Глава 4

Я потуже стягиваю полотенце на груди и перетаптываюсь, глядя на мужиков, а они – на меня. С интересом. Ну все, писец тебе, Белочка… тьфу, Улечка. Попала так попала. Сейчас твою микро-тушку тут разделают, и фотография паспорта Михаила не поможет.

– Ты кто? – громыхает один из мужиков, и я дергаюсь от испуга.

– Славик, ты чего так рычишь? – вступает второй. – Видишь, девочка боится. Маленькая такая.

Внутри меня мечется испуганный зверек с панической атакой, достигающей пика. А нет, это не зверек, это мое сердце ищет выход из бренного тела, в котором мозг отказывается выполнять свои функции и думать ДО того, как совершить поступок. Поэтому мой «мотор» упаковал чемодан и пытается свалить из меня. Я сглатываю, давая ему понять, что через горло выйти – дохлый номер.

– Ты кто? – повторяет свой вопрос тот, кого назвали Славиком, и слегка прищуривается, всматриваясь в меня.

– Никто, – шепчу я.

– Красивое «никто», – отзывается второй амбал. – А делаешь ты тут что?

– Раздеваюсь, – отвечаю на автомате, а потом, опомнившись, легонько трясу головой и поправляю себя: – То есть, одеваюсь. А где Миша?

– Это мы у тебя должны спросить.

– В смысле?

– Мы пришли, а Миши нет. Зато в его квартире «никто».

– Ой, – выдаю писклявое.

– Ой, – повторяет Славик и делает шаг ко мне.

Я быстро ретируюсь в ванную и, захлопнув дверь, щелкаю замком. Ремонт у Миши, конечно, хороший, но для таких горилл выломать эту дверь точно не составит труда. Господи, во что я ввязалась? Дура наивная! Я начинаю хаотично натягивать на себя вещи под стук в дверь и попытки амбалов уговорить меня выйти и побеседовать. А потом замираю, вдев только одну ногу в колготки, когда слышу голос Миши:

– Вы какого хрена здесь делаете?!

– О, привет. Мы пришли, думали ты тут один, а у тебя тут «никто».

– Что ты несешь? В смысле – никто?

– Девочка такая, сказала, что ее зовут «никто».

– Бля-я-я. Напугали?

– Так точно, напугали.

– Идиоты. Убежала?

– Да. В ванную.

– В смысле?

– В ванной она закрылась.

В дверь снова стучат.

– Эй, Никто, Миша вернулся.

– Ну да, теперь меня будут насиловать и убивать целым коллективом, – шепчу себе под нос, пытаясь просунуть вторую ногу в колготки, но теряю равновесие и лечу на пол, по дороге сбивая со стиральной машинки бутылочку с ароматическими гранулами для белья, и цепляя стойку с несколькими рулонами туалетной бумаги. В ванной стоит грохот, перемежающийся моими ругательствами. Когда я оказываюсь на полу, на меня сверху еще прилетает полотенце.

– Ну отлично.

Я поднимаюсь, потирая ушибленную задницу, и в это время дверь в ванную распахивается. Я резко поворачиваю голову и ловлю на себе три пары глаз, которые шокировано смотрят на меня. Я только успеваю прикрыть рукой грудь, но Тони уже ловит свой звездный час. Два амбала отмирают и начинают ржать.

– Зачетные труселя!

– Офигеть! Когда у меня будет девушка, обязательно куплю ей такие.

Я опускаю голову, пряча горящее лицо за завесой волос, и оседаю на пол, чтобы скрыть уродца на своей заднице. Нет, так-то Тони красавчик, но сейчас все, что заставляет меня чувствовать себя некомфортно, кажется мне уродливым. Даже Миша.

– Так, а ну пошли нахрен отсюда, – наконец произносит он и, судя по звукам, отталкивает громил от двери ванной.

– Мы на кухне подождем.

– Дома у себя вы подождете, – рычит он в ответ. – Сваливайте. Дверь захлопните за собой.

– Миш, так мы бухло принесли.

– Уносите! – рявкает он.

Я не поворачиваюсь. Пытаюсь трясущимися руками натянуть колготки, но тут Миша перехватывает мои пальцы и останавливает. Мы застываем в этом положении. Мои пальцы на колготках, его – на моих. Через несколько секунд хлопает входная дверь, и Миша сдергивает с моих ног колготки. Тянет меня встать, но я наконец прихожу в движение и толкаю его в грудь.

– Отвали! – выкрикиваю и тянусь к злополучным колготкам, но Миша отталкивает их и рывком поднимает меня на ноги.

– Успокойся, Белочка, они ушли. Не обижайся на придурков. Ну-ка посмотри на меня. Напугали тебя?

Я вырываюсь от него и бегу в спальню за своими вещами. Без колготок? Ну и хрен с ним! Пойду в джинсах. В конце концов, я все равно вызову такси и поеду домой не на автобусе. Забегаю в комнату и начинаю собирать свои разбросанные вещи, прижимая их к груди. За мной тут же материализуется Миша. Пытается выдернуть из моих рук одежду, но я вцепилась в нее мертвой хваткой.

– Уля, пусти. Да перестань ты!

– Отстань! Я уезжаю! Говорила же, что ни черта не выйдет.

Миша тормозит на мгновение, а потом подхватывает меня за талию и, подняв в воздух, бросает на кровать, сам наваливаясь сверху. Я инстинктивно развожу руки в стороны, чтобы не удариться, а Михаил пользуется этим, отбрасывая мои вещи в сторону. Перехватывает руки, фиксируя их над моей головой. Я со злостью сдуваю прядь волос с лица и впиваюсь взглядом в мужчину, который сейчас раздражает меня не меньше ножа, режущего пенопласт.

– Угомонилась?

– Ни черта подобного! Слезь с меня!

– Так! Это мои братья. Два идиота, которые думали, что я встречаю Новый год в одиночестве. Хотели сделать сюрприз.

– Удалось, – цежу сквозь зубы.

– Теперь их здесь нет, и давай сделаем вид, что и не было.

– Нет, я ухожу.

– Черта с два, – цедит он, а потом набрасывается на меня и все, что было важно еще минуту назад, рассеивается, словно утренний туман.

Я вцепляюсь в пальцы Миши своими, когда его ладонь накрывает мою грудь и ощутимо сжимает ее. Пальцы тянут за сосок, а потом перемещаются на другую грудь. Я стону в жадный рот Миши, а потом его губы соскальзывают на мою шею. Не могу промолчать и не задать интересующий вопрос:

– Где ты был? – выдыхаю, когда Миша добирается ртом до моей груди.

– Когда? – спрашивает он, а потом прикусывает сосок, заставляя меня вскрикнуть.

– Когда я была в ванной.

– Ходил к соседям за шампанским.

– Зачем? О-о-ох!

Моя спина напрягается и выгибается, когда Миша по очереди перекатывает языком соски, сжав груди вместе. Я и не заметила, как он освободил мои руки. Я тут же опускаю их, хватаясь за волосы Миши и притягивая его ближе. Горячий спазм внизу живота подсказывает, что моему телу очень нравится то, что мужчина вытворяет своим бесстыжим ртом.

– Хотел, чтобы все было прилично. – Он наконец отрывается от моей груди и смотрит мне в глаза. – Включить музыку, выпить шампанского, оливье поесть, в конце концов.

– Ты нарезал оливье?

– Мама привезла. Господи, Белка, какого черта мы обсуждаем оливье?

– Все началось…

Он накрывает мой рот ладонью.

– Хватит болтать.

Миша спускается поцелуями по моему животу, заставляя вздрагивать и ерзать под ним. Горячие ладони нежно скользят по коже бедер, и это совершенно неожиданно. У Миши железная хватка, я это не раз за сегодня испытала на себе, а тут вдруг такие ласки, от которых кожа покрывается мурашками. Сбивает с толку, но в приятном смысле.

– Офигенные трусишки, – выдыхает Миша мне в промежность, а мое лицо снова заливается краской.

– Завтра устрою их ритуальное сожжение.

– Не надо. Если они тебе не нужны, я бы повесил их в рамку, – хмыкнув, произносит он, стягивая по моим ногам гордость китайской трикотажной фабрики.

– Коллекционируешь трусики? – спрашиваю, поднявшись на локтях и глядя на то, как сосредоточенно Миша тянет вниз тряпицу.

– Нет. Но с твоими определенно начал бы. Что-то мне подсказывает, что Тони Старк – не единственный герой твоей задницы. – Он подмигивает, а я падаю назад на матрас с громким вздохом. – Мы опять болтаем, – возмущается Миша, перебрасывая мои трусики через плечо.

Он наклоняется, и теперь горячие губы скользят по внутренней стороне моего бедра. Я даже не успеваю возмутиться тому, какое пристальное внимание Миша уделил моему нелепому белью, как уже забываюсь в его ласках. Ладони. Огромные, слегка шершавые, но теплые и крепкие. Они, кажется, касаются каждого миллиметра моих ног, оставляя после себя горячий след. И губы. Влажные, напористые, которые доходят до самого сокровенного места. Миша целует гладкую кожу лобка, а потом бесстыже раскрывает меня пальцами и ныряет языком к чувствительной горошине. И все. Выносите меня, я не буду сопротивляться. Потому что куни – это лучшее, что может подарить женщине мужчина. От ласк языка я завожусь, кончаю, потом снова взлетаю, и так – по кругу. Важно первый раз довести меня до оргазма языком, а дальше я уже как пластилин. И да, лучше бы Мише это сделать, потому что от члена я, что печально, не получила ни одного оргазма в жизни. Так что я крепче вцепляюсь в его волосы, чтобы не дать соскочить, когда буду у самого пика.

Ох, этот язык! Ну разве можно такое со мной вытворять? Не знаю, где этому учат, но там, где учат, Миша может преподавать. Потому что такие кренделя выписывает по чувствительному клитору, что меня то и дело подбрасывает на кровати от переполняющих ощущений. Я бы даже сказала «зашкаливающих», потому что градус моего тела уже определенно повышен. Я горю. Пылаю и взрываюсь под этими умелыми губами и языком. Извиваюсь ужом на упругом матрасе и дрожу как наркоман в отсутствии дозы. Все, это конец. Еще один оргазм – и я просто умру. Ну и терпение у этого мужчины! Это ж надо с таким упоением меня вылизывать.

Упираюсь пятками в матрас и дергаюсь, чтобы оторваться от него, но куда там. Миша перекладывает ладони на мой живот и вжимает меня в постель.

– Не дергайся, – рычит, практически не отрываясь от своего «лакомства». – Еще разок.

– Миша, я не могу, – стону протестующе. – Пожалуйста, – жалобно так, но на него это не действует.

Я снова взлетаю, и только тогда он отрывается от меня, оставляя дрожать, раскинувшись на кровати. Затуманенным взглядом я наблюдаю за тем, как Миша, сев на пятки, стягивает футболку, которую надел, видимо, чтобы сбегать к соседям. Потом садится на край кровати и снимает джинсы с носками, избавляется от боксеров. Я сейчас в таком состоянии, что даже не могу оценить его член. Как позже покажет практика, зря. В момент, когда Миша раздевается, у меня еще есть шанс убежать от него с криками, но я им не пользуюсь. Лежу и пялюсь на то, как он вытаскивает из прикроватной тумбочки ленту презервативов, отрывает один и бросает остальные на столешницу.

– Не уберешь на место? – спрашиваю, растягивая слова.

– Они еще пригодятся.

– Самонадеянно.

– Я надеюсь, ты выспалась прошлой ночью, – тише произносит он, раскатывая презерватив по члену. Да-да, в этот момент я наблюдаю за ним, но пока еще не осознаю масштабы… трагедии.

Справившись с резинкой, Миша нависает надо мной, поднимает одну мою ногу, бережно укладывая ее на свое бедро, а потом проталкивается только головкой. Сейчас, после пары оргазмов, я готова изображать нереальное удовольствие, чтобы он получил свое. Баш на баш, как говорится. Но вот чего я точно не ожидаю, так это того, насколько сильно он меня растянет и заполнит собой, коснувшись кончиком какой-то точки внутри меня… Ладно, я массажист, хорошо знакомый с анатомией, и прекрасно понимаю, на какую именно точку нажимает этот каменный… хм… жезл. Но, твою ж мать, я ведь совершенно не готова к еще одному оргазму! И вообще я не способна получить удовольствие от члена. Так я думала ровно до того момента, пока медленные, размеренные толчки не превратились в короткие и жесткие. Я вцепляюсь в спину Миши, царапая ее, чувствуя каждое его движение. По мне словно провели ток, который теперь мелкими искрами возбуждает каждое нервное окончание. Внизу живота ноет, грудь наливается тяжестью, а в голове плотный туман и паника. Я сейчас отключусь. Только жесткая хватка широкой ладони на моем бедре позволяет мне все еще оставаться в этой реальности.

– О, боже, я не готова, – шепчу лихорадочно, но подаюсь вперед, противореча своим словам. Потому что надо же проверить теорию. Дело, получается, не во мне? – Миша, я… Миша…

– Да, Белочка, давай.

Последнее слово он выделяет особенно жестким тоном и делает резкий толчок, от которого все мое тело натягивается как струна. Выгибается, и я чувствую, как по позвоночнику пробегает строй колючих мурашек, но все это тонет в огромном потоке жара, зарождающегося внизу живота и растекающегося по всему телу. Меня накрывает оргазм такой силы, что я не могу перестать дрожать. В глазах темнеет и, кажется, немного немеют губы. Я сейчас просто умру от этих ощущений.

Миша дает мне пару мгновений, чтобы хотя бы вдохнуть немного воздуха в горящие легкие, а потом ускоряет толчки, наконец доводя себя до пика. Каждый раз, когда мужчина кончал на мне, я смотрела в его лицо. Потому что просто лежать со скучающим видом неинтересно, а тут хоть какое-то развлечение, если не считать бесполезных обратно-поступательных движений. И каждый раз это было одно и то же выражение: как будто я его член не стенками влагалища сжимаю, а, как минимум, изобрела испанский сапожок для драгоценного мужского достоинства. Но Миша кончает эффектно. Как ни странно, его глаза распахнуты и смотрят прямо на меня. Они очень темные сейчас, веки слегка опущены. Губы приоткрыты, и через них вырывается негромкий утробный рык. Ох, красиво как! Хоть рисуй его. Я, правда, не умею, но если бы умела…

Михаил падает рядом со мной, и мы оба тяжело дышим. Я пытаюсь прийти в себя, чтобы проанализировать свое состояние, но все, что я сейчас чувствую – это блаженство. Вот теперь не жалко и умереть, потому что я впервые получила оргазм не от стимуляции клитора, а потому что мужик самозабвенно долбился в меня. Я готова даже поаплодировать этому самородку. Но позже. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть, сейчас я не способна даже поднять руки, чтобы сомкнуть ладони.