Глава 3

Я снова иду по туннелю. Здесь я уже был, я это помню. Не знаю только, когда. Наверное, это было очень давно, возможно, даже не при жизни. Несмотря на то, что я иду бесконечно долго, я уверен, что туннель вот-вот кончится. Потому что он конечен и это одно из главных его свойств. Так и случается: я оказываюсь в просторном зале. Огромное светлое помещение, посередине круглый постамент. Все, как и тогда. А когда «тогда» – этого я не помню. Уверенным шагом я направляюсь к центру, туда, где в стеклянном кубе лежит нужный мне предмет. Я чувствую, что я необходим этому предмету не меньше, чем он мне. Подойдя к постаменту, я беру в руку песочные часы. Из верхней колбы в нижнюю бежит тонкая струйка микроскопически мелкого песка. Я решаю остановить эту струйку и привожу часы в горизонтальное положение. Как это ни странно, но картина внутри часов не изменяется. Струйка песка все так же бежит из одной колбы в другую, то есть теперь уже горизонтально. При этом песок в обеих частях колбы, так же никоим образом не прореагировав на мои манипуляции, аккуратными горками остается прилеплен к своим прежним местам. Я переворачиваю часы вниз головой. Гравитация и в этом положении не оказывает никакого влияния на процессы внутри часов. Теперь струйка песка бьет вверх, прямо в вершину приклеенной к потолку колбы пирамидки из песка. Это потому что струйка песка – это время, понимаю я, а оно, во-первых, идет только в одном направлении, а во-вторых, существует только внутри часов. Я пристально смотрю на фонтанчик песка, и он начинает извиваться, затем утолщается, поверхность наливается влажным блеском, затем проявляются ячейки змеиной кожи. У меня в руках шипящая, извивающаяся змея. Но я не боюсь. Так уже было, не помню, правда, когда. Я знаю, что она не опасна. Потому что, на самом деле, единственное, что она может укусить, так это свой собственный хвост. Видимо, поняв это, змея в моей руке так и делает. Кусает свой хвост, складываясь при этом в восьмерку. После этого она начинает сжиматься, и центром этого сжатия оказывается моя рука. Сжимаясь, она темнеет, контуры расплываются, просветы между кольцами восьмерки затягиваются, и вот у меня в руке уже нечто совсем иное. Это черный пластмассовый джойстик от игровой приставки. Эргономичная форма, сверху два манипулятора в виде грибов, шесть кнопок спереди по три под каждую руку и шесть кнопок сверху. Идентифицировав предмет, я начинаю оглядываться в поисках того, чем он мог бы управлять. Вокруг нет ничего, похожего на игровую приставку. В этот момент джойстик в моих руках начинает вибрировать, издавая при этом характерное жужжание. С удивлением я смотрю на него, не понимая, откуда пришел сигнал, запустивший это явление. Долго думать над этим вопросом мне не приходится…

Я проснулся от жужжания, раздающегося у меня прямо над головой. Проявившееся сознание сообщило мне, что источником подобного шума может быть только мобильный телефон на подоконнике. Я протянул руку и взял аппарат. На экране отображался неизвестный номер. После секундного колебания я решил принять звонок.

– Але, – оповестил я о своем решении.

– Доброе утро, – раздался вежливый, с элементами заискивания голос. Судя по тембру, принадлежал он мужчине за сорок. Хотя я мог и ошибаться, поскольку до этого подобное случалось не однократно.

– Доброе, – соврал я в ответ.

– Андрей? – на всякий случай уточнил собеседник.

Я согласительно промычал.

– Меня зовут Станислав Олегович, – представился звонивший. – Мне ваш телефон дал Александр, вы с ним вчера общались. Вам удобно говорить?

Как оценить, удобно мне или нет, я точно не знал. С одной стороны, я лежал один на кровати, никто не мешал мне разговаривать. Это были обстоятельства в пользу удобства. С другой стороны, я только что проснулся, точнее, меня разбудили, поэтому голова не достаточно легко соображала для сложных размышлений, к тому же в процессе обдумывания вопроса я обнаружил, что у меня похмелье, причем достаточно сильное. На основании таких исходных данных мне не удалось принять обоснованного решения, поэтому в ответ я промычал нечто невразумительное, оставив таким образом, как мне казалось, право выбора за собеседником.

– Насколько мне известно, Александр предупреждал вас о возможности моего звонка. Я практикующий психолог. Вчера вечером мне позвонил Александр и рассказал о вас. Я очень уважаю его мнение и всегда прислушиваюсь к нему, он очень хороший специалист в своей области, поэтому я искренне считаю, что вы очень интересная личность, и хотел бы с вами встретиться. Сразу хочу развеять ваши опасения, если они существуют. Встреча не подразумевает под собой никакой коммерческой составляющей, то есть никаких денег вам это стоить не будет, – развеял собеседник мои и в самом деле зарождающиеся сомнения. – Напротив, я сам крайне заинтересован в ней как ученый. Скажите, могу я рассчитывать на личное знакомство?

– Ну, конечно, – ответил растерянно я. Ученый серьезно смутил меня таким натиском лестного содержания. Для того, чтобы отказать, нужна была причина. Нельзя же просто сказать человеку, который сделал для тебя пока только хорошее, «нет». Надо снабдить отказ хоть каким-то объяснением. А соглашаться легче. Сказал «о’кей» или «ладно» или «хорошо» – и разговор закончен. Конечно, потом придется что-то делать. Но это будет потом. Сейчас же тебе подарят спокойствие. В моей ситуации это было важно. Недавнее пробуждение на фоне похмелья формировало для меня сильный причинный фон для скорейшего завершения общения. Поэтому я согласился. Даже на сегодня вечером. И даже записал адрес.

Положив умолкший телефон обратно на подоконник, я посмотрел на часы. К моему удивлению, электронный циферблат показывал 9.04. Значит, звонок профессора не был таким уж ранним, я просто проспал! К счастью, должность позволяла мне прийти на работу к обеду, при этом озабоченный вид при прохождении по коридору снимал с моей персоны все возможные подозрения в утреннем тунеядстве. К счастью, никаких встреч на утро у меня назначено не было.

Встав с кровати, я ощутил всю величину похмельного бедствия. Внизу тошнило, вверху болело, весь корпус пошатывало. Все-таки этиловый спирт – это яд для организма, в независимости от того, в какую форму он облачен перед приемом. Растворитель он и есть растворитель.

Собрав оставшиеся ментальные силы, я использовал их для того, чтобы подпитать силы физические в процессе транспортировки тела на кухню. Это мне удалось, причем без значительных потерь. Теперь предстояло провести процедуру возвращения в мир живых. Первым этапом был кофе. Морщась от головной боли, я дотянулся до верхней полки в кухонном шкафу, где стоял пакет с молотым кофе. Затем засыпал его в кофеварку, налил туда же воды и нажал кнопку запуска. Пока аппарат готовил мне то, чему в данных обстоятельствах можно было присвоить сказочный статус «живой воды», я принялся за поиски элементов второго этапа возвращения. По моим соображениям, это были таблетки от головной и прочих болей. Достав из того же кухонного шкафа коробку с лекарствами, я углубился в изучение ее содержимого. Поскольку история с похмельем была для меня скорее исключительным событием, чем привычным, стандартного набора лекарственных средств для такого случая я не имел. В связи с этим поиск представлял из себя извлечение на свет всего набора лекарств, которые, по моему мнению, отвечали за ликвидацию болезненных ощущений. Первый этап кастинга оставил после себя три мятые пачки с таблетками. Три – хорошее число для выбора, поскольку уже следующая итерация дает задачу с одним ответом. Второй этап кастинга представлял из себя проверку срока годности. К моему удивлению, после него осталось только одно лекарственное средство, которое и стало абсолютным чемпионом в борьбе за право спасения моей персоны от похмелья. Я извлек из упаковки две таблетки, налил в чашку только что приготовленный кофе и, отправив все это внутрь организма, поплелся в душ.

Как я и ожидал, из душа я вернулся совсем другим человеком, точнее сказать, я опять стал тем, кого можно человеком именовать. Боль притупилась, организм, получивший дозу кофеина, излучал сдержанный энтузиазм. Достав из шкафа одежду, я порадовался своей организованности в вопросе глажения рубашек про запас и, с помощью извлеченного имущества, приобрел вполне себе презентабельный по меркам офиса небольшой компании вид. Посмотрелся в зеркальную дверь шкафа-купе. Оттуда на меня смотрел вполне себе приличный руководитель, хоть и немного помятый употреблением дорогого коньяка. В таком виде я и вышел из дома навстречу событиям нового дня. Игра продолжалась.

Час пик уже схлынул с московских улиц, и мой автомобиль практически беспрепятственно продвигался к офису руководимой мной компании. При этом понимая, что остаточный алкоголь в моей крови может стать причиной обогащения любого попутного гаишника, стиль моего вождения отличался ортодоксальным соблюдением правил дорожного движения. В связи с этим в сильном сосредоточении на процессе вождения нужды не было, и избавленный от нагрузки мозг стал цепляться за воспоминания событий последних суток и удивляться.

Выглядело все действительно очень странно. Бывают такие фильмы, снятые плохими режиссерами. Смотришь их и не веришь. Не то чтобы показывается полная глупость, но дело в нюансах. Просто не ведут себя так люди в реальной жизни, события обычно не так разворачиваются, к тому же в сюжете таких фильмов постоянно выявляются какие-то мелкие несостыковки. Так же выглядели события последних дней. Пропавшая интернет-статья, водопроводчик-интеллектуал, психолог-альтруист, да все это еще и на фоне каких-то психоделических снов. Если бы такой набор несуразностей происходил в течение лет десяти, ну хотя бы в течение года, я бы еще мог понять. Большую Игру периодически клинит. Но это все вписалось в несколько дней. Как-то уже слишком похоже на этот самый плохой фильм.

И все же я тогда подумал, что, возможно, нахожу таинственные странности там, где их на самом деле нет, просто потому, что мне хочется, чтобы они существовали. Ведь если не все, то очень многие страстно желают, чтобы их Игра была не такая, как у других. Хочется приключений вместо бытовухи. С сожалением я решил остановиться на этой точке зрения, но при этом не оставлять надежды на выдающееся будущее и быть готовым в любой момент нырнуть в омут уверенности в исключительности своей судьбы. Но все-таки для того, чтобы не оставлять в душе ощущения упущенных возможностей, я решил, во-первых, постараться разгадать с помощью Интернета значения моих странных снов и, во-вторых, сходить-таки на бесплатный прием к психологу-альтруисту.

К реализации своего первого решения я приступил на работе сразу после обеда. Поскольку даже современному подростку, познания которого в семиотике ограниченны просмотром голливудских фильмов, ясно, что песочные часы и змея, кусающая себя за хвост, это неспроста, начал я поиск именно с этой области. Запрос в поисковой системе «змея, кусающая себя за хвост», как и ожидалось, был щедр на результаты. Открыв несколько ссылок, я без труда узнал, что символ этот называется «уроборос», про которого имелись следующие сведения:

«Уроборос является одним из древнейших символов, известных человечеству, точное происхождение которого – исторический период и конкретную культуру – установить невозможно. Несмотря на то, что символ имеет множество различных значений, наиболее распространённая трактовка описывает его как репрезентацию вечности и бесконечности, в особенности – циклической природы жизни: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и умирания.»

Далее еще было много подобной философско-мистической мути, смысл которой мне было ухватить безнадежно трудно. Среди всего этого мрака абстрактных смысловых нагромождений встречалась даже такая информация:

«В теории архетипов, согласно мнению Карла Густава Юнга, „уроборос“ является символом, предполагающим темноту и саморазрушение одновременно с плодородностью и творческой потенцией. Этот знак отображает этап, существующий между описанием и разделением противоположностей (принцип, согласно которому дуализм является неискоренимым и незаменимым условием всей психической жизни).»

Эта информация окончательно отбила мне желание погружаться далее в вопрос. Про Юнга я, конечно, слышал, но представить «темноту и саморазрушение одновременно с творческой потенцией» я был не в состоянии. Поэтому я переключился на песочные часы.

Поступив аналогичным с уроборосом способом, на одном из сайтов я нашел следующий текст:

«Песочные часы являются в первую очередь символом не смерти, а бренности и текучести времени, который, естественно, включает в себя также мысль о смерти и неотвратимо приближающемся смертном часе. Песочные часы прежде всего относятся к атрибутам бога времени Крона. Так как прибор для его функционирования постоянно нужно переворачивать, он также созвучен мировой картине цикличности временных процессов, т. е. с „вечным возвращением“ космических ситуаций. Символ песочных часов в качестве призыва к добродетели должен напоминать об умеренности для того, чтобы отмеренное человеку время произвольно не сокращалось за счет излишеств.»

Было бы большим преувеличением сказать, что полученная информация мне что-то прояснила. С другой стороны, эзотерика потому и называется таким колючим словом, что без тренировки понять ее довольно сложно. Тренироваться же мне было некогда, поэтому я скопировал два отрывка на лист текстового редактора и пустил получившийся документ на печать. Распечатанный листок я засунул в портфель до лучших времен. Хотя что это за времена, я себе не представлял даже смутно.

Тем временем рабочий день тянулся с большим трудом. Несмотря на то, что уже к обеду последствия вчерашнего возлияния покинули мое тело, в душе все еще оставалась некая ментальная шероховатость, основанная на чувстве вины за содеянное. Зачем было напиваться с малознакомым человеком, да еще и вываливать на него свои странные теории? Вроде ничего в них особенного нет, обычные фантазии, тем непонятнее реакция на них собеседника. Ладно бы он по пьяни присудил мне «уникальную структуру психики», в этом состоянии и не до такого додуматься можно. Так ведь он реально позвонил какому-то психологу, который действительно заинтересовался моей этой «структурой». Весь остаток рабочего дня я постоянно возвращался к этим мыслям, как будто языком нащупывал дырку от выпавшей недавно пломбы. Со всякими выходящими за обычное течение жизни вещами всегда так: нет-нет да и свернет разум проведать, как они там, эти необычности. И не важно, о хороших вещах идет речь или о плохих, невозможно выбросить их по желанию из головы на длительный срок – все время возвращаются. Спасает лишь то, что со временем все они сами уходят, и часто безвозвратно. Если бы не так, то наша голова давно бы превратилась в этакую банку со шпротами, в которой битком были бы набиты мысли о всякой всячине, да так плотно, что и пошевелиться бы не могли. Лежали бы себе неподвижно и не давали бы образоваться ни одной новой мысли.

За десять минут до конца рабочего дня я достал бумажку с адресом психолога, для того, чтобы определить, где я обещал быть сегодня вечером.

Оказалось, что место назначения находится прямо на моем пути домой. Мне следовало посетить новое офисное здание, мимо которого я проезжал два раза в день. С появлением этой информации последняя причина, по которой я мог бы отказаться от этой встречи, отступила, и ее место заняла уверенность окончательного решения.

Спустя примерно час я уже подъезжал к тому самому зданию. Расположенное отдельно от других домов, оно представляло из себя достаточно оригинальное зрелище. Начиналось все, как египетская пирамида: скошенные стены были оформлены и покрашены соответствующим образом. Однако пирамида эта была лишена большей части положенной ей по классическим канонам вершины, тем самым имея возможность быть основанием продолжающемуся вверх зданию. К этому основанию посередине создатели приделали подъезд, а сверху водрузили два круглых блиндажа. На каждый блиндаж поставили по зачехленному в сплошное темное стекло корпусу сложной многоугольной формы. Дополнительную экстравагантность всей конструкции придавало еще и то, что поперечные габариты верхних корпусов были значительно шире основания-пирамиды. В общем, полное торжество современной архитектуры над здравым смыслом. По своему опыту я знал, что подобные здания причудливой формы наряду со своей выдающейся внешностью причиняют массу неудобств своим обитателям. Причина в том, что все эти смелые формы снаружи держатся на основании крайне неудобного расположения стен и углов внутри. Порой попытки вменяемо расставить столы и офисное оборудование вдоль всех этих неадекватных изгибов сжигают не один миллион нервных клеток административного персонала.

Шлагбаум отделял подъезд к зданию, что в условиях московских трудностей с парковкой было более чем логично. Рядом со шлагбаумом располагалась будка охраны, гораздо более солидного вида, чем обычно довольствуется офисный сторож-парковщик. По размерам это даже была скорее не будка, а небольшой дот. Сооружение было выполнено в том же стиле, что и офис, к которому принадлежало. Такое же пирамидальное основание и такое же темное остекление сверху. Если бы меня теперь попросили сфантазировать блок-пост будущего, то лучше этого образа мне навряд ли удалось бы что-то из себя выжать.