– Он немного не в себе, ну, а если быть честным, он в бешенстве. Я только недавно пришел на работу, поэтому знаю все со слов ребят. В общем, он вчера вечером то ли подрался, то ли сам порезался, но ему скорую вызывали, повязку на руку наложили. Он потом уехал, а под утро заявился в хлам пьяный, закрылся у себя. А через пару минут стеклянную стену в своем кабинете разбил стулом. Хорошо из посетителей никого не было. Только персонал. Сейчас, конечно, все убрали и стекло новое поставили, но я его видел – чернее тучи.

Я поежилась. Да, страшно, но выбора нет.

– Рискну.

– Удачи.

Влад улыбнулся, а я пошла дальше. С каждым новым шагом, который приближал меня к кабинету Алекса, внутри все сжималось от напряжения и страха. Я знала, какой неуправляемый он бывает в гневе, и к чему это может привести. На собственной шкуре, как говорится, испытала.

Пока шла, думала над рассказом Влада. Я знала, что Алекс не дрался. Он порезал руку бокалом, который раздавил рукой в порыве злости. Уехал куда-то, а потом под утро вернулся… И тут в голове всплыло ночное неприметное событие – взгляд, который я почувствовала, а потом звук проезжающей машины, стоило нам с Лешкой войти в подъезд. Неужели Алекс следил за нами? Но зачем? Хотел удостовериться, что я выполню свою работу, или… не может быть или! Да, он еще хотел меня – это было вчера в его взгляде, но не больше. Он давно дал возможность понять, что я была для него только очередной постельной грелкой, которая просто задержалась дольше других.

Мне оставалось дойти до кабинета всего пару метров, как дверь открылась и оттуда выскочил рассерженный Марк.

– Дурак ты! – крикнул он громко и с силой хлопнул дверью.

А потом стремительно скрылся в противоположной от меня стороне. Я поежилась. Желание идти в логово рассерженного льва пропало сразу. Но вспомнила о своей цели – сейчас или никогда. Толкнула дверь вперед.

– Я уже тебе все сказал, Марк, проваливай!

– И тебе привет, Персакис, – проговорила я, как можно увереннее.

Стоявший до этого ко мне спиной Алекс резко обернулся. Увидел, кто передним, и прищурился.

– Здравствуй, – проговорил он, растягивая слово на слоги. – Что-то ты быстро пришла, клиент рано сбежал? Имей ввиду, неустойку возьму с тебя!

Вот почему он не может спокойно со мной поговорить хоть раз?

– Клиент остался доволен, – от этой фразы Алекс дернулся, а глаза потемнели, – я пришла за деньгами.

– Какими еще деньгами?

– Алекс, Лешка вчера заплатил тебе слишком много, это перекрыло весь мой долг в два с половиной раза. Я хочу получить лишнюю сумму.

Он смотрел на меня, не мигая. Его взгляд прожигал насквозь. Мне стало жарко от его пристального внимания, и я сняла пальто.

– Все, значит, подсчитала? – наконец проговорил он и скрестил руки.

– Да, мне нужны деньги и, как можно, быстрее.

– К чему такая спешка? Может, уехать хочешь?

– Не твое дело.

Разговор начал заходить не в ту сторону. От волнения у меня вспотели ладони. По телу бегали мурашки. Я боялась, что голос выдаст мое волнение.

– Ты права – мне плевать. Деньги перевести на тот же счет?

– Да.

Стало легче дышать. С плеч упал груз. Я улыбнулась. Вот и все, а я боялась. Быстро поднялась.

– Спасибо, что помог. Прощай.

Схватила пальто и уже взялась за ручку двери, как услышала.

– Уже уходишь? Может, останешься ненадолго. У меня для тебя есть прекрасное чтиво.

Я, не спеша, обернулась. В руках у Алекса уже была синяя папка. Перевела взгляд с нее на его лицо. Он улыбался. Так улыбаются люди, которые предвкушают победу. Но не от прекрасной военной стратегии, а от изворотливости и лживости. Отворачиваюсь, вознамериваясь, все же, уйти.

– Ох зря, зря не посмотришь. Там так много о самом дорогом для тебя человеке.

Липкая паутина страха моментально сковала все внутри. Неужели он узнал про дочь? Нет, не может быть… хотя в этом городе от него ничего нельзя скрыть. Я не отдам ее ему! Она моя! Только моя!

Молча подошла и взяла папку. На Алекса больше не смотрела. Нервы были натянуты до предела. От внутреннего напряжения стоять не было сил. Поискала глазами стул, но его нет – он выкинул его, разбил стену.

Поэтому заняла место на кожаном диване, который стоял у стены, бросив пальто рядом. От напряжения задрожали руки. Открыла папку и чуть не вздохнула от облегчения… секундного, потому что от того, что я прочитала, стало снова плохо. Этот почерк я узнала бы из тысячи, из миллиона, почерк моего единственного брата:

«Я, Неверов Максим Дмитриевич, обязуюсь погасить долг в размере пяти тысяч… десяти тысяч… тридцати пяти тысяч… в срок… если я не смогу уплатить в срок назначенную сумму, то долг перейдет к моим родственникам: маме… сестре…»

В этой папке было около десяти расписок. Я не могла их сосчитать от потрясения. От увиденного стало не просто плохо, стало погано. Брат, ну почему даже из могилы ты ломаешь мою жизнь. Ты столько грязи в нее принес! Из-за тебя моя дочь чуть не стала инвалидом, а Алекс считает меня последней дрянью. Почему? Ты же был для меня всем. Я на тебя как на Бога молилась. Ты спасал меня от побоев отчима, практически спас от смерти в младенчестве, научил меня всему… и так жестко ломаешь сейчас.

Я пролистала файлы, в которые были убраны расписки. Сумма набегает большая. Весьма. Но это не мой долг! Я этих денег в глаза не видела! И платить по счетам умершего брата не собираюсь! У меня своя жизнь.

– Интересная папка, не правда ли?

Я вздрогнула. За своими переживаниями не заметила, как Алекс сел рядом. Его нога касалась моей. Он убрал прядь моих волос за ухо. По телу побежали мурашки. Я сидела, как загипнотизированная.

– Да. Но ко мне она не имеет никакого отношения. Я не собираюсь отдавать его долги. Для меня он никто.

– М-м-м… странно слышать это от тебя о любимом братике. Ведь ради него ты прыгнула ко мне в постель.

Его палец гладил раковину моего уха. Алекс находился в опасной близости со мной. Между нами не более сорока сантиметров. Я кожей ощущала исходящий от него жар. И аромат его духов, смешанных с запахом мужского тела… его тела… внизу живота начал скручиваться тугой комок желания. Дернула головой, чтобы отогнать руку Алекса и попыталась встать, но он больно схватил меня за запястье и заставил сесть рядом, чуть прижавшись к нему.

– Пока эти бумаги у меня, но я могу их отдать в любой момент весьма интересным людям.

Говорил он шепотом прямо в ухо, а тем временем его рука, которая была перевязана бинтом, забралась мне под рубашку. Прикосновения шершавого бинта и горячих пальцев к коже чуть не лишили меня рассудка, я закусила губу, чтобы не застонать от нахлынувших эмоций. А Алекс продолжал говорить:

– Эти люди, конечно, быстро заберут квартиру у твоей мамашки и ее сожителя, а потом примутся за тебя. Ты же понимаешь, как тебе придется отрабатывать им долг?

Я понимала. Прекрасно понимала. А еще я осознавала, что Алекс действительно редкостная сволочь. Он шантажировал меня. Ему что-то нужно, и поэтому он запугивает меня. Но если я откажусь, то он выполнит то, о чем говорит. Я не сомневалась – он никогда не врет.

– Что ты хочешь? – проговорила сиплым голосом.

Ты отработаешь весь долг. Будешь обслуживать дальше моих клиентов. Или криминальные авторитеты позабавятся с тобой на свой лад.

Говорит, сволочь, я сам гладит мой живот, прекрасно зная, что делают со мной его прикосновения.

– Хотя… можешь отработать и по-другому… у меня сейчас, как раз, некому согреть постель – ты сгодишься. Решать тебе.

Его горячий язык касается мое мочки, а потом зубы чуть прикусывают ее. Электрический заряд небывалой мощности пробегает по моему телу. Я невольно выгибаюсь… «Согреть постель»… Подонок! Так вот для чего этот спектакль! Ну, конечно! Вчера я ушла с другим, он был в бешенстве. Решил снова меня унизить, уничтожить, но при этом утолить свои желания! НЕТ! Ненависть тугим жгутом сковала сердце. Презираю этого человека, ненавижу всеми фибрами своей души! Да, тело мое желает его, но душа и сердце горят от дикой злости!

А Алекс уже целует мою шею. Из его груди вырывается хриплое дыхание. Отталкиваю его и вскакиваю. Готова просто убить его сейчас.

– Хочешь, чтобы я грела твою постель – плати! Ты для меня такой же клиент, как они!

Не контролирую себя больше. Обида обжигает внутренности. Боже! Как я могла любить эту сволочь! Для него ничего не значит человек. Ему плевать на все, только бы добиться желаемого!

– Я-то заплачу, – он взбешен не меньше меня, – но ты сдохнешь скоро, потому что не сможешь расплатиться с кредиторами своего брата!

– Я расплачусь! Я отработаю тебе все его долги! Но потом ты навсегда забудешь о моем существовании! И теперь я решаю с кем и за сколько я сплю!

– Нет!

– Да!

– С ним будешь спать? – он не называет имени, но я понимаю.

– Да!

Чувствую, как рыдания подкатывают к горлу. Хватаю пальто и рвусь к выходу. Но не успеваю. Руки Алекса ложатся на дверь. Он вжимает мое тело своим в дерево. Жар, исходящий от него, обжигает. Его возбужденная плоть упирается в мою попу. Он шипит от злости мне в шею:

– Скажи, тебе хорошо было с ним этой ночью? Ты кричала в его объятиях? Стонала? Ты кончала от его языка и пальцев, Маша?

– А потом целует. Жадно касаясь моей кожи. Рывком разворачивает к себе лицом и набрасывается на мои губы…

За последние сутки я второй раз оказывалась прижатой к двери, но сейчас все по-другому. Если с Лешкой дрожала от страха и отвращения, то сейчас, не смотря на ненависть, разъедающую мою душу, я горела.

Алекс разорвал на мне рубашку. Его губы устремились к моей груди. Он целовал меня как голодный. Нашел снова мои губы и впился в них до боли.

Я сопротивлялась, как могла. Но что значит голос рассудка, когда миром правят чувства… Как не больно признаваться, но я не могла без этого мужчины. Руки сами потянулись к его плечам. А губы начали отвечать на его поцелуи… Он застонал:

– Маша…

Стук в дверь напугал меня. Я вздрогнула. Алекс замер.

– Любимый, ты здесь? Я уже пришла, как договаривались! И на мне твое любимое белье!

Голос принадлежал той певичке. Любимый… вот, значит, что. Вернись с небес на землю, Маша! Этот человек только что снова тебя окунул в грязь, заставил дальше быть шлюхой, а ты хочешь от радости ноги перед ним раздвинуть. Ты не просто дура, Маша, ты полная дура!

– Наш разговор закончен, господин Персакис, я сегодня же приступлю к работе.

Внутренняя боль придала мне сил. Оттолкнула Алекса, схватила пальто и быстро его надела. Молча вышла. За дверью все еще стояла она.

– Он не занят, можете проходить, – произнесла как можно вежливее.

Девушка смерила меня удивленным взглядом, а мне плевать. Меня снова сломали, снова растоптали, и мне совершенно не хочется чинить себя в который раз…

Глава 5

Я обвела взглядом зал клуба. Суббота, народу очень много. Судорожно сжала в руках маленький серебристый клатч и пошла к бару. Настроения не было совсем. Всего пару часов назад я была здесь, одухотворенная и веселая, думала, что все закончилось, но все только начиналось.

Эти проклятые долги брата! Я понимала, что Алекс действительно может продать их криминальным воротилам. А те сделают со мной все, что захотят. У него нет совести. После того, как он унизил и выбросил меня из своей жизни, я пыталась найти хоть какую-то работу в нашем городе, но все было безрезультатно. Алекс, как спрут, везде запустил свои щупальца. Меня даже уборщицей не брали в дешевые забегаловки. Он надавил на нужные рычаги, и все мне отказывали в работе, стоило назвать фамилию. Лишь в одном придорожном кафе почти на окраине города мне позволили работать, но и это было уже после родов…

Горестные воспоминания камнем повисли на шее. Хотелось удавиться. Я не боюсь смерти. В детстве, а потом и подростком, я часто о ней думала. Пару раз хотела вскрыть вены, но не смогла. Желание жить перебарывало. Потом в моей жизни появился Алекс, стало легче. Когда он растоптал меня, подумывала о смерти снова. Но я уже знала, что беременна. Какой бы сложной и нелегкой не была моя жизнь – убивать себя и не родившегося ребенка я не собиралась. Наоборот, у меня появилось то, ради чего стоило жить и бороться с трудностями – моя малышка. Только ради нее я готова делать все это.

Вакханалия безудержного веселья чувствовалась везде. Персонал был облачен в новогодние костюмы Санта Клаусов (хотя мне роднее наш Дед Мороз), зал украшен гирляндами и новогодней атрибутикой. Я нашла его быстро. Алекс сидел за столиком в вип-зоне. Костюма нет, ворот рубашки расстегнут, рукава закатаны. Темные волосы переливаются в свете прожекторов. У него на коленях почти голая певичка, которая что-то страстно шепчет ему на ухо. Он смеется ей в ответ.

Быстро отвожу взгляд, чтобы он не заметил моего внимания. За барной стойкой творит свое волшебство Андрей.

– Машка, привет! Попробуешь мой новый коктейль. «Новогоднее чудо» называется, – довольно смеется.

– Привет! Может, лучше не стоит… – неуверенно отвечаю.

Не хочу ничего. А уж те более алкоголь.

– А можно мне, как в старые добрые времена, апельсинового сока и все?

– Тебе можно!

Он вновь улыбается. Я тоже улыбаюсь в ответ. Но моя улыбка какая-то измученная. Надломленная, как и я. Андрей ставит передо мной бокал с соком, а я снова оглядываю зал. Лешки нет, это хорошо. Час назад от него пришло эсэмэс: «Привет, Мышка, извини, пожалуйста, сегодня не увидимся. Тренер вызвал. Позвоню тебе обязательно».

Я ждала вечера с содроганием, понимая, что друг рано или поздно возьмет меня. И, когда пришло от него это сообщение, вздохнула с облегчением. Но, придя в клуб, все равно опасалась.

Градус веселья полз все выше. Еще бы! До Нового Года неделя, многие уже начали проводы старого. Им весело, а у меня на сердце кошки скребутся – эти проклятые долги! Нужно найти клиента на ночь… мерзко… противно… но выхода нет.

– Девушка, извините, рядом с вами место свободно?

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с незнакомцем. Его карие глаза смотрят на меня внимательно. В них нет пьяного блеска, восхищения или похоти. В них затаились печаль и тоска…

– Нет, место совершенно свободно.

– Спасибо. Сегодня тут очень шумно. Мест свободных почти нет, – он занимает стул, рядом со мной.

– Да, сегодня здесь весело, – соглашаюсь с ним.

– Только на вас это веселье не распространяется, у вас печальные глаза.

– Как и у вас.

Мы молча смотрим друг на друга. Незнакомец – молодой человек примерно двадцати пяти лет. Среднего роста, крепкого телосложения. Одет в голубую рубашку и джинсы. Короткие черные волосы чуть взъерошены. С виду обычный парень. Но на левой руке дорогие фирменные часы, а правая сжимает айфон последней модели.

– Да, – нарушает он молчание, – просто не все выходит так, как мы хотим.

– Вы правы.

– Руслан.

Я смотрю на него. Он улыбается уголками губ.

– Меня зовут Руслан, а тебя?

Он быстро переходит на «ты».

– Маша.

– Очень приятно. Ты здесь одна?

– Да.

– М-м-м… в этот клуб девушки редко ходят отдыхать одни, – он смотрит на меня с небольшим замешательством.

– Я не хожу сюда, – мой голос чуть дрожит, – я здесь работаю. Ищу клиента на вечер…

Проговариваю и внимательно смотрю на него. Мне почему-то очень нужна его реакция. Но в его глазах нет презрения или отвращения, скорее, сочувствие… Это интересно. Он нравится мне. Пусть я знаю его всего пару минут, но чувствую – он хороший человек.

– Понятно, – звучит от него.

– А ты один? – зачем-то спрашиваю я.

– Да… – боль в голосе. – Она другого выбрала.

– Так бывает, – утешаю его.

– Бывает, но принимать это больно.

– Я понимаю тебя… знаешь, меня любимый вообще продал.

Почему я ему такое рассказываю? Сама не ведаю. Может, от пережитого стресса совсем потеряла самоконтроль?

– Это подло. Таких сук надо расстреливать, – говорит он со злостью. – Из-за него ты теперь «работаешь»?

– Да.

– Урод! – зло шипит Руслан и сжимает кулаки. – Извини, я просто на нервах.

– Ничего. Я давно смирилась…

Он крутит в руках телефон. Потом поворачивается ко мне и говорит:

– А ты сегодня занята уже?

– Нет, – сердце пропускает удар.

– Тогда пошли со мной! Сколько надо заплатить?

– Я не знаю…

– А-а-а, потом решим. Нам с тобой тут не место сегодня, поедем в другое!

Он встает и протягивает мне руку. Я даю ему свою. Все как в тумане. Вот я и решилась. Мы выходим. Спину обжигает злой взгляд. Но я не оборачиваюсь. Нет, Алекс, больше я не поддамся тебе!

Куда Руслан меня вез – я не знала. А, если честно, не хотела знать. Внутри была пустота и безразличие. Внутренняя апатия переросла во внешнюю. Я сидела и молча смотрела в окно.

– Слушай, Маш, – нарушил Руслан тишину, – ты извини, что я тебя так утащил. Но… как бы это помягче сказать… я с тобой спать не собираюсь.

Я с нескрываемым удивлением посмотрела на парня. Не поняла?

– Знаешь, – продолжил он, – просто я почувствовал, что там тебе не место… блин, не знаю, как объяснить. Не вписываешься ты в роскошь и распущенность «Аристократа». Ты другая: живая, настоящая. Ты мне мою Лиду напоминаешь. Вы даже внешне с ней немного похожи…

– Твою девушку?

– Да, – Руслан погрустнел.

– Вы давно поругались?.. Прости, это не мое дело.

Но парень на меня, видимо, не обиделся. Он грустно вздохнул и заговорил:

– Я раньше не верил, но сейчас понимаю – хочешь, чтобы на душе стало легче – расскажи о своей беде. Мы познакомились случайно. Она тащила через дорогу огромную стопку книг, какой-то урод толкнул ее. Книги рассыпались. А я мимо ехал. Никогда не забуду… Она вся растерянная, книги повсюду… Я в нее с первого взгляда влюбился… Помог с книгами… Испугался, что не захочет быть со мной. Но все было хорошо… Пока…

– Пока? – повторила я за ним.

– Пока не начал подкатывать к ней один урод. Она его избегала, а он все равно лез. А сегодня на работу с цветами приперся. Ну я вспылил от ревности. Она меня прогнала. Сказала, чтобы я ей доверять начал сначала. А пока, говорит, с ним будет.

– И ты ей поверил?

– Да… Нет… не знаю…

– Понятно… может, вам еще раз поговорить, но без эмоций?

– Думаешь, она меня простит?

Я смотрела на растерянного парня и чуть не смеялась. Мужчины хуже детей. Боятся всего безумно!

– Попытка – не пытка!

– Может, ты и права. Спасибо, что выслушала.

– Да ничего.

– Давай, я тебя ужином накормлю.

Напоминание про ужин быстро убило мое чуть поднявшееся настроение.

– Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Не вопрос.

Руслан заметно повеселел. Он прибавил музыку на магнитоле. Мы катили по вечернему городу. Неожиданно у него запиликал телефон. Парень посмотрел на входящее эсэмэс.

– Бл***ь, больше времени не нашли. Слушай, заедем быстро в одно место. Надо кое-что забрать.

– Хорошо.

Он развернул машину. Через двадцать минут мы подъехали к небольшому зданию. Я хотела остаться, но Руслан предложил пойти с ним. Сказал, что внутри мне может понравиться. На входе стоял внушительного вида охранник. Позади него была массивная металлическая дверь.

– Здравствуйте, Руслан Евгеньевич, – пробасил он.

– Привет, Кирилл, она со мной, – он кивнул в мою сторону.

Охранник внимательно посмотрел на меня. Потом по рации передал, кто пришел. Раздался скрежет, и нас впустили во внутрь.

В зале царил полумрак. Там было несколько игровых столов, которые занимали солидные люди. В одном углу находился бар, в другом бильярд. Мы прошли мимо всего этого и оказались в небольшом коридорчике.

– Подожди меня здесь, – проговорил Руслан и скрылся за одной из дверей коридора.

Я осталась ждать. В зале было не шумно, однако откуда-то рядом доносились крики людей. Проклиная свое чрезмерное любопытство, я двинулась на эти крики. Чем ближе подходила, тем отчетливее разбирала, что кричат.

– Давай! Давай, бей его! Разорви его на части! Зверь! Зверь! Зверь!

В конце коридора двери не было. Я аккуратно подошла к арке. Передо мной предстал большой зал с рингом посередине. Но этот ринг не предназначался для боксерских боев. Он был обтянут сеткой. Я такое видела по телевизору, когда смотрела бои Федора Емельяненко. На ринге двое мужчин боролись. Точнее один лежал и защищался, а второй наносил ему сокрушительные удары.

Мне стало противно. Я, конечно, могу посмотреть бокс, бои смешанных единоборств, но здесь, определенно, шел бой без правил. Мужчина уже не бил своего противника. Он его убивал. Удары шли в голову, затылок, почки… Победитель явно наслаждался своим превосходством и причинением боли другому.

– Вот ты где, – я дернулась от голоса Руслана. – Нравится?

– Нет, уведи меня, пожалуйста, отсюда.

Как может такое нравиться? Один убивает другого, а толпа ревет от удовольствия. Неожиданно удар гонга нарушил тишину. Бой остановили. Проигравшего потащили с ринга. А победитель повернулся к нам лицом…