Алави его светлости

© Екатерина Романова, 2018

© Оформление. Екатерина Романова, 2018

Файл для сайта ЛитРес

Все права защищены.Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена административная и уголовная ответственность.

Подобные действия на территориях стран подписавших международные конвенции по авторскому праву влекут административную и уголовную ответственность в соответствии с действующим законодательством этих стран.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com по лицензии CC0

Я скучающе водила ручкой в тетради, почти не прислушиваясь к монотонной речи профессора Боткина. Полноватый старичок возраста «столько не живут» вещал загробным голосом о проблемах типологии иноземных существ.

– Какие там вообще могут быть проблемы, не понимаю, – возмутилась Рая, заглядывая в мою тетрадь.

– Ларина. У вас вопросы?

– Да, – ничуть не стушевалась подруга. – В чем проблема-то с типологией? На кой нам целый предмет по ней выделили?

По аудитории прошелся смешок, а профессор сдвинул кустистые брови.

– Хорошо. Скажите мне, кого вы видите?

На экране высветился рисунок кентавра. Не фотография, не голография, не иллюстрация, а именно рисунок, сделанный явно самим профессором от руки. Я тихонько усмехнулась и продолжила водить ручкой.

– Бабалошадь! – на всю аудиторию объявил Кудрявый поставленным голосом. Вслед за репликой ударил хохот. – Грудь получилась выше всяких похвал! Вы знаток, профессор! – по аудитории прошлась вторая волна истерических смешков.

– Тихо! – профессор недовольно притопнул ногой. – Тихо! Развели балаган. Представим, в одном из миров вам встретится кентавр! Кто он? Человек или животное? Как к нему обращаться?

Я даже оторвалась от своего бесцельного занятия и подняла взгляд на рисунок. А и правда?

– Ну, это же очевидно. Спереди – баба, сзади – лошадь. Спереди подошел – поздоровался по-человечески. Сзади подошел… сам виноват! – студенты вновь захихикали, а друг добавил шепотом, склонившись ко мне: – не хотел бы я с такой в темном переулке.

– Молчал бы, пошляк, – я пихнула парня локтем и с улыбкой уставилась на красного от злости преподавателя, а потом вновь перевела взгляд на рисунок. – Блин, а ведь у нее и снизу титьки, и сверху. Оно зачем так?

– В этом деле размер, а не количество имеет значение, – согласился друг.

– Ладно, Семен Петрович, убедили. Так бабалошадь это человек или животное? – Рая, голубь мира нашего потока, по обыкновению протянула преподавателю оливковую ветвь.

– Для ответа на этот вопрос вам предстоит исправно посещать мои лекции. Давайте попробуем разобраться.

Почему-то после этой фразы всякий интерес к дальнейшему повествованию пропал, поскольку начались обтекаемые фразы «типология», «классификационные основания», «фенотип» и тому подобное. Я во весь рот зевнула, подавив желание пристроить голову на Райкином плече.

– Чего рисуешь? – она вновь заглянула в тетрадку и мигом осунулась. – Фи, снова эти знаки.

– А? – я проморгалась и уставилась на каракули.

Точнее, это сперва показалось, что каракули, но при повороте тетради на сорок пять градусов они превращались в символ. Смутно знакомый символ, который я из раза в раз рисовала уже на протяжении месяца.

– Не хочешь рассказать об этом своему куратору?

– Да, ерунда, – я захлопнула тетрадку и бросила тревожный взгляд на картинку полуженщины полуптицы, перед которой важно расхаживал профессор Боткин.

– Ничего себе ерунда! Ты на каком факультете учишься? Это может быть вызов из другого мира, попытка прорыва какой-нибудь сущности, или бог знает, что еще!

– Да ладно тебе жути нагонять. Просто каракули скучающей студентки. Наверное, увидела где-то, запомнилось, вот и рисую…

– Если ты сама не сходишь к Антону Вадимовичу, я ему лично об этом расскажу. Я переживаю за тебя.

Хоть внешне я и не подавала вида, но волнение копошилось. Пока что мягким комочком, но и этого достаточно. Какое-то предчувствие, оттенок которого пока не разобрать… Хорошее оно или плохое? Однозначно тревожное.

В фэнтезийных книгах со странных символов в жизни главной героини обычно полная фигня начинается. Мне полной фигни хватило с лихвой за последние несколько лет, а потому я тщательно распланировала ближайшее будущее: окончу университет и отправлюсь в закрытые миры бороться с болезнью Лайонела. Это жутко заразная болезнь, поражающая исключительно магов, от которой все еще не найдено лекарство. Единственное, что додумался сделать Межмирный совет – запереть заразные миры на замок. Вот только замки, видимо, стоит поменять, поскольку болячка с упорством китайцев ползет из мира в мир, захватив уже семь из пятнадцати. К слову, сам Лайонел почил, успев лишь выявить возбудитель – странную темную частицу, мир происхождения которой так никто и не установил. Но мне за два прошедших года удалось существенно продвинуться в исследованиях и разработать несколько эликсиров. Болезнь они, конечно, не излечивают, но тормозят размножение частиц и дают больному дополнительные несколько месяцев жизни. Теоретически. На практике это дело так и не испытано, ведь миры закрыты и экспериментировать не на ком. В моем распоряжении только маленький образец с возбудителем, и то в стазисе.

– Эй, ты в каком мире?

Я подняла голову, выныривая из раздумий и уставилась на Кудрявого.

– Идешь в столовку?

– Нет, – я почесала голову, всерьез задумавшись насчет символа. – Пойду к куратору схожу. Дело есть.

– Ну, как знаешь. Тебе посикунчиков захватить?

– С мясом, спасибо, – я помахала другу и бросила в сумку принадлежности и ручки.

– Это ты правильно решила, подруга. Давно пора. Проводить? А то, боюсь, не дойдешь, свернешь куда. Я тебя знаю.

– Не нужно. Уверена, Вадимыч скажет, что ничего серьезного, но мне важно услышать это от кого-то более умного, чем я.

Подруга подмигнула и проводила меня взглядом. Я прямо затылком чувствовала, как она стоит, крепко обняв свои огромные тетрадки, и задумчиво смотрит. На выходе из аудитории обернулась. Так и есть.

– Это жутко! – произнесла одними губами и нахмурила брови. Рая махнула рукой и начала собираться.

У подруги уже проснулся дар – порой ей удавалось читать мысли других людей. И действовал он именно в такие моменты, когда она впивалась взглядом в человека. Аж до мурашек пробирает!

Я передернула плечами, поднялась на третий этаж и двинулась по пустому белому коридору в самый конец. Этот коридор мне всегда тоннель на тот свет напоминал. Сзади – темнота, впереди – сияние. Окно во всю стену здесь явно какой-то шутник придумал.

Эх, зря я Раю не послушала. Не дошла всего каких-то пару метров, как у меня случился очередной приступ. Или, как говорит Вадимыч, инцидент. Сначала окружающая действительность дернулась, как кадр из фильма на испорченной кинопленке, а затем медленно погрузилась в матовый белый туман:

– Только не об пол, пожалуйста, только не об пол… – я нащупала руками мраморный пол и неуклюже улеглась. Знаем – летали. Если вовремя не устроиться поудобней, потом с фонарем на пол-лица разгуливать.

Реальность закружило диким хороводом, она словно превратилась в воду, стремительно утекающую в маленькую дырочку. Крутится, крутится, крутится и бах! Вспышка. А после понеслось…

Длинный тоннель из серо-зеленого камня, сыро, холодно, монотонные звуки капель эхом отдаются в гроте. Яркая вспышка и я уже на кладбище. Чей-то фамильный склеп, потом пять свежих могил со странными статуями вместо надгробий. Над всем этим делом склонилась огромная, упирающаяся головой в облака скульптура женщины с завязанными глазами и весами в руках, пустая чаша которых почему-то перевешивала полную. Очередная воронка и я вижу тронный зал, в котором свистит ветер, пустующий трон, к которому протягивает руку мужчина. Огромная залысина на макушке, черные волосики по бокам и все лицо в струпьях. Болезнь Лайонела! Очередные скульптуры, поддерживающие головами небо, знаки, символы, вывески…

В себя пришла также резко, как и окунулась в видение. С начавшими осваивать дар всегда так. Похлопала глазами, понимая, что очнулась не там, где устраивалась поудобней.

– У тебя был инцидент?

Инцидент. Только Вадимыч так называет случаи проявления силы.

– Что-то вроде того.

Подниматься я не спешила. Полежав некоторое время, осторожно привстала на локтях, и только убедившись, что вещи не разбегаются в разные стороны, спокойно села.

– Что ты видела? – куратор уже раскрыл папку с моим делом и вносил в нее новую информацию. Дата, время, симптомы, продолжительность… Почему-то нас, одаренных, изучают, словно больных. Изучают и одновременно обучают. Интересное место наш ЧУдО, в переводе Чудодейный университет для одаренных.

– Не знаю точно. Как и в прошлый раз лишь отрывки. Снова кладбище, скульптуры, вспышки света.

– В этот раз было дольше? Острее? Что-то новое?

Я задумалась, тщательно припоминая детали мелькавших картинок.

– Да. В этот раз я видела мужчину. С болезнью Лайонела. Не думаю, что это связано с моим даром. Просто я вплотную работаю над вирусом, не удивительно, что он затесался в видение.

– Видения всегда связаны с тем, чем вы занимаетесь. Это неизбежно, – сухо произнес куратор, поправив очки на переносице.

Молодой, старше меня всего лет на пять, Вадимыч был жутко строгим и высокопрофессиональным парнем. Всегда коротко стригся, гладко брился, хорошо мылся, в меру душился, отлично гладил рубашки и носил на работу еду в бумажном пакете. В общем, личной жизни не имел, жил с мамой и посвятил себя исключительно нам – студентам. Но это даже хорошо.

Рая поговаривала, что Козюля – так она прозвала своего куратора – частенько на нее как на женщину заглядывался. А что, подруга в этих делах хорошо разбирается и грудь четвертого размера многим мужчинам приветливо улыбается из глубокого выреза, но с Козюлей, по понятным причинам, она якшаться брезговала. Мне лишнее внимание было ни к чему, тем более, учитывая, что мой дар – неожиданно отрубаться в неподходящих для этого местах. Для таких случаев нужен именно он – холодный профессиональный мужчина, способный с завидным упорством ждать, пока я очнусь самостоятельно и не распускать при этом руки, пользуясь ситуацией.

– А! Я тут еще с вами поделиться хотела, – достала из сумки тетрадь и протянула Вадимычу нарисованный символ. – Неосознанно рисую уже примерно месяц. Само выходит.

– И сказала только сейчас? – мужчина был недоволен. Аккуратно вложил рисунок в сканер и, сделав дело, вернул тетрадь обратно. – Сейчас проверим по базе. По поводу видения, можешь определить время, мир, персонажей?

– Не знаю. Там были надписи, речь… – я старательно вспоминала детали, которые могли помочь определить мир. Имелись только предположения. – Не уверена, но, судя по всему это…

– Вёрджил, – констатировал мужчина.

– Да, Вёрджил. Откуда вы знаете?

– Этот знак, что ты рисуешь, он из мира Вёрджил.

– И что он означает? – я спрыгнула с кушетки и склонилась к монитору. Вадимыч недовольно отодвинулся подальше и нахмурился.

– Не могу сказать. Информация засекречена. В этом мире болезнь Лайонела еще не отмечалась. Ты уверена в том, что видела?

– Раньше вы в моих словах не сомневались.

– Раньше не стоял вопрос о возможном закрытии очередного мира. У нас с ним торговые и научные контракты. Очень редкие и очень важные. Если твое видение подтвердится – это будет большая потеря. У тебя был инцидент, потому освобождаю от дальнейших пар, – он строчил на небольшом серо-коричневом листочке освобождение. – Занеси в деканат и отправляйся домой. Выпей…

– Лимонный напиток с имбирем и медом, заесть финиками и лечь спать. Помню. Все сделаю, можете не переживать.

– И будь на связи, – недовольно добавил он. Вадимыч вообще редко был довольным. – Как только появится информация, я тебя наберу. Возможно, понадобится твое присутствие. Как у тебя с языком?

– Вы же знаете, твердая пятерка по всем пятнадцати. Я полиглот.

Хохотнула, вспомнив пошлое замечание Раи насчет глотания языков… Но, видимо, улыбка была не к месту. Серые глаза смотрели на меня с недовольством. Молча приняла из рук куратора освобождение и, кивнув на прощание, вышла. Вот тебе и поделилась опасениями. Теперь из-за меня могут еще один мир закрыть! Конечно, лично я из-за Вёрджила локти кусать не стану. Мир изучен плохо, населен нелюдимыми и не особо вменяемыми сущностями, язык скверный, как и характер местных жителей, которые не ответили ни на одно приглашение ЧУдО об обмене студентами, ни разу не выслали своих преподавателей для, так сказать, натурального знакомства, а потому особого рвения при его изучении я не проявляла. Потому и о научном сотрудничестве с Вёрджилом ничего не знала.

Бросила ребятам смс-ки, что мне велено идти отлеживаться, занесла освобождение в деканат и двинулась домой, наслаждаясь осколками лета. Прогретый воздух вкусно пах прелой листвой, кострами и поздними цветами. Начало сентября в Перми всегда радовало теплом и сухостью. Перспектива толпиться в переполненном автобусе, когда на улице такая прелесть, меня не привлекала, а потому я прошла мимо остановки с гордо поднятой головой, сделав вид, что мы не знакомы. Три года свиданий даром не прошли. Я знала на ней каждую царапинку, трещинку и помарку, поскольку за все это время никто не удосужился ее починить. Сложно сказать, кого жизнь побила больше, меня или железную конструкцию, согнутую причудливой волной. Но, как бы то ни было, мы с ней обе не сдались и продолжаем всем бурям назло идти вперед… Ну, в ее случае – стоять вперед.

Ведь, если я обернусь назад, то захлебнусь от боли.

Решительно тряхнула головой, отгоняя плохие мысли. Зашла в магазин, неспешно прогулялась вдоль стройных рядов дешевеньких продуктов. Долго копалась в лотке с фруктами в поисках чего-нибудь хоть отдаленно похожего на съедобное. Набрав два больших пакета всякостей, с чувством выполненного долга развалилась в прихожей:

– Ленка, ты дома?

– Ага, – донеслось из комнаты. – Помочь?

Соседка, с которой мы снимали квартиру, прошлепала ко мне босиком и утащила мою ношу на кухню.

– В честь чего пируем?

– Мне дали отгул, вот, решила отпраздновать.

– Это за какие заслуги? – шуршание прекратилось. Ага, видимо, добралась до ванильного мороженного. – Ты переспала со своим куратором?

– Вроде не март, а вы с Раей ни о чем, кроме секса думать не можете. Ни с кем я не спала. Просто… неважно себя чувствую.

– А все от воздержания, – лизнув ванильный рожок, со знанием дела заявила она.

Лена не знала, что я учусь в ЧУдО. Впрочем, и о существовании ЧУдО ей было неизвестно. Я и сама три года назад о нем не знала, полагая, что магия существует только в книжках и фильмах. А потом ко мне пришли дяди в белых халатах и отвели для разговора в карету скорой помощи. Прежде, чем я стала доказывать, что вовсе не сумасшедшая, они начали говорить. Тогда мы поменялись ролями – они показались сумасшедшими. Уверяли, мол, у меня какой-то там магический дар, и я просто обязана пойти к ним учиться. Чудом удалось вырваться тогда и убежать, но настырные попались рекрутеры…

В общем, после пятой встречи я согласилась, прошла тест и меня приняли, определив в качестве основного профиля медицину. Удивительное дело, я могла провести бабалошади небольшую полостную операцию, но не могла определить, кто я после этого – доктор или ветеринар? Надо будет в следующий раз все же послушать лекцию профессора Боткина. Из любопытства.

– Я и дальше, пожалуй, воздержусь, – скинула туфли, размяла уставшие от долгой прогулки ноги и присоединилась к разборке пакетов. У Ленки зазвонил телефон, судя по довольному мурлыканию, звонил ее ухажер. Скоро не жди, пропадет минут на сорок.

Я положила на стол печенье, вскрыла пачку и отправила одну в рот. Развернулась к плите, чтобы поставить чайник и вскрикнула от неожиданности.

– Ты чего? – донеслось из комнаты.

– Да показалось, что мышь пробежала, все хорошо, – соврала я, не сводя взгляда с незнакомого мужика, приложившего палец к губам.

– У нас нет мышей, мы их в прошлую сессию всех съели!

Я поморщилась. Неудобно-то как. Не объяснять же незнакомцу, что Ленка шутит. Ну, как шутит… В каждой шутке есть доля шутки, а остальное правда.

– Ты кто такой? – спросила едва дыша.

– Нам нужно побеседовать.

– Для бесед уже давно изобрели телефоны! – достала из заднего кармана джинсов мобильник и обнаружила, что батарейка сдохла. – Понятно. Так откуда, говоришь, тебя ветром надуло?

Вместо ответа незнакомец вынул из внутреннего кармана пиджака скан символа из моей тетрадки.

– Вёрджил? – я с любопытством скользнула взглядом по незваному гостю.

Вполне себе обычный человек. Разве что высок ростом, широк в плечах, мускулист в руках, да смугл на лицо. Мягкие симпатичные черты, светло-янтарные глаза и копна жестких черных волос, с белоснежной прядкой спереди не выдавали иномирца. Видимо иллюзия или они способны принимать подобающий облик, чтобы не стращать землян.

– И о чем будет беседа?

– Не здесь. У вас две минуты на сборы. Возьмите самое необходимое. Сюда вы больше не вернетесь.

– Э… Стоп! Что значит, не вернусь?

– Сегодня не вернетесь.

– Ты имеешь в виду, что я отправлюсь… отправлюсь в ваш мир? – перешла на шепот, попутно закрывая кухонную дверь. Незнакомец вместо ответа недовольно вздохнул. Я просияла, как солнце в пасмурный день, которому, наконец-то, дали посветить и согреть лучами землю. Я знала, что этот день свершится! Но, чтобы еще на четвертом курсе? Было волнительно и страшно одновременно! Первое путешествие в другой мир! – Обалдеть! Хорошо, я сейчас соберу вещи.

– Две минуты.

– Две минуты? – осеклась я. – Чтобы собрать вещи в другой мир? Да ты в своем уме? Когда-нибудь собирал дамскую сумочку? – судя по каменному выражению лица незнакомца, он скорее меня в камень превратит, чем будет сумку собирать. – Хорошо, у вас есть микроскопы? А шоколадные батончики с банановой начинкой? А лосьон для рук? А стиральный порошок и зубная паста? Дротаверин? Серная кислота? Господи, у вас же точно нет дамских салфеток, руку дам на отсечение! Займет часа полтора, с учетом того, что надо сбегать до аптеки. Это в лучшем случае!

– Фи, ты с кем там? – крикнула подруга, оторвавшись от разговора.

– Да по телефону болтаю!

– Две минуты, – железным тоном повторил незнакомец.

Мы мерились взглядами, но я, несмотря на усиленные попытки, проигрывала с разгромным счетом. Мужик просто задавил меня своим напором и какой-то особой аурой, которая буквально подавляла!

– Ладно! Только подождите в подъезде! Будет странно, если я ни с того ни с сего пропаду прямо из кухни! И мороженное я возьму с собой! Можно?

Мужчина перевел недовольный взгляд на подтаявшее мороженное, затем на меня с выражением лица как у кота из Шрека, закатил глаза и растворился, оставив после себя черный дым.

– Две минуты, – раздалось из пустоты. – После этого я вернусь и заберу вас силой.

Ну хоть не возьмет силой, на том спасибо!

Дым исчез, а я так и стояла с открытым ртом. Телепортация. Настоящая телепортация! На моей кухне!