– Библиотека, тоже не то! Должен же быть душ! Не поверю, что Сакс моется в рабочем кабинете! – бормотала я, неспешно разгуливая по дому.

Вообще, мне здесь даже понравилось. Солнце уже закатывалось за горизонт и в рыжеватом свете обстановка стала еще уютнее. Окна самостоятельно приспустили шторы, а в потолке заискрились панели, источая едва заметный свет.

Свернула за угол и заметила в маленькой гостиной винтовую лестницу на второй этаж. Поднялась, прогулялась по узкому коридорчику, прошла мимо портрета немолодой дамы, которая смотрела строго и даже недовольно.

– И какую из дверей открыть?

После неудачной попытки внизу особо прикасаться к дверным ручкам не хотелось. Ладно, включаем логику. Наверняка дальние двери ведут в гостевые спальни. Если бы я жила в таком доме, то выбрала бы комнату где-то поближе к лестнице. Ну, а зачем лишние телодвижения? Значит первая или вторая – спальня хозяина. Следующие двери тоже прошла мимо, на всякий случай, и остановилась напротив последней. Сюда наверняка селят не особо желанных гостей, либо откровенных буянов.

– Ну, была, не была!

Зажмурилась и ухватилась за круглую ручку. Повернула против часовой стрелки. Ничего. Решилась открыть один глаз, другой – все в порядке! Усмехнулась и прошла в апартаменты.

Приятно пахнуло смолой и чем-то смутно знакомым. Посреди комнаты – большая кровать с мягким изголовьем, рядом – тумбочка с маленьким светильником. Это я по свету поняла, что светильник. На деле кажется, что деревянная статуэтка неизвестного науке крылатого животного с шаром в лапах. У подножия кровати – низкий комод, а напротив две двери. Одна – в гардеробную, завешанную мужской одеждой, вторая – в помывочную. Кстати, размером она куда меньше, чем в кабинете Сакса, что окончательно убедило – я выбрала нужную комнату! Даже, если хозяин вернется домой, никаких проблем не возникнет. Что мне, грязной что ли ходить? Да и вообще, балахон уже насквозь пропах потом, жабьими выделениями и собачьей шерстью. Скинула с себя тряпку, сняла белье. И где здесь стиральная машина? Вот не поверю, что в магическом мире стирают вручную! Или, есть какое-то заклинание?

Ай, ладно!

Воспользовалась бабушкиным способом: раковина, ароматная пенная жидкость и ловкость рук. Развешала мокрую одежду и забралась в душевую кабину. На этот раз все прошло гладко. Центральная стена, теплая вода, густая пена и приятный аромат ванили, корицы и… Да бог его знает, чем пахло. Это я так, навскидку. Вкусно, в общем.

Тщательно вымылась, выбралась из душа и столкнулась с новой проблемой! Одежда! Сушить белье заклинаниями я не умею, ничего похожего на сушилку в ванной нет. Придется либо просить Сакса о помощи, либо гулять по дому в полотенце, которое даже сексапильной ночнушкой не назовешь. Оно прикрывало либо верх, либо низ.

Обмотав махровое недоразумение вокруг бедер, я прикрыла грудь длинными локонами – своими, ибо метаморфироваться обратно в Шелли ни капли не тянуло – и отправилась в гардеробную. Не убудет от этого троглодита, если позаимствую что-нибудь из его вещей.

Напевая под нос «Я на солнышке лежу», выдвигала ящички шкафов. Белья столько, что можно в день по три раза менять, а потом выкидывать, не стирая. Тут тебе и боксеры, и плавки, и семейники. Примерила – не подходит и близко. Разве что подшивать, но по рукоделию у меня слабенькая тройка. Больше вероятности, что пришью пальцы к трусам, чем ушью до нужного размера.

Что-то громыхнуло, шмякнулось и, резко запахнув шкаф, я притихла. Подошла к двери, прислушалась – тишина. Может, показалось? Выглянула в спальню – никого, выглянула в коридор – тоже. Точно показалось. Или, может, лагр мимо пролетал, не рассчитал траекторию и в стену врезался? Ой, да мало ли! Расслабилась и вернулась к одежде, напевая под нос уже другую мелодию. Из Секретных материалов. Весьма подходило случаю.

С бельем, в общем, не срослось, поэтому я натянула на себя футболку. Самое ценное она прикрывала, хотя смотрелась донельзя откровенно. Нагибаться в такой точно не стоит, да и волосы с груди лучше не убирать. Покрутилась перед зеркалом и, решив, что сойдет, пошла на выход.

А дальше как-то все неожиданно случилось. Я положила руку на дверь, а та возьми и резко распахнись! Не удержав равновесие, ударилась во что-то сырое и теплое, поскользнулась на луже и, высоко задрав ноги, грохнулась на спину, утянув за собой то самое сырое и теплое, которое оказалось совершенно голым магистром!

– Секс! – крикнула возмущенно и покраснела. – То есть, Сакс. То есть… Что ты здесь делаешь?

Сырые волосы магистра щекотали мне лицо, поэтому бесцеремонно откинула их за мускулистые плечи мужчины. Мамочка родная, роди меня обратно! Что за плечи? Ну, разве могут у мужчины быть такие руки? Крепкие, упругие, горячие, совершенные! А грудь, а… о!

Это самое «о!» требовательно уперлось мне в бедро.

– Это что ты такое задумал? – выпалила гневно, но почему-то шепотом, словно мы подростки, которых в любой момент могут застукать на горяченьком.

– Вообще, планировал помыться и переодеться. Но разве можно устоять от такого соблазнительного предложения? – ехидно усмехнулся мучитель, продолжая возлежать на мне, особо не упираясь на руки.

– Да ты… да я! А ну слезь! – беспомощно подергалась под магистром, тщетно пытаясь выбраться и испуганно замерла. То самое «о», ну, которое в бедро упиралось, начало твердеть и намекать на непотребство. – Вы знаете, что в вашем мире насилие над женщиной, вообще-то, не в почете?

– Мы вдруг перешли на «вы»?

Сказать на это, в общем-то, нечего. Перед лицом грозящей опасности все становятся шелковыми и покорными. Хочешь жить – умей вертеться! Даниэль склонил голову на бок и, даже не думая увеличивать между нами расстояние, с интересом рассматривал мой новый облик.

– Значит, так выглядит Мила?

– Может, уже поменяем позу? – я уперлась ладонями в каменную грудь Сакса.

Не мешкая, мужчина перевалился на спину, и я оказалась сверху, а его ладони на моей…

– Ну, знаешь! – вспыхнула и выпрямилась. Не то я имела в виду!

– Я не против, когда дама сверху! Поза наездницы – моя любимая.

Да что это такое? Издевается? Смеется? Смеется! Откровенно потешается, гад!

Отвернувшись, магистр зашелся хохотом, а я так и сидела на нем верхом, не понимая, как реагировать. Подо мной совершенно голый сырой мужчина, которого словно отфотошопили, и он хохочет без устали. Мускулы на его животе и груди напряглись, кожа блестела в неярком магическом свете и все кричит: «хватай, пока дают», но… Но!

Кое-что необычное привлекло мое внимание. Нечто черное: то ли татуировка, то ли магические символы, то ли еще что расползалось по животу магистра. Неровный круг правее пупка пускал черные лучи, будто искрящиеся молнии, через живот почти до груди. Другие лучи уходили в область паха. Любопытно, но не настолько, чтобы дальше сидеть в такой позе.

Неуклюже слезла с кое-чего большого и твердого, к чему начала испытывать вполне однозначный интерес. Прокашлялась и, открыв уже известный ящик, выудила оттуда самые несексуальные семейники. Вот эти, в клеточку, вполне подойдут! Нет-нет, лучше в горошек. Хотя даже в них он будет выглядеть как Арес или Аполлон!

Выпрямилась и поймала на себе плутоватый взгляд.

– Можно повторить? Вид уж очень понравился! – Сакс приподнялся на локтях и успел разглядеть все, что скрывалось под подолом его же футболки.

Поджала губы, с которых рвались все известные матерные ругательства разом, и запустила в него семейниками!

– Тебе что, шестнадцать? Прикройся лучше! О, боги!

Ну, угораздило посмотреть на то, что следовало прикрыть! Я выскочила из гардеробной, как ошпаренная, громко хлопнув дверью.

Маньяк! Извращенец! Сексуальный привлекательный извращенец, но неважно! У-у, ненавижу! Я зарычала и затопала ногами, злясь на саму себя и этого неандертальца. Ну, кто так себя ведет?

За закрытыми дверьми снова громыхнул смех. Даниэль откровенно потешался над моей реакцией, а я не могла совладать с собой. Да, неотразим! Да, знает это! Но, если надеется, что сразу прыгну к нему в койку – пусть утрется! Не видать ему меня, как собственных ушей!

Стоило немалых усилий успокоиться. Кровь кипела, как лава в жерле вулкана. Мой гнев требовал выхода, но ни в чем неповинная подушка не помогла. Для надежности еще разок треснула ей по дверям в гардеробную, а на третий раз угодила по лицу магистра. Он играючи перехватил мое орудие и с широкой улыбкой поинтересовался:

– Полегчало?

– Ты хоть понимаешь, как я тебя презираю? – прошипела, с неудовольствием отметив, что он даже не оделся. Только прикрыл самое ценное любезно предложенными семейниками в красный горошек. Как они вообще попали в ящик? Студенты подарили на день смеха?

– За что?

– За… за… за вот это! – неопределенно махнула в сторону его груди и того, что гораздо ниже.

– Понятно. На природу злишься! – мужчина бросил подушку на кровать и, скрестив руки на могучей груди, повернулся ко мне.

– Ты невыносим!

– А тебе явно не хватает секса, и я бы мог это исправить, но нам пора. Не переживай, милая. Наверстаем этой ночью.

Мужчина оказался рядом, рывком притянул меня к себе и прошептал на ухо:

– Я возьму тебя в этой внешности, – медленно откинул за спину мои влажные волосы, провел кончиками пальцев по моей шее, коснулся ворота футболки. – И в моей одежде.

Горячее дыхание опалило кожу, коснулось щеки, обожгло губы, заставило сердце замереть. Но, наученный горьким опытом, Даниэль отпрянул прежде, чем я успела цапнуть его зубами. Гад снова рассмеялся.

– Даже не надейся! У тебя больше шансов укусить себя за задницу, чем получить меня!

– Что, домой уже не хочется? – Сакс склонил голову на бок и нахально улыбнулся.

Кто бы мог подумать, что я умею так ненавидеть?! Со всей злости зарядила кулаком по его груди, зарычала и отошла к окну.

– Я так и думал! Вижу, ты освоила метаморфозы. Селеста скоро привезет одежду, а мы пока познакомимся поближе.

Даниэль мягко взял мою ладонь и поднес к губам. Тут же выдернула руку и оскалилась:

– Не ясно выражаюсь?

– Да куда уж яснее, колючая моя! Но сегодня вечером ты будешь моей возлюбленной. А мы с Селестой не привыкли скрывать свои чувства от окружающих.

– Я этим тоже не страдаю!

Сакс усмехнулся и щелкнул меня по носу:

– Ты миленькая, когда злишься. И ненависть тебе очень к лицу, но на кону стоит слишком многое.

В следующий миг магистр прижал меня к себе так сильно, что я даже вздохнуть не могла:

– Запомни хорошенько, – холод его слов заставил мои внутренности сжаться. – Чтобы сделать ребенка мне хватит и пяти минут. И готов я хоть сейчас! Мое терпение не безгранично. Уверена, что хочешь таких отношений? Хочешь узнать другую мою сторону?

Ту, о которой Винсент говорил? Как-то совсем не тянет. Я сглотнула и мотнула головой.

– Вот и отлично! В таком случае, – мужчина снова взял мою ладонь и поднес к губам.

Нежность, с которой он это делал, никак не вязалась с проявленной только что грубостью. Он хотел показать свою власть – показал. Хотел напугать – получилось. Я могу, конечно, изобразить на публику радость, вот только гиены тоже улыбаются, пожирая своих жертв. Смеются даже. Большей искренности он от меня все равно не получит. Пусть радуется, что ладонь не стала вырывать. Исключительно из чувства самосохранения.

– Я расскажу главное, что тебе следует знать!

Даниэль скрылся в гардеробной комнате, а я продолжила любоваться закатом. Аметистовое небо, расчерченное рубиновыми разводами завораживало и успокаивало. В нем кружили огромные птицы, то резко пикируя вниз, то взлетая высоко-высоко. Слушала громкий голос магистра, думая о доме.

– Мое второе имя – Кристобаль. У меня два дара: тьмы и созидания.

А самодовольство это что, не дар? С его-то способностями вполне можно стать богом пафоса, например!

– Маму зовут Эриона, но у нее с Селестой подчеркнуто дружелюбное общение. Она зовет ее Эри. Мама обращается к ней – Сел. Есть темы, которые обязательно обсуждают за столом, и ты должна ответить…

На память я не жалуюсь, но такой массив информации лучше выдавать частями и не за один день. Я и половины не запомнила, а в родословной Селесты сам черт ногу сломит. Одних только двоюродных сестер у нее четырнадцать и некоторые успели расплодиться аж до второго колена!

– Я подскажу по ходу дела, если на приеме будут знакомые или родственники Селесты. И главное, – магистр вошел в комнату, полностью одетый, и у меня перехватило дух. – Когда не знаешь, что сказать – жуй. За столом не принято разговаривать с набитым ртом.

Я бы не отказалась занять свой рот едой, потому что неумолимая сила тяжести оттягивала нижнюю челюсть. Все-таки Сакс чертовски привлекательный мужчина! Высокий, мускулистый, широкоплечий, с суровой нордической красотой, но по-английски теплой и обаятельной улыбкой! Черный приталенный сюртук с воротником-стойкой и серебристыми пуговицами оттенял и без того светлую кожу магистра, но подчеркивал блеск волос. Сейчас они немного отливали фиолетовым, как вороное крыло на солнце. Крепкие ноги обтянуты брюками, заправленными в высокие кожаные сапоги с изящной серебряной вышивкой.

– Хорош? – самодовольно спросил он.

Моргнула. Прокашлялась. Закатила глаза.

– Видала и лучше.

Беззвучно посмеиваясь, магистр достал из кармана серебристый шелковый платок и играючи повязал на шее, контролируя процесс через зеркало и изредка бросая на меня взгляд.

Хотела что-то спросить, но мысли вылетели из головы, когда по дому разлилась мелодия. Красивая, но чересчур громкая.

– Селеста. Идем.

Без задней мысли пошла следом за мужчиной, но в дверях мы остановились. Он прошелся по мне медленным взглядом и плотоядно улыбнулся.

– Лучше подожди здесь.

Оу… Я и забыла, что футболка едва прикрывает объемный филей, а волосы, по забывчивости закинутые за спину, не прячут вульгарно торчащие соски. Спешно перекинула локоны на грудь и вообще отвернулась от этого озабоченного подростка. Ну что за невыносимый тип!

Пока ждала, во мне росло волнение. Хорошо. Допустим, у меня получится скопировать внешность Селесты, но память-то не копируется! Да и знаний у меня явно не хватает, чтобы не ударить в грязь лицом. Преподавательницы научили основам магии и этикета, но попробуй все запомни! Первой здоровается женщина, но только с теми, кто старше нее. Младшие здороваются с тобой первыми. Женщина приступает к трапезе только после того, как ее начал мужчина. Бокал себе наполнить нельзя – нужно мужика потревожить. Накладывать тоже должен он. Если это сделает прислуга – считается дурным тоном. И куча всяких мелочей, к которым привыкла Селеста, но на которых я могу проколоться. От волнения открылась икота. Есть у меня такая проблема, когда всерьез тревожусь, так, что ладони бледнеют и под ложечкой от страха сосет, икать начинаю. Из-за этого чуть не завалила свою первую презентацию. Разыкалась прямо в середине речи. Благо заказчик попался понимающий, предложил стакан воды, дождался, пока успокоюсь и дослушал. В итоге нашу фирму все равно не выбрали, но с тех пор я проще отношусь к публичным выступлениям. Если готова! А тут то же публичное выступление, но без подготовки. Импровизировать я ненавижу!

Неожиданно двери распахнулись, и вошел магистр с большим черным свертком.

– Помочь одеться? – он по обыкновению нахально улыбнулся, но заметив мое состояние, вмиг изменился. – В чем дело? По какому случаю паника?

– У меня ничего не получится! – я закусила губу, но все равно икнула. – Как зовут мою третью двоюродную… ик… сестру, которая, ик, любит ходить по ба-ба… ик, балам?

– По балам любит ходить вторая родная сестра Селесты, – поправил Сакс, обнимая мое лицо ладонями. – Посмотри на меня.

Покорно подняла взгляд и будто провалилась в черную бездну не то космоса, не то глубокого озера. Горячие пальцы Даниэля бережно касались моего лица, переместились на шею, затем плечи. Я чувствовала, как меня наполняют спокойствие и уверенность. Икоту как рукой сняло, а сердце стучало сильно и ровно, в такт с сердцем магистра. Мы смотрели друг на друга и будто стали одним целым. Словно нет меня и его, а только мы. Единый сильный организм.

– Успокоилась? – мягко поинтересовался мужчина, хотя знал ответ. Кивнула, но не смогла отвести взгляд. Магия, соединившая нас сейчас, не отпускала. Мое тело дрожало, пропуская через себя потоки чужой силы. В черных как смоль глазах магистра появились розоватые искры. Мужчина нахмурился, моргнул, а в следующий миг отшатнулся от меня, словно увидел или почувствовал что-то неприятное.

– Что случилось?

Сакс растирал переносицу и молчал, а я терпеливо ждала ответа.

– Неважно. Платье на кровати.

Уходя, он не обернулся. Не отпустил пошлых шуточек. А в дверном проеме спешно ухватился за косяк, чтобы не упасть.

– Даниэль! – воскликнула взволнованно. Мужчина замер, его плечи напряглись.

– Все хорошо, Шелли. Переодевайся и спускайся вниз.

Дверь за магистром хлопнула уже уверенно. Выглянуть в коридор не решилась – что-то не дало, но ухо к двери приложила. Тишина. Если бы Сакс свалился – а в его состоянии вполне мог – я бы точно услышала. Такой громила беззвучно явно не упадет. Ладно, чай мужчина, а не рахитичная барышня, разберется сам со своими проблемами.

Хоть я и пыталась себя успокоить, что странности в поведении магистра меня не касаются, но совесть, которой во мне отродясь не водилось, почему-то свербела и подначивала, что это я мужика до такого состояния довела.

– Да что я сделала-то? – не выдержала, наконец, натягивая на себя изящное черное платье, усыпанное пайетками сверху донизу. Как по себе – я бы такой наряд не выбрала. Слишком блестящий, слишком обтягивающий, слишком вульгарный. Но раз уж мне изображать Селесту, так хоть в купальнике пойду! – Это он сам. Странный какой-то…

Совесть ничего не ответила на том и успокоились.

Размер почти подошел. Разве что в груди тесновато, да подол длинноват, но ведь я еще внешность не сменила. Посмотрела на себя в зеркало и широко улыбнулась. Красиво! Открытая грудь, тонкие нити бретелек уходят за спину, перекрещиваются там и сливаются с тонкой тканью на талии. Глубокий вырез на всю спину слишком откровенный, но на дворе не восемнадцатый век. Селеста себе не враг. Насколько слышала, она желает сдружиться с матерью Сакса и не станет меня подставлять. То есть, себя подставлять.

Надела черные туфли на высоких шпильках и едва не свалилась. Обувь на два размера больше! Решила спуститься босиком, а обуться уже после того, как наращу себе ступни.

Перед лестницей остановилась – услышала голоса внизу.

– Ты уверен, что она справится?

– Селеста, – холодно и сильно отчеканил Сакс. Он уже пришел в себя, зря только волновалась! – Если ты готова пройти испытание – можем все отменить. Мне без разницы, кто из вас отправится на прием.