С минуту-другую они просто смотрели друг на друга, потом Вася вышел, демонстративно хлопнув дверью. Ушел из офиса и не сказал куда и насколько. Если кто-то спросит его? Анна не знала, что отвечать. Конечно, она и сама может принять клиентов, а если придут именно к Васе – что тогда делать?

И чего ее дернуло за язык высказать все, что она думает по поводу их неудач? Было трудно промолчать, сдержаться? Когда же она научится владеть собой! Вася все-таки не близкий родственник или хороший приятель, а начальник. Да, они подружились за это время, и стояли плечом к плечу, и выручали друг друга, и советовались по самым разным вопросам: от деловых до личных. Но Вася прав: субординацию соблюдать нужно, по крайней мере, не забывать о ней. А она…

Теперь Анна корила себя на чем свет стоит.

Для успокоения она заварила кофе, пытаясь сосредоточиться на тех делах, которые у нее были. По правде сказать, в разработке было всего два дела. И оба мелочовка. Она накинулась на Васю, а действительно, что сделала она сама? Почему не приложила все усилия, чтобы их фирма процветала? Вася прав, глупо сваливать вину на него одного. Ее доля вины тоже есть. Поначалу были заказы, клиенты, а потом – все сошло на нет. Чего доброго, им придется закрывать лавочку и возвращаться к сугубо научной деятельности. Как это и было раньше.

Две чашки кофе взбодриться не помогли, напротив, разболелась голова. Может быть, пораньше пойти домой, раз здесь от нее все равно толку нет?

До закрытия офиса оставалось полчаса. Наверное, клиентов не будет. Анна решила проверить почту и уходить домой.

Маячок сигналил, что ей пришло одно новое письмо. Анна щелкнула курсором и раскрыла почту. Это было письмо из генеалогического центра «Фамильное древо». Ей ответили на запрос по поводу родословной Шевардиных. В письме сообщалось, что при составлении генеалогического древа вышла ошибка и никакой связи это семейство с итальянским родом не имеет.

Анна наморщила лоб. Ей вспомнилась молодая женщина, которая поручила им перепроверить справку, выданную этим центром, вспомнилась, как она была растеряна. Теперь Анна вынуждена будет огорчить эту женщину, сообщить, что ее сомнения оправдались. Что произошла ошибка. И это было странно, потому что Анна знала этот центр «Фамильное древо», знала некоторых его сотрудников, знала, что работают они добросовестно, проколов не допускают. И вдруг!

Что-то здесь не сходилось…

Хотя это не ее, Анны Рыжиковой, дело. Ей нужно просто отправить письмо клиентке и отчитаться о проделанной работе. И все! Нужно приучаться к расторопности, как бросил ей упрек начальник. Анна быстро составила письмо и отправила его Вере Шевардиной, в самых изысканных выражениях сообщая, что произошла ошибка со стороны Центра, а они свою работу сделали.

После этого она проверила офис и, закрыв входную дверь, отправилась домой.

* * *

Вера смотрела на письмо из историко-консультативного центра «Клио» и не верила своим глазам. Значит, она совершенно правильно с самого начала подозревала, что произошла какая-то ошибка. У их рода не может быть никакой связи с древним итальянским родом Орбини. Чему она и получила подтверждение.

Захотелось плакать. Вера почему-то уже свыклась с мыслью, что у нее есть родственники в Италии. Мечты были о Паше, о его будущем. Ну не глупо ли?!

Она заперлась в своей комнате и расплакалась.

На что она надеялась!

Вера распахнула окно. Одуряюще пахло липой.

Как проходит ее жизнь? Любой бы удавился или сошел с ума. Мать, которая вечно грызет ее поедом и выставляет полным ничтожеством. У нее нет ни работы, ни личной жизни, ни денег, ни собственного жилья. Сплошные «нет». Единственное, что у нее есть – сын Паша, ее солнышко! Но сын растет, а что она может ему дать?

Надо посоветоваться со Светланой. У той, несмотря на ее увлеченность то одним, то другим, голова работает неплохо. Кроме того, Светлана – друг и разложит ситуацию, не руководствуясь холодным рассудком, а так, как нужно Вере. А именно такого дружелюбного взгляда со стороны ей сейчас и не хватало. Вера позвонила подруге и, убедившись, что та дома, поехала к ней.

Выслушав ее, Светлана протянула:

– Забудь обо всем. Будто бы ничего и не было.

– Не могу. Понимаешь, не могу!

– Нет, не понимаю. Или ты оставляешь все это дело и живешь как жила. Или…

– Что «или»? – тихо спросила Вера, убирая прядь волос со лба.

– Или едешь в Италию и сама все проверяешь на месте.

А если и правда – поехать! Существуют мысли, подобные молниям. Они краткими яркими разрядами освещают жизнь, и жизнь в их свете представляется темной, тусклой и унылой.

– Легко сказать!

– А что тебя останавливает? В конце концов, мы сами строим плотину на пути судьбы, не давая ей свободно течь.

– Начнем с элементарного, – с обидой сказала Вера. Светке все всегда казалось легким и простым. – Меня останавливает хотя бы отсутствие денег. Ты же знаешь, с каким трудом я наскребла Пашке на лагерь. Можно сказать, вывернулась наизнанку, чтобы отправить ребенка на летний отдых.

– Чепуха! Можно взять кредит. Ты просто трусишь!

– Трушу! – выдохнула Вера. И ей словно стало легче. – Это что – порок?

– Это главный тормоз на пути к счастью. Знаешь, как гласит знаменитая пословица: «Кто ни рискует, тот не пьет шампанское».

– А если я не хочу пить шампанское? Если меня устраивает и простая вода?

– Альтернативы нет. Шампанское в данном случае – свободная счастливая яркая жизнь. Вода – серость и прозябание.

– Как у тебя все просто, – вздохнула Вера.

– Сознание должно быть свободным и раскрепощенным… – Вера расплакалась.

– Ты чего, Веруш? – со снисходительной нежностью спросила подруга и взяла ее за руку.

– Чего? – всхлипнула Вера. – Мать меня поедом ест за никчемную жизнь, а мне и самой горько, что я одна, личной жизни никакой нет. И Пашке нужна твердая мужская рука.

– Ласковый ремешок ему нужен, во всяком случае – не повредит.

– Свет! – обреченно выдохнула Вера. – Я чувствую, как моя жизнь утекает сквозь пальцы…

– Брось! Жизнь не утечет, если мы сами не позволим этого. А тебе я даю дружеский совет: съездить в Италию, найти этих предполагаемых родственников и все на месте выяснить. Ты когда, кстати, в последний раз отдыхала?

– Три… Нет четыре года назад.

– А по-моему, лет пять назад!. Ты тогда с трудом оторвала свою задницу от дивана и купила путевку в Турцию. Ты мне тогда еще присылала фото. Они до сих пор у меня хранятся в папке под названием: «Отдых Верунчика». Скудная такая папочка. Недостойная для самостоятельной женщины двадцать первого века. – Света комично закатила глаза и выдохнула: – Короче, бери кредит и не майся чепухой. Поезжай в Италию… Заодно отдохнешь. Я права?

– Отчасти.

– А какие возражения? Аргументируй свою точку зрения!

– Да ну тебя!

– И это все, что ты можешь сказать? Тебе просто крыть нечем!

– Зато ты стала слишком прогрессивная…

– По крайней мере – учусь. Давай попробуем составить план действий.

– Что ты имеешь в виду?

– А как ты себе представляешь варианты поведения? – иронично хмыкнула Светлана. В этот раз она была одета в ярко-оранжевый халат, на голове красовался такого же цвета тюрбан. – Приедешь в Италию… «Здрасте, я ваша родственница? Подайте бедной московитянке на жизнь». Да они тебя погонят взашей!

– Значит, советуешь все оставить как есть?

– Ни в коем случае! Ехать надо. Но нужно быть ко всему готовой и, если что, – дать отлуп этим родственникам.

– Как это?

– Сначала проявить полную расположенность, а там уж действовать по обстановке. Как получится.

– Как получится… – эхом откликнулась Вера.

– Надо ехать! – подытожила Светлана.

Да Вера и сама склонялась к этой мысли.

– Если что, я денег подкину. Немного, сама понимаешь, на какой я мели, но ради благого дела подруги – я готова выгрести последнее.

– Последнее не надо.

– А у меня, может, корыстные мотивы. Я планирую открыть центр йоги в Италии, и мне нужно, чтобы ты обрела там родственников.

– Думаешь, в Италии такого добра нет?

– Во всем нужна изюминка. А у меня много креативных свежих идей. Плюс, в отличие от нас, в Европе свободный рынок и здоровая конкуренция.

– Это тебе так кажется.

– Ничуть! А вообще-то посмотрим. Это, как говорится, жизнь рассудит…

* * *

Дома Анна разогрела в микроволновке пиццу, приготовила молочный коктейль и легла с едой на диван. Она планировала посмотреть английский сериал, но сосредоточиться на сюжете не смогла и выключила телевизор. Из головы не шло дело Веры Шевардиной. Не сходились концы с концами… Скорее всего это в ней говорила интуиция, которая подводила редко. Было чувство: она что-то упустила…

Раздался звонок. Данила.

Анна подняла трубку.

– Привет!

– Чем занимаешься? – поинтересовался он.

– Пришла с работы.

– Значит, расслабляешься?

– Ага! Кайфую.

– Жаль, что меня нет рядом.

– Жаль, – вздохнула Анна. – А когда ты приедешь? – Задала вопрос и осеклась. Это была почти запретная тема. Дело в том, что Данила уже два раза откладывал приезд, и она зареклась задавать ему эти вопросы. Получалось, что она навязывается…

В трубке наступило молчание.

«Так и есть, – рассердилась Анна на саму себя. – Зачем вылезла с идиотским вопросом. Могла бы и промолчать!»

– Пока не знаю, – наконец услышала она. – Очень хочу вырваться, но пока никак не получается.

«Значит, не очень-то ты и хочешь, – подумала Анна. – Хотел бы – нашел возможность».

– Ты не сердишься?

– Ничуть! – громко сказала она. – На что сердиться? Я все понимаю: дела…

– Сложное задание.

– А как же!

– Я чувствую, что ты мне не веришь.

– Давай оставим эту тему.

Можно оставить тему, но от себя не убежишь.

Вслух она этого, конечно, не сказала…

Они еще немного поболтали и распрощались, но холодок остался.

На душе было муторно. Ситуация складывалась дурацкая. Вроде бы у нее есть любимый человек, и в то же время его – нет. Одиночество – штука коварная. И больше всего коварная тем, что оно засасывает незаметно, исподволь. И тебе уже ничего не надо и ничего не хочется. И ты всем доволен, и вечера в одиночестве не кажутся такими длинными и бесцветными, как раньше. Ко всему ведь привыкаешь… И это опасно!

Анна понимала, что даже эти мысли разъедают ее как ржавчина. Их нельзя допускать, но от них никуда не деться.

Хорошо бы поговорить с Данилой по-серьезному, но ведь он уходит от темы, ускользает… Разговоры по скайпу сначала радовали, а теперь – раздражают. Что толку, что видишь предмет своей любви, дотронуться – нельзя, обнять – нельзя. Анна понимала, что она скучает по его шуткам, медвежьим объятьям, когда он сгребал ее в охапку, и она таяла в этих надежных и крепких руках. Рядом с ним весь мир приходил в изначальное равновесие… Пискнула эсэмэс, прервав ее мысли.

«Я все равно тебя люблю» – высветилось на экране мобильного.

– И на том спасибо, – сказала Анна вслух. – Сделал одолжение!

* * *

Флоренция. Наши дни

Семейные тайны – дело увлекательное. Даниэла стояла посередине комнаты, нахмурившись. Это была ее комната, из которой она сбежала, сделав прыжок в свободу. Но теперь она вернулась сюда. Правда, ненадолго. Ей нужно расспросить мать о том, о чем умолчала бабушка.

Но Даниэла не знала, как подступиться к матери. Ее безукоризненная, элегантная мать не слишком баловала Даниэлу. Может быть, это было не в ее характере, а может быть, она считала, что воспитание не должно быть излишне мягким. Но раз Даниэла здесь, то должна попытаться узнать бабушкины секреты.

– Я сделаю это! – решительно сказала она сама себе.

В столовой никого не было. Лишь предки взирали со старинных портретов. Даниэла подумала, что мать скорее всего в небольшом садике за домом. И не ошиблась.

Мать Даниэлы Валентина сидела в кресле и кидала мячик Джекки, золотистому ретриверу.

– Привет! – сказала Даниэла как можно беззаботней и плюхнулась в кресло рядом.

– Добрый день. – Мать подняла на нее глаза, искусно подведенные черными стрелками, и прищурилась.

– Хорошо выглядишь! И это при твоем образе жизни.

– Ты тоже прекрасно выглядишь. – Даниэла встала и, наклонившись, поцеловала мать.

– Ужасно по вам соскучилась.

– Если бы это было так, ты бы не удрала от нас.

Даниэла скорчила шутливую гримаску.

– Ну надо же девочке когда-то повзрослеть и начинать жить отдельно. Как Тони? – спросила она, переводя тему.

– Отлично! Поехал куда-то с друзьями. Я за него ужасно волнуюсь.

– И напрасно. Тони уже взрослый. Все твои дети выросли, мама, а ты не хочешь это понять.

– Ты пришла, чтобы сказать мне это? – холодно спросила мать. Вот так всегда. Мать умела одним щелчком поставить любого человека на место, включая собственных детей и мужа.

– Нет. Я… Я просто пришла навестить вас.

– Отец в городе, Тони уехал. Так что я одна. С Джекки.

Услышав свое имя, ретривер подбежал к хозяйке и улегся около ног, высунув язык.

– Ма, у меня есть один вопрос… – Даниэла заерзала. – Слушай, у нашей бабушки в молодости были русские друзья?

Даниэле показалось, что при этих словах лицо матери помрачнело. Или это игра света и тени?

– С чего ты это взяла?

– Понимаешь, – Даниэла откинула прядь волос, упавшую на лоб, – я недавно пришла к бабушке, она спала, а рядом лежало письмо. И…

– Ты не удержалась и прочитала его? Похвальное поведение, – язвительно заметила мать.

– Ну мамочка! Я нечаянно! Я ничего не могла поделать со своим любопытством!

– Это не оправдание.

– Да, я поступила плохо, но что сделано, то сделано! Так вот, в этом письме упоминалась какая-то Даниэла и русский писатель Максим Горький. Я потом полезла в энциклопедию. Он, оказывается, в России жутко популярный. Ну почти как у нас Д'Аннунцио.

Мать слушала внимательно.

– Я потом спросила бабушку о письме, но она наотрез отказалась обсуждать со мной это. И еще сказала, что семейные тайны – опасны. И я с тех пор изнываю. – Последнее слово Даниэла произнесла, умоляюще глядя на мать.

– Бабушка права!

– Но что там такое, мам? Это же старина глубокая. Прошлый век. И я уже не маленькая…

– Но и не взрослая.

– Мам! Твой шутливый тон здесь не уместен. Я же часть семьи. Я имею право знать. Что за секреты?

– Это все очень запутано… – тихо проговорила мать.

– И это повод держать меня в неведении?

– Мы пытаемся уберечь тебя…

– От чего? – быстро спросила Даниэла.

– От опасности.

– Боже мой! – От нетерпения девушка стукнула ладонью по столику. – Мама!

– Не сейчас, Даниэла. И больше не поднимай эту тему! – отрезала мать.

– Ну хорошо, – сердито сощурилась Даниэла. – Тогда я оставляю за собой полную свободу действий!

– Что ты еще надумала? – встрепенулась мать.

– Позже узнаете.

– Надеюсь, ничего, что шло бы вразрез с фамильной честью и уголовным правом?

– Все будет вполне пристойно. Но раз вы образовали заговор против меня, то… Вы скоро еще обо мне услышите! – с легким театральным пафосом произнесла Даниэла.

– Какая ты еще глупенькая, – улыбнулась мать. – Ну истинный ребенок.

* * *

Москва. Наши дни

Легко сказать – уехать! В первую очередь нужно было как-то подготовить к этому маменьку и Пашку. Если с сыном проще – с ним можно договориться, объяснить, то с матерью все намного сложнее. Начнутся расспросы: что да как, а делиться своими планами и соображениями – категорически не хотелось. Но и откладывать поездку тоже было нельзя. Лучше решить все сразу.

Светлана перевела Вере на банковскую карту четыреста долларов. Еще пятьсот Вера нашла в своей заначке. Осталось только купить билеты – и вперед! Но сначала требовалось поговорить с матерью. Или сначала – купить?

После недолгого размышления Вера решила купить авиабилеты и тем самым отрезать себе все пути к отступлению. Чтобы больше не колебаться и не раздумывать…

Забронировав билеты, Вера постучалась к матери в комнату. Разговор получился на удивление коротким. И все разрешилось довольно просто. Осенью в одном из подмосковных городов готовилась большая концертная программа, и мать попросили выступить с двумя сольными номерами. Она сразу воспряла духом, принялась обзванивать «старую гвардию», думать о номерах… Словом, ей было не до дочери.

Обстоятельства складывались в пользу Веры. И это не могло не радовать! Вера сбивчиво объяснила матери, что ее пригласила отдохнуть в Италию одна из ее учениц, у которой там живет знакомая. И она решила воспользоваться представившейся возможностью – дешево отдохнуть в Италии. Почти задаром. Она не будет платить ни за жилье, ни за питание. Итого – Вера тратит только на билеты, тем самым проявляя чудеса экономии. И поездка у нее получается – ну очень, очень дешевой. Даже ниже экономкласса.

Мать слушала ее вполуха, рассеянно кивая. Мысленно она уже была на сцене и выводила рулады.

Ну что ж! Это к лучшему… Теперь Вере ничто и никто не мешал.

Жребий брошен, мосты сожжены, рубикон перейден.

Шенген Вера сделала год назад, когда хотела улететь в Чехию, но не получилось… А теперь пришло время воспользоваться им!

Завтра она улетает во Флоренцию. Именно там обитает род Орбини, если верить интернету.