– Нет, не похоже. Хотя он, думаю, очень даже не прочь. Я вот боюсь, как бы у неё с Юрочкой чего не вышло.

– С каким Юрочкой?

– Да с каким, с каким? С моим, конечно!

– Люська, ты чё? Он же Лёшку её немногим старше!

– Ты это ему объясни. Как встретит, аж трусится весь.

– Не переживай, Люсик, пройдёт.

– Да уж, «пройдёт». То ему реферат по этике, то зачёт по культурологии. Аж вприпрыжку к ней бежит. Феде говорю: «Пусть сам учит». А он: «Ты что! Иришка такой специалист! Хоть какие-то мозги парню вложит».

– Во дела! А ты Феде-то говорила?

– Пока нет. Да началось-то всё не так давно.

– А-а. Люсь, ты не переживай. Я присмотрю. Я всё выясню.

– Только аккуратней.

– Не боись! Ни Ирка, ни Юра твой ни о чём не догадаются.

Содержательное общение оборвал телефонный звонок. Федя требовал жену домой.

Выходя из Наташиной квартиры, Люся нос к носу столкнулась со своим старшим сыном.

– Юра? А ты куда?

– За тобой, – невозмутимо пробасил Юра.

Однако вид сына Люсе не понравился. Уж больно он запыхался и вроде даже покраснел.

Люся с Наташей многозначительно переглянулись.

– Тёть Наташ! У Вас что-то с телефоном. Отец дозвониться не мог.

– Дозвонился, Юрочка, дозвонился.

Наташа с Люсей сверлили и испепеляли его взглядами.

– Ну, не знаю. Он меня послал.

– А что стряслось-то, а? – не прекращала допрос с пристрастием Наташа.

– Да так. Ничего, – недоумённо пробурчал Юра. – Просто мамы долго нет. Соскучились.

– Ну, раз соскучились…

Люся с Наташей вновь многозначительно переглянулись.

– Идём, сы́ночка.

Люся с Юрой ушли, а у Наташи аж приятно защекотало где-то внутри от предвкушения занимательной интриги.

Она ломанулась к Ире. Дверь оказалась запертой. Постучала, позвонила – глухо.

Наташе всё сразу стало ясно и понятно. Она ринулась к телефону.

– Алло! Люсик? – Наташа говорила полушёпотом. – Слушай. Ирки дома нет. Усекла?

– Ясно.

– Ну, давай. Попозже забегу.

Наташа положила трубку и занялась наведением порядка. Жизнь обрела смысл.

– - -

Ира возвращалась домой. Тайна пяти дней у Аристарха Поликарповича превращалась в изнурительно навязчивую идею, расцвеченную всё время всплывающими яркими сценами сожжения. Это выматывало.

В конце концов, Ира сказала себе: «Хватит!», – и неимоверным усилием воли заставила подумать о чём-нибудь более хорошем и менее эфемерном. Благо нашлось о чём.

Игорь, конечно, прав. Поступила она дерзко, предложив свои услуги в области, в которой специалистом её никто не считал, да ещё и серьёзной фирме. А то, что фирма действительно серьёзная, Ира поняла сразу, только взглянув на каталоги.

Да, она дерзнула, и теперь, возможно, даже малость – дизайн рекламной продукции – она потеряет.

Что ж, ещё утром она об этой возможности не знала и, учитывая едва закончившийся аврал, от её отсутствия не страдала. Так что потеря невелика.

Зато возможный, пусть и маловероятный, выигрыш невообразимо грандиозен. По крайней мере, для неё.

Помимо работы над рекламной продукцией, Ира активно трудилась над интерьерами квартир, домов, офисов. Но вот сами предметы тех самых интерьеров приходилось выбирать из имеющихся в наличии. А вот они-то, как раз, никогда не соответствовали её требованиям, которые никто и в толк взять не мог.

С её точки зрения, по-настоящему удобной и комфортной мебели ещё никто не создал.

Если Ира выражала своё мнение вслух, на неё смотрели как на умалишенную, а собственные проекты ей не удавалось продвинуть даже на уровне небольшой мастерской.

В конце концов, она собственными силами преобразила своё жилище и на этом успокоилась. Папка «823» на диске, переданном Радному, содержала эскизы её собственной мебели её собственного изготовления.

Ира повернула ключ и вошла в квартиру.

Цепкий слух Наташи уловил звук отпираемого замка. Она влетела в не успевшую закрыться дверь.

– Иришка, к тебе Юра заходил.

– Какой Юра? – машинально спросила Ира, машинально разуваясь.

– Люсин Юра. – Наташа всеми силами пыталась разгадать смысл Иркиной реакции.

– Чего хотел?

– Не знаю. – «Главное всё запомнить, а просчитаем потом».

– А-а! – вспомнила Ира, – он же «Эстетику» забыл.

– Чего?

– Учебник по эстетике. Наташенька, будь другом, позвони, скажи, что я дома. Пусть поднимется и заберёт.

– Да. Сейчас. – «Вот это наглость!»

– Алло! – далее Наташа перешла на громкий шёпот, – Люсик, она пришла. Я ей в лоб, мол, Юра заходил, а она сразу: «Ой, да-да! Он у меня учебник по эстетике забыл!», – и представляешь?! Просит меня позвонить и позвать его! За учебником! Представляешь?!

– Наташа, не клади трубку.

Далее послышался Люсин более приглушённый фальшиво-ласковый голос:

– Юрочка, ты у тёти Иры учебник эстетики забыл. Сходи, забери.

– Ма, давай потом, – где-то вдалеке буркнул Юра.

– Сы́ночка, сходи сейчас.

– Ладно.

– Наташ!

– Да-да?

– Слышала, как маскируется?

– Да-а.

– Так, уже пошёл.

– Всё, я на посту. Перезвоню.

В Иркину дверь постучали.

– Да, Юрочка, заходи.

– Тёть Ир, я у Вас какой-то учебник забыл, говорят.

– Вот, солнышко. Ой!

Послышался непонятный шум, а затем бесконечно долгая тишина, наполненная пикантными шорохами и постанываниями. Точкой, да нет, восклицательным знаком затянувшейся шуршаще-стонущей паузы в разговоре вырвался Иркин томный вопль:

– Да неужели! Всё, котик мой, иди.

– Спасибо, тёть Ир.

– Да не за что, солнышко. Учись!

Звук поцелуя.

– Боже мой! – прошептала Наташа.

Её волосы стояли дыбом. Глаза едва помещались на лице. Пытаясь хоть как-то совладать с дыханием, она кинулась к телефону.

– Люся-я! Люся-я!

– Сейчас. Минуту.

Где-то далеко открылась дверь.

– Ты чего так долго?

– Да «Эстетика» за шкаф завалилась. Мы с тётей Ирой её оттуда еле вытащили.

– Да, Наташ, я слушаю. – Голос Люси слегка срывался.

– Интересно, откуда они её вытаскивали? Люся, тут такое было! Не по телефону.

– Бегу.

Через мгновение Люся уже сидела у Наташи.

– Слушай, давай её позовём.

– Подожди, Люсь, я тебе всё расскажу.

– Не надо. И так ясно.

– Извини, Люсечка.

Наташа пошла звать Иру. Дверь оказалась запертой.

– Ирочка!

– Наташенька, извини, чуть живая! Я – в душ.

– Она – в душ! – выразила полное понимание Люся и разрыдалась.

Ира так и не зашла, чем окончательно и бесповоротно подтвердила уверенность Люси и Наташи.

– - -

Игорь Афанасьевич спустился в бар и забился в самый тёмный угол.

Что же всё-таки произошло с Иркой? Сама! Ну надо же! Сама позвонила! Примчалась! Для чего?

Он во всех подробностях вспомнил пять дней у Поликарпыча.

Ирка, скорее всего, тосковала по работе и, наверное, поэтому не грызла его как обычно. Отдавалась как-то по-особенному. Действительно, полностью отдавалась.

А может, так было всегда? Просто он, дурак, не замечал.

Ох, Аристарх Поликарпович! Глазоньки открыл!

Алиночки, Полиночки, Мариночки.

А ведь действительно, заботила его всегда только Ирка. Стерва Ирка! Сволочь Ирка!

«Может, я влюблён в неё?».

Игорь Афанасьевич внимательно вслушался в свои чувства.

Нет. Ошибки быть не могло. Нигде не пульсировало и намёка на мучительно-сладостные признаки прекрасных порывов.

А всё-таки, какая муха её укусила?

Он ещё раз прокрутил все пять дней.

А, чёрт, беседы с Поликарпычем!

Нет. Ничего особенного. Сидели, философствовали обо всём и ни о чём. Правда, высидев положенное приличием, он уходил спать. Что мог ей сказать Поликарпыч? А?

А может, про него? Про Игоря?

Вот!!! Чёрт. Как он сразу не догадался? Да-а. Вот она и звонила. Вот и прилетела. Во, дурак!

Он представил, как жил бы с Иркой.

Попытался представить.

Позвонила Алиночка. Он не ответил, а когда мелодия стихла, занёс Алиночку в «чёрный список».

Официантка принесла крепкого зелёного чая, а телефон ожил вновь.

Звонил Стас.

– Игорь, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Пусть не тратит зря время.

– Ты уверен? – Игоря Афанасьевича будто по стенке размазало. «Довыкаблучивалась Ирка!»

– Абсолютно. Сам посуди, зачем корпеть над рекламой сейчас, если для Сочи будем выпускать новую коллекцию.

– Не понял?

– Что, не понял? Я говорю, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Я буду занят дня три, если за это время она успеет сделать какие-нибудь почеркушки по мебели, будет здорово. Понял?

– Да-да, конечно.

– Звони прямо сейчас, чтобы она зря не напрягалась. Давай, пока.

– Пока.

На середине «пока» мобильник продиньделенькал завершение соединения.

Барсавин положил таблеточку валидола под язык. Нет, не для его возраста такие передряги. Немного погодя он набрал Ирин телефон.

– Иришка!

– Да, Игорь.

– Надо бы встретиться.

– Ты же знаешь, что до завтрашнего вечера – край до послезавтра – с меня рекламные эскизы.

– Ира, Стас будет занят, так что у тебя целых три дня.

– А встречаться-то с какой целью?

– По делу.

– Ладно, жду.

Выплюнув остатки валидола, Игорь Афанасьевич поспешил на автостоянку.

– - -

Лестничная клетка оглашалась безутешными рыданиями Люси, уткнувшейся в Наташино плечо.

– Девчонки, что стряслось? – Игорь Афанасьевич перепугался не на шутку.

– Ой, Игорь Афанасьевич! Тут такое!!! – Лицо Наташи напряглось изо всех сил.

– Что такое?

– Понимаете, у Ирки роман с Люсиным сыном. И всё очень серьёзно, и зашло уже слишком далеко. – Наташа из кожи вон лезла, чтобы передать весь трагизм ситуации.

– Тьфу-ты! Я уж думал, кто-то помер.

Игорь Афанасьевич пошёл от них прочь.

– Зачем ты ему сказала? – сквозь слёзы и всхлипы промямлила Люся.

– А пусть знает, какие шашни его Ирочка крутит.

Должного впечатления Наташино заявление на Игоря Афанасьевича не произвело. Их с Ирой отношения отличались полной свободой, и они не раз делились друг с другом подробностями любовных похождений.

Однако перед её дверью он затормозился.

«А может… Может, у неё там с пареньком чего случилось? Тогда при чём тут разговоры с Поликарпычем?»

Он нажал кнопку звонка.

– Заходи.

– Ну, Иришка, не ожидал! Тебя что, на молоденьких потянуло?

– В смысле?

– Да вон Люси на плече Натали рыдает. Говорят, ты её старшо́го окрутила.

– Чего???

– Не веришь, иди сама глянь. На лестничной площадке скоро потоп будет.

Ира не пошла смотреть на Люсины слёзы, а взялась за телефон.

– Алло! Андрюша, ты? Дай-ка мне Юру.

– Ща!

– Юра, привет.

– Здрасть, тёть Ир.

– Ты в курсе? У нас с тобой роман.

– Чего???

– А-а, не в курсе! Я, честно говоря, тоже только что узнала.

– Тёть Ир, какой роман?

– Как в кино! Короче мать твоя по этому поводу на лестнице рыдает. Иди, забирай. Если сам вразумить не сможешь, меня зови.

– Тёть Ир, Вы серьёзно?

– Очень хочу надеяться, что нет.

– Во, блин! Ой, извините, тёть Ир.

– Ничего-ничего.

– Ладно. Спасибо. Я пошёл.

Ира положила трубку и села, самозабвенно глядя в потолок.

– Во дуры! Сначала мужей своих от меня стерегли. Потом сами от меня шарахаться стали. Теперь вот за детей рыдают. Господи! Хоть у Наташки – дочка. Хотя нет. И здесь же, что-нибудь придумают. Игорь, представляешь, если кто-нибудь из них заведёт собачку или кошечку? Тоже ведь от меня охранять начнут. Слушай, а откуда у Аристарха Поликарповича его живность?

– Что, сексуально привлекательны?

– Ну-у, развеселился! Я серьёзно.

– Подарили ему на новоселье.

– Таких громадин никогда не видела. Так. Стоп. Мы же по делу, вроде, собрались?

– Да, по делу.

– Ну?

– Ну, я тебя поздравляю. Необходимость сейчас возиться с буклетами отпала. У тебя три дня, чтобы выдать черновые эскизы по мебели.

– ВАУ!!!

Ира кинулась на Игоря Афанасьевича, почти задушила в объятиях, зверски расцеловала и встала к плите.

Более всего его сбило с толку последнее. Хозяйничать на Ириной кухне входило в его обязанности. Наедине с ним Ирка у плиты!!! Он удивился бы гораздо меньше, если б его, к примеру, посетили инопланетяне, или, скажем, какие-нибудь гномики с эльфами.

– Кстати, а как тебе Стас? – спросил он, чтоб как-то завязать беседу.

– Ради дела потерплю.

– Зря ты так. Очень неплохой парень. Я его с детства знаю. С отцом его дружил. А какая была мама!

– Везде успел!

– Нет. Там не успел. Видел только на фотографии. Она умерла, Стаське ещё год не исполнился.

– Печальная история.

– Так чем же он тебе не приглянулся?

– Не знаю. Есть ощущение, что я его уже когда-то видела.

– И что в этом плохого?

– Не знаю. Он на меня смотрел так, будто наизнанку хотел вывернуть.

– Да-а. – Игорь Афанасьевич усмехнулся. – Это за ним водится. От его взгляда и меня, бывает, передёргивает. И всё же? Чем он тебе не приглянулся-то?

– Не знаю. Я бы не сказала, что испугалась, но есть какой-то осадок жутковатости. И главное – я его где-то видела. Не помню, где и когда, но есть ощущение, что при обстоятельствах каких-то, ну-у… не совсем, что ли, обычных.

– Ир, что-то ты сегодня какая-то странная. Вообще-то, ты всегда странная, но сегодня как-то по-особенному. Даже мне непривычно. А знаешь? Ведь Стаса действительно многие побаиваются. Впрочем, этим он совершенно не отличается от тебя.

– Игорь, ты меня боишься?

– Да не очень, но, как ты правильно сформулировала, есть некоторый осадок жутковатости. Знаешь, а вы со Стасом одного поля ягоды.

– Игорь, ты – дипломат.

– Нет-нет! Я серьёзно. Есть в вас что-то похожее.

– Ага! Сравнил! Мебельный магнат и полунищая дизайнерша.

– Да какой он магнат! Деньгами он, конечно, ворочает, но не такими уж и великими. К тому же всё его состояние, на самом деле, принадлежит его жене.

Иру, к её удивлению, покоробило известие о женатом состоянии Радного.

– Да я и не в этом смысле вас сравнивал, – продолжал Игорь Афанасьевич. – Как бы это выразить… Знаешь, вы с ним одной породы.

– Спасибо, уже и собакой обозвали.

– Ой, Ирка! Вечно ты к чему-нибудь прицепишься!

– Ладно. Одной породы, так одной породы. И потом, какая разница, как я к нему отношусь? Даже, дай бог, если завяжется долгое плодотворное сотрудничество, видеть его, надеюсь, придётся не слишком часто.

– Ты права, общение, вполне возможно, окажется исключительно телефонно-интернетовским.

И тут на Игоря накатил приступ тотальной храбрости.

– Ира, а что тебе говорил обо мне Поликарпыч?

О, если б он мог предположить её реакцию, то, несомненно, справился бы со своей столь внезапной и всепоглощающей отвагой.

– Поликарпыч?! О тебе?! Ты что, издеваешься? Я целый день пытаюсь выяснить, что там было, и тут появляется радостный Игорёша и сообщает, что весь сыр-бор, оказывается, из-за его бесценной персоны!

– Ира…

– Что, Ира!?

Он хотел попытаться ей всё объяснить, но решил не повторять только что допущенную ошибку и взял себя в руки. Только вот как выкручиваться, он тоже не знал. Но тут удача пришла ему на выручку.

– Ирочка! – В кухне нарисовалась Наташа. – Ой! Игорь Афанасьевич, здравствуйте! – она заученно и неумело изобразила неосведомлённость о пребывании соседки в неединственном экземпляре.

– Натулечка! Привет! Слушай, а Юра-то так классно трахается!

– Ирка! Прости! Тут просто Люська сказала, что Юрка её к тебе не ровно дышит. И вдруг ты его к себе позвала.

– Ага! А тебе, как назло, заглянуть в этот раз что-то непреодолимо помешало.

Наташа стала пунцовой.

– Ир, ну прости! Я ей даже рассказать ничего не успела. Она меня не слушала.

– Какое счастье! Да, девки! «Санта-Барбара» отдыхает. Чего стоишь? Иди, Люсе звони. Пусть поднимается.

Наташа радостно выпорхнула.

Игорь Афанасьевич про себя вздохнул с облегчением. Вздыхать вслух он поостерёгся.

Через минуту на Ирину кухню ввалились Люся с Фёдором и Наташа с Вадимом. Обстановка разрядилась. Под шумок Игорь Афанасьевич технично свалил. А компания ещё где-то часок посидела, похохотала и, к немалой Ириной радости, рассосалась.

– - -

Давно стемнело. Где-то за стенкой Наташа воевала с Дашунькой и что-то выговаривала Вадику.

Ира сидела на диване, поджав ноги. Включить свет было лень.

Сегодня утром она передала Радному через Игоря Афанасьевича мебельные почеркушки. Станислав Андреевич обещал позвонить ей лично дня через два.

Перед глазами, наверное, уже в сотый раз за этот безумно длинный день, плыли, поражая своей яркостью, картины её сожжения. Теперь, уже точно зная, что с ней произойдёт дальше, она спокойно разглядывала лица людей.

Ей очень понравился обнаруженный ею интересный эффект, подобный возможностям, которые имеются при просмотре видео. Она могла смотреть с разной скоростью, возвращаться, использовать стоп-кадр, то увеличивать детали, то переходить на общий план, но не могла изменять сами события.

Мало того, в отличие от кино, помимо слухового и зрительного восприятия, великолепно работали осязание и обоняние.

В общем, Ире представилась фантастическая возможность изучить свой собственный сон во всех подробностях.

Пламя, нежно лаская, освободило её. Она поднялась, полетела и вновь увидела огромного человека, махавшего ей рукой.

Раньше она не обращала на него особого внимания. Так, только фиксировала боковым зрением. Теперь её заинтересовало, находился ли он там с самого начала. Она вернулась.

Грубая ткань вновь сдавила тело, толпа снова заголосила гневно. Ира направила взгляд вдаль и вытянулась насколько могла.

Да. Похоже, он стоит на том же месте, но видно очень плохо. Ира «включила» приближение, но «разрешение» оказалось низковато, и фигура, «распавшаяся на пиксели», получилась расплывчатой.

Насколько это возможно быстро, Ира «погнала» события вперёд.

Вот она летит. Человек внизу машет ей рукой. Она прямо смотрит на него. Ближе, ближе, ближе…

Ира с диким воплем вскочила с дивана. Сердце билось в глотке. Дыхание, как после спринтерского броска.

Вот где она уже встречала Радного. Она не сомневалась, что это не сейчас ей показалось. Он всегда был там.