Цитаты из книги «Особые обстоятельства»

– А вам предложили что-то другое? Так, спокойствие, только спокойствие. Тон его голоса бесил. Такое чувство, что он все знает, но подзуживает меня. Пытается вывести из себя. У Иррилия злить меня получалось не специально, а этот вот старается. Но не дождется. – Думаю, я обсужу это с одним из глав экспедиции. – Кто, как не истинный житель Игенборга, может дать хороший совет? Истинному жителю я бы могла посоветовать, куда идти. Очень далеко. Туда я обычно посылала тех, кто мне очень не нравился. – Айна Арджана, вы же не хотите подвести миссию? – Неужели маленький прокол может заставить акифа не подписать договор? – чуть приподняла я одну бровь. Корфа мешала и бесила просто до ужаса. Точно связанная, нарры бы драли тут всех и каждого. – Из маленьких проколов потом вырастают большие проблемы. Такие вокруг все умные, просто наррово дерьмо. – Дайте угадаю, айна Арджана, – сказал вдруг янтарноглазый, – вам прислали какой-то наряд, как знак расположения акифа? Я покосилась на него окончательно злобным взглядом. Прямо как Талиса, когда ее пытались дразнить. – Угадал! – в восхищении от самого себя заявил этот игенборгский поганец. – Жаль, мне уже пора уходить… А приходил-то зачем? – …но я дам вам совет, – продолжал мужчина. – Лучше наденьте то, что прислал вам акиф. Это может еще сильнее расположить его к дипмиссии. А вы покажете своим примером, что воин остается воином в любом обличье. Мне пора, айна Арджана. Раз был вас увидеть. Вы – сокровище, которое нуждается в драгоценной оправе. Засунь ее себе куда подальше. Я молча скрипнула зубами и… ушла на балкон. Где меня снова поймал лорд Иррилий, будто учуявший, что я одна и злая. – Да-а-а, – протянула я, когда увидела высокую фигуру дипломата, – и тут женщины выделились. То есть мужикам чести надеть национальное одеяние не дали? – А вам принесли? Иррилий как-то помрачнел и задумался. Я же подумала, что он выглядит слишком красиво в парадном костюме. Снег и серебро – первое впечатление при виде его. Белоснежное одеяние с серебряной вышивкой и тончайшими кружевами на манжетах. Золотистые волосы Иррилий заплел в сложную косу, спускавшуюся почти до середины спины. И черты лица при такой прическе казались более резкими. Точно вырезанными руками талантливого скульптора. – Выбора нет, Арджана. – Он всегда есть, – сообщила я сердито. – Наряд может… порваться. Или я могу пролить на него варенье. Мне приспичит его поесть как раз перед отъездом во дворец. И что же? Голой идти?

– Согласно обычаям Игенборга, та, которая станет частью нашей страны, сможет надеть подобный наряд только после того, как ее объявят женой или наложницей. «Ну да, – подумала я язвительно, – у них, видимо, у женщин только эти статусы. Никакого разнообразия!» – Объясни мне, пожалуйста, – решила вмешаться, пока Тильда не ляпнула что-нибудь, – то есть раз эта айна станет наложницей акифа, то она гостьей не считается. А мы с айной Диантой гостьи, поэтому по разрешению акифа можем надеть ваши наряды. Как признак расположения акифа… Да, стезя дипломата мне не светит. Я пока говорила, то сама немного запуталась в своих размышлениях. А вот девушка меня поняла. И кивнула: – Все верно, айна, именно так. Я поняла, что люблю нашего императора. Просто обожаю. Так как ему подобные законы в голову не приходили. Может, у них тут все настолько хорошо, что акиф бесится от безделья, вот и придумывает что-нибудь. Ну, для разминки мозгов. Вслух этого я, конечно, произносить не стала. Молча прошла следом за одной из служанок в свою спальню и уставилась на наряд, который она разложила на постели.

– Детка, чего застыла? Проходи, мы не обидим. – Приласкаем, приголубим. – Я первый! – заявил кто-то позади меня. Обернулась, увидев рыжего онорийца. Наглый, как всегда. Во всех заварушках он первый. – А почему это ты? – возмущенно раздалось отовсюду. – Моя постель первая от входа, мне и пробу снимать. Меня обняла за талию лапища, притягивая к себе. Я произвела захват руки, поднырнула под нее и резко дернула, заламывая вверх и перемещаясь к рыжему за спину. Он согнулся и застонал от боли. Отпустила, придав ускорения пинком колена под зад. – Нарровы ушлепки! Совсем мозги растеряли? – заорала я, сдергивая закрывающую лицо ткань, чтобы узнали. Идиоты изменились в лице и попятились. Я же воспользовалась поводом сорвать злость и выматерила их, вспоминая самые закрученные выражения. Выдохнувшись, обвела взглядом притихших парней и сузила глаза: – Гоблины вислоухие, вам примера Аррши мало? Хотите все время здесь на привязи сидеть? Так я вам это устрою, если ваши мозги не в состоянии запомнить простые правила. Повторяю: если на женщине корфа – она добропорядочная! Даже зенки пялить не сметь, не то что своими свинячьими рылами к ней лезть. Пусть она хоть голая перед вами стоит, главное – голова и лицо закрыты! Меня просто предупредили уже, что нечистоплотные местные разводят так приезжих. Подсовывают им развратно одетых девок, но в корфе, и только какой-нибудь дурачок сунется к ним, обдирают как липок, грозя жалобой властям. А там все серьезно – или тюрьма, или веревка на шею, или оскопят. Несколько солдат из первой миссии так повесили, и рисковать своими парнями я не хотела. Парни же лишь при одном упоминании голой женщины заухмылялись и расслабились. Вот же дебилы! – А если корфа есть, а лицо открыто? – спросил один из умников. – Добропорядочная женщина открывает лицо лишь в кругу семьи и близких, – отчеканила я. – Капрал, а у вас лицо открыто, – ехидно заметили. – Это теперь как? – Повторяю для идиотов – в кругу семьи и близких, а вы мне все как братья слабоумные, я несу за вас ответственность и собираюсь доставить ваши задницы домой в целости и сохранности, – отчеканила я. – Вот только нарвитесь, я вас сама оскоплю! Ясно? Или запомните, или хоть друг другу на лбу напишите: если у бабы голова покрыта, а лицо закрыто, даже клочком тряпки полупрозрачной, – она табу! Иначе прощайтесь с бубенчиками. – Так где нам тогда нормальных баб найти? – зачесали они затылки. Да-а-а-а-а, у некоторых голова думать перестает, когда в разговор вступает головка. Я бы поспорила, что искомые ими бабы попадали под категорию нормальных, но ответила: – В питейных заведениях есть жрицы любви. Вот только и желающие развести дурней на деньги там тоже ошиваются. Смотрите в оба и головой думайте, а не тем, чем ниже. В целях безопасности по одному в город не ходить и товарищей одних не оставлять. Даже по нужде по парам ходить придется. Если профукаете товарища, со всех спрошу! Сделав внушение и убедившись, что с моими людьми все в порядке, пошла обратно на женскую половину. Признаться, шла как на каторгу, стоило только представить, что буду заперта с Тильдой до самого вечера. Адаранту хорошо, они с дипломатом и магами к акифу на аудиенцию днем приглашены. Будут грамотами и заверениями в вечной дружбе обмениваться, а нам ждать праздника. Как бы сдержаться и самой ее не придушить?! «Ничего, если замахнется еще раз на Дианту, лично ее свяжу и кляп в рот засуну. Полежит до вечера и сама вприпрыжку к акифу побежит, чтобы со мной наедине не оставаться», – сказала себе. От принятого решения на душе стало легче. А и в самом деле, мы же там одни, жаловаться некому, а со служанками я разберусь. Настроение стремительно поднималось вверх.

– Значит, мы сегодня подарим подарки, подпишем договор и можем ехать обратно? – с надеждой спросила она. Я искренне рассмеялся, ловя себя на мысли, что получаю огромное удовольствие от нашего разговора. Арджана была такой неиспорченной, наивной в некоторых вопросах, что это умиляло. Было приятно общаться с ней наедине, без крутящихся солдат поблизости. Когда ей не приходится разыгрывать строгого командира и есть возможность быть самой собой. И эта девушка мне нравилась. Она не вворачивала в разговор бранные словечки, не была груба, еще раз доказывая, что все это наносное. Ее речь вообще довольно правильна, что говорит о хорошем воспитании. А еще в ней напрочь отсутствует кокетство. Надоели атакующие меня дамы при дворе, да и общество Тильды вытянуло все жилы. – Если бы все было так просто, дипломаты бы были не нужны, – ответил я и не сдержал улыбки. Арджана так забавно сморщила нос. Подозреваю, она не сильно чтит нашу братию. Но в то же время это и приятно. Признаться, я устал от всеобщего восхищения. Намного лестнее то, что мне удалось произвести на нее впечатление своим умением владеть мечом. Я помню ее восхищение во время нашего тренировочного спарринга. Да и самому себе можно признаться – безбожно красовался перед ней во время утренних разминок, чувствуя, что она наблюдает

В разговоре с Арршей я вспомнил, что дипломатия с орками считалась не самой сложной, но самой унылой. Они упрямые, упертые и остальные слова на букву «у». Их не надо перехитрять, их надо уломать. Уговорить и убедить. Порой на это уходило сил больше, чем на то, чтобы перехитрить самого прожженного правителя. В итоге через час я договорился с Арршей, что попытаюсь пообщаться насчет нее. Попытаюсь – ключевое слово. Судя по тому, что я изучал про Игенборг, нравы тут суровые. И если женщина изначально не скрыла лицо, то все, ее репутация навеки испорчена. С одной стороны, Аррша могла наплевать на подобное. С другой – она рвалась на службу. А Риграсс ей запретил, так как опасался, что к орчанке могут подойти любители экзотики. И тогда почти двухметровая Аррша с выдающимися мышцами просто вобьет осмелившегося в землю.

– А как твой Риг? Ему удалось исправить впечатление? – Как сказать, – поморщилась я и призналась: – Предложил жить вместе. Хочет, чтобы я ушла из армии и ждала его дома со службы. Говоря это, опять ощутила, как изнутри поднимается горечь. Все мои тайные, глубоко лелеемые мечты сбылись, но принесли лишь разочарование. – Э-э-э… – У Ильсиры забавно отвисла челюсть. – И что ты? – осторожно выдавила она, опасаясь, что я шучу. – Решила перевестись. Хоть к вам. Как вернусь, займусь этим вопросом. – Да!!! – радостно завизжала она, как девчонка. – Любимая, уже иду! – послышался из кристалла мужской голос. Ильсира быстро оглянулась и со словами: «Я сейчас» – исчезла из виду. До меня донесся ласковый шепот Ильсиры, но слов не разобрала, и недоуменное возражение ее супруга: «Но я уже брился!» Опять женский шепот, уже более капризный и настойчивый, и через мгновение запыхавшаяся Ильсира появилась в зоне видимости кристалла. – И правильно! Мы посодействуем. Как раз завтра у нас обедает градоначальник. – Да я и сама все решу, – заикнулась я, но та лишь отмахнулась. – Лучше скажи, акифа видела? Какой он? – Еще нет, мы только приехали. – А эльф? Как он тебе? Вокруг только и вздыхают о том, какой он красавчик. Все незамужние барышни шьют новые наряды, чтобы его соблазнять. Успех вашей миссии сделает его одним из самых завидных женихов империи. – Хороший воин, – скупо произнесла я. Известие о планируемой осаде эльфийских бастионов почему-то испортило настроение. – Эм-м… Он же дипломат, – запнулась Ильсира, не привыкшая, чтобы я кем-то восхищалась. – Если он владеет языком так же, как мечом, то я не удивлена, что он считается лучшим. Говоря эту фразу, я имела в виду его ораторские способности, но предательница память услужливо подсунула воспоминания, как жарко сплетались наши языки во время поцелуя и как я млела в его руках. И, кажется, Ильсира по моему вспыхнувшему лицу кое о чем догадалась. – Да ладно!!! – потрясенно выдохнула она, глядя на меня во все глаза

– Госпожа что-нибудь желает? – С нами приехала еще одна женщина. Орчанка. Почему ее нет на женской половине? – Как можно?! – изумилась девушка. – Она же муна. Сказано было так, как будто Аррша неожиданно заболела какой-то заразной болезнью. – Кто? – Муна, – как ребенку повторила она, поражаясь, что я не понимаю всем известных вещей. – Женщина для утех. Ее голова не покрыта. Разве таких можно пускать в дом к порядочным женщинам?! – И где тогда она? – ошарашенно спросила я. – Среди мужчин, – с неким презрением ответила служанка, как будто речь шла о ком-то, не заслуживающем уважения. Я была потрясена. Теперь корфа воспринималась как признак принадлежности к порядочным женщинам. Вспомнился полный презрения взгляд Аррши на меня, когда я скрыла лицо. Ха-ха-ха! Кажется, я полностью отомщена за ее насмешки. – А если муна наденет корфу? – полюбопытствовала я. – Как можно! Каждый узнавший нахалку имеет право побить ее палками или отхлестать хлыстом. Что-то после этих слов мне перехотелось щеголять с открытым лицом. Корфа – как репутация. Потеряешь раз – и вернуть уже невозможно. – Еще вопрос, – вспомнила я кое-что сказанное Иррилием, – а корфа не считается частью национального одеяния? Насколько мне известно, чужеземцы не имеют права их надевать. – Айна, вы подготовились к визиту в Игенборг, – в голосе девушки скользнул неприкрытый восторг. – Все верно, вы не можете надеть наши одеяния по собственному желанию. Но если вам предложит акиф или кто-то из его приближенных лиц, то тогда это будет знаком расположения. Ну и всем женщинам рекомендуется надевать корфу из-за безопасности. – Украсть могут? – хмыкнула я. Вообще-то пошутила, но, судя по взгляду собеседницы, попала в точку. Едва не выругалась, прикусила язык и решила сдерживать темперамент

– Я правильно понимаю, что, открывая лицо, вы демонстрируете готовность к свободным отношениям? – хлестнули меня его слова. Мой поступок явно не понравился, но я была рада хоть так досадить ему. – Речь шла о городе, а мы сейчас на территории поместья. Дом предоставили под нужды миссии Асдора, значит, здесь я могу, не таясь, быть собой настоящей – воином императора. А если кто-то в этом усомнится, придется поучить манерам в бою, – с вызовом взглянула на него, подначивая. Воин подъехал совсем близко, моя лошадь всхрапнула, встревоженная близостью его скакуна, но я удержала ее. – В Игенборге мужчины не сражаются с женщинами, все схватки происходят на ином поле боя, где победа приносит лишь взаимное наслаждение, – мягким тоном произнес он. Протянул руку… И потрепал по голове Талису, пригладив взъерошенные перья. Нарры подери!!! Да чтобы его гоблины сожрали! От такой наглости мы с аханой потеряли дар речи. Ладно я, меня смутили его слова, но каким образом ему удалось заворожить Талису?! Она и за меньшее когтями наглецов драла. Кажется, обескураженная ахана и сама не понимала, как ему это удалось, и смущенно взмыла в небо, сбегая. Жаль, что я не могла сделать так же. – Она свободна, но все равно вернется туда, где вы. – Незнакомец проводил ее полет спокойным взглядом и перевел его на мое лицо. Янтарные глаза были наполнены странной силой. – Путы любви самые крепкие. Радует, что ваше сердце еще свободно. – С чего такая уверенность? – вскинулась я. – Будь иначе, вы бы не бросали вызов правилам, а хранили себя для любимого. Я очень хотела хоть что-то возразить, только не находила слов, но он их и не ждал, уже отъезжая. Лишь бросил на прощание: – Осмотритесь в Игенборге. Вам понравится. Самоуверенное заявление. Как и он сам.

Отвлекшись на птицу, я не заметила приблизившегося воина и вздрогнула от вопроса: – Вы приручили ахану? Это ведь она? Я не ошибся? Опять этот янтарноглазый. В пути на Талису косились, но от расспросов воздерживались. – Глаза вас не подводят. Это она, – ответила кратко, испытывая в его присутствии напряжение. – Редкая птица. Она входит в дары? Я едва сдержалась от резкости. Интересно, рожа у акифа не треснет? Ему и так столько даров преподнесут! – Нет. Это моя питомица. – Акиф – ценитель всего редкого, и его бы порадовал такой подарок, – прозвучало с намеком. – Уверена, что мне не превзойти нашего императора и его дары. К тому же Талиса – мой друг, а друзей не дарят. – Хм… Ясно. – Что именно? – вскинулась я, недовольная темой разговора и лукавым блеском, вспыхнувшим в глазах собеседника. – На месте акифа я бы оставил вас в Игенборге и таким образом получил бы сразу две редкости, – заявил этот нахал и отъехал, пока я глотала воздух, не находя от возмущения слов. – Рада, что вам далеко до места акифа, – прошипела ему в спину

Я отдала ему корфу и позволила действовать. Эльф довольно умело и быстро обмотал мою голову тканью и, прежде чем закрыть лицо, вздохнул: – Вы очень красивая. В городе не снимайте. Не хотелось бы вас потом из чьего-то гарема вызволять. Пораженная комплиментом и тем, что он собирается меня откуда-то вызволять, я уставилась на эльфа, а он сосредоточенно крепил ткань, оставляя открытыми лишь глаза. Посмотрел на меня и остался недовольным, произнеся озабоченно: – Все равно красивая. Я порадовалась, что горящие смущенным румянцем щеки не видны под тканью. Вроде бы и не совсем комплимент, а пробрало до глубины души. Никогда не считала себя красоткой. Обычная, миловидная, правильные черты лица, ничего отталкивающего – и ладно. Но то, что этот утонченный эльф считает меня красивой, стало неожиданным и приятным открытием. Нарры подери, да что со мной?! Не помню, чтобы чувствовала себя так смущенно, как будто я наивная неискушенная девица. Меня спас воин, привезший корфы. Без разговоров взяла ткань и отправилась к экипажу Тильды.