Аэлита заметила усталый вид на его лице. Наверняка опять работал с утра до самого вечера. Но белая, немного прозрачная рубашка с коротким рукавом придавала ему свежести, а карие глаза блестели, когда смотрели на неё. Вечерний свет делал его лицо моложе, а иногда, моментами, когда он улыбался ей, Аэлита готова была поклясться, что видела в нём своего ровесника.

Они дошли до ближайшей деревянной скамейки, и присели на неё, взявшись за руки. Аэлита поправила юбки платья, чтобы не сделать затяжку и не поцарапаться о занозливую скамейку.

Поблизости жарили шашлык, и знакомый запах дразнил ноздри. В парке было людно, но все занимались своими делами. Это создавало нужную атмосферу для такого важного разговора.

– Лита, как же я рад тебя видеть, – произнёс Максим, коснувшись её щеки. – Ты выглядишь просто чудесно. Такой красивой я тебя ещё не видел.

После этих слов Аэлита почувствовала «огонёк в груди» и убрала прядь своих чёрных волос за ухо. Она знала, что от этого движения серебро в её серьгах стало переливаться. Улыбкой она дополнила этот эффектный момент, чтобы Максим увидел её во всём блеске.

Его заворожённые глаза стали доказательством, что её метод сработал. Но он задал ей вопрос, который заставил её спуститься с небес на землю:

– Почему ты так внезапно уехала?

Аэлита собралась с мыслями:

– Максим, вчера утром мама позвонила мне в Полуночное. Она ничего не объяснила и попросила меня срочно приехать в Североуральск. Извини, я не успела тебе сообщить об отъезде. Голос мамы казался таким встревоженным, что я собралась со скоростью света. Оказалось, от моих тёти и дяди она узнала, что мы с тобой встречаемся. Прости, но моя мама категорически против тебя.

– Это из-за разницы в возрасте?

– Да, – ответила Аэлита.

Она не стала перечислять Максиму все причины, по которым мама не принимала его. Это было ни к чему.

– Её тоже можно понять, – сказал он. – Может мне поговорить с ней?

– Не нужно, Максим. Ты всё равно ничего не добьёшься. Мою маму не переубедить. Представляешь, когда я сказала ей, что мы с тобой хотим пожениться, она окончательно сошла с ума – запретила мне с тобой встречаться и забрала мой мобильный. А потом заявила, что выдаст меня замуж за сына своей московской подруги. Максим, мы должны что-то придумать! Я умру, если выйду за него замуж! Я так сильно люблю тебя, а его ненавижу! Пожалуйста, придумай что-нибудь!

Аэлита заплакала и почувствовала, что у неё задрожали губы.

– Лита, милая моя, пожалуйста, не плачь, – произнёс Максим. – Всё будет хорошо. Ты же можешь просто не выходить за него замуж. Ведь они же силой не…

– Ты не знаешь мою маму! – перебила его Аэлита. – Не думай, что я ничего не понимаю. Она способна придумать такое, что тебе даже в голову прийти не может. Ты знаешь, она у меня следователь и такое вытворяет. Однажды у нас в городе ограбили банк. Грабители скрылись с места преступления. По горячим следам их задержать не удалось. Маму попросили просмотреть видеозапись, которая зафиксировала момент ограбления. Она что-то там заметила и отправилась в этот банк. И знаешь, что она увидела на той записи? Это был плевок, который сделал один из грабителей. И представляешь, мама настояла на том, чтобы провели анализ ДНК. В результате личность грабителя установили, потом его разыскали и в конце концов посадили.

– Надо же! Попасться на таком… А ведь так плеваться во все стороны уже, по-моему, у многих вошло в привычку.

– Да… А ещё, знаешь, был такой случай… Один тип не хотел сдавать жуликов. Он создал идеальные условия для ограбления ювелирки, в которой работал охранником. Его «друзья», сделав своё дельце, благополучно смылись, а бедолагу-сообщника полиция задавила вопросами и в итоге его причастность стала для них очевидна. Мама была у него дома во время обыска. Этого охранника прямо там и допрашивали, но он не сознавался. И что делает мама…

– Наверное подняла его за ноги вниз головой и стала трясти, чтобы правда вывалилась из него?

– Нет! – Аэлита засмеялась. – Она прошлась по квартире и заметила полочку детских книжек, а наверху лежал плюшевый розовый котёнок. Мама сделала из этого свои выводы и говорит: «А у меня тоже есть дочь. И поэтому я вас не понимаю». А тот начал это отрицать, что-то мямлить… А мама начала давить на «больную мозоль». Она сказала ему что-то вроде такого: «На одной чаше весов сейчас твои друзья-грабители, на другой – родной ребёнок. Скажешь, где прячутся преступники – в худшем случае тебя ждёт увольнение с работы, не скажешь – тюрьма и с любимой дочкой ты увидишься нескоро. А она у тебя красавица и наверняка ещё пока любит своего папу».

– Ничего себе… – удивился Максим. – Слова как из пулемёта. Если твоя мама правильно разобралась в этой ситуации, то у бедняги должно быть сердце остановилось.

– Почти так и было. Как рассказывала мама, лицо того бледного несчастного мужичка побагровело, он залился слезами и хватаясь за сердце умолял не трогать его дочь. Не сразу, но в конце концов он сказал, где прячутся те люди. Их осудили, а этого охранника с треском уволили. Но мама помогла ему найти работу, представляешь? Я была в шоке, когда она мне об этом сказала.

– В твоей маме каким-то невероятным образом сочетаются жёсткость и доброта, – сказал Максим.

– Вот именно поэтому я и говорю тебе, что не удивлюсь ничему! Мне кажется, она даже может сделать так, что наше с Павлом свидетельство о заключении брака появится само собой. – Аэлита взялась за голову. – Боже… Мне кажется, что слов хуже этих я ещё в жизни не произносила… Максим, умоляю, сделай что-нибудь! – она схватилась за его руки так, что ему пришлось придвинуться к ней. – Я не могу стать его женой!

– Тихо-тихо, – в противовес её пылкости произнёс Максим. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я обещаю.

Аэлита вздохнула с облегчением. Господи, какое же счастье, что он сейчас был рядом с ней! Без него она бы не пережила этого кошмара.

Окончательно успокоившись, Аэлита сказала:

– Слушай, я думала, может, нам уехать к тебе в Екатеринбург?

После этого вопроса Максим сразу опустил глаза.

– Лита, в моей жизни не всё просто… – он вздохнул. – Ты многого обо мне не знаешь.

– О чём ты? – спросила Аэлита, сморщив лоб. Такие слова она слышала от него впервые.

– Я… я не могу забрать тебя в Екатеринбург, – протянул Максим, потерев лицо.

– Но почему?

Он, наконец, заглянул в её глаза: его взгляд был полон тоски.

– Аэлита, я не хочу тебя потерять, – почти шёпотом произнёс он. – Если ты узнаешь правду, то я боюсь, что ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего. А я этого не хочу. Я только тебя нашёл.

– Максим…

Она наблюдала за тем, как он взял её руку и приложил к своей щеке. Потом он закрыл глаза, и её рука, касающаяся его щеки, стала напоминать ракушку, в которой Максим хотел услышать шум океана.

Аэлита не понимала, что он от неё скрывал и почему не хотел рассказывать. Но глядя на него, она действительно верила, что этот человек не способен причинить ей боль. Значит, его тайна не являлась настолько ужасной, чтобы она могла потом разочароваться в нём.

– Милая, давай так, – сказал Максим, потерев её руки в своих ладонях. – Я разберусь со своими проблемами, а потом мы…

– Максим, неужели то, что ты от меня скрываешь хуже, чем моя перспектива выйти замуж за почти незнакомого человека? Помоги мне избежать этой свадьбы. Я тебя очень прошу…

– Но…

– Пожалуйста, – перебила его она. – Мы потом обо всём поговорим, но сейчас увези меня подальше от мамы и Павла.

Максим молчал около минуты, успев за это время изучить глазами всю землю под их ногами.

Наконец, он, делая частые утвердительные кивки головой, произнёс:

– Хорошо, Лита, я увезу тебя в Екатеринбург.

– Спасибо тебе… – выдохнула она.

– Только… мы не сможем уехать из Североуральска до седьмого июня.

– Но седьмого июня должна состояться свадьба!

– Да, я понимаю, Лита, но ничего не могу поделать. – Максим выдохнул и пригладил свои тёмно-русые волосы. – Я уже говорил тебе про пациента в тяжёлом состоянии. На мой взгляд, ситуация безнадёжна. Он в коме уже несколько недель, но до сих пор нет даже малейших улучшений. Я сообщил врачам, что моя помощь уже не нужна. Необходимо отключить систему жизнеобеспечения. Но родные этого пациента верят в чудо. Они умоляли меня подождать ещё несколько дней. Я не смог лишить их этой последней надежды. И мы договорились, что до седьмого июня я буду наблюдать за состоянием этого пациента.

Аэлита округлила глаза. Она не хотела столько ждать!

– Но, Максим, а как же я? Что будет со мной? Что будет с нами? Я понимаю твою преданность делу, и с самого начала восхищалась ею. Таких нейрохирургов как ты больше нет. Но сейчас речь идёт о нашей с тобой жизни.

– Я всё понимаю, Лита… – Максим опустил взгляд на землю и задумался. – Слушай, а седьмого числа ты сможешь выбраться из дома?

– Дело в том, что мама забрала у меня ключи от квартиры. А без них я не могу открыть входную дверь… Но я что-нибудь придумаю.

Максим поднял голову наверх и, почёсывая подборок, медленно произнёс:

– Если бы ты… согласилась на эту свадьбу, то мы смогли бы сбежать у входа в ЗАГС…

Аэлита вздрогнула, отсев от него на несколько сантиметров. От этого даже скамейка скрипнула.

– Согласиться на свадьбу?! – переспросила она так, что прохожие обернулись на них. – Максим, я правильно тебя сейчас расслышала? Да как тебе только пришло в голову на такое меня толкать? Это же просто…

– Аэлита, – он попытался поймать её руки, ускользнувшие от него в порыве эмоций, но Аэлита прикладывала их, то к голове, то к груди, – Подумай сама. Ты даже не уверена, что сможешь без проблем выйти из своего дома.

Аэлита начала лихорадочно соображать. Если бы она могла предложить Максиму что-то поумнее побега в Екатеринбург, но ей больше ничего в голову не приходило. И, как нарочно, у Максима здесь появился пациент. Как всё некстати!

– А где ты сейчас живёшь? – спросила она так, будто соревновалась с кем-то в скорости. – Забери меня к себе!

– Аэлита, как ты себе это представляешь? Что подумает твоя мама, если ты сегодня не вернёшься домой?

– Мне всё равно!

– Лита, не говори так. Я понимаю, ты злишься на неё из-за того, что она вмешивается в твою жизнь, принимает решения за тебя… но она твоя мама и будет переживать за тебя.

– А ты думаешь, она не будет переживать, когда мы с тобой совершим фактически побег у ворот ЗАГСа? Как ты не понимаешь, то, что ты предлагаешь слишком сложно и плюс к этому нелогично. Ну как я могу вдруг ни с того ни с сего заявить, что согласна выйти замуж, когда отказывалась делать это наотрез?

– В любом случае сбегать тебе из дома сейчас – не вариант. Твоя мама поднимет всю полицию на уши. Ты хочешь, чтобы в твой гостиничный номер ворвались полицейские, и ты объясняла им причины, по которым ушла из дома? Если ты не против этой шумихи, то я прямо сейчас заберу тебя к себе в гостиницу.

– Максим, ты сейчас так сказал, как будто знаешь мою маму много лет, – пробурчала Аэлита. – Она ведь правда так поступит.

– Об этом я и говорю. Скажи, а этот парень… он что всерьёз намерен жениться на тебе?

– Не знаю. По-моему, он просто дразнит меня и мстит. Понимаешь, мы с ним вчера немного поцапались… Не важно, это ерунда!

– Попробуй отговорить его от этой затеи. Сможешь?

– Отговорить… – медленно произнесла Аэлита и стала оглядываться по сторонам. – Ресторан… А сколько сейчас времени?

– Без пяти восемь, – ответил Максим, взглянув на свои наручные часы.

– Я опоздаю… Ну и ладно!

– Куда?

– На встречу с этим Павлом. Он меня в ресторан пригласил к восьми.

– Зачем тебе с ним встречаться?

– Это был единственный способ увидеться с тобой. Мама ни за что бы меня не отпустила.

– Но это же отличный шанс отговорить его от этой свадьбы. Давай на самом деле не будем влезать в эти крайности с побегами и просто уедем, как только появится такая возможность.

Оптимистичные ноты в голосе и улыбка на лице Максима придали Аэлите сил. Ну конечно Павел не собирался всерьёз жениться на ней. Она ему просто понравилась, но ведь для свадьбы нужны более веские причины. Тем более, она уже послезавтра. Он на это не решится и на сегодняшнем ужине она откроет ему на это глаза.

– Да… – проговорила она, водя пальцем по подбородку, – сейчас я приду в этот ресторан и сделаю так, что он забудет об этой нелепой свадьбе. – Аэлита улыбнулась и стала покачивать ногами под скамейкой. – Я уж найду, что ему сказать. Мама, конечно, начнёт мне искать другого жениха, но мы уедем из Североуральска быстрее, чем она это сделает, правда же?

– Конечно! А ты сможешь выйти из дома?

– Пока мама надеется, что эта свадьба состоится, она точно не выпустит меня из квартиры до моего замужества. Но если Павел от меня откажется, я думаю, она немного смягчится и я смогу найти повод выйти из дома.

– А твоя мама хорошо знает этого парня?

– Она знает его со слов подруги, которой доверяет.

– Но почему она с такой лёгкостью готова отдать тебя ему? Ты никогда не думала, что она просто запугивает тебя, чтобы разлучить со мной?

Аэлита пожала плечами, глядя вдаль.

– Моя мама не доверяет чувствам. Для неё имеет значение только расчёт. И для запугивания она слишком серьёзно себя ведёт… Заказала мне платье, договорилась с ЗАГСом о дате свадьбы по телефону… Я сама слышала этот разговор. А Павел… он из обеспеченной семьи и совсем немного старше меня. Моя мама почему-то решила, что он – то, что мне нужно, а мои чувства её не интересуют.

– Может быть твоя мама и права, – услышав эти слова, Аэлита посмотрела на Максима, приоткрыв рот, а он продолжил:

– С твоих слов он действительно подходит тебе больше, чем я.

Его бесцветный голос заставил её сердце забиться чаще.

– Но, Максим, я люблю тебя, – произнесла она, попытавшись поймать его взгляд. – Мне больше никто не нужен.

После этих слов на его лице появилась улыбка и Аэлита сразу шумно выдохнула, приложив руку к груди.

– Когда ты так говоришь, я чувствую себя уникальным, – расправив плечи, произнёс он.

– Так и есть.

Встретившись с его ясным взглядом, Аэлита окончательно успокоилась и, наклонив голову, улыбнулась ему.

– Было бы замечательно, если бы ты смогла отговорить этого парня от свадьбы, – сказал Максим. – Но послушай всё-таки, что мы будем делать, если у нас не останется другой возможности, кроме побега у ЗАГСа.

– Хорошо, – еле выдавила из себя Аэлита. – Я тебя слушаю.

– Смотри, я приеду в ЗАГС раньше вас и буду ждать неподалёку. На какое время, кстати, у вас назначена регистрация?

– На четыре часа дня.

– Отлично! К этому времени я точно успею закончить все дела со своим пациентом. Тогда я подъеду к ЗАГСу к трём часам. Когда ты приедешь и заметишь меня, просто беги ко мне и не оглядывайся. Думаю, они не посмеют тебя задержать. Это уж будет через чур. Именно поэтому для побега я и выбрал ЗАГС, а не ваш двор. Но если что, я вызову полицию.

– Максим… неужели они посмеют удерживать меня силой?..

– Может быть всё, ты же понимаешь. Зато, когда всё это закончится, мы сядем в мою машину и поедем сначала к моей тёте. Она живёт в трёх часах езды от Североуральска. Мы переночуем у неё, а на следующий день уедем в Екатеринбург. Ну, как тебе мой план?

– Максим, я изо всех сил надеюсь и верю, что до этого не дойдёт.

– Всё будет хорошо в любом случае, милая. Ты мне веришь?

Он медленно убрал прядь её чёрных волос с лица. Максим говорил так, будто препятствием для их счастья была муха, усевшаяся на белой стене. И нужно было всего лишь махнуть рукой, чтобы она улетела. Может быть он был прав и ей тоже стоит относиться к этой ситуации проще?

– Я тебе верю, Максим.

– Вот и хорошо. Тогда действуй по обстоятельствам и самое главное, всегда держи в голове наш план и будь на чеку, когда будешь с кем-то разговаривать. Особенно со своей мамой, хорошо?

– Да, Максим. Я сделаю всё, как ты просишь.

Чтобы сбежать из этого кошмара, она сделает всё возможное и невозможное. По-другому и быть не может! Максим ведь так её любит! Жаль только, что он больше думает о своих пациентах, чем о ней, ведь они могли бы спокойно уехать сейчас. Тем более этого пациента, по словам Максима, уже не спасти. Да, это звучало жестоко, но что можно было поделать с суровой реальностью. Но Аэлита всё равно восхищалась его добротой и любовью к своей профессии.

***

Когда Аэлита оказалась в паре метрах от ресторана европейской кухни «Глория», было уже двадцать минут девятого. Её это не смущало. Она с высоко поднятой головой открыла стеклянную дверь ресторана и вошла внутрь. В этом месте она была впервые, хотя много раз слышала положительные отзывы в адрес этого ресторана. Она оглядела богато оформленный зал, в котором вся мебель сияла то ли от вечернего света, то ли от того, что её натёрли до блеска.

Среди множества столиков, покрытых белоснежными скатертями, она увидела Павла, спокойно изучающего меню. Она расправила плечи, подошла к нему и села напротив.

– Здравствуй, Аэлита. Ты опоздала.

– Да неужели? – она посмотрела на изящные настенные часы с покрытием под старинную бронзу. – Чёрт возьми, точно!

Аэлита пододвинула стул поближе к столу.

– Ничего страшного. Отлично выглядишь.

– Спасибо, – быстро ответила Аэлита, опустив глаза в меню. Пусть знает – его комплименты её не волнуют.

– Что ты закажешь?

Аэлита резко бросила меню на стол, откинувшись на спинку стула:

– Я в этом не разбираюсь. Нечасто бываю в ресторанах. Я буду то же что и ты.

– Хорошо. Официант!

К столику подбежал пухленький официант и «сверкая» лестью произнёс:

– Слушаю вас.

– Нам, пожалуйста, пасту «Карбанара», салат «Цезарь», а на десерт тирамису со сливками. И ещё бутылку шампанского. Самого лучшего, какое у вас есть.

– Хорошо. Будет сделано.

Официант быстро ушёл.

Аэлита сказала:

– Знаешь, если мы с тобой поженимся, то ты никогда не сможешь есть это дома.

– Почему?

– Я не умею готовить.

– Ничего страшного. Я уверен, ты обязательно научишься.

– Дело в том, что я не хочу учиться.

Аэлита тяжело вздохнула:

– Однажды я пыталась приготовить борщ, но перепутала сахар с солью…

– И что же вышло?

– Что-что… Борщ получился очень сладкий, я ведь ещё думала, что пересолила его.

Павел засмеялся. Наверное, эта история не произвела на него впечатления. Аэлита быстренько придумала другую.

– А знаешь, борщ – это не самое страшное в моей кулинарной карьере…

– Постой-постой, – остановил её Павел, приподняв руку.

– Нет, дай расскажу, ты не понимаешь…

– Я понимаю только то, что у тебя богатая фантазия. А ещё то, что у меня дома есть прислуга.

Значит плохой кулинарией его не смутить… Но ничего, вечер только начинался и главный спектакль ещё был впереди.

Через пару минут официант принёс шампанское и налил его в бокал Аэлиты. Павел от спиртного отказался, потому что был за рулём.

– Аэлита, мне просто не терпится узнать, откуда у тебя такая необычная внешность и имя?

– Внешность у меня от матери и от отца, – ответила Аэлита, взяв в руки бокал с шампанским. – Я думаю, ты в курсе, что моя мама коренная испанка?

– В курсе. Но имя «Аэлита» неиспанское, мне кажется?

– Это так. Мама просто влюбилась в роман Алексея Толстого «Аэлита». Как она говорит, это была, есть и всегда будет её любимая книга. Она о путешествии землян на Марс. Вроде бы ничего особенного, но мама её обожает. Вот она и назвала меня Аэлита.

– А что означает имя «Аэлита»?

– Оно переводится как «видимый в последний раз свет звезды». Согласно книге, конечно.

– Несмотря на то, что в нём нет ничего от Испании, твоё имя всё равно отдаёт некой экзотикой… И это интересно.

– Что тут интересного? Ну да, может быть, в детском саду и в школе я этим хвасталась. Говорила всем, что я испанка. Да и ещё наслушавшись маму, выдумывала кучу историй про марсиан. Но я уже выросла и сейчас не вижу в этом ничего особенного.

Павел прижал руки к щекам и уставился на неё не мигая.

– Неужели тебе никто не говорил о твоей необычной внешности?