– Всего доброго, – граф поклонился и подхватил меня под руку. – Приятно было познакомиться.
– Но вы же не представились, – спохватилась я, когда мы вышли из ресторана и сели в мерседес Роя, припаркованный у входа.
– Это вы меня не представили, – поправил меня граф. – Дмитрий, на Литейный!
Последнее адресовалось водителю.
– Как скажете! – кивнул тот, выворачивая руль.
Машина плавно крутанулась, ювелирно проходя в миллиметре от неприлично дорогого авто. Я посмотрела на коротко стриженную макушку сидящего впереди мужчины. Наверняка один из наших, только из тех, кто охраняет особо важных гостей.
Интересно, а он в курсе, кого возит? Скорее всего, нет. Сказали, что иностранный высокопоставленный гость, вот он и старается. Водитель взглянул в зеркало заднего вида, заметил мой взгляд и сделал вид, что его это не касается.
Спрашивать, что случилось, было бесполезно, и я достала телефон. Проверила вызовы (пять от Павла Андреевича, десять от мамы), отправила родительнице СМС, что со мной все в порядке, и откинулась на подушки сидения.
В голове навязчиво звучала мелодия из фильма «Семнадцать мгновений весны». Мне очень хотелось расспросить своего спутника, но я еще раз посмотрела на водителя и отложила вопросы на потом.
В салоне пахло кожей и коньяком. Машина ехала очень мягко и казалось, что дома на набережной проплывают мимо. Разноцветные здания Эрмитажа, особняк великого князя Константина с входом-портиком, на котором сидели не то орлы, не то горгульи, серо-розовый мраморный дворец – подарок императрицы Екатерины II ее фавориту.
Памятник Суворову около Марсова поля. Мне показалось, что полководец смотрит на меня с немым укором. Черная с золотом ограда Летнего сада, из-за которой были видны многочисленные туристы, Фонтанка и вновь дома, уже попроще: светло-зеленые, бежевые, желтые. Голубой, с белыми колоннами, поддерживавшими балкон, – дом фельдмаршала Кутузова. Проезжая этот дом, я всегда представляла на балконе грузного седого человека с черной повязкой на глазу – таким, каким его изображали на картине «Совет в Филях».
Почему-то стало грустно, что я это увижу не скоро. Я часто заморгала, стараясь скрыть слезы. Рой внезапно сжал мои пальцы. Я бросила на него удивленный взгляд, мужчина ободряюще мне улыбнулся:
– Вы вернетесь, – уверено сказал он, словно разгадав мои мысли. – Я даю вам слово!
Я кивнула, но руку выдергивать не стала. Мы повернули на Литейный.
Под недовольные взгляды постового наша машина остановилась прямо около входа в Большой дом. Рой вышел, не дожидаясь, пока водитель откроет дверцу, и протянул мне руку.
Как и обещал, Павел Андреевич ждал нас. Он стоял у «вертушки» под удивленными взглядами дежурных, то и дело поглядывая на наручные часы. Было заметно, что он очень волнуется.
– Наконец-то! – пробурчал он, как только увидел нас. – Пойдемте!
Резко развернувшись, полковник слишком быстро зашагал куда-то к лестнице, явно избегая встречаться со мной взглядом. Шаги гулким эхом разносились по абсолютно пустым коридорам. Я сначала замедлилась, затем и вовсе остановилась:
– Подождите. Мы идем к подвалу, верно?
– Да, – Рой не стал лукавить, – нам придется отправиться в мой мир прямо сейчас.
– Но я еще не согласилась. Приказ не подписан!
Мужчины переглянулись, словно решая, стоит ли меня посвящать в их планы.
– К сожалению, все изменилось, – вздохнул Алайстер.
Это разозлило меня:
– Так, либо вы сейчас рассказываете мне все, либо я разворачиваюсь и ухожу!
Павел Андреевич одобрительно хмыкнул, Рой поморщился, хотя, скорее, это относилось к задержке, чем к моему любопытству.
– Карисса пропала, – нехотя признался он.
– Карисса? – глупо переспросила я и спохватилась. – Это же… принцесса?
– Именно! – Рой подхватил меня под руку, словно боялся, что я сбегу. – У нас очень мало времени.
Я похолодела:
– Пропала?
В голове сразу же замелькали сводки оперативников на розыск.
– Да, нам нужно вернуться в мой мир незамедлительно. Никто не должен знать, что Рисса… – граф судорожно выдохнул, успокаиваясь. – Никто не должен знать об исчезновении принцессы. Вы замените ее!
– Что значит «замените»? – меня возмутила безаппеляционность его тона. – Вы хотите сказать…
– Все, что я сейчас хочу, – вернуться в Лагомбардию! – граф резко оборвал меня. – А вы отправитесь со мной! И давайте не будем тратить время на ерунду!
– Ах, моя жизнь – это ерунда? – в тон ему ответила я и повернулась к начальнику. – Павел Андреевич, вы же обещали… моему папе…
Полковник вздрогнул и отвел глаза, его губы были плотно сжаты. Мне стало по-настоящему страшно.
– Госпожа Голованова, если вы не в курсе, то приказ уже подписан, – скучающим тоном произнес граф. – Думаю, дальнейшие пререкания по этому поводу бессмысленны.
– Вы с ума сошли! – взвилась я, чувствуя, что начинаю сомневаться в реальности происходящего. – Я не собираюсь никуда идти!
– Лиза, это приказ, – начальник говорил тихо, но емко. – Ты знала, куда идешь работать, и сейчас не имеешь права отказаться.
– Приказ? А если они так и не найдут принцессу? Что тогда?
– Тогда вам придется выйти замуж за Гаудани, – голос графа звучал очень жестко.
Я даже задохнулась от такой наглости.
– И вы так просто говорите об этом?
– А что в этом такого? – Рой небрежно пожал плечами. – Вы не замужем, детей нет. Да и ваш… любовник, – в его устах это прозвучало ругательством, – оставляет желать лучшего…
Не сдержавшись, я влепила ему пощечину, после чего развернулась и направилась к выходу.
– Голованова! Не дури! – попытался одернуть меня полковник.
Я обернулась и со злостью посмотрела на него:
– Мое заявление получите завтра утром!
Я выскочила из здания, махнула рукой, останавливая первую попавшуюся машину, назвала домашний адрес. Водитель, еще молодой парень, с сочувствием посмотрел на меня:
– Что, с парнем поругались?
– Что? – я на секунду перестала рыться в сумке.
– У вас слезы текут, а это верная примета, что с парнем.
Я шумно выдохнул, наконец достала телефон, отключила его:
– Да… вернее, нет, с работы выгнали…
– Бывает. Ничего, новую найдете!
– Точно, – прошептала я.
Всю дорогу мы ехали молча. Я не знала, что было для меня самым обидным в этой ситуации: то, что меня предал начальник, к которому я относилась с большим уважением, или же то, что наговорил мне Алайстер.
Машина остановилась у дома, я попыталась расплатиться, но водитель не взял денег.
– Не переживайте, в жизни и не такое бывает! – напутствовал он меня на прощание.
– Возможно, вы и правы, – отозвалась я.
Дома я включила чайник, побродила по квартире, полила цветы, полистала какую-то книгу, вспомнила, что хотела попить чаю и снова включила чайник. Первый порыв негодования прошел, оставляя в душе горечь.
Заявление я напишу, хотя, скорее, его даже и писать не придется: меня уволят по статье. Но живем-то мы в основном на мою зарплату, мамина пенсия – слезы, бабушкина – чуть больше, но все равно – так, квартиру оплатить. А еще кредит на машину…
От этого стало совсем тошно. Ну, положим, машину я продам, кредит закрою, но кушать-то все равно надо.
С записью, которая у меня будет в трудовой, я могу поставить крест на любой приличной должности. Вздохнув, я достала ручку и лист бумаги и начала составлять список бывших однокурсников, которых можно было попросить помочь с поиском новой работы.
Звонок в дверь заставил меня подскочить на месте. Воображение тут же нарисовало черный автомобиль у парадной и пару коллег-особистов, прибывших по приказу препроводить меня в места не столь отдаленные. В лучшем случае километров эдак за сто от города. «Помните, Лиза работала напротив тюрьмы? Теперь она сидит напротив работы», – ехидно пронеслось в мозгу. Звонок повторился на этот раз настойчивее. Понимая, что прятаться глупо, я подошла и решительно открыла дверь. На пороге стоял граф Алайстер.
– Надеюсь, вы уже успокоились, – сухо обронил он, заходя в квартиру.
– Даже и не собиралась. – Я попыталась перегородить ему вход, но он легко отстранил меня и направился на кухню:
– Когда придете в себя и начнете мыслить, я готов обсудить с вами ситуацию.
– Вы хотели сказать «мыслить здраво»?
– Пока что ваше поведение говорило, что вы даже не здраво не мыслите, – Рой обернулся и с укором посмотрел на меня. – Что за спектакль вы устроили?! Ваш начальник, наверное, до сих пор хватается за сердце и пьет сердечные капли!
– Коньяк, – поправила я его.
– Что, простите?
– Павел Андреевич вместо успокоительного пьет коньяк. – Я прошла на кухню и в третий раз включила многострадальный чайник. – Зачем вы пришли? Я же сказала, что не буду принимать участие в этом фарсе!
– Вообще-то я хотел извиниться за то, что позволил себе оскорбительные намеки по поводу вашей личной жизни, – совершенно буднично сказал он, – и заодно попросить еще кофе.
– Шли бы вы… – вздохнула я, обреченно включая кофемолку, – пить кофе на ночь вредно, потом не уснете.
Он устало посмотрел на меня:
– А я и так не усну…
– На жалость давите?
– Нет, – он брезгливо поморщился, – тем более, что с вами это бесполезно… Я просто хочу предложить вам не рубить с плеча и не писать заявление об увольнении, вы же прекрасно осознаете последствия такого шага для себя.
– Я прекрасно осознаю и последствия исполнения приказа: не найдя свою принцессу, вы попросту отдадите своему Гаудани меня! Если я выживу, конечно!
– Не знаю, кому из вас в этом случае я буду сочувствовать больше! – он улыбнулся, словно произнес что-то смешное, я упрямо поджала губы:
– Так что предпочитаю остаться в своем мире нищей и безработной, чем рисковать быть отданной какому-то старику в средневековье.
– При чем тут старик, – поморщился граф, – мэссэр Гаудани – достаточно молодой интересный мужчина, и, вполне возможно, он вам понравится… вот, взгляните!
Я с любопытством взяла медальон в руки, машинально отметив, что он такой же, как и медальон с изображением принцессы, только на этот раз с темного камня на меня смотрел весьма привлекательный мужчина.
Темные коротко стриженные волосы падали на высокий лоб, брови, про которые обычно говорят «вразлет», ярко-синие глаза, нос простоват, но отнюдь на портил его обладателя, а лишь придавал какой-то особый шарм, губы были слегка тонковаты, а на подбородке виднелась ямочка. Я в который раз поразилась мастерству исполнителя.
– Портрет написан год назад, сразу после избрания его Советом десяти, так что, как видите, он в расцвете сил…
– Уличный сводник? Новая порода? – почти процитировала я своего любимого автора.
– Мы встретились не на улице, и я вас не на бал к сатане зову, – меланхолично отозвался Рой.
Я с уважением посмотрела на него:
– Надо же! И это вы читали?
– Читал. Поговорим о литературе или вернемся к делу?
– К делу? Я не собираюсь участвовать в этом… – я пощелкала пальцами, подбирая нужные слова, – балагане.
– Скорее, карнавале, – поправил меня мой незваный гость.
– Что?
– Карнавал – когда люди надевают маски.
– Я знаю, что такое карнавал! В конце там обычно маски снимают! Что я буду делать, если кто-нибудь узнает, что я не эта ваша…
– Карисса, – подсказал Рой.
– Вот именно! Я даже имени ее запомнить не могу! Все сразу заподозрят обман!
– Если дело в этом, то я легко изготовлю амулет.
– Нет. И давайте оставим эту тему! – Я разлила кофе и придвинула ему чашку. Рой благодарно кивнул, сделал насколько глотков и вновь посмотрел на меня:
– Возможно, нам удастся прийти к компромиссу?
– Хотите меня купить?
– Скорее, соблазнить, – его улыбка вышла очень кривой. – Хотя по этой части у нас больше мэссэр Гаудани…
– Вот его и соблазняйте! – я не собиралась сдаваться.
Рой рассмеялся:
– Я не думаю, что мне это удастся, а вот вам…
Он выразительно посмотрел на мою грудь, заставляя меня скрестить руки.
– Немедленно прекратите эти намеки! – потребовала я. – Я не кусок мяса и не собираюсь ни соблазнять этого вашего… Гудинни.
– Гаудани, – поправил меня он.
– Какая разница! Так вот, я не собираюсь ни его соблазнять, ни выходить за него замуж! Завтра я наконец напишу заявление об уходе и поеду на дачу к огурцам!
– И что потом? – усмехнулся граф Алайстер. – Когда запал праведного негодования пройдет? С чем вы останетесь? С гордостью? Вы сможете прожить, питаясь только ею?
– Почему только ею? – слабо возразила я, прекрасно понимая, что он сейчас озвучивает мои мысли.
– Потому что я не понаслышке знаю вашу систему. Думаете, после этого вы сможете устроиться на нормальную работу? – Рой встал и подошел к окну, делая вид, что рассматривает двор.
Я тоже молчала, пытаясь для себя решить, как быть дальше. Было слышно, как из крана капает вода: кап, кап… не выдержав, я подошла и закрутила вентиль.
– Решать вам, я не буду настаивать и попрошу отменить приказ, – граф нарушил молчание. – Но учтите, что Междумирье никогда не впустит того, кто не желает пройти сам.
– Пройти, но не погибнуть!
– Думаете в своем мире вы в большей безопасности? – иронично поинтересовался он. – Все эти ваши автомобили, поезда, самолеты…
Я опустила голову, признавая его правоту. Действительно, как утверждал любимый писатель, во все времена человек был внезапно смертен. К тому же где-то в глубине души я мечтала о приключениях. Я и в пятиборье пошла только из-за лошадей и шпаги, и вот теперь…
– Что ж, мне пора! – не догадываясь о моих мучениях, граф допил кофе и поднялся.
– Будете искать еще одного двойника?
– Нет. Вернусь в Лагомбардию. Исчезновением Кариссы могут воспользоваться в Лаччио и поднять смуту среди жителей обеих стран. Эта свадьба – символ доброй воли и мира, и нам очень важно, чтобы ничто не смогло помешать ей.
– К тому же за принцессой наверняка дают хорошее приданое, – пробормотала я. Рой покачал головой:
– Лагомбардия все равно получила бы эти земли в качестве контрибуций, но для людей, живущих там, присягнуть на верность мужу своей госпожи гораздо проще, чем захватчикам.
Я внимательно посмотрела на мужчину, стоящего у окна. Он повернулся и ответил мне каким-то усталым взглядом, и мне вдруг стало его жалко. Он вынужден стоять здесь и убеждать малознакомую девицу, словно малого ребенка, не допускать опрометчивых решений…
Да и Павел Андреевич премию обещал, и разрешение на отдых… на мгновение перед глазами промелькнуло бирюзовое море… Я решительно тряхнула головой, прогоняя соблазнительные образы. Граф Алайстер все еще смотрел на меня, словно читая мысли.
– Боюсь, что вы тратите время зря, – вздохнула я. – Вряд ли я переменю свое решение.
– Как вам будет угодно, – покладисто кивнул он и вдруг как-то жалобно посмотрел на меня, – скажите, а мы можем поужинать?
О проекте
О подписке