Глава 3

В аэропорту Кеннеди было очень людно. Сара молча следовала за Джеком, изнемогая от любопытства. Он посмотрел на табло и мотнул головой: «Пошли!». На стойке она достала свой паспорт и паспорт Макса. Увидев посадочные талоны в руках Джека, она поняла, что они направляются в Париж. Какого черта они там забыли? Это же почти восемь часов полета! Слава богу, Макс был мелким и мог путешествовать с ней в салоне. В багажном отсеке за это время он бы просто сошел с ума. Продолжая играть в молчанку, они прошли все контрольные посты и направились к залу бизнес-класса. Ух, ты! Она еще никогда здесь не была! Они миновали раздвижные двери и оказались в тихом светлом помещении. Это был настоящий уголок спокойствия в безумной суете, окружавшей их. Зарегистрировавшись на входе, они прошли внутрь и сели в удобные кресла. Джек отошел к буфету, взял два виски со льдом и несколько кусочков колбасы для Макса. Собаке поездка начинала нравиться все больше, чего нельзя было с уверенностью сказать о Саре. Все развивалось так стремительно, что у нее не было времени осмыслить происходящее. Она выпила виски залпом.

– Черт, я даже не сообщила на работе, что ухожу, – спохватилась она.

– Не волнуйся. С тобой или без тебя – твои алкоголики все равно сорвутся, – отозвался Джек.

– То есть ты видишь будущее всех людей? – поинтересовалась она.

– Ну, в общем-то, да. Ты даже не представляешь, скольким вещам тебе предстоит научиться.

– А почему я не вижу будущее?

– Потому что ты еще не прошла процедуру инициаций.

– Но я же уже бессмертная!

– Да, но это лишь первая и самая малая часть возможностей вишера.

Джек явно начинал раздражаться, и она поспешила сменить тему.

– А зачем мы едем в Париж?

– Чтобы инициировать тебя, – нехотя отозвался он.

– А как это будет происходить? – не унималась Сара.

– Да чёрт же тебя дери, Сара! Всему свое время! – рявкнул он.

– Нет уж, пусть он дерёт тебя, – вспылила в ответ девушка. – Ты выдернул меня из привычной жизни самым беспардонным образом и теперь хочешь, чтобы я просто молчала и смотрела на то, как от моего настоящего не остается ровным счетом ничего?

– Скажи спасибо, что я разрешил тебе взять собаку, – с этими словами Джек встал, чтобы налить себе еще виски и дать понять, что разговор окончен.

Объявили посадку.

– Так мы летим первым классом? – на всякий случай уточнила она.

– Ты правда думаешь, что я бы согласился пересечь Атлантику в экономе? – усмехнулся он.

– Ого… Я никогда не летала бизнес-классом!

– Тебе предстоит делать многое из того, что ты никогда не делала, – хохотнул он.

– Послушай, все хочу у тебя спросить, а откуда ты узнал мои паспортные данные?

– У меня есть друзья повсюду, – слово «друзья» он произнес с нажимом и усмешкой.

Когда они зашли в самолет, Джек протянул ей таблетки:

– Что это?

– Не волнуйся, всего лишь мелатонин, тебе надо отдохнуть, нам предстоит долгий путь, – успокоил ее он. – Не забывай, что отравить тебя я не могу, потому что ты бессмертна, – он снова рассмеялся. – Хотя иногда так и подмывает это сделать. Авось вместо тебя мне дадут ученика поспособнее.

Последнюю фразу он произнес с абсолютно невозмутимым лицом, что Сару очень разозлило.

– Знаешь, мне и так не особо нравится все происходящее, а тут еще ты со своими дурацкими шуточками!

– Не волнуйся, вы все вначале одинаково бестолковые.

Сара обиженно отвернулась, но таблетку выпила.

Она проснулась, когда самолет заходил на посадку. Посмотрела на часы. В Нью-Йорке было семь утра, а в Париже, соответственно, уже час дня. Они летели всю ночь. Джек улыбнулся ей, он выглядел гораздо спокойнее.

– Так ты расскажешь, зачем мы летим в Париж? – спросила она с надеждой.

– А мы, собственно говоря, летим вовсе не в Париж, – отозвался он.

– То есть ты сейчас чудом изменишь маршрут самолета, и он сядет в другом аэропорту?

– Нет, просто Париж – не наш пункт назначения. Мы проведем там несколько дней, чтобы привести тебя в более-менее приличный вид.

Сара вновь кинула на него испепеляющий взгляд, а Джек невозмутимо напомнил, что главная цель поездки – инициация, и она будет проходить не в Париже.

– Должна ли я буду пить свежую кровь из черепа? Лишать жизни христианских младенцев? – сладким голосом спросила она.

– Ты перечитала Дэна Брауна, детка. Все будет гораздо прозаичнее.

Джек вызвал стюардессу и попросил шампанского. Девушка вернулась с двумя бокалами.

– Ты с ума сошел, пить шампанское в семь утра по Нью-Йорку?! – изумилась Сара.

– Ну в Париже-то уже час дня! Время аперитива! Чин-чин! За твое блестящее и бесконечное будущее, – он протянул ей бокал, и они чокнулись.

Ее не покидало ощущение нереальности всего происходящего. Вот она, Сара, летит бизнес-классом, пьет шампанское с этим обаятельным мужчиной. И совсем скоро она сможет исполнять желания других. Девушка больно ущипнула себя на всякий случай. Но нет, это был не сон.

Самолет приземлился. Миновав все контрольные точки, они вышли из зала. Макс измучился в полете, и когда ему, наконец, разрешили выбраться из переноски, счастью не было предела – к тому же Джек предложил псу сэндвич с курицей, предусмотрительно припрятанный во время ланча.

– Надо же… а я не догадалась! – восхитилась Сара. – У тебя что, были собаки?

– Угу, до того, как я стал вишером и некоторое время после. Потом меня стало ужасно раздражать, что они стареют и умирают, а я продолжаю жить. И я перестал их заводить. Хотя всегда предпочитал собак людям, – вздохнул Джек.

Сара впервые подумала, что быть бессмертной не так уж и весело.

– Послушай, а что мне делать с моей прежней жизнью? С арендой квартиры, с работой… Меня же хватятся! Чего доброго, пойдут в полицию, начнут разыскивать…

– Зачем и кто? Не усложняй. Когда тебе позвонит босс или хозяин квартиры, скажешь, что была вынуждена срочно переехать в связи со неожиданной болезнью матери.

– Но ведь моя мама умерла… – начала было Сара.

– Это знаю я. Но этого не знают они, – перебил он ее. – Хозяину квартиры предложишь деньги в качестве неустойки. Ну, а с работы пусть увольняют на здоровье. Пенсия теперь тебе точно не светит! – хмыкнул Джек.

На выходе их ждал одетый в черное мужчина с табличкой «Джек».

– Это кто?

– Давай договоримся, если я тебя ни о чем не спрашиваю, или не прошу поделиться мнением, ты молчишь. Это наш шофер. Сейчас мы едем в отель. У нас много дел.

Они проследовали за водителем к черному лимузину. Сара удивленно распахнула глаза. Она никогда в жизни не ездила в дорогих машинах, тем более – в лимузинах. Джек с нескрываемым удовольствием наблюдал за простодушной и наивной реакцией Сары. Автомобиль выкатился на набережную Сены.

– Эйфелева башня! – воскликнула девушка и захлопала в ладоши.

– Она самая, – со скукой в голосе отозвался Джек. Все чудеса света уже давно перестали производить на него впечатление.

Тем временем они проехали по бульвару Клиши и, наконец, остановились у шикарного отеля «Лё Рояль Монсо-Рафль Пари». В огромном, отделанном деревом лобби им выдали ключи.

– Иди погуляй с собакой, а потом приходи в номер. Я пока отнесу твою сумку наверх! – скомандовал Джек.

– Мы что, будем жить в одном номере? – удивленно спросила Сара.

– Не волнуйся, это королевский сьют, по размеру он как пять твоих квартир. При желании я могу с тобой вообще не встречаться. Десять тысяч евро в сутки просто так с постояльцев не берут, – улыбнулся Джек.

– Да я столько за год не зарабатываю! – Сара нервно сглотнула, отдала в руки Джеку сумку и вышла с собакой на улицу.

В Париже уже чувствовалось дыхание осени. Она была не такая красочная, как в Нью-Йорке, но восторг Сары по поводу всего происходящего возрастал. Она впервые выехала за пределы Соединенных Штатов, впервые была в Париже и впервые поселилась в таком роскошном отеле. Сказка, да и только!

Прогулявшись по широкой улице с высокими деревьями и такими низкими в сравнении с Нью-Йорком домами, они с Максом вернулись в отель и поднялись на свой этаж. Сара распахнула дверь и мгновенно лишилась дара речи. Это был не просто роскошный номер – это был утонченно роскошный номер, огромный и светлый.

– Вау! – только и смогла произнести она.

– Я же говорил, что тебе не придётся жаловаться. Смотри: здесь твоя спальня, тут моя, у тебя есть своя ванная. Вот кабинет и столовая, а вот небольшая кухня, – провёл краткую экскурсию Джек.

– Я такое только в кино видела, – восхищенно выдохнула Сара.

– Привыкай, отныне это твоя новая реальность, – отозвался вишер. – А теперь мы оставим собаку дома и отправимся наводить марафет. Не удивляйся – «домом» я называю гостиничные номера, чтобы не чувствовать себя слишком уж паршиво, постоянно мотаясь по гостиницам.

Они вышли на улицу и через некоторое время оказались у Триумфальной арки. Сара попросила Джека сфотографировать её у достопримечательности, но тот удивлённо вскинул бровь:

– А зачем? Чтобы кому-то показать? И кому же, интересно знать?

– Никому. Просто так… на память, – обескураженно пробормотала она.

– Ой, я тебя умоляю. Очень скоро этот Париж ты будешь видеть в гробу в белых тапках. Как и все другие города мира.

Они свернули на Елисейские поля и дошли до салона красоты. Внутри было все именно так, как и ожидала Сара: роскошный интерьер, вышколенный персонал и приятный запах кофе, витающий в воздухе. Джек сказал что-то на французском девушке за стойкой.

– Что ты ей сказал? – спросила Сара.

– Отрежьте ей голову и пришейте новую, – отозвался Джек.

– Очень смешно, – без тени улыбки ответила Сара.

– Я оставлю вам эту девушку на пару-тройку часов. Доведите ее до ума, пожалуйста.

– До ума меня надо довести, ишь! – проворчала Сара. – А ты что будешь делать в это время?

– Меня тоже надо доводить до ума, – улыбнулся он. – Я буду в соседней комнате, – и с этими словами он скрылся.

Когда через пять часов он зашел в зал, где сидела Сара, то едва смог узнать её. Ее прежде тусклые волосы теперь были окрашены в цвет, напоминающий роскошную шерсть ирландского сеттера. Именно это сравнение пришло на ум Джеку – он любил собак и знал, что Сара их тоже любит. Этот оттенок как нельзя лучше гармонировал с цветом ее глаз. Лицо девушки тоже изменилось – неуловимо и вместе с тем кардинально. Безупречная линия бровей, сделанный с большим вкусом макияж. Джек едва скрывал своё изумление.

– Вы прекрасно поработали, – обратился он к мастерам. – А ты, оказывается, очень даже ничего, если тебя привести в порядок, – проговорил он, пристально глядя на свою ученицу.

Сара просияла, еще раз с восхищением посмотрела на себя в зеркало. Ей даже захотелось расправить плечи.

– И что теперь? – спросила она.

– Подожди, сейчас я рассчитаюсь, а потом мы тебя немного приоденем, – ответил он.

Через пятнадцать минут они уже заходили в торговый центр. Сара с паникой смотрела на ценники. Похоже, меньше пятисот евро здесь не стоил даже носовой платок.

– Помни о том, что вишер – это воплощение класса и стиля, иначе тебе никто не поверит, – подмигнул ей Джек. – Ну, и не забывай, что благодаря Айрис у нас есть полмиллиона на булавки.

Он повернулся к продавщице:

– Помогите, пожалуйста, моей сестре составить базовый гардероб. Что-то в стиле кэжуал, что-то для вечера. Ну, вы меня понимаете.

– Да, конечно.

Через пару часов они сидели в уютном ресторане и ужинали улитками, устрицами и биф бургиньоном. Сара чувствовала себя как ребенок-сирота на Рождество, которого неожиданно задарили подарками, о которых она и мечтать не смела. Они пили шампанское, выбранное Джеком. Краем глаза она увидела, что оно стоило около тысячи евро за бутылку. Это было самое вкусное вино, которое она пробовала в своей жизни, хотя сама она ни за чтобы не отдала за него столько. Во сколько обошелся поход в салон красоты и в магазины, она даже не хотела знать. Внезапно она вспомнила о Максе:

– Черт, времени уже много, а Макс так и сидит весь день в отеле!

– Не волнуйся о нем, я это предусмотрел, – невозмутимо сказал Джек.

– Кто-то вывел мою собаку на прогулку? Без моего ведома? – возмутилась было она.

– Нет, лучше. Потерпи, сама всё увидишь.

В сердце Сары закралась тревога. А вдруг Джек, памятуя о том, что он сделал с Айрис, сотворил что-нибудь плохое и с Максом?

– Джек, я бы хотела вернуться в номер! – холодно проговорила она.

– Давай допьем шампанское, не выливать же его, – ответил он, ухмыляясь.

– Я не могу пить шампанское сейчас, я слишком нервничаю из-за своей собаки! – от волнения она почти кричала.

– Хорошо-хорошо, ты можешь идти! А я допью вино, съем десерт и догоню тебя. Завтра нам рано вставать.

Сара вскочила и почти бегом помчалась в отель. Ей казалось, что лифт тащился наверх целую вечность. Наконец, двери распахнулись, она влетела в номер, громко окликая собаку. Макс не отзывался. Это было невозможно и страшно.

«Нет, нет, пожалуйста, только не это!» – пронеслось у нее в голове.

– Макс, Макс, где ты? – звала она, обходя комнату за комнатой. Но собаки нигде не было – ни на диванах, ни на кроватях, ни под кроватями.

И тут она услышала шум спускаемой воды в одном из туалетов.

– Что за черт? – Сара вздрогнула от неожиданности. – Эй, кто здесь?

И тут из её ванной комнаты выбежал довольный Макс. Она бросилась к нему, схватила в охапку и стала целовать куда придется, совершенно позабыв, что на ней жакет, стоимость которого заканчивалась тремя нулями.

– Как я испугалась за тебя, малыш! – В ответ Макс лизнул ее в щеку. – Где ты пропадал, негодник? Почему так долго не отзывался?

Макс аккуратно высвободился из её объятий и потрусил в сторону ванной, оглядываясь и приглашая следовать за ним. Она не поверила своим глазам: Макс, забравшись на унитаз справил нужду, а потом лапой надавил на рычажок слива. Увиденное лишило Сару дара речи. Она слышала, что некоторые кошки умеют пользоваться туалетом. Но собаки?…

За спиной послышался смех Джека:

– Согласись, я ловко всё устроил. Будем считать это небольшим, но очень важным для Макса апгрейдом. С одной стороны, я пожалел уборщицу, которая отнюдь не была счастлива видеть постояльцев с собакой в самом дорогом номере. С другой – Макс совершенно спокойно сможет обходиться без обязательных выгулов. Нет, конечно же, его надо выводить на свежий воздух. Но, учитывая твою занятость и плотный график, теперь с этим всё значительно проще! Я бы сказал, без сюрпризов.

Джек явно наслаждался выражением лица Сары, все еще пребывающей в шоке.

– Черт бы тебя побрал! Ты не мог мне это сказать в ресторане? Я чуть с ума не сошла, пока мчалась в отель! Я не знала, что и думать! – Сара была рассержена не на шутку.

– И лишить себя возможности насладиться твоей растерянностью и твоим изумлением? Ну уж нет. Лицезреть твое выражение лица сейчас – истинное наслаждение. Будем считать, что за это я тоже заплатил.

Внезапно Джек сменил тон и стал серьёзным.

– А теперь сосредоточься и успокойся. Нам предстоит долгая дорога.

– Долгая дорога куда? – Сара задала вопрос, заранее зная, что ответа не получит. Но её так достали его полунамёки!..

Однако Джек своим принципам изменять не стал и просто вышел из ее комнаты. Сара вздохнула и пошла укладываться спать вместе с Максом.

На следующее утро ее разбудил звонок в дверь. Издалека и сквозь сон она услышала голос Джека:

– Да, она еще спит. Отнесите завтрак в постель.

В дверь ее спальни деликатно постучали. Одетый в белую форму официант внес большой серебряный поднос.

– Ваш завтрак, мадмуазель.

– А сколько сейчас времени? – поинтересовалась она.

– Шесть часов утра, – ответил за официанта Джек, уже одетый в джинсы и свитер, бодрый, гладковыбритый, благоухающий одеколоном. Он протянул чаевые юноше, и тот вышел из номера.

– Завтракай быстрее! Через полчаса мы выезжаем. Я заказал завтрак и Максу тоже. Кстати, будь добра, выкинь всю свою старую одежду, – обернулся он в дверях.

Через полчаса они уже садились в черный джип, арендованный в отеле.

– Нам предстоит долгая дорога? – спросила Сара.

– Да, около двенадцати часов в машине.

– И ты по-прежнему не готов сказать, куда мы едем? В Канны? В Ниццу? В Монако? – попыталась угадать она.

– Мимо. Мы едем в Лурд.

– Куда-куда? – лицо Сары вытянулось, она никогда не слышала такого названия.

– Лурд. Это деревушка на юге Франции, затерянная в Пиренеях, – сегодня Джека можно было назвать не просто разговорчивым, но даже без меры болтливым.

– И что мы там забыли?

– Всё просто – это одно из наиболее важных в Европе паломнических мест.

– Паломнических? Но разве вишеры верят в бога? – удивилась она.

– На этот вопрос нет однозначного ответа. Но сейчас нас там интересует совсем другое.

По выражению лица Джека Сара опять поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны.

«Воспоминания о тебе с каждым днем становятся все более размытыми. Я выбросила наши совместные фотографии, чтобы у Ника не возникало лишних вопросов и чтобы мне проще было тебя забыть. Знаешь, как бывает: сначала забываешь цвет глаз человека, потом улыбку, потом те хорошие моменты, что разделили вместе, потом забывается всё плохое… И самым последним забываешь запах человека. Запах, который ты вдыхала, прижавшись к любимому, уткнувшись носом в спину. Запах, который окатывал тебя сладкой волной, когда он возвращался из поездок. Запах, который на рассвете будил тебя счастливым осознанием, что он рядом. Этот некогда родной и любимый запах, который проник в твою кожу, смешался с твоим собственным. Но постепенно он смывается, выветривается… День за днем, месяц за месяцем, капля за каплей. И вот уже ты не помнишь его, как ни силишься, а на смену ему приходит другой – не менее любимый и родной. И ты снова счастлива. Потому что в твою жизнь снова вошло это потрясающее чувство. В твою жизнь вновь проникает свет. Он сметает мощной волной тьму непонимания, боли, тревоги. Он успокаивает и свидетельствует о том, что все возможно, что жизнь только начинается. Он вытаскивает тебя из бездны отчаянья.

И да, я стала вишером. По собственному желанию. Знаю, что в обычной жизни такое невозможно, но я пожелала быть такой же, как ты. И Давид понял, что должен использовать свой шанс. Он влюбился в меня еще до того, как ты послал его ко мне. Он рассказывал, что увидел фотографию в твоем кабинете в Порто и просто потерял голову. Как это романтично! В современном мире такое кажется невозможным. Но тогда было другое время.

Он ничего не сказал тебе, а ты не заметил, как изменилось его лицо. Когда ты обратился к нему с деликатной просьбой, он чуть не пристрелил тебя. Ему показалось просто кощунством даже допустить подобные мысли. Но потом он мгновенно сообразил, что может использовать ситуацию себе во благо и согласился помочь тебе. А потом просто сообщил коротким письмом, что твоя просьба выполнена, без деталей. И вот теперь я знаю, что ты жив, а ты не знаешь, что жива я.

Что бы ты сделал, если бы узнал, что я все еще существую? Вернулся бы? Попросил бы прощения? Ползал бы на коленях? Принял бы сына или посчитал его не своим? Или ты уже устроил свою жизнь? Снова женился? У тебя есть дети? Как бы мне хотелось задать тебе все эти вопросы!.. Но вряд ли я когда-нибудь смогу найти тебя. Ведь мир так велик, и ты можешь находиться в любой его точке. Скажи, исполняя желания других людей, счастлив ли ты без меня? Вспоминаешь ли обо мне? Жалеешь ли о содеянном?

Мне нравится думать, что когда-нибудь мы встретимся. Может, через сто лет, а может, через двести. Неважно. Конечно же, ты меня узнаешь, хоть я поседела и состарилась после твоей „смерти“, с помощью возможностей современной медицины и косметологии я все исправила. И теперь я такая же, как и много лет назад. Но только внешне. Внутренне я очень изменилась. Ты бы заметил это с первого взгляда. Ты бы гордился мной, я уверена. Я действительно стала такой же, как ты.

Теперь я понимаю, для чего начала писать эти письма. Когда-нибудь мы встретимся, и я отдам их тебе. Для чего? Чтобы ты почувствовал то, что чувствовала я. Чтобы ты узнал все то, о чем должен был узнать».