– Адептка Райс, что мне с вами делать? – многозначительно протянул декан.

К безосновательным претензиям и подкатам я привыкла, но в кабинете сидел светлый, и на концерт «линчевание Райс» пригласили зрителей. Ладно бы просто зритель, так ведь светлый! Всем известно, человеческие девушки и свет – несовместимы. Нас тянет к нему как мотылька на огонь, как пчелу на нектар, как муху на… В общем, невыносимо тянет. Вот и меня тянуло. Я слушала нотации декана, а сама думала, как бы развернуться и посмотреть на светлого хотя бы одним глазком.

– Вы знаете, что драки до пятого курса запрещены? – зловеще напомнил декан, возвращая меня в реальность. Светлый. Теплые щеки. Позор!

– Да, декан Мердис, – отчеканила, глядя перед собой и стараясь не думать, что сердце в присутствии зрителя бьется чаще. На нас, невинных человеческих девушек свет действует как алкоголь на пустой желудок. Сносит крышу.

Я едва стояла на трясущихся ногах и прикладывала титанические усилия, чтобы не оборачиваться.

Светлый сидел в углу под деревцем рододендрона, и, видимо, полагал, что его присутствие осталось незамеченным. А я сразу, как вошла, почувствовала сумасшедший запах озона и сосновой смолы с примесью ментола и розмарина. Умопомрачительно и убийственно для нервной системы. Мне нестерпимо хотелось развернуться и сорвать маску неизвестности с этого господина, а потом склониться ближе, чтобы разглядеть его лицо и коснуться пальцами губ…

– Адептка Райс! – рявкнул декан, и я вздрогнула, закрывая глаза.

Спокойно, Фацелия. Спокойно! Перебесится и отстанет.

Драки до пятого курса запрещены, а после – можно. Но что делать, если на третьекурсницу лезут старшаки? Отмалчиваться? Терпеть? Улыбаться и позволять издеваться над собой? Несправедливое правило ввели осознанно, чтобы отсеять слабых еще на первых курсах. Все же факультет безопасников. Не можешь обеспечить собственную безопасность, как же будешь справляться с клиентами?

– Вы никчемная, тупая и слабая человечишка! – прорычал декан, брызгая слюной, и тыкая в мой лоб указательным пальцем.

Бла, бла, бла…

Терпеть. Просто терпеть. Он так бесится, потому что я отвергла его неприличное предложение, о чем мне не преминут напомнить.

– Есть способ избежать наказания, Фацелия, – намекнул он.

Вот, пожалуйста! Я подняла на декана холодный взгляд и процедила:

– Лучше умру.

Он усмехнулся и выпрямился.

Если честно, наш декан внешне очень даже хорош. Как и положено боевику – широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой, и слабо развитым мозгом. Его единственной извилины хватает на одну логическую цепочку: я декан – все женщины мои. И я, отказавшаяся разделить с ним постель, эту логическую цепочку порвала. Если одна девушка отказалась, следовательно, они не «все мои».

Я второй год ломаю его шаблоны и не соглашаюсь на постель даже под угрозой отчисления. Да, мне приходится туго, да, с меня три шкуры дерут, хотя, как человек, я и без того на грани каждый семестр. Но я выстою. Я справлюсь. Но ни за что не лягу с этим изувером!

– Может, мне отправить вас мыть полы в мужском общежитии?

Дурная фантазия декана – женщины на карачках.

– Как пожелаете, – ответила с готовностью.

В голове промелькнули образы, как я, в короткой форме, намываю полы перед светлым, бесшумно восседающим в углу комнаты. Это была неприличная, но приятная мысль.

Поганый свет! Почему он так пьянит?

– Или, быть может, вымоете полы в моем особняке?

Перевела взгляд на декана и отрапортовала:

– Уверена, ваши горничные владеют бытовой магией на самом высоком уровне, но, если потребуется, приму и такое наказание.

– Пятьдесят отжиманий! – прорычал он, не сломав меня.

Взгляд-вызов и вот, заложив руки за голову, я приседаю:

– Один, два, три…

Декан любит, когда адепты считают вслух. На двадцать пятом приседании он скрестил руки на груди и прислонился задницей к столешнице рабочего стола, заставляя меня на каждом приседании любоваться тем, что топорщится у него в штанах.

– Смотреть перед собой, адептка!

Извращенец хренов!

Приходилось смотреть, иначе – еще пятьдесят приседаний, а я все же человек, а не оборотень или эльф. Ноги у меня не настолько гордые.

– Пятьдесят! – выдохнула и поднялась, разминая конечности.

– Пятьдесят отжиманий, – почти ласково и с садистской улыбкой приказал он, заправляя за уши черные пряди волос.

Упор лежа, – начала, про себя распекая декана на чем свет стоит.

– Один, два, три…

А светлый наверняка любуется моей задницей. Физподготовка у нас на уровне: боевая магия, боевые искусства, спортивные игры, танцы и атлетика. В этих дисциплинах я натаскала себя еще до поступления. Мое тело почти идеально, и стесняться мне нечего.

Вот бы хоть на минуточку взглянуть на него, хотя бы одним глазком…

– Пятьдесят девять…

Поняла, что давно перешло за пятьдесят, отжалась еще раз и поднялась.

– Шестьдесят.

– О чем-то задумались, адептка? – иронично протянул мужчина.

– Стремлюсь вам угодить, декан. Драки недопустимы, я виновата, готова понести наказание за дисциплинарное нарушение.

– Это третья драка за неделю, Фацелия, – почти нежно произнес Мердис, переходя на неофициальное обращение.

– Адептка Райс, декан, – поправила я.

Интересно, светлый потешается или делает вид, что ничего не происходит? Как же пленительно он пахнет. Вот бы запустить руки под его рубашку и коснуться носом шеи, вдохнуть этот запах поглубже, пропитаться им и… Да что ж такое! Стиснула кулаки, с силой возвращая ясность ума.

– Тупая своенравная девчонка! – прорычал декан. – Ты – позор факультета безопасности! Неудивительно, что даже родители отказались от такой никчемности, как ты.

Излюбленная тактика – ударить в больное место и отследить реакцию. Мы все через это проходим, но, Небеса, как же больно. Каждый раз так больно, что сердце обливается огнем. Только не сметь реветь при этом чудовище. Это все равно лучше, чем было до него.

– Вы правы, декан. Я буду стараться, – голос дрогнул, но я стиснула зубы, глядя перед собой.

– Бесполезно! – усмехнулся он. – Сколько ни старайся, ты не перестанешь быть уродливым никчемным дерьмом, которым брезгуют…

– Тайрен! – осек светлый.

Сердце замерло и ушло в пятки. Властный вибрирующий голос проник мне под кожу и разлился по крови чистейшим адреналином. Сумасшествие какое-то! А что будет, если я его увижу? Смогу ли держать себя в руках? Или здесь тоже окажусь никчемной жалкой человечишкой?

– Уйди с моих глаз! – фыркнул декан.

Кивнув, я опрометью бросилась из кабинета.

Главное продержаться до моего места, а уж там можно дать волю слезам.

Неслась по коридорам академии, сшибая нерасторопных адептов. Лестничный пролет, еще один, галерея с портретами выдающихся выпускников, выход в академический парк.

На улице сорвалась на бег. Защитники вечно бегают, безопасники – тоже не отстают, про боевиков вообще молчу.

Миновав фонтан, свернула на яблоневую аллею, пробежала осиновый пролесок и оказалась в персональном кусочке Неба в этом диком и уродском мире. Здесь меня никто не найдет, и я могу быть собой.

Скинула кроссовки и прошлась босиком по шелковой траве. Земля успокаивает меня, убаюкивает бушующие чувства. Села и прислонилась спиной к стволу старого дуба, который недавно спасла от гибели. Если за парком еще ухаживают, то дебри от него до университетской стены – непролазные и дремучие, подходящие для всяких жутких испытаний, предоставлены сами себе. Деревья гибнут и мучаются от постоянного воздействия оранжевых и красных заклинаний. Но что мне, нейтрализатору? Я день за днем впитывала сети проклятий, приворотов и осколки боевых заклинаний, освобождая листву и корневую систему дерева, а теперь спасаюсь под его раскидистыми ветвями от невзгод.

Слезы текли ручьем и не останавливались. Еще три года, и диплом! Тогда приютские воспитатели до меня не доберутся, и никто не посмеет меня обидеть. Никто. Никогда. Не. Посмеет!

Воспоминания вспыхивали одно за другим. Как мальчишки из старших групп зажимали меня в углах и заставляли снимать трусики. Как лупили меня скакалкой по голой заднице за малейшую провинность, наслаждаясь видом красной плоти, а воспитатели делали вид, что все хорошо. Да и они не лучше! Чуть что, ставили коленями на горох и детские слезы не трогали их черствые сердца. С утра до ночи мы отрабатывали тяжелые повинности, помогая приюту зарабатывать деньги, а ночами готовили, стирали и убирали за собой же, постоянно получая нагоняй. Побои, казалось, длились бесконечно, и в один миг я решила: хватит. Либо такая жизнь сломает меня, как сломала многих, либо я создам собственное будущее. Тем более, у меня нашлась помощница – одна из воспитательниц. В обход приютских правил, она с энтузиазмом встретила мое желание вырваться из этого ада, и взялась за мое обучение, словно имела личный интерес.

К учебе я подходила ответственно, брала дополнительные учебники и много времени проводила в спортивном зале. Нередко доходило до драк. Чем старше становились парни, тем жестче были их игры. Один раз я задержалась в раздевалке, и все могло бы закончиться плохо. Их было пятеро, а я одна. Повезло, что в тот день в приют нагрянула комиссия. Мои крики услышали, и я отделалась переломом и синяками. Отбивалась! Потому что не желала отдаваться на милость численно превосходящего противника.

А потом Арания помогла мне сбежать и поступить в академию безопасности, чтобы ни одна сволочь не посмела меня и пальцем тронуть. К тому же, после выпуска я хорошо устроюсь в жизни, возможно, попаду в «Трайзис» – лучшее частное агентство безопасности во всем Крайте. Только перетерпеть. Справиться.

Слезы душили, и я едва сдерживала всхлипы, напоминая себе, для чего все это. Еще так опозориться перед светлым! Не знаю, кто он, но вдвойне стыдно!

– Это ваш секрет, адептка Райс? – раздался сверху самый прекрасный голос из всех, которые я когда-либо слышала. Низкий, резонирующий с особо чувствительными струнами внутри меня.

– Какой секрет? – всхлипнула, принимая от светлого платок и вытирая им слезы. Промелькнула идея высморкаться, но это уж будет совсем наглостью. Хотя, не возвращать же сырым, постираю.

Мужчина опустился на корточки рядом, и я забыла как дышать. Смотрела в его голубые глаза и видела там летнее небо, расчерченное молниями черных ласточек, звонко кричащих над журчащей рекой. Повеяло прохладой, розмарином и хвоей. Чем-то до боли родным и знакомым, но как будто бы давно забытым. Хотелось протянуть руку, прикоснуться, перенестись в мир, скрытый в этих глазах. Он обещал захватывающее приключение.

– Небеса, – выругалась, понимая, как попала.

Он был не просто красив, он был совершенен! В меру суровое лицо, четкие скулы, квадратный подбородок с притягательной щетиной, густые брови и губы, от которых невозможно отвести взгляд. Ветер трепал его светло-русые волосы, швыряя на лоб волнистые пряди. Хотелось коснуться их пальцами и отвести с лица, но… Тьергх!

– С моего выпуска мало что изменилось. Адептов по-прежнему ломают, – он первым прервал молчание.

– Мгм, – шмыгнула носом и все же вытерлась платком. Хороша бы я была с соплями до колена! – Ваш платок… Я выстираю и верну.

– Не стоит, – отмахнулся он. – Я находил утешение в спортивном зале, колотил грушу так, что она едва с цепи не падала.

Зачем я посмотрела на его руки? Это же произведение искусства! Белая рубашка с жемчужным отливом, обтягивала сильные мускулы. Кончики пальцев ломило от невыносимого желания провести по его плечу, бицепсам, ощутить их твердость.

Да за что же мне это?! Столько лет и ни одного архимага не встретила, а тут – на тебе! Я ведь нейтрализатор! Я считала, что свет на меня не действует.

– А вас утешает природа. Но слезы, адептка Райс, не выход.

– Я бы в морду дала, но, боюсь, четвертая драка за неделю приведет к исключению. Тем более, драка с деканом…

Светлый улыбнулся, и мое сердце забилось в три раза чаще от этой улыбки.

– Зато после выпуска можете сделать это с чистой совестью.

– Если доживу до него, – всхлипнула, понимая, что слезы высохли и реветь уже не хочется. Хочется выть! От невыносимого томления и невозможности поднять глаза выше губ сидящего напротив мужчины.

Поняла, что пялюсь на него и опустила взгляд, чувствуя, как теплеют щеки. Не-ет! Если я покраснела – это конец! Я же не краснею. Хотя, можно списать на обиду и слезы. От слез все краснеют.

– Вы сильная. Уверен, удостоюсь чести вручать вам золотой диплом. Только договоримся, адептка Райс: вы найдете другой способ справляться с эмоциями.

Через силу улыбнулась и кивнула. Чего это светлый со мной возится?

– Мы договорились?

Кивнула снова.

– Из какого вы приюта?

Как он… а, кажется, декан в своих унижениях упоминал моих родителей.

– «Одинокий лебедь».

Мужчина перестал улыбаться.

– Плохое место. Факультет безопасников в сравнении с «Одиноким лебедем» – детский сад.

Усмехнулась. Удивительно, что он разбирается в таких вещах.

Светлый поднялся и, подмигнув на прощанье, покинул мою тайную поляну так же неожиданно, как и появился на ней. Я смотрела, как он бесшумно ступает по изумрудной траве, сунув руки в передние карманы брюк, а ветер-озорник треплет его волосы.

Как он меня нашел?

Зачем он пошел за мной?

Что это вообще было?

Множество вопросов, но один несомненный плюс – мне расхотелось плакать.

Я побежала в академию, преисполненная сил и решимости. Не сломалась в приюте, здесь не сломаюсь и подавно!

По расписанию стоял анализ рисков безопасности. Его читал престарелый магистр Опкинс, но недавно его разобрал инсульт, и преподавателя увезли из лаборатории и на нем, почему-то, не было штанов, поэтому сегодня обещали представить нового преподавателя и, по слухам, это кто-то влиятельный, могущественный и, возможно, потенциальный будущий работодатель.

– Слышала, это кто-то из охраны Президента! – прощебетала Латиэль, подхватывая меня под локоть, как только я появилась в учебном корпусе. Подруга – эльфийка без родословной, но с даром. Хуже только человечки вроде меня.

– А по моим данным он из разведки, – сурово вставила Джейдар, присоединяясь к нашей компании.

Джейдар – вампирка, и в ее родословной потоптались низшие расы. Поэтому наша троица на факультете не пользуется популярностью. У нас нет богатых родителей, титулов, расовых преимуществ, какого-то особого дара, денег или чего-то, благодаря чему можно пробиться на вершину, но мы туда и не стремимся. Нам достаточно, что мы учимся на бюджете и всего добиваемся собственными силами, а не родительскими звонками, взятками или услужениями руководству.

– А мне кажется, что проще дождаться, когда он придет и…

Джейдар налетела на меня, я на Латиэль, а та наступила на ногу Эхтару – звезде факультета, прущему нам наперерез. Высокий светловолосый пижон в белоснежном пиджаке и черной рубашке с черными брюками плевать хотел на форму академии. В то время как весь факультет носит сиреневый дресс-код, подчеркивающий принадлежность к безопасникам, он щеголяет, в чем захочет. Еще бы – потомственный маг, и, ни много, ни мало, виконт Дьель.

– Что, кровохлебка, в ногах запуталась? – злобно прошипела Элен, которая и толкнула мою подругу.

– Между прочим, кровохлебка – уникальный цветок. Забей, Джейдар. Я только что от декана, и мне не нужны неприятности.

Вампирка втянула зубы, а Латиэль обворожительно улыбнулась Эхтару и похлопала ресницами. Эльфийки обладают несравненным преимуществом – они все красивы настолько, что сложно оторвать взгляд. Безупречная белая кожа с алым бархатом щек, лазурные глаза, густые черные ресницы и брови, пухлые губки. Про белоснежные волосы, ниспадающие до ягодиц, я и вовсе молчу. За такие волосы другие расы многое готовы отдать, даже русалки не могут наколдовать такую шевелюру. Пару раз махнула расческой, и волосок к волоску!

Эхтар провел по эльфийке жадным взглядом, выругался и вошел в аудиторию. Если бы не положение в обществе, Латиэль могла бы стать его девушкой. Подруга вздохнула и выдавила подобие улыбки.

– Если его останавливает твой социальный статус, пусть катится тъергху под хвост! Выпустимся и получим лучшие места, тогда он будет локти кусать, – я постаралась поднять ее боевой дух.

– Толку-то. Рядом с ним все равно будут такие как Элен. Да и наверняка он уедет в Гаардарахт, на родину. Возможно, даже с ней!

Элен. Высокая, стройная и не обремененная интеллектом красавица-дриада взяла Эхтара под руку и что-то прошептала ему на ухо. Природа наградила ее пышными формами и милым личиком, но нещадно обделила умом. Из выдающихся способностей – возможность предсказать погоду по магическим потокам и изменять микроклимат в помещении. Работа с погодой на улице запрещена. Без лицензии за это могут и в тюрьму посадить. В помещении тем паче.

– Адептка Райс, – раздался за спиной пробирающий до костей голос декана. – Нарываетесь на очередное взыскание?

Не отвечая и не оборачиваясь, я залетела в аудиторию.

– Зачем же вы пугаете адепток? – раздался добрый голос магистра Лайтис. – Они и без ваших угроз трясутся как осинки.

– Они на факультете безопасности, а не в кружке вышивки и рисования.

Дальнейший разговор я не слышала – поднялась наверх, к нашим партам. Такие как мы сидят подальше от преподавательских глаз и, конечно же, глаз элиты.

– Кстати, адептка Райс!

До пары оставалось несколько минут. Аудитория гудела и рассаживалась по местам, кто-то сидел на столах, кто-то кидался записками, шутил и смеялся, поэтому преподавательницу почти не было слышно, и она повысила голос:

– Адептка Райс, я попрошу вас выйти. Вы не будете посещать курс анализа рисков.

А я уже разложила тетради и учебники.

– Почему?

В аудитории стихло. Не сразу поняла, что вопрос задала не только я. К преподавательскому столу, беспечно сунув руки в передние карманы белых брюк, прошествовал светлый.

Мой светлый.

В смысле, не мой, а тот, что увидел мой позор, и подарил шелковый платок.

Стало трудно дышать. Даже в нескольких десятках метров от него пахнет розмарином и сосной. До одури. Мне кажется, этот аромат впился мне в кожу, а грохот моего сердца слышат все в аудитории. Девчонки прожигали в мужчине дыру, парни, приосанившись и выгнув грудь колесом, оценивали противника.

– Позвольте, как же… – смутилась магистр и посмотрела на меня большими добрыми глазами. – Адептка, вы же еще, кажется…

Она замялась, стесняясь назвать вещи своими именами, но сокурсники за словом в карман не полезли, оторвались на славу.

– Не раскрыла свой бутон, – гоготнул Тимэй. Тот еще гад, а по совместительству оборотень.

– Не познала плотских радостей, – добавил Эхтар.

– Не вкушала огурцов! – выкрикнул вампир Лаки.

– Ну ты осел! – прошипела, запустив в Лаки скомканной бумагой.

– Огурцов? Так вообще говорят? – ухмыльнулась Джейдар.

– Не дергала коня за уздечку, – хохотнул кто-то.

Какие выдумщики, оборжаться!

– Мне вот любопытно, – негромко произнес светлый, и в аудитории снова воцарилась тишина. Его спокойный бархатный голос усмирил даже вечно буйных парней. Они негласно признавали его превосходство, нехотя подчиняясь сильнейшему. – Вы смеетесь над тем, что девушка сохранила чистоту, или над тем, что сами никак не можете с ней расстаться?

Его голос обволакивал мягким бархатом – сильный, но до невозможности нежный. Светлый не повысил тон, но аудитория стихла. Адепты боялись пропустить хоть одно слово. Пусть говорит! Неважно что, лишь бы говорил.

А потом до меня дошла суть сказанного.

Джейдар прыснула со смеха, она вообще не знает, что такое стеснение. Мы с Латиэль тоже улыбались, стараясь не рассмеяться в голос. Парни нахохлились, сквасили морды, но огрызнуться светлому не решились. Все же, архимаг…