Мне не хотелось об этом задумываться, и я поспешил уйти из лаборатории. Следующая комната оказалась библиотекой. Помимо полок с книгами тут находилось удобное кресло, низкий столик и большое количество вечно горящих свечей. Мое внимание привлекла лежащая на столике книга в простом кожаном переплете. Что Сая любит читать, я понял еще в лаборатории – книги там разбросала явно не ее мать. Наверняка и в библиотеке девочка проводит немало времени. Я взял со стола книгу, открыл ее на первой попавшейся странице и начал читать:

Мне безразличен этот мир,

Мир бессердечный и жестокий,

Мир, где не слышится молитв,

Где очерствели даже боги.

Я ненавижу эту жизнь,

Где каждый шаг ведет в погибель,

Где незначительная мысль

Способна принести мне гибель.

Противно говорить с людьми,

Что в спину шепчут мне проклятья.

Я прячу свою боль внутри,

Никто мне не желает счастья.

Я не хочу ничьих смертей,

Я не хочу безумной мести,

Хочу свободы от людей,

Отравленных своею лестью.

Они во власти предрассудков,

Их души черствы и пусты,

Мне не избавиться от страхов

И справедливость не найти.

Столько отчаяния и безнадежности… Я пролистал книгу – это оказался сборник стихотворений. Несколько страниц в конце были чистыми. На столике я заметил перо и чернила, на которые сначала не обратил внимания. Очевидно, что все эти стихи написала Сая.

Я не стал больше читать и положил книгу обратно. Читать стихотворения без ведома автора – все равно, что читать чужой дневник. Слишком личное. Если Сая захочет – она и так поделится со мной своими переживаниями. А лезть в ее душу таким образом я не собирался.

Для простого воина библиотека Эрика была богатой. Я нашел тут книги по истории, географии, культуре разных народов. Были тут книги про волшебных существ и даже руководства по простейшей магии. Подозреваю, что для самого Эрика книги интереса не представляли, и собирала их его жена. И все же потайное подземелье словно заново знакомило меня с моим другом. Как в хорошо известном мне доме вдруг обнаружилось тайное убежище, так и я открыл для себя ту часть Эрика, которую никогда не знал.

Прошло уже достаточно много времени, и я проголодался. Зайдя на кухню, я поймал себя на мысли, что раньше никогда тут не был. Меня всегда угощали в гостиной, и заходить сюда как-то не приходилось. Впрочем, ничего особенного тут не было. Чисто и уютно, посуда аккуратно расставлена по полкам. Я взял со стола хлеб, отыскал в шкафу с продуктами сыр и поел. Запил водой, так как ничего больше не нашел, и вернулся в библиотеку.

До возвращения в Катарон я и не представлял, как скучаю по прошлым приключениям. В Темной Цитадели я гнал от себя мысли о нашей бесшабашной, счастливой молодости. Ведь ставший на путь некроманта отрекается от своего прошлого. Но в доме Эрика воспоминания оживали одно за другим.

Столько времени прошло… А ведь я был неплохим мечником, меня учил Лютер, воин Школы Мечей. Конечно, такого совершенства боя, каким владел он, мне было не достичь, но кое-что необычное я умел.

Печально, что мы стали врагами. Вообще мне не нравилось, что внезапно из ниоткуда появилось столько рыцарских орденов. Наверное, орден – прекрасное место для воина Школы Мечей, но эти могущественные организации грозили серьезно нарушить равновесие в мире. У Гильдии магов, раньше контролировавшей всю власть в Катароне, появился достойный соперник. Все нарастающее напряжение между воинами и магами в ближайшем будущем могло привести к расколу страны. А сейчас, учитывая нарастающую мощь Хранителя Полуночи, это совсем некстати.

Лютер всегда был одержим фанатичным желанием совершать великие на его взгляд поступки во имя Света. Неудивительно, что мое решение стать некромантом он воспринял как предательство и глубокое личное оскорбление. Такой человек не мог простить близкого друга, пошедшего наперекор его учению, против всех убеждений, которые сам Лютер считал священными. Наверное, за непреклонность собственных убеждений и яростное стремление служить Свету он и получил в Школе Мечей титул Фанатик. Сам Лютер его ненавидел, считая, что такой титул ему дали несправедливо. Он ожидал чего-нибудь типа Светозарный или Светоносный. Но титулы в Школе Мечей заслуживают годами, они, в первую очередь, коллективное мнение воинов о конкретном человеке. И в том, что Лютеру лучше всего подходит титул Фанатик, я был согласен с ними, хотя никогда не признавался в этом другу.

Размышляя и перелистывая книги, я не замечал течения времени, поэтому, поднявшись в гостиную, даже удивился, обнаружив, что наступил вечер. Сая все не возвращалась, и это вызывало беспокойство. В доме она под моей защитой, но снаружи с ней может случиться что угодно, и я ничем не могу помочь. Я похолодел, представив, что Сая может и не вернуться вовсе.

Я постарался избавиться от страшных мыслей, но время шло, а Саи все не было. Невольно в мою душу закралось сомнение, правильно ли я поступаю, доверяя ей. Я для нее совершенно чужой человек, о котором не любили вспоминать ее родители. Некромант, вернувшийся непонятно зачем из Темной Цитадели. Может, прямо сейчас она доносит на меня знакомым рыцарям или магам. Я ужаснулся кощунственным мыслям и поспешил прогнать их прочь. Сая не дала никакого повода усомниться в себе и ее отсутствие не должно вызывать у меня подозрений. Но навязчивая мысль, раз возникнув, уже не желала покидать мое сознание.

Сая может наделать глупостей просто от страха. Она неплохо справлялась со страхом раньше, но недавно я сам стал свидетелем ее срыва. А скорее всего, и причиной. Может ли она пренебречь своим обещанием и сдать меня страже? Нет, быть того не может. За меня ведь поручился Лафик, а ему Сая доверяет.

Я стал нервничать и злился на себя за собственную подозрительность. Сая сказала, что идет за покупками, но кто торгует так поздно? Где она ходит? Невольно вспомнилось, что она продает драгоценности матери ради пропитания. Я сразу не подумал об этом, но разве есть женщины, равнодушные к дорогим украшениям? Вряд ли она отдает их без сожаления. А тут подвернулась такая возможность заработать – некромант, которого счастлив будет выкупить и казнить по крайней мере один из рыцарей.

Я раздраженно мерил шагами гостиную. И когда в замочной скважине наконец послышался скрип, и в открытую дверь вошла Сая, я даже облегчения не испытал.

– Где ты была?

Девочка, до этого спокойно расшнуровывающая сапожки, с удивлением уставилась на меня.

– Сая, будь добра, ответь мне.

Удивление в ее глазах сменялось гневом. Но почему-то даже это меня не остановило.

– Это тебя не касается, – произнесла она, всем своим тоном давая понять, что мне следует замолчать.

– Нет, Сая, – почему-то я злился все больше, – Пожалуйста, ответь мне, где ты была так долго.

– Почему ты спрашиваешь? Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, конечно.

– А если доверяешь, тогда к чему этот допрос?

– Почему ты просто не скажешь, где была?

– Потому, что это не твое дело! Я хозяйка в этом доме, а не твоя служанка. А ты – мой гость, а не повелитель. Так что относись ко мне с уважением!

Сая ушла на кухню, громко хлопнув дверью. Послышался звон разбитой посуды и гневные проклятия. Мне стало очень стыдно. Не понимаю, почему я так сорвался? Я всегда хорошо контролировал свои эмоции… Что за беспочвенная подозрительность к человеку, который, не зная меня, тем не менее, согласился мне помочь?

Надо бы извиниться перед Саей… но я не решился войти к ней. Вместо этого поплелся в свою комнату, проклиная себя за несдержанность. Уже в который раз я оказываюсь виноватым перед ней и вынужден просить прощения. Похоже, это становится привычкой.

Я лег на кровать, пытаясь заставить себя заснуть. Разумеется, заснуть не получалось. Я не мог понять, почему стал так сильно подвержен эмоциям. Бесстрастие – второе я некроманта. Но после встречи с Саей от него не осталось и следа.

Я ворочался еще долго, но заснуть не мог. Почему-то внимательно прислушивался к происходящему вверху, пытаясь понять, что делает Сая. Мысли об одинокой девочке и о собственной непредсказуемости не покидали меня. Я мог сколько угодно обманывать себя, придумывать оправдания своим внезапным вспышкам, но отрицать очевидное уже не имело смысла – я был влюблен в Саю.

* * *

Когда утром некромант поднялся в гостиную, Сая не сказала ни слова. Она молча налила чай себе и ему и с надменным выражением лица уселась завтракать. Она делала вид, будто не замечает присутствия некроманта, но от нее не укрылось, что тот провел бессонную ночь.

Некромант видел показное недовольство Саи и от ее высокомерия ощущал все большую неловкость. Он понимал, что напряженное молчание все только испортит.

– Сая, – некромант с трудом подавил дрожь в голосе, – Прости меня за вчерашнее.

Девочка не подняла взгляд. Она хотела выглядеть сильной, хотела решительно встретиться с ним глазами, улыбнуться и сказать, что ничего страшного не произошло, она понимает его тревогу и вовсе не злится. Но ведь это не так… И скрыть свою душу за неприступной стеной, как она всегда делала, оставшись одна, без родителей, она от него почему-то не может.

– Я не имел права сомневаться в тебе. Не понимаю, что на меня нашло. Ты замечательный, добрый человек, и я очень тебе обязан. Прости меня, Сая.

Ну вот, она снова готова разрыдаться. Ну почему именно с ним, красивым, таинственным некромантом, она не может быть такой, какой хочет казаться?

– Ты даже представить себе не можешь, как сильно меня обидел, – едва слышно прошептала она и подняла полные слез глаза.

– Сая, милая, прости, я, правда, не хотел…

– Мне казалось, мы действительно доверяем друг другу. Я стараюсь тебе помочь… За что ты так, я не понимаю…

Она зарыдала, громко, обиженно, как самый настоящий ребенок. Некромант подошел и осторожно обнял ее. Она вцепилась кулачками в его рубаху, уткнулась лицом в его грудь, продолжая всхлипывать.

– Ну не плачь, девочка моя. Я обещаю, больше никогда не обижу тебя своим недоверием и не посмею в тебе усомниться.

Он мгновение колебался, затем ласково поцеловал ее в кудрявую головку.

Рыдания тут же утихли. Сая подняла блестящие от слез глаза и взглянула на некроманта.

– Я люблю тебя, – тихо сказала она.

* * *

Не то, чтобы для меня это было совсем неожиданным, но я растерялся, а она смотрела мне прямо в глаза, ожидая услышать то же в ответ.

Я же действительно люблю ее и должен признаться ей, ведь она хочет это услышать. Ни к кому раньше я не испытывал таких сильных чувств и не верил историям, где любовь граничила с безумием.

Но любящие, полные надежды глаза, устремленные на меня, принадлежали ребенку. И я не знал, как поступить.

Я отстранился и заговорил снисходительно-поучительным тоном, каким, по моему мнению, говорят родители с непонятливыми детьми:

– Сая, у тебя вся жизнь еще впереди. Не надо говорить такие вещи едва знакомому человеку.

– Ты меня не любишь?

Это звучало, как вызов. Я отвернулся.

– Так не должно быть, это неправильно.

Она устало вздохнула, как будто это я был упрямым, непонятливым ребенком и не желал понять очевидное.

– Разве могут быть преграды перед настоящим чувством? Почему ты боишься? Я же вижу, ты тоже меня любишь. Так что мешает?

Я не знал, что ей ответить. Она опустила глаза и поникла.

– Хорошо. Если для тебя так важно общественное мнение или моральные принципы, я подожду. Просто… мне хотелось, чтобы ты знал. И… если между нами действительно искреннее чувство, я не понимаю, что может быть важнее этого.

Как все легко и просто звучит в устах ребенка! Хотелось бы мне, чтобы так оно и было. Происходящее между нами казалось ей простым и понятным, но на самом деле все гораздо сложнее. Несмотря на все наше взаимопонимание, она будет любить меня совсем не так, как я ее.

– Твои друзья соберутся завтра? – спросила Сая.

– Да.

– Тогда пойдем, подготовим для них комнаты.

Мы спустились в подземелье. Сая вела себя, как ни в чем ни бывало, хотя я только что отверг ее чувства. Удивительная она все-таки.

Несколько часов мы потратили, разбирая заваленные старьем комнаты и расчищая кладовые. Таскать тяжести, разумеется, Сае я не позволил, хоть она и утверждала, что для нее это привычно. Но переубедить меня ей не удалось. Я переносил вещи, следуя ее указаниям, а Сая с удивлением наблюдала за мной.

– Я думала, все маги слабаки, – произнесла она.

– Не стоит сравнивать меня с чародеями Гильдии, – улыбнулся я, – В Катароне магом может стать только аристократ. Конечно, им редко приходится сталкиваться с тяжелой работой. А в Фальции волшебству обучают любого, имеющего способности. В том числе и простолюдинов из Катарона, вроде меня. Я ведь раньше был воином, Сая, как и твой отец.

– Слышала об этом. Но все равно, верится с трудом.

– Хочешь, продемонстрирую?

Сая смутилась и отвела глаза, но кивнула. Я сходил в отведенные мне покои за своим мечом. Центральная комната была просторной и вполне подходила для моей цели. Я провел серию ударов по воображаемому противнику. Затем закрыл глаза и глубоко вдохнул, наслаждаясь чувством свободы и невероятной легкости, охватившим меня. Я прыгнул, кувыркнувшись в прыжке, рассек воздух перед собой, развернулся и ударил снизу, словно делая подножку клинком. Это был непростой прием, а я давно не пользовался оружием. И мне очень хотелось, чтобы мое мастерство произвело впечатление на Саю.

– Красиво, – сказала она с улыбкой, – Даже не верится, что это смертельно опасная атака. Больше похоже на танец.

Я вежливо поклонился.

– У меня был хороший учитель.

Сая с загадочной улыбкой смотрела на меня большими, красивыми глазами. Я получал настоящее удовольствие, вновь чувствуя надежное оружие в руке. Совсем как в те времена, когда я верил только в силу своего клинка и в силу дружбы и не помышлял о Темной Цитадели. Тогда все казалось простым и понятным. Теперь все гораздо сложнее. Как и в наших отношениях с Саей.

– А ты, Сая, не увлекаешься воинским искусством?

Девочка покачала головой.

– Нет. Войны и сражения никогда не привлекали меня.

– Ну и правильно. Не женское это дело.

– А мужчины слишком его переоценивают. Если бы не постоянные войны, мир был бы гораздо прекраснее.

Я пожал плечами.

– Хочешь мира – готовься к войне. Мужчина должен уметь сражаться для защиты своей семьи. Или он сам себя уважать не будет.

Сая задумалась, затем печально вздохнула.

– Да. Наверное, ты прав.

Помолчав немного, она добавила:

– А за кого сражаешься ты?

Я опустил меч.

– За весь мир, Сая.

– Я хочу быть рядом с тобой. Я хочу сражаться вместе с тобой.

Я видел восхищение в ее глазах. И это придавало мне уверенности. Я вдруг понял, что хотел бы сражаться ради нее, что весь мир для меня ничего не значит. Я должен, во что бы то ни стало, добиться успеха, ради будущего Саи.

– О чем задумался? – спросила она.

– Неважно.

Сая сжала губы и отвернулась. Мне очень не хотелось ее обижать, но я не мог дарить ей призрачную надежду. Я ни к кому не испытывал такого сильного чувства и меня это пугало. Если бы Сая была постарше, все могло бы сложиться иначе. Но она маленькая девочка, к тому же дочь моего друга, и я не должен забывать об этом.

– Идем обедать, – сухо сказала Сая и, не дожидаясь меня, пошла к лестнице.

Я вернул клинок на место и отправился в гостиную следом за девочкой.

Она накрыла на стол, и мы приступили к трапезе. Сая молчала, все еще продолжая дуться на меня. Это вызвало у меня улыбку.

– Спасибо, Сая, – поблагодарил я, наевшись, – Прошу, не обижайся на меня. Это только моя война, и я не хочу, чтобы она хоть как-то тебя коснулась. Вот и не обсуждаю с тобой свои планы.

Глаза девочки засияли, от обиды не осталось и следа. Такая легкая перемена настроения свойственна только детям, и это снова заставило меня улыбнуться.

– Значит, ты беспокоишься за меня? Ну ладно, – и, немного погодя, добавила, – А ты любишь читать?

– Люблю, хоть и нечасто приходится.

– Хочешь почитать мои стихи? Я пишу иногда.

Я смутился.

– Сая, когда тебя не было, я наткнулся на них. Прочел одно стихотворение и понял, что оно написано тобой. Поэтому, больше читать не стал, так как нельзя брать такие вещи без спроса.

Девочка покраснела.

– Ну и как? Тебе понравилось?

Я вздохнул и честно ответил:

– Сая, твои стихи навеяли на меня грусть. Мне кажется, нельзя вкладывать столько отчаянья в строки. То стихотворение наполняло душу болью. В нем не было надежды.

Сая улыбнулась.

– Это старое стихотворение. Сейчас я пишу совсем другие. Ты обязательно должен прочесть.

Сая выдвинула один из ящиков – знакомая мне книжка теперь лежала там. Девочка отыскала нужную страницу и протянула книгу мне.

– Вот. Прочти это.

Какое странное виденье,

Надежда, спустя столько лет,

Как непривычно ощущенье

Любить весь мир, любить весь свет.

Исчезли глупые сомненья,

Принес спасение рассвет,

Любовь мне дарит вдохновенье,

А в тусклый мир вернулся цвет.

Покровы мрачные исчезли,

Прошли отчаянья года,

Надежды луч вдали забрезжил,

И явью сделалась мечта.

Ты дал мне повод улыбаться,

Я обрела желанье жить.

Мечты нужны, чтобы сбываться,

А человек рожден любить.

– Это прекрасно, – проговорил я, – Как будто предыдущее писал совсем другой человек.

– Так и было. Это ты изменил меня. Теперь я гляжу на мир совершенно по-другому. Даже понять не могу, как я вообще жила до встречи с тобой. Завтра твое собрание. Если ты покинешь меня, я не знаю, что мне делать дальше.

– Сая, что бы ты ни пережила, ты все еще ребенок, хоть и утверждаешь обратное. И я не смогу сделать тебя счастливой. Твой взгляд на мир изменится еще много раз, ты встретишь достойного человека, который станет твоим мужем. Я слишком далек от идеала, к тому же, скоро я исчезну из твоей жизни, поэтому постарайся забыть меня. Не все так просто.

– Да ты сам все усложняешь! Для настоящей любви не существует преград! И ты для меня достойнее всех в этом мире! Почему все твои доводы упираются в мой возраст? Если уж речь зашла об этом, почему ты до сих пор одинок? Может, мы судьбой предназначены друг для друга, и вся наша жизнь вела к этой встрече?

– Сая, моя жизнь ведет в Бездну.

– Значит, мое место рядом с тобой.

– Нет.

– Но почему? – Сая заломила ручки и в отчаянии опустилась на пол рядом со мной, – Неужели ты не понимаешь? Я пойду с тобой до конца, что бы ты ни задумал.

Она сидела у моих ног и смотрела на меня, как маленький котенок. Ее большие сияющие глаза завораживали меня. Я прикоснулся к ее волосам и осторожно погладил.

– Понимаю, Сая. Потому и боюсь за тебя. Мой путь слишком опасен, а ты слишком дорога мне. Я не хочу, чтобы ты пострадала по моей вине. Потому что люблю тебя.

Тьма и Бездна, неужели я это сказал? Сая смотрела на меня со счастливой улыбкой, и от этой улыбки на душе у меня стало легко, как никогда. Я гладил ее по волосам, мои руки спустились ниже, и Сая потянулась ко мне. Я поднял ее к себе на колени, ее ручки робко обвили мои плечи. Я чувствовал ее взволнованное дыхание и так близко видел ее любящие глаза, что последние сомнения, терзавшие мою душу, рассыпались в прах, и я впервые за много лет полностью отдался безумным чувствам.