Цитаты из книги «Дарители. Игра мудрецов»

история с раскаленными монетами научила огонь тому, что куда эффективнее объединять силы, что его ярость вместе с умом и спокойствием хозяина лучше, чем просто ярость. Сейчас они действовали заодно, и это было такое мучительно прекрасное чувство, что Генри затрясло, – от удовольствия, а не от страха.

Драка с достойным противником куда слаще примитивного убийства.

Смотри вглубь. Ответ уже внутри тебя, просто тут его лучше видно.

– Ты сказал «возродиться» и «в этот раз», – выдохнул Генри. Сердце у него колотилось так, что он едва мог говорить. – Лютые твари – это всегда ты, верно? – Естественно, – оскалился Зверь. – Перерождаюсь каждый раз в новом виде и в новом месте, но всегда среди моих сокровищ. Сам не знаю, кто их так заколдовал, но они как-то перемещаются вместе со мной.

Он понял. – Легенда, которую рассказывал Эдвард, – это правда. Волшебство вырвалось в наш мир через разлом в земле и застыло в виде разноцветных скал. Мы сейчас в том самом месте, да? Это от волшебства воздух такой плотный. Ты хотел сражаться в этой пещере, потому что здесь ты умнее, ты видишь больше. Поэтому мудрецы сюда и уходили. Это они сделали лестницу, невидимый мост и каменных обезьян. – Они называли это место «Разлом истины», – усмехнулся Зверь и с неожиданной охотой убрал лапу от шеи Генри. – Если прийти в нужное расположение духа, любой ответ тут можно достать прямо из мира волшебства.

– Ты можешь хоть наизнанку вывернуться, Эдвард, но прошлого не исправишь. Твой брат умер. Повзрослей, смирись и живи дальше.

в следующий раз нужно лучше договариваться о том, кто что делает, если план летит в тартарары

Отец учил его, что стрелять надо не туда, где цель сейчас, а туда, где она окажется через секунду. Отец учил его, что для меткого удара нужна холодная сосредоточенность, даже если на тебя несется кабан. Отец научил его всему, и Генри не имел права его подвести. Бросая монету, он уже знал, что не промахнется.

Это чувство затапливало его с головой – не страх, не злость, но что-то мощное и непоправимое, оглушительное, как горный обвал, и Генри долго искал ему название, прежде чем понял: это ощущение мучительной, бесконечной любви. Отец вернулся ради него. Сражался с ужасной тварью ради него. Отец боялся за какую-то старую тайну, он всегда делал лишь то, что ему выгодно, и его не волновали разрушения, которые может причинить королевству Зверь. Он был злодеем и преступником, он убил Сиварда и Тиса, но сейчас Генри было все равно, потому что отец дрался, чтобы защитить его. И Генри страдал от любви, как от боли, это огромное неловкое чувство ворочалось в его сердце, как медведь в берлоге. Ему казалось, что он понял в жизни главное, и никакие другие знания ему больше не нужны.

– И почему ты думаешь, что я тебе отвечу? – спросил он таким голосом, будто все это его даже забавляло. – Люди перед дракой всегда рассказывают, что собираются делать. Заявляют о намерениях. Такая традиция