Глава 2

Рэйвен испытывала непреодолимое желание сесть прямо на пол, вытянуть перед собой ноги и разреветься в голос. А ещё лучше умереть, не сходя с места.

На самом деле умереть, без всякого красного словца.

Какой ужас! Какой позор! Какой стыд! Самой себе в глаза смотреть невыносимо. Ладно бы она соблазнилась на красавца вроде Айзека Блада, перед которым не растаяла бы только мёртвая. Ладно бы согрешить с наречённым женихом? Хотя и тут позора не оберёшься.

Но – Колд Хэйл?!

Ясное дело, она никогда бы не оказалась с ним в одной спальне, если бы не происки врагов. Завистников у Рэйвен было предостаточно. Парней она с удовольствием динамила, а девчонки ненавидели её уже по одному факту существования. Человеческая натура несовершенна, не терпит, когда кому-то от щедрой руки Судьбы досталось слишком много благ – красота, молодость, известность, щедрый магический дар, ум и популярность.

Люди стремятся компенсировать это какой-нибудь пакостью.

– Ты собираешься одеваться? Или так и будешь нагишом щеголять? – язвительно поинтересовался Колд.

Сам-то он успел упаковать свои тощие телеса в привычные вороньи тряпки.

Рэйвен испытала такой острый приступ отвращения к несуразному однокурснику, что на мгновение показалось, сейчас задохнётся от ненависти к нему.

Она верила, что вполне способна его убить.

– Подай мне платье, – холодно бросила Рэйвен, пренебрежительно передёргивая округлыми точёными плечиками.

– Что, прости? – нахмурился Колд. – Не понял?

Когда Рэйвен злилась, она не повышала голос, наоборот, он звучал на полтона тише:

– Что тут непонятного? Я велела подать мне платье.

Лицо Колда приняло привычное, замкнутое выражение, глаза сделались колючими, как спина у ежа.

– Я как-то пропустил тот момент, когда нанялся к тебе в горничные. Твоё платье, если что, валяется прямо у твоих ног.

– Не «тебе», – ледяным тоном потребовала Рэйвен. – А «вам, миледи».

– Я вам не слуга, миледи. Так что наклоните ваш тощий зад и поднимите ваши одёжки сами. И впредь, как бы не сложилась ситуация, не советую срывать на мне дурное настроение. Тогда мне не придётся в отместку демонстрировать собственный норов.

– Думаешь, выиграл, да? – как змея, которой отдавили хвост, зашипела Рэйвен. – Твоя победа выйдет тебе таким боком, что пожалеешь, что на свет родился. Это я тебе обещаю.

– Ты о чём говоришь? – удивился Хэйл.

– Всем известно, чем ты промышляешь. Вкрался в доверие к моему брату, опоил меня чёртовым зельем, а теперь надеешься, что отец, вынужденный отбеливать мою репутацию, отдаст за такого хмыря, как ты, такую, как я? И не рассчитывай! Я… я скорее повешусь.

– О! Если ситуация повернётся таким образом, а тебе вдруг не хватит духу надеть на шейку удавку – зови. Подсоблю.

Рэйвен зло подхватила платье и, порывисто и спешно, натянула его на себя, путаясь в пышных многоярусных юбках. Не получалось застегнуть молнию на спине, руки скользили по гладкой, как мокрая змеиная кожа, материи. Раз за разом тонкий хвостик «молнии» выскальзывал из дрожащих пальцев, никак не удавалось его подцепить.

Устав наблюдать за её беспомощными попытками или, может быть, торопясь от неё избавиться, Хэйл, процедив ругательство сквозь зубы, потянул застёжку вверх.

– Готово, – буркнул он.

Видимо, надеясь на «спасибо»? Как бы не так, не дождётся! Да она себе скорее язык откусит, чем поблагодарит за что-нибудь это нечёсаное чучело.

Рэйвен не удержалась, бросив на себя взгляд в зеркало, висевшее на стене рядом с дверью. Ей тут же захотелось его разбить. То, что отражалось в глубине ртутной поверхности, не могло быть ею. Это же какая-то дешёвая потаскушка! Глаза сверкают, на скулах горит лихорадочных румянец, белокурые мягкие волосы растрепались, причёска похожа на воронье гнездо.

Отец пристукнет её проклятьем на месте сразу же, как увидит. Может оно и к лучшему. Не придётся терпеть позор, представляя того, кто украл её девственность и честь, как своего мужа, собирая насмешки и презрительно-жалостливые или, наоборот, торжествующие, взгляды.

– Ты просто на меня сильно разозлилась или по жизни мегера? – с искренним любопытством поинтересовался Колд.

То, каким спокойным он выглядел, бесило ещё сильнее. И лишь укрепляло Рэйвен в её подозрениях.

– Ты действительно не понимаешь? Или прикидываешься? – сузила глаза она.

Если бы взгляды могли убивать, поджигать или обращать в камень, Хэйлу бы сейчас, под взглядом Рэйвен, точно не поздоровилось.

– Ты не понимаешь, в каком мы положении?

– Да что такого-то? Ну, неприятно, конечно, – вздохнул он. – Но ведь не конец света?

– Не конец света?! – взорвалась Рэйвен. – Для себя, может быть, и не конец! Ты, возможно, даже надеешься на начало новой эры! Но для меня всё кончено! Отец меня не простит. Он вышвырнет меня вон! Брат станет презирать, подруги злорадствовать, передо мной захлопнутся все двери. Никто не захочет иметь дел с девицей, позарившейся на такого, как ты, безродного парию! Я опозорена! Я – пропала.

– Ужасно, наверное, – без тени сочувствия выдохнул Хэйл. – Как хорошо тем, кто не родился аристократом. В моём мире всё гораздо проще. Никому нет дело до того, с кем ты спишь, твоё нижнее бельё – это лишь твоё грязное бельё.

– Перестань, – скривилась Рэйвен. – Перестань говорить такие неприличные вещи! И что ты себе думаешь? Что случившееся никак не отразится на твоей жизни? Я бы, наверное, тоже смогла бы забыть этот кошмар, если бы не последствия.

– Какие последствия?

– Отец станет настаивать на свадьбе.

– Что ж, уверен, он подберёт для тебя выгодную кандидатуру.

– Не старайся выглядеть большим идиотом, чем ты есть! Отец заставить меня выйти замуж за тебя. За тебя! И ни за кого другого!

Нельзя сказать, чтобы до этого момента Хэйл выглядел румяным, но после заявления Рэйвен сделался белее простыни, на которой они проснулись.

– О! Только не делай вид, что ты не знал? – ощетинилась Рэйвен. – Будто не рассчитывал на это с самого начала? С того момента, как подмешал мне в бокал свои проклятые зелья!

– Ничего я тебе не помешивал.

– Так, по-твоему, я сама сюда за тобой притащилась?! И отдалась тебе по собственному желанию?! – упёрла она руки в боки.

– Силком-то я тебя точно за собой не тащил, – нахмурился Хэйл, устало потирая виски.

Он наморщил лоб, словно силясь что-то вспомнить:

– Может быть, ты и права? Возможно, нас действительно опоили. Я всё помню словно через раз.

– Прекрасно! – зло рассмеялась девушка. – Просто чудесно! Именно о такой первой брачной ночи каждая и мечтает. Чтобы самой ничего не помнить, и чтоб её тут же забыли, как рассеявшийся по утру туман.

– Если тебя это утешит, кое-что я помню. Даже лучше, чем самому бы хотелось.

– Меня это не утешает. Меня ничто не способно утешить. Это катастрофа, мой личный Армагеддон. Прошлой жизни уже не будет…

– Я понял, понял, – вскинул руки Хэйл в жесте, означающим капитуляцию. – Не начинай сначала, прошу. Прошлой жизни не будет – начнётся будущая. Так что давай лучше пойдем уже, ладно? Нас, наверняка, заждались.

Рэйвен разом сникла притихнув.

Трусихой она себя никогда не считала, но на то, чтобы переступить порог комнаты и пройти по корпусам Магической Академии, ей нужно было собрать всё своё мужество.

– Если избежать чего-то всё равно нельзя, лучше принять его как можно раньше, – изрёк Хэйл, распахивая перед Рэйвен дверь.

Если бы у неё имелся выбор между тем, чтобы войти в клетку с тиграми и шагнуть в злополучный коридор, она бы, не задумываясь, выбрала тигров. Но никто ей выбора предоставлять не спешил, так что, выпрямив спину и высоко задрав голову, пришлось чинно двинуться вперёд, изображая уверенность и достоинство, которых в помине не было.

Коридор растворялся в полумраке. Рэйвен, вынужденная шагать вперёд, молчаливо благословляла судьбу, случай или того неизвестного, кто позаботился о том, чтобы он пустовал.

Но вот красная дорожка изогнулась, обозначая поворот к лестнице и, конечно же, по закону всемирной подлости, в самом узком месте коридора Рэйвен приметила высокого белокурого юношу с длинными волосами, забранные в знакомый с детства конский хвост.

Руан!

Это была не случайность, а засада. Стоило поравняться с братом, вальяжно привалившимся плечом к стене, как тот выставил вперёд свои бесконечно длинные ноги, преграждая путь.

– Привет, сестрёнка.

– Поджидаешь меня, чтобы пожелать доброго утра?

– Хочу предупредить, что отец уже прибыл в Академию. И он в курсе твоей дикой выходки.

Этого она боялась больше всего. Знала, что неизбежно, что отца вызовут и до его сведения обязательно донесут всё с подробностями, но известие о том, что это уже случилось, что с минуту на минуту придётся столкнуться с последствиями собственного легкомыслия, леденило ей кровь.

Руан улыбнулся стоявшему рядом с его сестрой Хэйлу с таким выражением, что у Рэйвен от неприятных предчувствий засосало под ложечкой.

– Ты ужасный тип, Колд Хэйл, – заявил брат. – Я был к добр к тебе. Чем ты отплатил мне за доброту? Совратил мою сестру? Славно развлёкся?

– Ты не понимаешь, – покачал головой Колд. – Моей вины тут нет. Нас подставили.

–Точно. – хмыкнул Руан. – Особенно тебя.

Брат весь, от кончиков начищенных ботинок до светлой макушки источал угрозу.

– Не надейся, что я спущу тебе это с рук, – зловеще пообещал он. – Ты опозорил мою сестру, оставил грязный след на репутации моей семьи и я, как только представится случай, не спеша отпилю тебе голову самой тупой пилой. Считай это официальным объявлением войны, змеёныш. Отныне ходи и оглядывайся. Только будь уверен, тебе это не поможет.

– Кроу, мне не нужна твоя сестра. Никакие деньги не заставят меня связаться с глупой куклой, добровольно сунувшись в капкан того, что в вашем кругу принято называть брачными узами. Я себе не враг. То, что случилось вчера ночью, произошло не по моему умыслу. Мне это ни к чему.

Рэйвен почувствовала, как загорелись от ярости и унижения щёки.

– Если не ты, то кто же всему виной? – поднял бровь Руан.

– Не знаю, но могу постараться выяснить. Руан, – бросил Хэйл на него взгляд исподлобья, – мы можем договориться.

– Со мной? – брезгливо поджал губы брат Рэйвен, отшатываясь от дружески протянутой руки. – Это вряд ли. Отныне всё, что ты можешь рассчитывать получить от меня, это нож в грудь и проклятие в спину. Мы никогда не были друзьями, но с сегодняшнего дня ты для меня не просто прохожий, Хэйл. Ты мой враг.

Такими угрозами в Академии просто так не бросались. Лицо Хэйла потемнело.

Рэйвен надеялась, что брат скажет ей на прощание ободряющее слово, но Руан, даже не взглянул в её сторону, пошёл, насвистывая, прочь.

Оба, и Рэйвен, и Колд, тоскливо посмотрели ему вслед.

– Что ж? Кажется, я могу поздравить себя с ещё одним нажитым врагом, – невесело усмехнулся Колд. – Идём дальше, миледи? – склонил гадёныш голову в издевательском поклоне.

Не удостоив его даже взгляда, Рэйвен двинулась к двери.

Открывая её, она мысленно приготовилась к самому худшему.

Первым порывом Рэйвен было броситься отцу в ноги, объяснить ситуацию, умолять о защите, пощаде и снисхождении, но встреча с братом подействовала отрезвляюще. В их семье все хищники, а у хищника пощады просить бесполезно. Тут можно только убегать или драться, смотря по обстоятельствам.

Нужно сохранять хладнокровие и чувство достоинства. В конце концов, не убьёт же отец собственную дочь?

Кабинет ректора был самой роскошной комнатой во всей Магической Академии, а бедностью здесь не отличались ни одни апартаменты.

Ректор стоял навытяжку у высокого секретера. Отец Рэйвен сидел в кресле с высокой спинкой, непринуждённо закинув ногу на ногу.

Первым, что бросалось в глаза в его облике, были сверкающие туфли из чёрной кожи самой тонкой выделки. Затем алый, как кровь, перстень, на длинных, слишком бледных пальцах, сжимающих трость с набалдашником в виде оскалившейся рептилии.

Третьим броским штрихом в облике Уорлока Кроу был водопад белокурых волос, свободно струящихся по плечам. Белокурые волосы – визитная карточка рода, отличительная черта всех Кроу.

С первого взгляда Руана и Уорлока можно было бы принять за братьев, хотя разница между отцом и сыном была больше полувека. Благодаря тёмной магии отцу Рэйвен удалось разгадать секреты вечной молодости, правда, он ни с кем не спешил ими делиться. Впрочем, если его кожи его не коснулись морщины, а черты не исказились временем, в глазах всё равно отражался жизненный опыт.

Властная, жёсткая аура окружала фигуру мага, известного как сильнейший некромант во всей стране.

Рядом с отцом Рэйвен всегда было тяжело дышать, а сейчас этот грозный, сильный и жестокий человек имел все основания быть ею недовольным.

Что будет дальше, Рэйвен и предположить не могла.

Атмосфера накалялась с каждой секундой. Ещё немного и, возможно, воздух можно будет, как студень, потрогать ложкой.

– Мистер Герман, оставьте нас, – властный, но приглушённый голос отца, заставил Рэйвен внутренне сжаться.

Несколько секунд ректор Академии и Уорлок Кроу молча смотрели друг другу в глаза.

Уголки губ Уорлока дёрнулись, выражая насмешливое пренебрежение:

– Если я решу оторвать одному из них голову, вы вряд ли осмелитесь мне помешать. Так какой смысл в вашем присутствии? Лучше уйдите.

И ректор подчинился. Беспрекословно.

Сколько Рэйвен себя помнила, все и всегда повиновались её отцу беспрекословно.

Она с любопытством покосилась в сторону патлатого Хэйла.

Ситуация была даже пикантной. В других обстоятельствах она бы с любопытством понаблюдала за встречей таких разных людских типажей, как Уорлок Кроу и Колд Хэйл. Особенное любопытство вызывало то, как поведёт себя с отцом этот полудикий зверёныш.

Нервничая, мистер Герман удалился, бормоча под нос что-то невразумительное про дела семейные и невозможность в них вмешиваться.

Уорлок разглядывал Хэйла в упор, словно обезьянку. Хотя, чего там разглядывать-то? Всё ж с первого взгляда ясно.

– Итак, Колд Хэйл, вы изволили добиваться чести назваться моим зятем? – голос отца сочился ладаном и елеем.

– Уверяю вас, мне ничего подобного даже в голову не приходило, – отозвался Колд.

Уорлок нависал над ними, неумолимый и бесчувственный, как злой рок, не предвещая ничего хорошего. На его каменном лице, в прищуренных глазах, надменно вздёрнутом подбородке читался приказ и угроза.

Рядом с ним Хэйл выглядел ещё большим заморышем, чем обычно. Выцветший от времени и частых стирок пиджак, чёрные волосы, свисающие неровными прядями вдоль запавших щёк, частично скрывали его лицо с острыми чертами.

– Полагаю, всё произошедшее шло вовсе не по плану и было полной импровизацией?

– Именно так, – угрюмо кивнул Хэйл, глубже запуская сжатые кулаки в карманы.

– Отец! – вмешалась Рэйвен, решившая, что самое время сейчас изложить собственную версию происшедшего. – Он опоил меня чем-то! Иначе я никогда бы не взглянула на такого…

– Помолчи, – велел Уорлок и Рэйвен стихла.

– Ты сделал то, в чём тебя сейчас обвиняют, Колд Хэйл? – шёлковым голосом поинтересовался Уорлок. – Опоил чем-то мою дочь?

– Нет.

– Я тут успел навести кое-какие справки и выяснил интересный факт. Кажется, ты подвязался изготавливать для моего сына какие-то полулегальные порошки?

– Ничего противозаконного мы не делали, – угрюмо глянул на собеседника Хэйл, напоминая затравленного волчонка.

– Может быть и нет, но раз ты сумел изготовить основу такого уровня, уж любовное зелье для тебя дело пустячное.

– Я настаиваю на том, что не применял против вашей дочери никаких зелий и заклинаний. Зачем мне это? Рэйвен никогда мне не нравилась.

– Необязательно был влюблённым, достаточно просчитать выгоды подобного брака.

– Брака? – нервно дёрнулся Хэйл.

Взгляд его сделался совсем затравленным, как если бы он попал не просто в клетку – в жёсткий капкан.

Здесь Рэйвен его отлично понимала. Она-то с самого начала себя так чувствовала.

– Если бы подобная фантазия пришла мне в голову, сэр, уверяю вас, я бы тут же просчитал не только сомнительные, призрачные плюсы, но и вполне реальные минусы и риски. Вы не из тех людей, кто легко принимает нового члена в семью. Особенно, если этот самый член не вами самим выбран.

Рэйвен наклонила голову, чтобы скрыть усмешку. Намеренно или нет, но Хэйл выражался двусмысленно и фривольно.

– Скорее всего, в подобных обстоятельствах ваш новоиспечённый зять не получит никаких бонусов. Ваша дочь, вы уж простите за прямоту, совершенно не в моём вкусе. Мне всегда нравились самостоятельные, полнокровные, решительные девчонки, а она похожа на фарфоровую куклу. Такую сподручней держать под стеклом, чтобы не запылилась и, не дай бог, не разбилась. Есть вещи строго декоративные, есть функциональные. На первое у меня нет ни моральных, ни материальных средств.

– Вы весьма доступно изложили вашу точку зрения. Но как быть с тем, что утром она проснулась в вашей постели?

Хэйл не обманывался мягким голосом. За всей обходительностью Уорлока Кроу угадывалась поступь подкрадывающегося хищника, прячущего в мягких подушечках лап острые изогнутые когти.

А уж о том, насколько они острые и точны, Рэйвен знала не понаслышке.

– Ваша дочь ведь уже сказала – нас опоили.

– Как удобно, правда? Взять и переложить ответственность с себя на кого-то?

– Это легко доказать. Если против нас было использовано любовное зелье, любой, даже поверхностный анализ, подтвердит присутствие компонентов в крови.

– А будущему жениху моей дочери, молодой человек, я предъявлю результаты анализов взамен украденной вами девственности?

– Что, простите? – дёрнулся Хэйл.

– Нет теперь никакой разницы, как это произошло. Главное, что это случилось.

– Нас подставили! – повысил голос Хэйл, лихорадочно блестя глазами. – Ваша дочь вам говорит то же самое!

– Вы, видимо, плохо слышите? Или у вас проблемы с пониманием английского, молодой человек? Я повторю – это уже не важно. Предмета для спора нет. Вы оба нарушили устав академии, чем опозорили себя и свои семьи. Вы лишили мою дочь честного имени. Так что теперь придётся нести последствия свои ошибок. Вам обоим.

– Я не женюсь на вашей дочери! Вы не можете меня заставить!

Уорвик, сверкая глазами, сделал шаг вперёд, наступая на дерзкого юнца. Слышать слово «нет» он не привык.

Несмотря на светлые волосы и глаза, от фигуры отца в этот момент волнами исходила тяжёлая, удушливая тьма.

– Вообще-то могу. И заставлю. Не сомневайтесь в этом. Если потребуется, промою вам мозги до такой степени, что пойдёте под венец пуская слюни, как идиот. Коим вы, собственно, и являетесь, раз оказались в подобном положении. И, как вы совершенно правильно изволили заметить, этот брак не даст вам никаких бонусов. Он – ваше наказание, а не награда. Вы получите мою дочь и ничего более. Ни фунта, ни доллара, ни цента. Ты, моя дорогая, – Уорлок повернулся к дочери, – можешь забрать с собой только платья. И те из драгоценностей, что были подарены тебе лично, и не относятся к фамильным. Обряд состоится сегодня вечером.

Рэйвен стояла, кусая губы. Сказанное отцом не было неожиданностью. К чему-то подобному она готовила себя всё утро.

Проклятый Хэйл! Пусть сдохнет в муках! Она теряет всё – положение, богатство, будущее, возможность стать женой человеку, равному себе.

А он ещё смеет стоять тут с кислой миной? Подумайте, какое несчастье для отщепенца заполучить в жёны дочь самого Кроу!

Как бы отец не распинался, сам факт женитьбы на ней уже поднимает этого урода на несколько ступеней вверх по социальной лестнице. Найдётся множество идиотов, готовых услужить, пусть даже нелюбимому, всеми фибрами души презираемому, но зятю самого Кроу!

– Будьте готовы, оба.

– Сэр, я не давал своего…

– Довольно!

Это прозвучало, как ударивший хлыст.

– Ещё слово, молодой человек, и можете считать, что ваше обучение в Академии завершено. И я буду не я, если все двери магических ведомств не закроются перед вашим носом.

– Вы это серьёзно? – дрожа от ярости процедил Хэйл.

– К вашему сведению, я всегда предельно серьёзен. Ступайте готовиться к свадьбе.