– Марьяна Александровна, пойдемте за тот столик.

Коля усадил меня к окну, я чувствовала себя несколько неловко, понимая, сколько людей вокруг меня. Молодежи, детей, просто зашедших в обеденный перерыв перекусить. Разговоры, смех, какие-то непонятные звуки.

Передо мной поставили поднос, с чем-то, завернутым в хрусткую бумагу. Не подумайте, я прекрасно знаю, что такое фаст-фуд, и ела, и пробовала. Но сетевые точки никогда не посещала, не было, так сказать, необходимости. Коля сел напротив меня, посмотрел с какой-то дурацкой улыбкой, будто на несмышлёного ребенка, которого родители в первый раз в торговый центр за руку вывели.

– Хотите попробовать? – задал он столь же дурацкий вопрос.

Я взглянула на него с намёком.

– Коля, я знаю, что такое гамбургеры. – Я отодвинула от себя поднос в его сторону. – Ешь, я не буду.

Через несколько минут к нам присоединился Рыков. Покосился на жующего Колю, красноречиво поджал губы, после чего на меня посмотрел.

– Она освободится через десять минут. Здесь подождём или на улице?

– Коля обедает, – удивилась я. – Подождём здесь.

Рыков снова на подчинённого посмотрел, со всем своим пристрастием, и сказал тому:

– Приятного аппетита.

После пожелания таким тоном можно было подавиться. Коля же лишь нервно сглотнул. Поспешил кивнуть, и сказал:

– Спасибо.

Встретились с Лилей мы всё же на улице, на стоянке. Я расхаживала рядом с автомобилем взад-вперед, а Рыков с Колей бдительно поглядывали по сторонам. Понятия не имею, что высмотреть пытались. А потом появилась Лиля. Шла ко мне решительной походкой, стянула с головы панамку и небрежно сунула её в карман фартука. А ещё сигареты откуда-то достала, и, подойдя ко мне, закурила.

– Что ты хочешь? – совершенно невежливо поинтересовалась она.

Я окинула её худую фигурку быстрым взглядом. Без каблуков она показалась мне совсем маленькой, едва до уха мне макушкой доставала.

– Лиля, мне потребовалось время, чтобы обдумать то, что ты мне сказала, – проговорила я заранее подготовленную фразу.

Лиля же в ответ усмехнулась.

– Правда? И что ты надумала?

– Как дам сейчас поджопник, – неожиданно подал голос Пал Палыч, бдительно прислушивающийся к нашей беседе. – Ты с кем разговариваешь?

Я укоризненно на него глянула, затем на Лилю посмотрела. Та, после угрозы, заметно нахохлилась, но пыл поубавила. Переспросила совсем другим тоном:

– Что ты хочешь мне сказать?

Конечно, на Пал Палыча можно было рассердиться, за его вольность, но после неё общаться с Лилей мне стало гораздо проще.

– Ещё раз поговорить, – сказала я ей. – Обсудить всё. Нам ведь есть, что сказать друг другу.

Лиля дёрнула плечом.

– Не знаю. То есть, понятия не имею, что нам с тобой обсуждать. Мы с тобой незнакомы. А вот мама хочет с тобой встретиться.

От этих её слов я занервничала. Не нашла ничего другого, как пообещать:

– Об этом тоже поговорим. Почему бы тебе не приехать ко мне?

– Когда?

– Когда у тебя будет свободное время.

– Вообще, у меня завтра выходной.

– Вот и отлично. – Я ободряюще ей улыбнулась. Даже мысленно никак не могла заставить назвать её сестрой. Даже в моём сознании это звучало дико. – Я пришлю за тобой машину.

Лиля, наконец, улыбнулась.

– Было бы круто.

Я посмотрела на молодого водителя.

– Коля за тобой завтра приедет.

Лиля на Колю посмотрела, я бы даже сказала, присмотрелась всерьез. Кивнула весьма благосклонно. А потом ко мне повернулась и попросила:

– А можно на какой-нибудь крутой тачке? Чтобы все обалдели?

– Специально приобретем для этого случая, – ядовито проговорил Рыков. И показательно взглянул на часы: – Марьяна Александровна, у вас через час встреча.

– Какая ещё встреча? – переспросила я у него, когда мы сели в автомобиль. Лиля возвращалась на рабочее место, я посмотрела её вслед.

– Косметолог, Марьяна. Или отменить?

Я моргнула.

– Ах, да. Я совсем забыла.

Косметолог, массажист, стилист…. Куча всяких важных встреч в моей жизни. О которых я в последнюю неделю напрочь позабыла.

– Поедем. Мне нужно расслабиться.

– Вот это правильно. А то занимаемся какой-то откровенной фигнёй.

– Пал Палыч! – не сдержалась я, и мы все замолчали.

Вечером приехал Абакумов, и совсем не обрадовался новостям о том, что я встречалась с новоявленной родственницей. А я, если честно, совсем не обрадовалась его приезду. Потому что не понимала, что всё это означает. Вторую ночь он ночует вне дома, вне семьи, а, значит, должен будет как-то объяснять своё отсутствие, тут уже не расскажешь, что случайно заснул в офисе. Или это значит, что он уже объяснился с женой, просто меня почему-то в известность об этом не ставит.

Наверное, мне нужно было задать конкретный вопрос, а я почему-то молчала. Не получалось у меня спросить. И от этого замалчивания, я чувствовала неловкость, себя виноватой чувствовала перед его женой, перед его детьми. Раньше Димка возвращался вечерами к ним, и мне, хоть и было тяжело, но казалось это правильным. А сейчас я не знала, как отреагировать. Но, судя по поведению Абакумова, самой правильной моей реакцией было именно молчание. Чтобы я приняла его присутствие в моём доме, рядом со мной, как само собой разумеющееся. И лишние вопросы не задавала.

Услышав про Лилю, Дмитрий Алексеевич откровенно поморщился.

– Зачем тебе всё это надо, Марьяна? – спросил он.

Я подумала над своим ответом.

– Наверное, за тем, что это моя мать. Какая бы она ни была. Я хочу её узнать. И, наверное, для того, что они с Лилей мои единственные родственники.

– Родственники, – недовольно проговорил Абакумов. – Которым нужны твои деньги.

Я вздохнула, не скрываясь.

– Всем нужны мои деньги.

Димка остановился посреди комнаты, ко мне присмотрелся.

– На что ты намекаешь? – спросил он.

Я якобы непонимающе моргнула.

– Я? Ни на что. Констатирую факт. Порой думаю, что гораздо проще было бы без денег, и без наследства.

Дмитрий Алексеевич взглянул на меня с насмешкой.

– Глупенькая. Ты даже понятия не имеешь, что это за жизнь. С кучей проблем, в постоянном безденежье.

– Можно подумать, ты знаешь, Дима.

– Бог миловал, – хмыкнул он. – Но для этого, знаешь ли, понадобилось приложить много усилий. Не искал я обеспеченных родственников.

– Пожалуйста, не начинай, – попросила я. – Никто не виноват, что так сложилось. Но, если всё правда, то где-то живёт женщина, которая меня родила. Понимаешь? Как я могу не думать об этом?

Димка стоял у окна, недовольно поджав губы, но, в конце концов, согласно кивнул.

– Ты права. Это для тебя важно. – И вроде как разрешил: – Познакомься с ней.

Его тон меня царапнул. Разрешения я, вроде как, не спрашивала, лишь делилась с ним своими мыслями. А тут такое высочайшее соизволение. Занятно.

– Когда встреча с нотариусом? – спросил он.

– На следующей неделе, – ответила я, продолжая раздумывать о своём.

Абакумов нахмурился.

– Почему он тянет?

Я плечами пожала.

– Понятия не имею. Я, вообще, обо всём этом понятия не имею.

– Странно, – проговорил он. – Я завтра выясню.

– Дима, мне кажется, всё должно идти своим чередом. Нотариус сообщил, что ему нужно время, чтобы согласовать определенные моменты.

– Какие ещё моменты, Марьяна?

– Я не знаю.

– И тебя это не беспокоит?

Я головой покачала.

– Нет, не беспокоит, – честно призналась я. – Он ведь профессионал, ты же знаешь.

– Любого профессионала можно подкупить, Марьяна, – с определенным намеком заметил Дмитрий Алексеевич.

Теперь уже я взглянула на него с недоумением.

– В каком смысле?

– В том, что слишком много желающих на твоё наследство.

– Но это же моё наследство, – удивилась я. – Наследница я единственная. Так что…

Дмитрий Алексеевич вздохнул напоказ, будто я сказала немыслимую глупость.

– Я всё-таки позвоню завтра нотариусу, – сказал он, в конце концов.

А я хмыкнула в сторону. И вроде как невинно, поинтересовалась:

– На каком основании?

– Что?

Я на него посмотрела.

– На каком основании ты позвонишь нотариусу, Дима? Что ты ему скажешь? И почему ты думаешь, что он станет с тобой общаться? – Я руками развела. – Ты ведь к этой ситуации никакого отношения не имеешь.

Он замолчал на некоторое время. Видимо, пытался сообразить, что мне сказать. В итоге, решил обидеться.

– Марьяна, я забочусь о твоих интересах.

– Я понимаю, – не стала я спорить, и даже примирительно улыбнулась. – Но это не меняет факта того, что нотариус не станет с тобой общаться.

Я отвернулась от него, а Дмитрий Алексеевич подошёл к дивану, на котором я сидела, наклонился ко мне, дышал мне в шею.

– Марьяна, – позвал он. – Ты на меня злишься?

Я головой качнула.

– Нет. Просто пытаюсь рассуждать трезво.

Димка голову ниже склонил, прижался лбом к моему виску. Жарко подышал мне в ухо.

– Я ведь стараюсь всё исправить, – проговорил он. Я промолчала. – Я хочу о тебе заботиться. Кто ещё это сделает?

Я глаза прикрыла. А Абакумову сказала:

– Спасибо. Я это ценю. – Я немного отодвинулась. – Но ты же знаешь, что я права.

Он выпрямился, проговорил с недовольством:

– Да, понимаю. И мне это не нравится. Наверное, пришла пора этот момент исправить.

– Что именно? – не поняла я.

Его пальцы коснулись моих волос.

– Наше неопределенное положение.

Вот так так. Кажется, Дмитрий Алексеевич налету подхватил знамя и понёсся вперед, как угорелый. Решает всё с наскока. Я даже некое беспокойство от его решительности ощутила.

Утром приехала Лиля. Я ждала её приезда, но под укоризненным взглядом Дмитрия Алексеевича, делать это было не слишком комфортно. Он и на работу этим утром не торопился, видимо, специально поджидал встречи с новой родственницей. Не спеша завтракал, просматривал новости, перебирал какие-то бумаги за столом, и всё на меня посматривал. Я пила вторую чашку кофе, и ждала. Если честно, то мысленно разрабатывала стратегию своего поведения. Как мне следует вести с себя с сестрой? По-родственному вряд ли получится, нужно, хотя бы, с дружбы начать. Поэтому, когда Лиля появилась, я поднялась ей на встречу и улыбнулась. Сказала:

– Привет.

– Привет, – отозвалась Лиля, её тон прозвучал несколько настороженно. Наверное, из-за того, что она заметила за столом Абакумова. Тот поднял на родственницу глаза, окинул цепким взглядом. И приветливым совсем не выглядел.

– Проходи к столу, – пригласила я. – Ты завтракала?

Лиля сегодня была одета более смело, короткая кожаная юбка, яркая кофточка, босоножки на платформе и маленькая сумочка с немыслимыми стразами. Я невольно задалась вопросом, в каком магазине она одевается. Но вопрос был явно лишним, достаточно неприличным и невежливым, поэтому вслух я его не озвучила. Каждый имеет право самовыражаться, как считает нужным. В конце концов, одета она в рамках приличий, просто… у девушки своеобразный вкус.

– Кофе выпила, – сказала Лиля. И тут же добавила: – Из банки.

– У нас хороший кофе, Шура варит. Садись за стол, не стесняйся.

– Да я не стесняюсь, – проговорила Лиля, а сама снова на Димку покосилась.

– Это Дмитрий Алексеевич, – представила я его, заметив интерес сестры. – Мой… – тут вышла некоторая заминка, я думала, кем Абакумова представить, но тот меня опередил и сказал:

– Жених.

Я на него посмотрела, но решила не спорить. Жених, так жених. Ему, наверное, виднее.

Лиля молча смотрела на него, затем кивнула. Видимо, это означало, что знакомство ей приятно, и окончено.

– Дима, это Лиля, – порадовала я тем временем «жениха». Выговорить «сестра» у меня тоже как-то не получилось.

Я налила ей кофе, придвинула тарелку с булочками.

– Ешь.

Она окинула взглядом накрытый к завтраку стол, негромко хмыкнула.

– Вы всегда так завтракаете?

– Да, – растерялась я. – А что?

– Да так, ничего, – снова усмехнулась она.

– Девушка хочет сказать, что её привычный завтрак от нашего сильно отличается, – пояснил Дмитрий Алексеевич. И обратился напрямую к ней. – Правда, Лиля?

– Правда, – кивнула та. И тут же поинтересовалась с вызовом: – А ты хочешь по этому поводу высказаться?

Дмитрий Алексеевич тут же поморщился. На меня взглянул с намёком.

– Марьяна, я тебя предупреждал.

Конечно, их короткая стычка мне совсем не понравилась. Я и без того с трудом предугадывала каждое слово и движение Лили, и не знала, как себя вести, а тут ещё Абакумов со своими язвительными замечаниями.

– Дима, почему бы тебе не поехать на работу? – мягко поинтересовалась я. – Уверена, там необходимо твоё присутствие.

– Марьяна, – начал он, но я его перебила:

– Нам с Лилей есть, о чём поговорить. Между нами, девочками. Поезжай, милый.

Абакумов моей настойчивой просьбе внял, но для начала кинул взгляд на свои дорогущие часы на запястье, после чего согласно кивнул и поехал.

– Ты права. У меня в двенадцать совещание, нужно ещё повестку дня согласовать. – Он обошел стол, приблизился ко мне, наклонился и запечатлел на моём лбу крепкий поцелуй. – До вечера, дорогая.

Прозвучало настолько пафосно, будто в старом кино. Но Дмитрий Алексеевич, судя по всему, был собой доволен. А вот Лилю он удостоил тяжёлого взгляда. Было понятно, что её присутствию в этом доме, он совсем не рад.

Лиля проводила Абакумова взглядом. Я осторожно наблюдала за ней, и видела, что в её глазах возмущения, злости или презрения в его адрес нет. Она смотрела насторожено, но с интересом. А когда голову повернула, поняла, что я за ней наблюдаю. И хмыкнула.

– Он, на самом деле, твой жених?

– Вроде того, – неопределенно ответила я.

А вот Лиля определилась мгновенно. Улыбнулась мне.

– Ты с ним спишь, – сказала она. – А парень думает, что женихается.

– Это несколько бестактное замечание, – заметила я.

– Но я ведь права? – Она взяла ещё одну булку с тарелки, потянулась за джемом в вазочке.

– Всё несколько сложнее, знаешь ли.

– Да это понятно, что сложнее. Он шикарный мужик, ты тоже не за углом себя нашла. В него вполне можно влюбиться. Наверное, подарки дарит, и в постели хорош. Но, по натуре, пакостный мужик.

– С чего ты взяла?

Она плечами пожала.

– По нему видно. Взгляды, жесты, поцелуйчики эти, – Лиля, не скрываясь, ухмыльнулась, – в лоб. Кого целуют в лоб?

– Детей, – подсказала я.

Лиля кивнула и совершенно ровным голосом выдала свою версию:

– Покойников.

– Лиля, что за глупости ты говоришь? – Я не знала, то ли мне смеяться, то ли возмущаться.

– Если меня парень в лоб поцелует, я, наверное, ему в лоб в ответ и дам. Но у вас всё по-другому. Всё чинно, благородно. По-старому. Мне не понять. Я на улице выросла.

– Что значит, на улице?

Лиля плечами пожала.

– Как все. Провинция, окраина города. Из школы придешь, учебники бросишь и бегом на улицу. До самой ночи.

– А как же… твои родители?

– А что родители? – удивилась она. – Родители на работе. А когда не работают, у них своих дел полно. А за детьми разве уследишь?

Я её выслушала. Моё детство было совсем не таким. Закрытая школа, водители и охрана, даже школьные вечеринки проходили под присмотром и очень благопристойно. У меня не было ни единого шанса куда-то улизнуть и что-то натворить. Хотя, возможно, и была такая возможность, но мой характер не дал мне об этом даже задуматься. К тому же, сколько себя помню, за мной всегда ходил охранник, это было обязательное условие, даже когда я повзрослела настолько, чтобы уехать учиться заграницу на пару лет. Я давно воспринимала это, как само собой разумеющееся, и никогда не спорила. Я ведь переживала о папином спокойствии, не хотела его волновать.

– А сейчас? – вырвалось у меня.

– Что сейчас? – переспросила Лиля.

– Родители. Как они сейчас живут?

Лиля пожала плечами.

– Да так же, как и всегда. Как кошка с собакой. Работают, выходные на даче проводят. У бабки дача за городом. – Лиля невольно окинула взглядом просторную, светлую столовую. Её губы снова искривились в усмешке, в этот раз неуверенной. – Конечно, наша дача от вашей отличается. Шесть соток и домик из фанеры.

Я слушала Лилю, вспоминала женщину на фотографиях в своём альбоме, свою маму. Хрупкую, с милой улыбкой, с шикарной копной волос, с ухоженными руками, и в моем сознании никак не сопоставлялось с тем, что я слышала. Каждодневная работа, приусадебный участок, муж, с которым она много лет живёт, как кошка с собакой.

– Лиля, – аккуратно начала я. – Тебя, правда, попросила… твоя мама меня найти.

– Конечно, – уверенно кивнула она. – Откуда, по-твоему, я могла узнать, где, вообще, тебя искать? И кто ты такая? Мама об этом никогда никому не рассказывала. Только когда услышала по телевизору, что твой отец умер, вот тогда мне и рассказала всё, как есть. И попросила с тобой встретиться.

– Работу ты быстро нашла, – вроде бы похвалила я.

– В Москве работы полно. Для таких, как я.

– Для таких, как ты?

– Которые за любую работу схватиться готовы. Москвичи крепко подумают о зарплате в тридцать-сорок тысяч, а для нас, приезжих из провинции, это огромные деньги.

Я покивала с пониманием. Хотя, всё, что я слышала от неё, да и само близкое присутствие этой девушки, здорово выбивало меня из колеи. До сих пор не могла поверить, что это моя сестра. А в паре сотен километров от Москвы живёт моя мать, совершенно живая и здоровая.

Я ещё раз окинула её изучающим взглядом.

– Знаешь что, – проговорила я, – сегодня мы точно никуда не поедем, так, почему бы нам не провести этот день вместе? Пройдёмся по магазинам, пообедаем где-нибудь. Мы ведь не чужие люди, нужно узнать друг друга получше.

Лиля посмотрела на меня, после чего сказала, не собираясь таиться:

– С тобой, наверное, интересно по магазинам ходить. Ты богатая.

Я выдавила из себя улыбку.

– Вот и проверим.