Надеюсь, что я своим скромным видом принца не шокирую, а процедура отлета не будет транслироваться на всю империю. Хватит с меня того позора, который я вчера пережила. Хотя, конечно, это безобразие. За весь день ко мне вообще никто не заглянул! Нет, я не против, нервомотательное присутствие дяди Джаграса мне бы только мешало, про деловые указания тети и говорить нечего, но… Подозрительно!

Окончательно убедившись в том, что мне в комнатах больше делать нечего, а в планнере по-прежнему нет указаний, иду на разведку. То есть осторожно приоткрываю дверь. Несколько секунд прислушиваюсь к топоту, голосам, шорохам, пискам, а когда где-то вдали раздается оглушительное «брям-с!» и следом сложная речевая конструкция, в основе которой отнюдь не благозвучное «дихол», а кое-что более сложное, выскакиваю в коридор.

Все еще пребывая в недоумении, главным образом оттого, что меня никто не останавливает и не заставляет вернуться обратно, медленно, постепенно привыкая к полумраку и скользя рукой по стене, чтобы не оступиться, я иду в сторону чуть более светлого пятна. Оказавшись на площадке, останавливаюсь у ограждения. Присматриваюсь к темным теням, которые шустро носятся по лестнице, мечутся в громадном холле, что-то таскают, и… Да ведь это именно они создают весь этот шум!

– Я же приказал выносить их последними! Первыми те, что в моем кабинете! – доносится до меня гневный и потому весьма громкий голос дяди Джаграса.

Его самого я не вижу, но парадные двери дворца распахнуты (их очерченный искрящимися точками контур хорошо заметен на фоне темных стен), а дядя руководит процессом. И это открытие заставляет меня почувствовать беспокойство. Он тоже улетает? Надеюсь, на Ипер?

Коммуникатор на моем запястье вибрирует, приняв сигнал от забытого в комнате вильюрера. «Через десять минут быть в холле. До посадки на транспортный модуль – один час», – читаю скопированное с планнера и пересланное сообщение.

– Ох, ты уже тут! – раздается утомленный голос оказавшейся рядом со мной Тижины. – Хорошо. А то меня к тебе послали. Ты очки будешь надевать? – Подруга скользит быстрым взглядом по мне, отыскивая прибор, который я даже не подумала взять и уже упаковала. – Нет? Тогда подожди, я быстро. Только маркеры-идентификаторы на твои контейнеры поставлю и провожу тебя.

– Подожди! – Я успеваю схватить ее за руку и остановить, прежде чем она убежит. – Захвати мой вильюрер, пожалуйста. Он на диване в гостиной. Кстати, а что там происходит? – Киваю, указывая в сторону холла.

– Твой дядя вещи собирает. Весь дворец на уши поднял. Мы почти не спали, отыскивая все, что он приказал найти и упаковать.

– Вижу. – Я улыбаюсь ее горячности. – А куда он улетает?

– Так это… – Подружка теряется, вероятно только сейчас поняв, что я не в курсе. – Он же тебя сопровождает на Цесс.

Рука Тижины выскальзывает из моих пальцев, и девушка исчезает в темноте. А я со вздохом возвращаюсь к созерцанию суматохи и хаоса. Вот так, Дейлина. Думала, станешь свободной от опеки? Как же! Теперь у тебя два надсмотрщика. Псевдолюбовничек и дядя. А во всем, уверена, статус фаворитки виноват! Виноват? Да, виноват. Но он же меня и спасает! Сказал бы цессянин, что хочет видеть меня женой, пришлось бы нам танцевать, и у меня вообще не осталось бы возможности что-то изменить. А к надзору я уже привыкла.

За руку с вернувшейся подругой спускаюсь вниз, где шумиха постепенно стихает. Носильщики и багаж растворяются во тьме, окутывающей дворец, а освещение зала чуть усиливается. Так, чтобы мы могли что-то видеть, но не настолько, чтобы ослепить рооотонцев.

– Ну наконец-то! – раздраженно восклицает дядя Джаграс, срывая с головы визор и очки. Бросает на меня внимательный взгляд, замечает мою спутницу и морщится, как от зубной боли. – Тижина, вон отсюда! Хватит с Дейлины Луриты. Кстати, где она шляется? – Разворачивается и одаряет гневным взглядом своего секретаря, который немедленно принимается торопливо набирать сообщение на пластине вильюрера.

– И Лурита летит на Цесс? – спрашиваю шепотом, обнимая подружку.

– Угу… – всхлипывает та где-то у меня на плече. – А я остаюсь во дворце. Мама сказала, что договорилась и меня возьмут на должность компаньонки для Ари. Дей, мы же увидимся снова? Правда? Ты сможешь прилететь?

– Обязательно, – оптимистично говорю, хотя в том, что смогу свое обещание выполнить, у меня огромные сомнения. А когда она уходит, подстегиваемая недовольным рыком иперианина, украдкой вытираю слезы. Мы столько лет провели вместе, а нам даже попрощаться толком не позволяют.

Поселившееся в душе беспокойство теперь не отпускает. Дядя ведь категорически не хотел, чтобы я брала Луриту с собой. Что изменилось?

– Ах, как же изменился дворец с вашим отъездом! Стало так пусто! Мы будем скучать без вас, Джаграс. И тосковать без нашей милой Дейлины! – неприятным резонансом отражается от стен звонкий, полный трагических ноток голос. Это тетя Ари в сопровождении мужа и еще нескольких придворных соизволила нас проводить. Ее пухлые губы растягиваются в улыбке, а в глазах светится радость, которая никак не соответствует ни тону, которым сказаны эти слова, ни их смыслу. Наверное, именно поэтому дядя Ют старается побыстрее оттеснить жену и принять удар на себя.

Прощается он сухо. По-деловому. «Удачи» – единственное напутственное слово, которое я от него получаю. Он все еще держится гордо, в соответствии со своим статусом, но я вижу легкую неуверенность и скованность. Дядя Ют знает, что вскоре потеряет половину имеющейся в его руках власти. Наверняка для того дядя Джаграс и летит на Цесс – чтобы контролировать, как цессянин выполняет свои обещания. Или даже ускорить их выполнение. Последнее, кстати, крайне нежелательный для меня вариант. Мне время нужно. Сомнительно, что принц будет настолько беспечен, что вот так сразу позволит мне влиять на его личную жизнь и выбор. Завоевывать это право придется. Хоть пока и не совсем ясно, каким образом.

Занятая своими мыслями и планами, не замечаю даже, как с нами прощаются остальные. Как дядя отчитывает задержавшуюся Луриту. И как оказываемся на скользушке, тоже лишь мельком отмечаю. Зато в полной мере, широко раскрыв глаза, всматриваюсь в темное звездное небо, в контуры гротовых поднятий, в отражения далеких светил от водной глади. Глубоко вдыхаю теплый воздух, пропитанный влагой и привычными ароматами преющих на берегу водорослей. Мне хочется все это прочувствовать, запомнить, зафиксировать в памяти. В последний раз. Я ведь могу никогда больше сюда не вернуться.

Рооотон. Не столь щедрый по отношению ко мне, не давший всего того, что дал остальным, но… Но это моя родная планета. Я здесь появилась на свет. Я внешне такая же, как другие жители. У меня черные волосы и глаза, светлая кожа, небольшой рост… Ну да, я слепа в понимании рооотонцев и не могу, как они, наслаждаться жизнью на планете в полной мере, но все равно я ее очень люблю! И я здесь была счастлива несмотря ни на что.

На краткий миг меня охватывает щемящее чувство тоски, страстное желание взять кусочек планеты с собой. Не ракушки, которых я немало собрала, и не камушки, в изобилии рассыпанные в гротах. Что-то другое. То, что жило бы вместе со мной, радовалось, огорчалось, дышало… Шигузути? Их всегда и везде много! Сойду со скользушки, когда остановится, отойду в сторону, пока все загружаются… Мне нужно будет совсем немного времени, обязательно какой-нибудь малыш примчится и на меня залезет.

От этих мыслей даже показалось, что светлее стало. Словно Лагс появился на небе раньше времени, чуть заметно, но все же осветив сумеречную поверхность и сделав видимым силуэт ожидающего нас впереди космического транспортника. Вот только корабль столь же быстро вновь сливается с окружающей тьмой, а вместе с ним исчезает и мое воодушевление. Нет. Нельзя. Не имею я права лишать живое существо привычной ему жизни и обрекать на мучения. Хватит того, что это делают со мной. Тем более я все же имею силы и возможность бороться и даже в некоторой степени улетаю добровольно, а бедный шигузути будет лишен выбора.

Приняв решение, по сторонам уже даже не смотрю. Спрыгиваю с подножки на камни, жду, пока выгрузятся остальные, раскроются створки корабля и нам навстречу выйдут те, кто ждал внутри: принц, сменивший парадный костюм на более удобный мундир, правда, тоже белый, и его спутники в серой военной форме.

– Что это значит?! – неожиданно вместо приветствия возмущенно заявляет Атиус, останавливаясь напротив и впиваясь гневным взглядом в лицо дяди. – Четырнадцать тонн груза! Вы в своем уме?

– По-вашему, наследница – бедная родственница и должна во всем зависеть только от вас? Или для вас проблема доставить все на Цесс? – В интонациях дяди появляется насмешка.

– Я в состоянии обеспечить свою семью! – категорично отрезает альбинос. – Ваш груз полетит вторым транспортником и на другом крейсере. Основной заберет только империан и минимум багажа. У вас пять минут, чтобы отобрать нужные контейнеры. Иначе останетесь без вещей на время полета!

Он резким жестом указывает на освещенные включившимися прожекторами, складированные чуть в стороне объемистые ящики. Увидев их, я в ошеломлении приоткрываю рот и, кажется, бледнею. Да среди этой горы то, что я собрала, капля в стакане воды!

– Дейлина?..

Потрясенно взирая на багаж, я не сразу соображаю, что ко мне обращается принц. А когда прихожу в себя, вздрагиваю – он совсем близко стоит и, чуть склонившись, пытается поймать мой взгляд.

– Тебе плохо? – спрашивает с беспокойством. Мягко, заботливо настолько, что я теряюсь и даже дышать чаще начинаю, потому что сердце колотится с бешеной скоростью. – Ты спала нормально? Встала не слишком рано? Поела? Погуляла в парке? – продолжает волноваться альбинос. Смотрит на мое платье, прическу, резко распрямляется, оборачиваясь к дяде, и вновь с едва сдерживаемым гневом интересуется: – Вы что с ней сделали? Почему у нее вид такой замученный?!

– Замученный? – с удивлением переспрашивает дядя, присматриваясь ко мне. Видимо, ничего криминального не обнаруживает и пожимает плечами. – Нормальный вид. Обычный.

Как принц не вспылил после этого, уму непостижимо. Однако испепеляющего взгляда дядюшка не избежал. И негромкого, холодного предупреждения:

– Три минуты.

Мы с Атиусом остаемся наедине (его охрана не в счет), потому что все будущие пассажиры моментально исчезают. И я их понимаю: это ужасно – весь полет провести в одной одежде и без личных мелочей! Именно поэтому тоже торопливо шагаю следом в надежде, что мои контейнеры не оказались погребены под этими завалами.

– Дейлина! – останавливает меня недоумевающее восклицание. – Ты куда?

– Искать свои вещи. – Поднимаю голову, понимая, что принц меня догнал, на месте не остался.

– А Джаграс разве с этим не справится?

– Вряд ли.

Уж не знаю, что в моих интонациях слышится цессянину, но решение он принимает быстро:

– У тебя есть номера нужных контейнеров? Идентификаторы?

Я тоже не особо медлю. Отдаю ему брелок-активатор, который Тижина принесла мне вместе с вильюрером. Атиус, включив прибор и увидев коротенький список, смотрит на него в сомнении.

– Это все? Так мало?

– Вы сказали много не брать, – напоминаю и лишь потом, когда он изумленно на меня смотрит, понимаю: принц на самом деле полагал, что почти все привезенное дядей Джаграсом «богатство» я для себя собрала.

– Керас! Займись, – коротко приказывает альбинос.

Отдав брелок моментально отреагировавшему цессянину из своего окружения, он тут же о нем забывает. А мне предлагает в качестве помощи руку, на которую я и опираюсь, потому что отказываться не имею права. Хорошо хоть контакт этот безопасный. Одежда защищает. Да и вообще влечение касанием рук очень редко стимулируется. А кожа на ладонях в этом смысле вообще малочувствительна. В отличие от лица, например.

– Идем. Не волнуйся, все принесут, всех разместят, никого не забудут. У меня хороший штат, – успокаивает Атиус, заметив, что я нерешительно оглядываюсь и слегка торможу. – Твоя компаньонка будет жить рядом. Лурита, правильно? В любой момент сможешь ее позвать.

– А дядя? – не удерживаюсь от вопроса.

– Ты хочешь, чтобы и он был поблизости?

– Нет.

– Вот и отлично, – улыбается принц.

Узкий, гладкий, как труба, коридор, в котором мы успеваем сделать не более десятка шагов, заканчивается туго натянутой полупрозрачной пленкой. За ней видны лишь искаженные силуэты, впрочем, при нашем приближении она моментально лопается. Растекается в стороны и открывает моему взгляду объемное и сложное по своей конструкции многоярусное помещение. Шесть расположенных по окружности очень толстых и закрученных спиралью механизмов в два моих роста. Между ними – непонятного назначения штыри и выступы, которые повторяются и на стенах. А над ними, то есть фактически над нами, – прозрачный потолок, по которому ходят цессяне в форме. Видимо, экипаж. Даже кресла управления видны и обзорный экран.

– Хочешь туда? – замечает мое любопытство принц. – Или проведем подъем и перелет до крейсера в старт-капсуле?

– Туда, – отвечаю быстро, пока он не передумал. Во-первых, наверху интереснее. Во-вторых, если капсула для нас двоих общая, то мы там окажемся в тесной близости друг к другу. А это риск.

Не знаю, как насчет второго, а вот насчет первого я оказываюсь совершенно права. В рубке управления не просто интереснее. Там захватывающе! Примечателен и способ туда попасть – один из спиральных механизмов оказывается изнутри полым и с легкостью поднимает нас наверх. Не менее увлекателен экран, на котором разместились объемные изображения транспортника на планете, крейсера в космосе, соединяющий их маршрут и цепочки меняющихся символов с параметрами и данными. Занятны даже кресла, стоящие по периметру зала, – мягкие, словно сделанные из прозрачного геля. В одно из них меня и помещают, фиксируя эластичными ремнями.

– Удобно? – опираясь на подлокотники, Атиус склоняется ко мне. И вроде как по делу, проверяя надежность креплений, но… Но дыхание такое близкое, волосы, которые достают ему до плеч, падают, почти касаясь моей щеки, а запах… Я только сейчас в полной мере почувствовала, насколько приятный аромат от альбиноса исходит. Сладковатый, терпкий, с легкой горчинкой. Притягательный до умопомрачения. Я едва не потянулась следом, когда принц отстранился.

Смешно, но именно фиксаторы меня спасают. На напряжение мышц они реагируют еще более сильным натяжением, удерживая тело в прежнем положении. Этого мне хватает, чтобы вернуть себе адекватность восприятия и сообразить, что цессянин очень умело использует весь арсенал имеющихся у него возможностей, чтобы я почувствовала к нему влечение, и не намерен ограничиваться лишь прикосновениями. Да, не торопится, но намерения налицо.

Удивляться тут нечему, а вот осторожнее быть придется. Расслабилась я совершенно напрасно.

Хорошо хоть Атиус отстраняется, решив, что на первый раз воздействия достаточно. А потом и вовсе отходит к группе цессян, что-то активно обсуждающих у дуговой светящейся конструкции. Негромкий разговор мне почти не слышен, да и тишина в помещении весьма условная – его заполняет мерный гул на низких частотах. Так что мне ничего не остается, кроме как вернуться к изучению обстановки.

Сквозь прозрачный пол вижу, как в спиральной тумбе под моими ногами пропадает изумленно озирающаяся Лурита. В соседнюю забирается мрачный дядя на пару со своим секретарем, а за ними следом еще двое ипериан из прислуги. Успели, видимо, справиться за отведенное время. И даже несколько контейнеров замечаю, правда, они с помощью другого механизма исчезают в недрах транспортника.

А затем пространство внизу темнеет, да и внутри рубки свет приглушают. Готовясь к старту, беловолосые цессяне не торопятся, действуют слаженно и четко. Быстрые точные приказы. Краткие внятные подтверждения. Уверенные лаконичные доклады. И иерархия управления налицо. Капитана – высокого худощавого мужчину со впалыми щеками, острым носом и пронзительным взглядом, ни с кем не перепутаешь. Да и головной убор только у него и принца отсутствует, все остальные либо в шлемах, либо с обручами, в некоторой степени похожими на мой визор.

Наконец и этот этап пройден. Легкая дрожь, сначала едва ощутимая и почти незаметная на фоне гула, становится явной, усиливается и превращается в равномерную вибрацию. Все, кто до этого времени стоял на ногах, теперь предпочитают занять такие же кресла, как то, в котором сижу я. Атиус опускается в соседнее.

– Ты ведь еще не поднималась в космос? – интересуется, устраиваясь удобнее. – Это не страшно, – зачем-то успокаивает, когда я отрицательно качаю головой.

А я и не боюсь. И вовсе не поэтому никогда не улетала с Рооотона. Просто папа убедил маму, что у нее не проявились способности ипериан именно потому, что она слишком много в молодости путешествовала. Вот кого-кого, а ее было не удержать. Свою бабушку на Зогге она чуть ли не каждый год навещала, для этого даже специальную надводную станцию-город построили. И на Рооотон до свадьбы прилетала дважды, когда тот присоединился к империи. То есть вывод отец сделал простой: чтобы я могла видеть как все рооотонцы и у меня развились способности к ночному видению, покидать планету до совершеннолетия мне нельзя. По факту вышло, что он ошибся, но ведь, как говорится, не проверишь – не узнаешь. А мама папу любила и с ним единственным никогда не спорила.

Вот только рассказывать все это Атиусу я не собираюсь. Не тот у нас уровень отношений, чтобы я могла альбиносу доверять. Поэтому просто мило ему улыбаюсь, надеясь, что он сочтет это благодарностью за заботу и морально успокоится.

А когда корабль вздрагивает и ускорением нас вжимает в кресла, я во все глаза смотрю на развернувшуюся на экране объемную картинку заполненного звездами космического пространства. Совсем черная планета, сопровождаемая тремя столь же темными спутниками, сдвигается в сторону, а вдали появляется крошечный, но более яркий Поорс. Рооотон сейчас от него в самой дальней точке орбиты и движется очень медленно. А когда приблизится к светилу, разгонится и стремительно пронесется мимо, чтобы не сгореть и как можно скорее оказаться в спасительной холодной тьме.

Вот и моя жизнь с появлением цессянина стремительно набирает скорость. Он не хуже звезды притягивает к себе! И ведь, если не успею проскочить мимо, захватит тяготением, заставит вокруг себя вращаться, так же как и свою будущую жену, и уже не отпустит. А я хочу быть любимой и единственной, а не беспросветно влюбленной, на вторых ролях и зависимой от него! И все-все ради этого сделаю!

Где же ты, мое настоящее счастье? Я иду тебя искать!