Глава 5

После того, что произошло со мной в метро, ни в какой офис я, конечно, уже не поехал. И не потому, что был настолько шокирован случившимся, что потерял работоспособность. Просто наиболее емкое описание того, что я чувствовал, звучало очень просто: «все изменилось». Абсолютно все! Как внутри меня, так и снаружи. И в этом новом мире я не мог вспомнить, зачем я должен ехать в офис. И зачем я туда ездил все эти годы. Я помнил объяснение про то, что в офисе работа, за которую мне платят деньги. И что на эти деньги я покупаю все, что мне необходимо. Но это звучало как-то несерьезно, по-детски. Поэтому я вышел из метро на той же станции, что и вошел, и набрал номер своей фирмы. Попросив соединить меня с помощницей, я сообщил, что заболел и в ближайшие пару дней буду отсутствовать.

Мне нужно было время, чтобы вспомнить причины, по которым я туда хожу каждый день. При этом я уже тогда сомневался, что вообще их когда-нибудь снова найду. Мне казалось, что они в принципе навряд ли существуют, хотя сразу в этом признаться себе было слишком. Даже после того, что со мною произошло.

Сейчас я отдаю себе отчет в том, насколько описанная трансформация звучит неправдоподобно. Как может нормальный человек поменять свое мировоззрение за каких-то несколько минут. В поддержку справедливости своего повествования могу сказать лишь следующее. Во-первых, речь идет совсем не о минутах. Уже тогда я понимал, что все началось гораздо раньше, много лет назад на той самой раскладушке. Все это росло во мне, подпитываясь фактами из внешнего окружения, и теперь просто разорвало ставшую тесной оболочку рационального объяснения. Во-вторых, то, что произошло со мной в метро, никак невозможно было классифицировать как заурядное и даже правдоподобное событие. Соответственно, и реакция должна была бы быть за гранью того, что считается с обывательской точки зрения правдоподобным.

Закончив разговор, я отключил мобильный телефон и положил его в портфель. Мне необходима была тишина в эфире, время для того, чтобы найти точку опоры, и другие люди со своими проблемами из вчерашнего мира мне были ни к чему.

Я стоял посреди улицы, мимо проходили серые люди, чуть дальше ехали серые автомобили под серым небом унылой московской зимы. Мысли замкнулись на уровне внутренних ощущений, не в силах достать до аналитического созерцания окружающей действительности. Я побрел в первом попавшемся направлении. Не имея возможности привести свое внутреннее состояние к повседневной норме собственными усилиями, я решил подождать самопроизвольного его возвращения к этому состоянию. Пользуясь лишь автоматическими рефлексами городского жителя, я мог достаточно безопасно перемещаться в пространстве, однако сил спланировать свой маршрут сознательно я в себе не чувствовал. Несмотря на то, что я находился в знакомом с детства районе, ощущения были такими, как если бы я блуждал по неизвестному городу в далекой стране. Не в силах понять ни надписей на зданиях, ни речь людей, проходящих мимо, не представляя, какая картина ждет меня за ближайшим углом, я лишь брел по тротуарам, спускался в подземные переходы, переходил дороги по зебрам, то углубляясь во дворы жилых кварталов, то выходя на оживленные проспекты. Это состояние затягивало меня все глубже в пустыню неопределенности, казалось, что сейчас я бы уже не смог даже позвонить на работу, как это сделал какое-то время назад. Я просто не понял бы языка на том конце провода.

Так я провел несколько часов. Через какое-то время мое состояние перестало двигаться по склону вниз и, проболтавшись немного на самом дне какой-то доисторической впадины, постепенно стало выкарабкиваться обратно на свет. В результате в голове немного прояснилось. Не настолько, чтобы сесть за обдумывание того, что со мной произошло, но все-таки элементарная аналитическая деятельность мне уже была доступна. Получив возможность критически мыслить, я оглядел местность, в которой оказался. То, что я увидел, мне было абсолютно незнакомо. С другой стороны, с учетом последних событий, то, что мой мозг не нашел в памяти похожую картинку, не давало мне никакой уверенности, что я здесь никогда не был. И поскольку по большому счету в настоящий момент справедливость географических выводов меня совершенно не волновала, я откинул эти мысли как не функциональные. Рядом с тем местом, где я стоял, находился небольшой торговый центр. Как только я его увидел, я почувствовал, что сильно замерз. Та одежда, в которой я вышел утром из дома, была рассчитана на поездку в автомобиле, ну максимум короткую прогулку до метро, но никак не на многочасовой поход по зимним улицам. Чтобы согреться, я зашел внутрь здания.

Желая скоротать время, необходимое для выполнения цели моего сюда визита, я стал бродить вдоль витрин, разглядывая товары за стеклом. Мой взгляд рассеянно скользил по поверхностям различных предметов: одежда, косметика, электроника, инструменты, игрушки, нижнее белье и еще много всего того, что считается нужным людям в этом мире. Бесконечное разнообразие форм, цветов и предназначений. Просто удивительно, сколько всего оказывается необходимо современному человеку: тысячи страниц перечней и описаний, миллионы кубометров и тонн веществ, гигаватты энергии и годы времени были вложены в эти вещи.

Моя бесцельная прогулка продолжалась до тех пор, пока я не наткнулся на нечто, что, приковав мой взгляд, заставило остановиться. На витрине небольшого магазинчика красовался черный джойстик, точь-в-точь такой, как был в моем сне. Несмотря на то, что в реальном мире я его видел впервые, сходство с его приснившимся образом, я уверен, было абсолютным. Предмет красовался на витрине в коробке с прозрачной стенкой, вызывая у меня труднообъяснимое желание взять его в руки.

Оторвав с трудом взгляд от витрины, я нашел справа от нее дверь самого магазина и вошел внутрь. Отсюда он казался еще меньше, чем снаружи. Три стены с противоположной от входа стороны занимал прилавок, за которым стояли стеллажи с небольшими прямоугольными коробками. Сверху были установлены полки, на которых располагались коробки побольше. Все прилавки были также снабжены витринами с выставленным товаром. Кроме меня в магазине был только продавец – молодой длинноволосый парень в джинсах и черной фуфайке с капюшоном. На одном из стеллажей напротив парня был установлен телевизор. Судя по позе, которую принял продавец, и отсутствию реакции на мое появление, все его внимание было намертво приклеено к экрану. Брошенный взгляд в сторону телевизора подтвердил очевидное: парень играл в видеоигру. Я стал разглядывать местный товар, реакция продавца на мое присутствие оставалась нулевой. Даже для человека, настолько далекого от тематики данного торгового предприятия, как я, было очевидно, что посвящено оно видеоиграм. Маленькие прямоугольные коробочки на стеллажах были этими самыми играми, самые большие коробки, судя по всему, игровыми приставками, остальное – аксессуарами.

Все вокруг было обличено в картины яркого времяпровождения. Одни коробки звали принять участие в вооруженных конфликтах, от древнеримских войн до космических баталий будущего, другие приглашали пронзить виртуальное пространство на чем угодно, от мотоцикла до истребителя, третьи предлагали нечто для несведущего человека вроде меня, совсем непонятное. Разглядывая все это, я снова наткнулся на предмет, прочно засевший у меня в голове. Еще один его представитель лежал в окружении себе подобных на витрине прилавка, прямо напротив того места, где стоял продавец. Я приблизился, и тот, наконец, обратил на меня внимание, сделав вид, что заметил меня только сейчас. Подозреваю, что в душе он надеялся, что я покину зону его ответственности раньше, чем оторву его от игры. Теперь же, когда я подошел к нему вплотную, не зная о том, что меня привлекло на самом деле, он списал это на свою персону и тем самым окончательно оставил надежду от меня избавиться.

Парень развернулся ко мне лицом и натянуто улыбнулся. При этом он положил на прилавок то, что все это время держал в руках, и это оказался все тот же черный джойстик – уже третий за этот день, не считая приснившихся.

– Могу чем-то помочь? – осведомился парень. Теперь, когда он оказался ко мне лицом, я заметил на его фуфайке надпись, которая гласила: Call of Duty. Gamers Never Say Die. We Just Respawn. «Зов Долга. Геймеры никогда не говорят „умирать“. Мы просто…» Дальше мой перевод споткнулся о незнакомое слово. Я поднял глаза от надписи.

– А что значит последнее слово? – спросил я продавца.

– «Перерождаться», от слова spawn, что означает рождаться в больших количествах, – парень, казалось, был доволен возможности блеснуть лингвистической эрудицией.

– А вот это для чего? – сразу перешел я к возбудителю своего интереса, ткнув пальцем в джойстик, лежащий на столе.

– Джойстик? – уточнил парень, сделав вид на всякий случай, что не понял меня.

Получив от меня подтверждение в виде кивка, продавец, подражая моей манере коммуникации, ткнул в одну из больших коробок на верхней полке:

– Вот для этого!

– Это к телевизору подключается? – уточнил я.

Парень поднял бровь, отмечая тем самым удивление моей невежественности, и подтвердил мою догадку характерным мычанием.

– Карты принимаете? – продолжил я свой допрос.

– Принимаем, – уже более тепло отозвался продавец.

– Тогда я беру джойстик и приставку к ней.

– Обычно делается наоборот, но хозяин – барин, – сообщил мне продавец и полез за коробкой.

– Что наоборот? – не понял я.

– Ну, приставку покупают, а уже к ней джойстики.