На следующий день рано утром объединённое войско снялось с места. Им предстоял обратный путь до границы, где они разделятся на две части и разойдутся по своим странам. Собрались быстро и очень организованно. Несмотря на заявление наагариша Делилониса, что лишний груз тащить никто не будет, за войском всё же тянулись обозы с награбленным добром – заслуженными трофеями победителей, а где-то даже мычали трофейные коровы.

Армия Нордаса располагалась в верстах восьми от стоянки врага и сейчас провожала его взглядами. Кто-то смотрел зло и ненавидяще, кто-то – с облегчением, кто-то продолжал бояться, а кому-то было уже всё равно. Больше всего радостных взглядов досталось той части уходящего войска, где блестели колесницы нагов. Люди радовались их уходу и именно в тот момент даже не пытались ненавидеть. Главное, что ушли. Потом, когда страх утихнет, в душе, возможно, появится ненависть и к змеехвостым. Но сейчас ужас перед этими жуткими созданиями затмевал всё.

Послы Нордаса находились немного в стороне, на холме. Они въехали на вершину верхом на конях и оттуда следили, как покидает их вражеская рать. Радости на их лицах не было. Слишком свежо чувство унижения. Сами начали войну, с треском проиграли её и с поклонами пошли на мировую, вымаливая снисхождение. Позор ещё долго будет аукаться стране, и им придётся очень постараться, чтобы стереть с лиц соседей снисходительные улыбки.

Королева Арония и принцесса Руаза не присутствовали. Они в тот же день, когда завершились переговоры, уехали из лагеря и поселились в пятнадцати верстах отсюда за стенами Гро́сского замка. Если вдруг враг передумает и опять развернёт войско для наступления, у них будет возможность сбежать вглубь страны. Всё-таки принцесса Руаза – единственный ребёнок короля, другого наследника у него нет. Нельзя подвергать её опасности.

Об отданной повелителю нагов незаконной дочери короля старались не вспоминать. Мысли об этом вызывали стыд. Откупились незаконнорождённой девчонкой! И непонятно, перед кем больше неловко: перед самой девушкой или перед нагами.

В вечер заключения перемирия королева, принцесса и несколько высокопоставленных лиц собрались отметить удачное завершение переговоров с нагами и Давриданией. Но торжественность момента не ощущалась. Наоборот, чем больше времени проходило, тем сильнее становилось чувство, что они сделали что-то неправильно, где-то просчитались.

Больше всех мучилась королева. Она не могла объяснить причину беспокойства, но переживала всё сильнее и сильнее. Её посещали мысли, что зря они так дёшево откупились. Следовало заплатить истинную цену за мир, чтобы он действительно стал крепким. А так… Словно понарошку. Не веришь, что всё закончилось.

То же самое, как если бы ты пытался чего-то добиться всеми силами, упорно трудился, изводил себя, а потом легко получил желаемое, заплатив самую малую цену. Сразу возникает чувство неправильности. Ты получил, что хотел, но не уверен, что это теперь твоё. Как если бы хотел купить безумно дорогой алмаз, долго трудился над воплощением своей мечты, а потом вдруг его владелец берёт у тебя в оплату луковичную шелуху и впихивает в твои руки желанный камень со словами: «На, бери». И ты стоишь, ошалевший, и не знаешь, что с ним делать дальше.

Примерно так же себя ощущала королева и, наверное, всё посольство. Простые вояки бесхитростно радовались завершению войны. Они и так заплатили за неё своей кровью и жизнью близких. Их не душило беспокойство. В этой войне они отдали слишком много.

Окончанию войны радовался не только Нордас, но и покидающий его враг тоже. Все стремились поскорее вернуться домой. Конечно, были и те, кому бы только грабить да убивать. Но даже они вынужденно подчинились общему настроению и смиренно повернули назад.

Многонациональная армия Давридании, состоящая из представителей разных народов, и армия Салеи менее колоритная по расовому разнообразию, но практически такая же пёстрая, представляли собой красочное, дивное для глаз зрелище. Наряды, принятые у каждого народа в качестве военной одежды, причудливое оружие и брони, ездовые животные… У каждой расы было что-то своё.

Виднелись здесь и пёстрые яркие фургоны песчаников, а рядом с ними ещё более пёстрые фургоны песчаниц. Эта раса была единственной, кто выдвинул в качестве военной поддержки женщин. Их не воспрещалось обучать владению оружием, и они спокойно шли вместе со своими мужчинами в бой.

На противоположном от песчаников краю войска важно переваливался отряд медведей. Оборотни рядом с ними все поголовно были босыми и в лёгких одеждах. Так перекидываться легче, а то вдруг застрянет лапа в сапоге, особенно если тот хорошо пошит и не сразу разлетится. Иногда кто-нибудь из них, посмотрев на своих собратьев-медведей и раззавидовавшись, тоже оборачивался и дальше бежал волком, лисом или каким-то иным зверем. Лошади под оборотнями и людьми уже были приучены и от зверья не шарахались, а особо злые кони могли и по башке копытом приложить принаглевшую животинку.

Колесницы нагов блестели в самом центре войска. Вокруг них на три стороны раскинулось свободное пространство не менее шести саженей. К нагам опасались приближаться. Только с одной стороны почти вплотную катились яркие повозки бесстрашных песчаников и важно переступали флегматичные фейна́рские верблюды. Этих зверюг обходили по крутой дуге даже наглые оборотни, а наги бросали на них настороженные и не очень довольные взгляды. От плевка этих верблюдов шерсть клочьями сползала. Даже у нагов чешуя облезала.

Тейсдариласа ехала в квадратном возке, запряжённом парой лошадей. Лошадки были такие мощные, что девушка долго ходила вокруг них и рассматривала. На четверть сажени выше обычной лошади и шире почти в два раза, они имели широкие грудные клетки и столбообразные ноги. Наагариш Делилонис сказал, что это особая порода лошадей, разводимая у нагов. Наги сами по себе очень тяжелы, и обычная лошадь быстро выдыхается и устаёт. Поэтому они вывели более выносливую породу.

Возок же, в котором расположилась девушка, был простой квадратной коробкой чёрного цвета. И не очень большой: одна сажень в ширину, столько же в длину и чуть больше в высоту. Всё пространство внутри занимали подушки. К дальней стенке, по указанию принцессы, поставили её сундук. Оконные проёмы же завесили тяжёлой чёрной тканью. Когда Тейсдариласа увидела всё это первый раз, у неё возникла настойчивая ассоциация с гробом.

Вааша она не видела с прошлого вечера. Но несколько раз до неё доносился его громогласный голос. Похоже, наагариш решил освободить его от обязанности присматривать за подарочком наагашейда. Тейсдариласа так решила, потому что рядом с возком ехали в колесницах два нага. Ближе к полудню их сменили другие. Видимо, охрана.

Первую половину дня девушка просто проспала. А после полудня откровенно маялась от скуки. Она не привыкла так долго бездельничать, особенно в таком тесном пространстве.

Остановок на привал не делали. Обеденную трапезу принцессе подвезли прямо к дверям возка в большой плетёной корзине. Тейсдариласа спокойно её приняла, не замечая удивлённых взглядов нагов. Они считали её странной принцессой. Она не требовала слуг, не жаловалась на дорогу, ровно приняла то, что есть ей придётся из корзины, а не за сервированным столом, и ходила в штанах. А большинство нагов уже достаточно прожили на свете и знали, что человеческие женщины, а в особенности девы благородного происхождения, предпочитают юбки.

Тейсдариласе же крепко запала фраза пьяного Вааша о том, что штаны куда удобнее. Она не знала, как наги относятся к девушкам в штанах, считается ли это приличным, поэтому до сегодняшнего дня носила платье, предпочитая не нарываться на неприятности. Но слова Вааша развеяли её опасения, и она восприняла их как официальное разрешение.

Кроме перечисленных уже странностей наги удивлялись реакции принцессы на отношение повелителя к ней. Уже распространился слух, что наагашейд недоволен своим «подарком» и даже запретил ей брать свои вещи, но принцесса восприняла это спокойно, без истерик, негодования и обид. Словно такое отношение её ничуть не задело.

Правда, её вещи наги всё же погрузили и забрали с собой по распоряжению наагариша Делилониса, но в тайне от наагашейда и от самой принцессы.

А тут ещё появился куда более ошеломляющий слух о том, что девушка нема. Передавая ей корзину, наги с напряжением ожидали подтверждения или опровержения. Но принцесса лишь кивнула в знак благодарности. И теперь охрана чутко прислушивалась, пытаясь уловить звук её голоса. Но в возке было тихо.

И это пугало. Наагашейд и так был очень зол за обман со стороны Нордаса, и наги боялись представить себе реакцию повелителя, если он узнает, что девушка ещё и немая ко всем бедам. Со злым владыкой никто из них не желал иметь дело. Даже наагариш Делилонис пока остерегался сообщать ему занятную новость.

Ближе к вечеру к возку подкатил на колеснице Вааш.

– Эй, Дариласка! – громогласно позвал он.

В окне дверцы появилось лицо девушки. Она обрадовалась визиту Вааша. Значит, он по-прежнему за ней присматривает.

– Покататься не хочешь? – Вааш махнул рукой от своей колесницы в сторону коней, запряжённых в неё.

Девушка тут же кивнула. Покататься она очень хотела. Тем более на колеснице она ещё никогда не ездила.

– Тогда залезай, – велел Вааш и пристроился поближе к возку.

Тейсдариласа даже не поколебалась, когда открывала дверь, и на ходу перелезла к нагу. Вааш только придержал её, чтобы она не поскользнулась на кольцах его хвоста, когда пробиралась к переднему борту. Охрана смотрела недовольно, но не вмешивалась. Вааш присвистнул, и кони понесли их вперёд лёгкой рысью. Охрана же увязалась за ними.

Наги, мимо которых они проезжали, окидывали Тейсдариласу любопытными взглядами. Им было интересно, чем заплатили люди за мир. И на их лицах медленно проступало разочарование. Увиденное их не впечатлило. Тейсдариласа видела эти взгляды и замечала выражение на лицах мужчин. И ей были знакомы эти эмоции.

Впервые она столкнулась с такой реакцией со стороны окружающих, когда дядя решил, что ей пора осваивать воинскую науку. Он призвал к себе господина Ктару́ха, который служил у него наставником для молодых бойцов. Тот смерил десятилетнюю девочку тяжёлым чёрным взглядом, и уголки его разрубленного с левой стороны рта дёрнулись. После он определил её в школу мастера Онра́да, который натаскивал в боевых науках мальчишек от восьми лет.

Что подумал о ней мастер Онрад, когда увидел в первый раз, было сложно понять. Он просто осмотрел её с ног до головы и кивнул в сторону тренировочной залы. Там находились юные ученики – два десятка мальчишек. При появлении учителя они тут же выстроились в две шеренги.

– У нас новенький. – Фразы мастера звучали сухо и обрывисто. – Её зовут Тейсдариласа.

Девочка выступила вперёд, изо всех сил стараясь не показывать, что от страха у неё коленки подгибаются. Мальчики смотрели на неё с удивлением и с любопытством. Словно ждали чего-то. Чего именно ждали, выяснилось очень быстро. Её поставили в общую шеренгу, и тренировка началась.

У Тейсдариласы ничего не получалось. Она путалась в руках и ногах и нервничала ещё больше. Любопытство на лицах юных учеников сменилось презрением. А один из них, проходя мимо после окончания тренировки, бросил:

– Мы думали, ты особенная.

Тогда было очень обидно это слышать. Но через несколько лет Тейсдариласа смогла их понять. Девушек не учат драться. Но её определили в лучшую школу столицы, в которой обучали мальчиков искусству рукопашного боя. Ученики решили, что раз для неё сделали исключение, то, значит, она особенная, не такая, как другие девчонки. Но на практике оказалось, что она такая же слабая, неуклюжая и готова расплакаться над разбитой коленкой.

Когда девочка через полтора года перешла под руководство господина Ктаруха, то молодые бойцы сразу встретили её разочарованными взглядами: они ожидали увидеть прекрасную воительницу, а не одиннадцатилетнюю костлявую девчонку, которую можно было назвать только симпатичной. Но к концу первой тренировки они смотрели на неё уже задумчиво. Нет, она не показала выдающиеся навыки, но для тощей мелкой девочки это было очень даже ничего.

И вот сейчас. Наги ожидали увидеть что-то необычное, наверное даже прекрасное. То, за что они дали людишкам мир. А видели её: обычную, мелкую и всего лишь симпатичную. Тейсдариласа не обманывалась на свой счёт. Для нагов она ничего не значит и вряд ли когда-нибудь будет что-то значить. Интересно, они уже придумали, что будут с ней делать? А ведь для Нордаса-то она могла принести пользу…

Девушка резко оборвала собственные мысли, словно боясь, что их кто-то прочитает, и сильно сжала губы. Не стоит думать об этом. Нордас уже не узнает, как дорого он заплатил. И никогда не узнает. Помимо воли Тейсдариласа почувствовала злорадство.

В этот момент Вааш толкнул её бедром, отчего девушка пошатнулась вбок, к борту, и ткнул пальцем куда-то влево.

– Смотри.

Прищурившись, Тейсдариласа посмотрела, куда показали. Но могла и не прищуриваться. Объект внимания Вааша было просто невозможно не увидеть: фургоны песчаников, а точнее песчаниц. Девушка во все глаза уставилась на это необычное зрелище.

Фургоны представляли собой длинные телеги с высокими бортами и большими деревянными цельными колесами без спиц: словно от дерева кусок кругляша отпилили и навесили на ось. Сверху шли деревянные полукруглые «рёбра», которые намертво крепились к бортам. Эти «рёбра» покрывал полог из просмолённой с внутренней стороны ткани. А расцветки тканей были самые разные: красные, фиолетовые, жёлтые как яичный желток, оранжевые, зелёные, синие… Сами телеги песчаницы расписали красками, и некоторые узоры даже блестели на солнце, словном золотом присыпанные или из хрусталя сделанные.

Тянули эти возки чёрные волы с крашеными рогами. Попадались и синерогие, и краснорогие волы, а у некоторых рога покрывали хитрые узоры. Шерсть по хребту была покрыта красной краской, а оглобли и упряжь перевиты полосками яркой ткани и обвешаны чужеземно звучащими бубенцами. На месте возницы сидели две женщины. То, что это именно женщины, а не мужчины, Тейсдариласа поняла только по звуку их голосов. Речь же не понимала. Где-то она звучала певуче, где-то резко, с грубоватыми «т» и «х» и протяжным «ф».

Женщины с задорным видом перебрасывались фразами с едущими в других фургонах мужчинами. То и дело то одна сторона, то другая взрывалась хохотом. Видимо, упражнялись в острословии. Сами женщины так же, как и мужчины, одевались весьма просто: холщовые серые или коричневые рубахи, штаны, куртки, головные накидки и мягкие тряпичные сапоги. Именно из-за этого Тейсдариласа не сразу поняла, что видит женщин. На фоне своих праздничных фургонов песчаницы смотрелись как грязный кусок ткани на бархатной, шитой золотом подушке.

Фургоны мужчин выглядели поскромнее. Пологи в основном белые или серые, один раз принцесса увидела светло-светло-голубой, а роспись на бортах сделана золотой или серебряной краской. Даже волы украшены не так ярко, только по хребту шерсть так же красным окрашена.

– Песчаники, – представил их Вааш. – Наши соседи с севера. Те ещё проныры. Разбойный народец. Сейчас вроде как законам подчиняются, но я ещё ни разу не проехал через их территории так, чтобы мой кошелёк остался при мне.

Тейсдариласа посмотрела на песчаников с уважением. Это ж сколько смелости нужно иметь, чтобы обчистить такого мужчину как Вааш?!

– В одежде неприхотливы. Да и в еде с выпивкой тоже, – продолжил наг. – Но свои жилища и всякую там утварь украшают, кто во что горазд. Считают, что яркие цвета приманивают удачу.

Одна из женщин-песчаниц заметила Вааша, что-то весело ему прокричала и послала воздушный поцелуй. В ответ Вааш поцеловал кончики пальцев и развёл их в стороны. А затем громогласно что-то сказал на языке песчаников, повеселив и мужчин, и женщин. Тейсдариласе же он довольно сообщил:

– Бабы у них что надо!

И немного погодя добавил:

– Можно к ним вечером сходить. – Но почти тут же поморщился от досады: – А-а-а-а… Забыл, что тебе после заката надлежит спать.

Тейсдариласа в ответ прищурилась. Подвески в её ушах задумчиво звякнули.