво почесал нос, а затем спросил: – А где наша блондинка?

– Раз ты ее не видишь, значит ее еще нет, – пожимая плечами, ответила Варя. Девочка посмотрела на часы – они показывали десять минут седьмого. Она просидела на перилах, совсем не обращая внимания на время. Не успев подумать, где может быть ее подруга, сзади послышался голос.

– А вот и я! – воскликнула Лена, быстро поднимаясь по лестнице. На ней был черный плащ, покроем напоминающий платье и высокие черные сапоги. – Простите, меня папа задержал.

– Отлично, все в сборе, – Игорек довольно потер ладони.

– А почему ты так вырядился? – высказался Толик, явно подумав о том же, что и Варя. – Решил стать Джеймсом Бондом? Тогда надо было надеть костюм.

– Причем здесь это?! – Шут поморщился. – Просто так получилось.

– Но ты ведь что-то задумал, так? – прищурилась Варя.

– С чего ты взяла? – Игорек притворно изумился, но, увидев взгляды друзей, заметно стушевался и заговорил, словно оправдываясь. – Я не мог отказаться. Из-за Самойлова мне пришлось принять участие в споре.

– И что же ты должен сделать? – почти прошипела Варя. Мало ей забот с Рином, так еще и Игорек со своими безумными идеями.

– Пробраться вечером парк аттракционов и принести фотографию в качестве доказательства, – с неохотой ответил мальчик.

– Парк за железнодорожными путями? – спросил Толик.

– Точно.

– Тот самый парк, что закрыли много лет назад? – спросила Варя.

– Да, – ответил Игорек. – В старом районе за путями ближе к порту. В следующем году там планируют снести все деревянные домики и начать строить многоэтажки. С парком тоже что-то сделают: либо снесут, либо обновят.

– Хорошо, – Варя посмотрела на небо, которое стремительно темнело. – Давайте, сделаем это. Только нужно поторопиться, в старом районе мало света.

Лицо Игорька радостно засияло, в порыве он обнял девочку. Толик пожал плечами, выражая согласие, а Лена чуть улыбнулась. Варя высвободилась, и они зашагали вперед.

Когда ребята пересекли железнодорожные пути, поблескивающие от высоких фонарных столбов, Варя поежилась от необъяснимого дурного предчувствия, липким комочком засевшим у нее в желудке. Шум города остался где-то позади, последнее яркое пятно жилого двора пропало минут десять назад, а вокруг простирались молчаливые кусты карликовых деревьев. Старый район постепенно приближался. Это место никогда не любили и старались обходить стороной. Лишь те немногие кто там жил не верили в суеверия и ходили, не выказывая страха.

Они шли по пустынной дороге, вдалеке, со стороны вокзала, доносился гул, шипение, стук и срывающийся голос диспетчера. Дорога вильнула вправо, и на полутемной улице показалось колесо обозрения. Чем ближе ребята подходили к парку, обнесенному высоким забором, тем четче становились очертания старых аттракционов. В темноте они казались жуткими чудовищами, отчего Варя еще больше испугалась.

– Предлагаю поскорее сделать фото и вернуться обратно, – произнесла она нервно. Старые ржавые ворота были надежно заперты на замок, что в тайне ее радовало.

– Конечно, – Игорек посмотрел на девочку, довольно улыбаясь. Он прошел влево шагов десять, отогнул два прута и залез внутрь парка. Варя нерешительно остановилась перед лазом, сомневаясь и чувствуя, что совершает ошибку.

– Что с тобой? – изумленно спросил Толик, сохраняя сонно-равнодушное состояние.

– Ничего, – выдавила Измайлова и проскользнула внутрь.

Сам парк был небольшим: тридцатиметровое колесо обозрения, две карусели, одна из которых детская с лошадками, паровозик с двумя вагонами и горки. Их старые, с облезшей краской, побитые дождем, снегом и ветром остовы, оставляли гнетущее чувство пустоты.

– Я сяду в кабинку колеса обозрения, – пыхтя от возбуждения, сказал Игорек, – а вы меня сфотографируете.

– А ты крайне доволен! – тихонько воскликнула Лена. – От твоих идей у нас всегда проблемы. Если нас поймают?

– Все будет хорошо, – беспечно пожал плечами Шут. – Здесь все равно никого нет.

Игорек залез в кабинку, когда-то красного цвета, которая угрожающе заскрипела, потревоженная непрошеными гостями. Он встал в позу, держась левой рукой за кабинку, а правой показывал знак «piece» и улыбался. Толик зевнул, сонный по жизни, достал телефон и нажал на дисплей. Фотография была готова.

– Теперь можем возвращаться домой, – сказала Варя, разворачиваясь и собираясь уходить. Не успела девочка сделать и шага, как ее подняли с земли, и через мгновение она тоже оказалась в кабинке.

– Что ты задумал? – спросила Измайлова, когда Лена и Толик залезли в кабинку следом за ней.

– Ничего, – Игорек пожал плечами. – Сфотографируемся вместе.

Сгруппировавшись на скамейке, ребята приготовились к новым снимкам, но кабинка внезапно качнулась, как будто от ветра, щелкнула задвижка, и колесо медленно поползло вверх. Один за другим гасли фонари, те немногие, что освещали старый парк аттракционов. Варя, сидевшая у окна, осторожно посмотрела вниз и увидела что-то, напоминающее черных змей, копошащих в желто-зеленой траве с прытью тараканов. Вспорхнул, а затем каркнул ворон. Колесо прибавило скорости, послышалось конское ржание – карусель тоже заработала, по рельсам покатился паровозик.

Варя Измайлова внутренне сжалась. Она ничего не слышала, кроме стука собственного сердца, молоточком барабанящего в области висков, руки похолодели, а в животе, словно образовалась дыра. Толик и Игорек сидели белее мела, вцепившись руками в стенки кабинки, а Лена, обхватив голову, что-то шептала, точно мантру.

Их кабинка оказалась на самом верху, откуда обычно открывался прекрасный вид, но Варя не видела ничего кроме бесконечной черноты. Девочке казалось, что они попали в кошмарный сон, и скоро ее дернут за плечо, и она проснется. Колесо перестало двигаться, замерло, а затем резко рвануло вниз, ускоряясь, будто намереваясь расплющить ребят о землю. Девочки слаженно закричали.

Кабинка неожиданно остановилась, опять послышалось воронье карканье, подул ветер, фонари снова горели, дверца распахнулась, выпуская ребят наружу.

– Давайте скорее уйдем, – заплетающимся языком сказала Варя. В ушах шумело, а голова плохо соображала.

Остальные моментально закивали и на подгибающихся ногах поспешили к забору. Выскочив через лаз на улицу, почувствовали облегчение и, не говоря ни слова, побрели в сторону дома. Зловещий парк аттракционов слабо поскрипывал ржавыми конечностями, точно заурчавший от удовольствия кот.

6

Варя Измайлова подперла подбородок рукой, незаметно зевнула и, не вслушиваясь в речь Алины Николаевны, которая рассказывала биографию Пушкина, смотрела в одну точку. Утро понедельника началось для девочки тяжело, так как она не сомкнула глаз, прокручивая в голове вечернее происшествие. Игорек уже успел похвастаться фотографией перед Самойловым, выиграть двести рублей и поссориться из-за пустяка с задирой Лешей Федоровым. С самого первого урока Шут вел себя весело и беззаботно, словно вчерашнего странного происшествия не было. Лена сидела рядом с Измайловой и выглядела напуганной, что прямо говорило о реальности самостоятельного передвижения аттракционов.

На первой парте среднего ряда сидели Копейкина Света и Дмитрова Катя, одетые, как под копирку, в черные прямые брюки и белые блузки. Королева класса сидела прямо, с лишенным эмоций, отрешенным выражением лица, изредка бросая надменный взгляд на классную руководительницу, и зевала от скуки, галантно прикрываясь белым платочком. Правая рука Светы с горящими до сенсаций глазами, ловила в кабинете каждый звук, шорох, скрип, ошибку. Сзади них, прикрывшись учебниками, играли в крестики-нолики и обменивались записочками Маша и Наташа Костик, обе в платьях и заплетенными в косу волосами, чтобы возможность отличить девочек сводилась к минимуму. На третьей парте среднего ряда, прямо за близняшками, занимая собой все пространство, разместилась Марина Пронкина, одетая в черное, которая относилась к литературе более чем прохладно, вертелась в разные стороны. На первой парте третьего ряда сидел Олег Самойлов в гордом одиночестве и переглядывался с Игорьком.

После урока литературы десятый класс отправился в столовую, отлично позавтракал и неохотно поплелся на историю. Варя Измайлова, получив сообщение от Рина, благополучно притворившись больной, пошла к Кириллу, который еще не решился вернуться в школу. На улице дул холодный ветер, отчего девочка добралась до дома их подопечного в кратчайшие сроки, мечтая о чашке горячего чая. Когда она поднялась на восьмой этаж и позвонила, дверь открыл сам Кирилл, явно ожидавший гостей.

– Привет, – трясясь от холода и жалея, что не надела более теплую кофту, сказала Варя.

– Проходи сразу на кухню, – сказал Кирилл, пропуская ее внутрь. Его короткие светло-русые волосы нелепо торчали в разные стороны, в серых глазах виднелись остатки сна, а худобу фигуры скрывала больших размеров футболка.

– Ты знал, что я приду?

– Да, Рин звонил мне сегодня. – Кирилл кивнул, включил чайник, достал чашки и сел, выжидающе смотря на девочку. – Он сам сказал называть его так. Ну рассказывай.

– Что? – недоуменно спросила она.

– Не знаю, – Кирилл пожал плечами. – У тебя на лице написано, что ты хочешь о чем-то поговорить. Измайлова сначала стушевалась, что-то пробубнила себе под нос, затем тяжело вздохнув, рассказала все, что ее беспокоило. Мальчик внимательно слушал – тем временем закипел чайник – сделал какао, передал чашку гостье, задумчиво покусал губы и, сев на стул, выдал:

– И что?

– Как что? – возмущенно спросила Варя, мгновенно почувствовавшая, как груз переживаний заметно подтаял. – Разве это все не странно?

– Конечно, странно, – Кирилл согласился. – Но ваше появление с Потаповым было не менее впечатляющим. Я решил не придавать этому значения, поэтому и ты не зацикливайся на заботах.

– Ладно, – Варя вздохнула. – Ты собираешься возвращаться в школу?

– Да, – Кирилл досадливо поморщился. – Рин сказал, что я его ассистент номер два, поэтому мне необходимо там появляться.

– Вот и отлично, – ответила девочка, попивая какао.

Лена Морозова шла домой из музыкальной школы, слушая треки на испанском языке для аудирования. Дул холодный ветер, но в своем черном пальто, фасоном, напоминающим платье, девочка чувствовала себя прекрасно, а после любимых занятий по вокалу все ее страхи улетучились. Естественно, она была сильно напугана, но в конечном итоге решила списать случившееся на что угодно и не придавать этому значения. Лена возвращалась около семи часов, поэтому, когда она вошла в квартиру, разделась, отключила плеер, то поняла, что в кухне нечто происходит: доносился строгий голос отца и огорченный – матери.

– Нет, я против, – сказал Александр Николаевич, когда девочка появилась в кухне. Высокий, темноволосый, он сидел в домашней одежде за столом; его серые глаза метали молнии, брови сдвинулись на переносице, губы были поджаты. Рядом дымила чашка с кофе. – У тебя ведь есть дом, какой смысл в переезде? Чтобы заниматься, чем угодно, только не учебой?

– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос отвечала Даша. Старшая сестра Лены – семнадцати лет, закончившая школу этим летом – была ее противоположностью: ниже почти на десять сантиметров, темно-русая, в отца, щуплая, не способная поднять больше двух килограммов. Рядом сидела Анна Сергеевна – мать – сохраняя молчание, позволяя принять решение мужу. – Чем я еще могу заниматься в дизайнерском колледже?

– Глупости от места не зависят, – продолжал отец. – Послушай, дорогая, если ты хочешь меня убедить, то приведи аргументы.

– Дорога, – тут же ответила Даша. – Мне не придется тратить сорок минут на дорогу. Я буду больше спать, следовательно, лучше учиться.

– Папа, разреши ей, – видя, что отец продолжает сомневаться, сказала Лена, на которую никто не обращал внимания. – Ты ведь все равно дома редко бываешь из-за работы.

– Ладно, – наконец сдался Александр Николаевич. Даша, взвизгнув от радости, повисла у отца на шее.

– Прекрасно, – подытожила Анна Сергеевна. – А теперь давайте ужинать.

Ужин пролетел незаметно и весело. Затем полвечера сестра рассказывала Лене о своей учебе, новых друзьях, какие преподаватели понравились, а какие – нет, и много чего другого. Когда Даша закончила говорить, время перевалило за полночь. Ее горло охрипло, но настроение оставалось на высокой ноте, Лена же мечтала только о кровати, глаза слипались, уши болели. Пожелав приятных снов, Даша юркнула под одеяло и мгновенно заснула, Лена долго ворочалась, но и ее сон прибрал к своим рукам.

Ей снилась школа номер шестнадцать, наполненная людьми, словно банка огурцами, она казалась тесной и какой-то узкой. Вокруг мелькали клыкастые морды, беззубые синие лица, одни не имели глаз и сверлили Лену черными провалами, другие имели глаза странных размеров, цветов, и они тоже изучали девочку враждебно.

Картинка резко изменилась, и Лена поняла, что находится одна в темном пустом коридоре. Впереди она видела дверь в столовую, закрытую на тяжелый висячий замок, и лестницу, ведущую вверх, на второй этаж, и вниз. Что там, ей было неизвестно. Справа что-то шуршало, слева что-то скрипело, сзади что-то выло. Морозова почувствовала внезапный приступ страха, на коже проступили мурашки. Она ясно понимала, что спит, но ощущения говорили об обратном. Девочка закричала, и ее голос разнесся по всему зданию, долго отдаваясь эхом.

Лена пошатнулась и бросилась к лестнице. Пересекла ее за секунду, побежала по второму этажу, пытаясь открыть каждую дверь. Первые две были наглухо заперты, третья отрывалась и тут же захлопывалась, стоило девочке попытаться войти; когда она распахнула четвертую, проем моментально заложило кирпичом. С пятой дверью Лене повезло, но едва она вошла в кабинет, на нее посыпались игрушки, мячики, мишура, конфеты, лягушки. Они заполняли пространство, стараясь поглотить собой Морозову.

Сумев кое-как выбраться, Лена бросила затею с дверями и побежала в конец коридора. Путь ей преградила скелетоподобного вида старуха в черном балахоне, окруженная ордой марионеток, злобно клацающих зубами. Ведьма укоризненно качала пальцем, а куклы тянули руки к девочке, мечтая схватить. Взвыв, будто раненное животное, чувствуя комок в горле, досаду, злость и отчаяние одновременно, Лена развернулась и устремилась назад к спасительной лестнице. Она бежала, бежала, а коридор не кончался…

– Морозова, очнись! – послышался раздраженный крик, как показалось Лене, Измайловой.

Девочка села в кровати, провела дрожащей ладонью по мокрому лбу. Было пять утра. Даша мирно спала на диване, причмокивая и улыбаясь, видя во сне что-то приятное. Лена Морозова сходила в кухню – в квартире разливалась тишина – выпила воды, и снова легла спать, на этот раз без кошмаров.

7

Варя захлопнула книгу и огляделась. Она сидела на кожаном диване у Рина в подвальчике, поджав колени, в темно-синих узких джинсах и белом, крупной вязки, свитере. Сам маг сидел рядом, как всегда, гоняя во рту леденец и, видимо, что-то спрашивая у Измайловой, но она, пребывая в полутуманном состоянии, словно пьяный в алкогольной эйфории, ничего не слышала. Ее мысли все еще бродили где-то на страницах книги, и сознание не желало возвращаться назад, точно спрут, оно недовольно ворочало щупальцами. Голова, будто ее ударили мешком с картошкой, гудела. В глазах мелькали не то снежинки, не то звездочки, не то кляксы. Варя посмотрела на Рина, а затем перевела взгляд, куда показывал его тонкий указательный палец. В его кресле за письменным столом сидел Кирилл. Напротив него парила Графиня Анна. Измайлова не слышала, но была уверена, что они о чем-то разговаривают.

– Он пришел в школу? – спросила Варя, сама благополучно пропустившая занятия. В сегодняшний четверг она проснулась с диким желанием сделать глупость. Например, прогулять уроки.

– Да, – Рин довольно улыбнулся, что случалось нечасто. – Теперь Графиня рассказывает ему о себе.

– Как он смог зайти сюда? Он тоже волшебник?

– Нет, – маг покачал головой. – Он просто одаренный человек, и у него есть связь с Графиней. Плюс я чуть-чуть поколдовал, поэтому он может сюда входить. Еще один ассистент не помешает.

Слово «ассистент» наждаком лизнуло слух девочки, и ей захотелось ударить Рина, но сдержалась.

– Что она ему рассказывает? – спросила Варя, подавляя раздражительность. – Я ничего не слышу.

– Он потомок дворянской семьи. Асанова Анна Александровна, наполовину русская, наполовину француженка, поселилась в этом городе со своим мужем в 70-х годах 19 века. Правда, бедняжка рано умерла от туберкулеза, но отчего-то не ушла в загробный мир. Она осталась и охраняет Кирилла. Нечто вроде призрака-хранителя.

– Почему бы тебе не помочь теперь мне? – удовлетворившись ответом, Варя повернулась к магу.

– Например?

– Хоть ты и утверждаешь, что у меня есть способности к магии, я ничего не умею! – воскликнула девочка, сразу вспоминая прошлое воскресение.

Рин тоже повернулся, и теперь они сидели друг напротив друга. Он прищурился, словно пытался что-то прочитать на ее лице.

– Легко, – ответил он, раскусывая апельсиновую конфету. – Выпрями ноги, а теперь закрой глаза и попробуй отключиться от всех звуков.

Варя Измайлова послушно сделала так, как было велено. Девочка сосредоточилась, моментально вспоминая все прочитанные ею книги в жанрах фэнтези и мистики. У многочисленных авторов находилось изрядное количество методик для своих героев. Она попыталась следить за дыханием, выравнивая его и успокаиваясь. Но, несмотря на то, что ей удалось отключить свои эмоции и очистить разум от лишних мыслей, настроиться на тишину не получалось. Звуки невольно проникали через уши прямо в мозг. Через пять минут мучительных потуг Рин не выдержал и, резко схватив Варю за руки около локтя, притянул к себе. Она испуганно вздрогнула, и тут же ее затянуло водоворотом черных глаз и чужой силы. Глаза, будто налитые самой Тьмой, казалось, выворачивали все мысли, страхи, мечты и желания. Звуки как отрезало. Посторонняя сила и воля подчинили ее сознание, и девочка поняла, что стены и весь дом мага исчез. Варя видела столовую, наполненную шумом и людьми. На выходе она заметила своих друзей, направляющихся на следующее занятие.

– Поняла? – донесся до нее тихий голос, и все вернулось на место. Да, она поняла. Не умом. Каким-то внутренним чувством, интуицией.

Она судорожно сглотнула. В горле стоял премерзкий комок.

– Советую тебе использовать ванну для тренировок, – продолжал маг. – Погрузившись полностью в воду, ты сможешь сосредоточиться.

– Спасибо, – наконец выдавила Варя, с трудом отрывая взгляд от Рина.