Сразу же после того, как Егор ушел, а Ваня успокоил, осевшую в кресле Обломову, Елизар заявил, что уже лет сто не ел человеческой пищи и прямо-таки приказал его угостить. Поэтому спустя минуту Ваня и Лиза сидели за столом, подперев головы, и наблюдали за игрой Елизара с холодильником. Лиза очень медленно приходила в себя – еще бы! Последний час был насыщенным! Анастасия, впавшая в летаргию, безумный Егор, двухмерное изображение, неожиданно ставшее трехмерным и заговорившее, да еще и волшебная палочка! Ваня, казалось, был абсолютно спокоен: за мать, оказавшуюся в надежных руках Олега Ярославича, он теперь совсем не переживал. Что до Елизара, то мальчик, хоть и был удивлен его преображением – он такого раньше не видел – шокирован не был, потому что мать однажды сказала ему, что Елизар не просто нарисованный, а настоящий человек. Ване не нравилось, что Лиза впала в ступор, но как привести ее в нормальное состояние, мальчик не знал, так что решил не переживать и из-за нее. Кто его действительно волновал, так это отец. Иван всей душой верил в него, но опасался, что в таком возбужденном состоянии, в котором Егор покинул дом, он мало чего сможет добиться.

Мальчик озабоченно вздохнул, но, будучи веселым девятилетним ребенком, долго тревожиться не мог, особенно если рядом происходили интересные вещи, и обратил все свое внимание на Елизара.

– Ты что, никогда не видел холодильника? – спросил Ваня, усевшегося за стол юношу.

– Нет. Когда бы? Меня все время помещали в прихожей! И только благодаря тому, что у некой барышни, – Елизар подмигнул и кивнул на Лизу, – было там рабочее место, я узнал, что такое компьютер.

– А телевизор? – продолжал расспросы мальчик.

– Телевизор знаю. Один раз, во время ремонта, меня перевесили в спальню – там я его видел.

Лизу покоробило слово «перевесили» и она передернула плечами, но ничего не сказала. Елизар, не обращая на реакцию девушки никакого внимания, принялся за еду, пробуя все, что достал из холодильника: ветчину, сыр, овощи, фрукты, глазированные сырки, яйца, паштет и другие вкусные продукты. Было похоже, что юноша находится на вершине блаженства – он закрывал глаза, смакуя каждый новый вкус, а иногда, даже постанывал от удовольствия.

– Ты так голоден? – с нескрываемым сочувствием спросил Ваня.

Елизар тщательно прожевал своеобразный бутерброд из двух кусков сыра, завернутых в ветчину, закусил его виноградинкой и, проглотив все это, ответил:

– А ты как думал? Сто лет провести на пыльном портрете!..

– Но-но! – вскинулась Лиза, доселе сидевшая с равнодушным видом. – Я лично стирала с тебя пыль каждую неделю.

– Благодарствуйте! – с сарказмом откликнулся Елизар, недружелюбно стрельнув в Обломову взглядом. – И чем сидеть тут без дела, лучше бы чаю заварила.

Оскорбленная, но терпеливая Лиза встала из-за стола и с видом, выражающим всю глубину ее чувства собственного достоинства, нажала кнопку, включая электрический чайник.

– Класс! – прокомментировал Елизар, когда Лиза залила горячей водой чайный пакетик и подала чашку юноше: вероятно, и электрический чайник был ему не знаком.

Так же, как и чайный пакетик, который он с интересом разглядывал, а затем и распотрошил. Лиза, шумно вздохнув от неудовольствия, вытерла результаты Елизаровых исследований со стола и вновь уселась напротив юноши. Ваня задавал ему какие-то вопросы, Елизар весело отвечал, иногда сам что-то спрашивал… В общем, разговор легко завязался и спокойно протекал. Обломова же, не участвуя в беседе, откровенно рассматривала нового знакомого.

Елизара нельзя было назвать сказочным красавцем, но внешность его была, несомненно, приятна и довольно интересна. Выглядел он почти так же, как и на картине, но что-то неуловимо изменилось. «Объем появился! Елизар в формате 3D!» – самой себе с сарказмом пояснила Обломова. А еще – голос. И вместе с этим в десять раз возросла дерзость юноши – хотя об этом Лиза еще и не догадывалась. Сейчас она видела перед собой только привлекательное лицо в обрамлении золотистых волос, со светлыми лукавыми глазами и красивым ртом, почти не перестающим улыбаться. Ростом Елизар был не много выше Лизы, и назвать его высоким было бы несправедливо, но изящество и тонкость фигуры зрительно делали его более рослым. Одет молодой человек был странновато, но просто – в белую рубашку старомодного покроя и черные узкие брюки, такие, как на портретах начала девятнадцатого века. В ухе Елизара Лиза заметила серьгу с гладким зеленым камнем, а длинные пальцы юноши были унизаны кольцами. «Пижон!» – почему-то пронеслось у девушки в голове, и она поморщилась от этой мысли. Зато другая мысль ее больше заняла, а подумала Обломова о том, что происходящее с ней не может быть правдой. Ну не может сейчас сидеть напротив нее этот смазливый юнец и весело болтать с Ваней, съедая недельный запас продуктов! Это какая-то иллюзия! Точно. Совершенно точно. Но проверить стоило.

Лиза встала, не говоря ни слова, подошла к Елизару и ткнула его пальцем в плечо. Юноша, прекратив жевать, оторопело уставился на нее, таким же взглядом окинул подругу Ваня. Лиза, убедившись, что перед нею человек из плоти и крови (из плоти уж точно, а что там течет у него по венам еще нужно проверить!), вернулась на место, пробормотав:

– Извини.

Елизар помолчал немного, хмыкнул и спросил:

– И что это было?

Лиза не ответила. Она, отвернувшись к окну, перебирала пальцами свои короткие черные волосы, погрузившись в раздумья и не реагируя на окружающих.

– Она в своем уме? – прошептал Елизар, склоняясь к Ване и настороженно косясь на Обломову.

Ваня, обеспокоенным взглядом окинув девушку, так же шепотом ответил:

– Лиза не сумасшедшая! Она просто сильно удивилась. Она… не верит в волшебство.

– Не верит в волшебство! – громко рассмеялся Елизар, заставив Лизу резко обернуться. – Работает у волшебника и не верит в волшебство! Парадокс!

Ваня тоже улыбнулся, и Лизе это совсем не понравилось: Елизар может смеяться сколько угодно – с ним у Лизы, еще когда тот был нарисован, были не лучшие отношения, а вот насмешек от Ивана Обломова не ожидала.

– Не обижайся, Лиза! – попросил мальчик, увидев, как изменилось лицо девушки.

– Я не обижаюсь, – кротко отозвалась Лиза. – Я понимаю, что похожа на дурочку. Но, смею заметить, я выглядела бы менее глупо, если бы вы, молодые люди, соизволили объяснить мне, что здесь происходит.

– Буду я еще утруждаться! – фыркнул Елизар, отпивая из чашки.

Подобной наглостью терпеливая, но гордая Лиза была возмущена до глубины души, и это возмущение было выражено в восклицании:

– Ах, так!

Лиза вскочила, вырвала чашку у юноши из рук, расплескивая чай по столу, и швырнула ее в раковину. Затем начала складывать продукты обратно в холодильник под возмущенные возгласы Елизара. Несколько мгновений молодой человек просто наблюдал за действиями Лизы, но, поняв, что останавливаться девушка не собирается, вскочил и стал вырывать у нее из рук тарелку с колбасной нарезкой. На глазах Ивана перед холодильником развернулась маленькая, но яркая батальная сцена, итогами которой стали несколько разбитых яиц, разорванный пакет с соком и раздавленный помидор, на котором противоборствующие стороны и поскользнулись. Елизар и Лиза, сидя на полу, перепачканные яичными желтками, злобно глядели друг на друга, тяжело дыша. Взгляды серых и карих глаз, метали молнии, а от волос молодых людей, казалось, отпрыгивали искры. Раскрасневшаяся Лиза, старалась успокоиться и придать своему лицу нормальное выражение, побледневший же Елизар, не скрывал своего бешенства и был готов продолжить потасовку. Юноша и девушка на полу воронцовской кухни представляли собою разительный контраст, о чем не преминул заметить, стоявший над ними Ваня. Елизар тут же успокоился и, поднимаясь на ноги, согласился с мальчиком:

– Это точно! Мы как ясное небо и серая земля, как расписной плафон и глиняный пол, как…

– Вы бы прекратили сыпать антагонизмами, господин пол, – перебила юношу Лиза, – и лучше бы подали даме руку, а затем соизволили убраться за собой. Или хотя бы просто убраться отсюда!

Елизар отряхивался, даже не глядя в сторону девушки, которая, не дожидаясь, помощи галантного кавалера, сама поднялась на ноги, и, заставив с помощью волшебства исчезнуть все пятна со своей одежды, высоко вздернул подбородок и с достоинством произнес:

– Во-первых, я не вижу здесь дам. Во-вторых, это ты здесь совершенно лишняя, так что и убираться, во всех смыслах, следует именно тебе, разлюбезная Елизавета Александровна!

Говоря это, юноша прекрасно понимал, что Лиза не лишняя совершенно – ведь он не собирался сам заниматься приготовлением пищи и наведением порядка в доме в ближайшую неделю. Ладно, порядок можно было навести и с помощью магии, но вот кулинария – это тоже своеобразный вид волшебства, Елизару, к сожалению, не доступный. Но очень уж хотелось поставить девчонку на место, потому юноша и не удержался от дерзкого замечания… Ваня, в это время при помощи волшебной палочки, очищающий одежду девушки, увидев пылающий взгляд Лизы, хотел было что-то сказать, вставая между молодыми людьми, но Елизар, бесцеремонно отстранив мальчика, продолжал, уставившись на Обломову:

– И вообще, по какому праву ты распоряжаешься в этом доме?

– По тому праву, что меня оставили здесь за старшую! – Лиза гордо вскинула голову, отбрасывая со лба растрепавшуюся челку.

– Я старше тебя на несколько сотен лет! – насмешливо отозвался Елизар.

– А по виду не скажешь.

Елизар был только польщен таким замечанием и, пригладив волосы, произнес величественно:

– Да. Волшебники часто выглядят молодо для своих лет.

– Ага! – с сарказмом отозвалась Лиза. – Только ты выглядишь, как мальчишка!

Выражение лица Елизара изменилось так, что даже Ване стало страшно – видимо замечание девушки, сильно задело болезненное самолюбие молодого человека. Обломова поняла, что сказала лишнее и, испуганно пискнув, бросилась вон из кухни от рванувшего следом за ней Елизара. Ваня остался стоять, где стоял, и оглядывать под доносящиеся со стороны прихожей визги и угрозы, разгром на бывшей еще час назад идеально чистой кухне. При этом мальчик улыбался и думал о том, что благодаря Лизе он за полгода уже почувствовал, как хорошо было бы иметь старшую сестру – если бы ею была Обломова. Теперь же ему пришло в голову, что наличие еще и старшего брата делало бы его жизнь более разнообразной. Хотя, понял Иван, если бы Елизар и Лиза всю жизнь были бы ему родными братом и сестрой, то неприятных воспоминаний в этой его жизни, как и синяков, было бы у него гораздо больше…

Глава седьмая, в которой Елизар просвещает недалекую Лизу

Хоть Лиза и была довольно слабой девушкой, сражение с Елизаром она в этот раз выиграла, благодаря тому, что и слоники, и кукушка, и даже книги из кабинета Егора, куда она забежала в попытке спрятаться от разъяренного юноши, встали на ее защиту. А вскоре подоспел и Ваня, который не без помощи волшебной палочки разнял сцепившихся молодых людей.

Теперь все трое сидели в гостиной – Лиза с Елизаром на диване, а Ваня, строго глядя на них – в кресле напротив. Только что детскими устами была прочитана лекция о недостойном поведении и нарушении указаний Егора. Мальчик попытался с абсолютно серьезным видом пристыдить старших друзей, но этот серьезный вид совершенно не вязался с несерьезной внешностью и детским голосом, а потому воспитательная беседа только позабавила провинившихся. Но и это было большим плюсом, потому что воинственное настроение бесследно испарилось. Ну, может и не совсем бесследно, но, по крайней мере, не собиралось возвращаться в ближайшие несколько часов.

– Не понимаю! – в заключении воскликнул Ваня. – Вы же дружили, пока Елизар был картинкой!

Лиза, скривившись, покосилась на Елизара, глядевшего на нее с презрительным выражением лица, и протянула:

– Ну, если то, что этот субъект постоянно корчил мне рожи, портил прическу и очень больно дергал за волосы, было проявлением дружбы с его стороны, то не хотела бы я быть его врагом.

– Я просто шутил, – отозвался Елизар невинным голосом, закатывая глаза к потолку.

– Хороши шутки! – Лиза снова обретала боевой настрой.

– А нечего было мурлыкать себе и мне под нос всякие дурацкие песенки! Раздражает!..

– Тебе не нравится, как я пою?

– Мне не нравится, как часто ты это делаешь!

– Мне тоже, много чего не нравится, но я же терплю!

– Это делает тебе честь.

– Ты невыносим!

– А ты думаешь, отчего меня запихнули на портрет?!

– О да! Полагаю, другого способа заставить тебя замолчать, не существует! – язвительно бросила Лиза, хотя в последней фразе Елизара сквозила такая неприкрытая горечь, что девушке стало его жалко.

Действительно, не сладко, должно быть, провести на портрете (пускай и не пыльном ее стараниями) столько лет. Лиза бы тоже бросалась на всех подряд после такого… Определенно стоило наладить отношения.

– Ладно, – хлопнула по коленям Обломова. – Мы с тобой не поняли друг друга, Елизар. Предлагаю простить друг другу причиненные за последние пару часов обиды и постараться найти общий язык.

Лиза протянула Елизару руку, но, видя, что тот не стремится ответить на ее дружеский жест, добавила:

– Хотя даже, когда ты был картиной, ты мне не нравился.

Юноша усмехнулся и все же пожал Лизе руку.

– Теперь же, когда мир заключен, я попрошу тебя все же объяснить мне, глупой, что же происходит, – продолжила девушка, не выпуская руки Елизара. – Во-первых, кто ты такой? Отчего тебя засунули на портрет, мне теперь понятно, но вот как ты позволил это с собой проделать, я не представляю. Не расскажешь? Далее! Куда ушел Егор? Что с Анастасией? Кто этот жуткий старикашка, заявившийся сюда с этой «розовенькой» дамочкой? Да и она кто такая? И главное, что мне-то делать? Егор меня здесь в качестве домработницы, что ли оставил?!

Ваня поддержал Лизу, потому что ему самому было непонятно, что же происходит, и Елизару, который явно хотел, чтобы его подольше поуговаривали, ничего не оставалось, как ответить-таки на вопросы.

– Так уж и быть, – махнул юноша рукой, выражая всем своим видом, что он делает огромное одолжение, просвещая невежественных Обломову и младшего Воронцова. – Начну с конца: да, Лиза, тебя оставили здесь именно, как домработницу, потому что ни на что другое ты не годишься. И не нужно возмущаться! Между прочим, телефон на твоем рабочем столе звонит уже пять минут, а ты этого даже не заметила, следовательно, секретарь из тебя никудышный…

Лиза, только сейчас обратившая внимание, на непрекращающийся трезвон из прихожей, бросилась вон из гостиной выполнять свои секретарские обязанности, не забыв на ходу потребовать, чтобы без нее ни о чем не говорили. Объяснившись с клиентом, Обломова вспомнила, что нужно еще позвонить в издательство. Решив, наконец, эту проблему, Лиза с чистой совестью включила автоответчик, выключила компьютер и вернулась в гостиную, где, не смотря на ее просьбу, Елизар продолжал разъяснять Ване происходящее. Вид у мальчика при этом был удивленный и недоверчивый, но из-за чего произошла такая метаморфоза, Лиза не узнала, потому что надменный Елизар отказался повторять то, что он уже успел рассказать в отсутствие девушки. И заставить его не представлялось возможным. Поэтому Лизе пришлось удовольствоваться лишь последующим повествованием.

– Я надеюсь, ты знаешь, что такое магический долг? – вещал Елизар, обращаясь исключительно к Ивану, кивнувшему в ответ на его вопрос. – Отлично! Так вот, твой отец, по собственной глупости, однажды оказался обязан одному, скажем так – не очень хорошему человеку. Хотя я сильно сомневаюсь в том, что он вообще человек… Но не об этом речь. Дело в том, что Воронцов получил отсрочку на четыреста лет. Довольно странный срок, вообще-то… В общем, получив отсрочку, Егор успокоился и, попереживав лет двести, обо всем благополучно забыл! Не совсем, конечно – о таком не забудешь. Но счет времени потерял однозначно. Поэтому визит Семена его очень удивил и, скажу честно, не порадовал, – Елизар усмехнулся – и совсем не по-доброму – видимо Егора ему было не жалко ни чуточки. – Воронцов, конечно, попытался, как можно безболезненнее для себя решить проблему, но ему это не удалось. Чего и следовало ожидать! Но долги платить никому не нравится. Не знаю, на что там Егор надеялся, но в срок он не уложился. А досталось за это Настеньке! Как всегда – невинные страдают… – юноша тяжело вздохнул и картинно всплеснул руками, видимо себя, считая тоже несчастной жертвой. – Ну, и теперь, если за неделю Воронцов не рассчитается с Всеволодом Болотным – тот самый «нехороший» человек – то с женою простится, извините за банальность, на веки вечные. А если и это на него не подействует, то боюсь, Иван, следующим пострадавшим из-за глупости твоего родителя, будешь ты.

Елизар смахнул несуществующую слезу и шмыгнул носом, хотя сдержаться от улыбки так и не смог. На осуждающий взгляд Лизы он не обратил ни малейшего внимания, но вот печальный вид Вани, бесчувственного юношу растрогал, и Елизар с искренним сочувствием посмотрел на мальчика:

– Тебя мне правда будет жаль.

Иван не ответил, будучи занят какими-то своими, явно не детскими мыслями. Лиза, мало чего понявшая, решила с помощью уточняющих вопросов, прояснить для себя смысл сказанного, так как Елизар, по-видимому, считал, что разъяснил все достаточно четко, да и Ваня, казался абсолютно разобравшимся в ситуации.

– Эээ… Елизар, а что именно должен Егор этому Всеволоду… как там его дальше? Болотному?

Елизар откинулся на спинку дивана, закинув ногу на ногу и, насмешливо глядя на Лизу, протянул:

– Ааа… Ты же ничего не знаешь о магическом долге, да? – Елизар замолчал, наслаждаясь, любопытством Лизы, буквально исходящим от нее волнами.

– Да, не знаю, – сдержанно подтвердила Обломова, начиная раздражаться.

Елизар кивнул, но заговорить не спешил. Лиза поняла, что юноше хочется, чтобы она стала его упрашивать и, хоть девушку и не устраивало такое поведение собеседника, любопытство было сильнее и, самым вежливым тоном она попросила:

– Ты не мог бы меня просветить на эту тему, любезный Елизар? Пожалуйста.

Любезный Елизар, услышав слово «пожалуйста», решил смилостивиться над недалекой Обломовой и снизойти до некоторых разъяснений.

– Ладно, сделаю тебе одолжение. Но я искренне не понимаю, зачем Воронцов взял на службу девчонку, не имеющую ни малейшего понятия о магии! А мне теперь мучиться с твоей безграмотностью, – увидев насупленный обиженный вид девушки, юноша, казалось, был полностью удовлетворен и готов продолжить разговор без дальнейших оскорблений. – В общем-то, все просто: если тебе требуются какие-либо неоценимые услуги другого мага, ты можешь заключить с ним договор, в котором будет указана услуга, что он тебе окажет, и цена за нее, которую ты заплатишь. Заключается такой договор очень просто и в любой форме – подписывать кровью необязательно, – Елизар усмехнулся и, видя признаки слишком медленной работы мысли на лице Обломовой, продолжил пояснения. – Допустим, волшебник спас тебе жизнь – по твоей просьбе – за это ты должен отслужить ему какое-то время. Все просто, не так ли? – Лиза кивнула, и Елизар продолжил: – Цена бывает разной, в зависимости от услуги. Егор задолжал много. Не знаю из-за чего – я с ним тогда еще не познакомился, а рассказывать он мне ничего об этом не стал. Но я знаю цену – триста лет службы. Стандартный срок. Но вряд ли Воронцов еще столько протянет – он и так живет уже слишком долго даже для волшебника. С его-то образом жизни! Это он последние лет десять присмирел, а как он кутил лет сто назад! Хо-хо! Тогда в его доме было куда веселей!

– Ты снова отвлекаешься, – перебила, ударившегося в воспоминания, Елизара Лиза.

– Разве? Я, кажется, все сказал.

– Объясни, почему служба на этого Всеволода так ужасна?