Цитаты из книги «Патрик Мелроуз. Книга 1 (сборник)»

Мысль о встрече с Дэвидом пугала.

Вчера он беседовал с ней ровно до тех пор, пока у нее не заныли руки, но не настолько мучительно, чтобы выронить белье. Доктор Мелроуз всегда тщательно рассчитывал продолжительность их разговоров. Сначала он подробно выведывал, как она, истинная дочь Прованса, относится к мистралю. К тому времени, как он поинтересовался состоянием дел на судостроительном заводе, где работал ее сын, боль не только свела плечи, но и резко отдавалась в шею. Иветта, не желая выказывать слабость, терпела до последнего, даже когда он участливо осведомился о состоянии здоровья ее мужа и обеспокоился, не помешает ли его больная поясница водить трактор в страду.

Сначала Виктор побреется и утрет остатки пены с лица чистым полотенцем. Потом прилижет волосы, подойдет к лестнице и позовет: «Дорогая!» Немного погодя он повторит восклицание, но уже тоном, говорящим «давай не будем играть в эти глупые игры». Если она и тогда не появится, он крикнет: «Завтрак!»На днях Анна решила над ним подшутить.– Спасибо, дорогой, – сказала она.– За что?– За то, что приготовил завтрак.– Какой завтрак?– Ну, ты же пригласил меня завтракать, и я решила, что завтрак готов.– Нет, это я готов к завтраку.

– А зачем ты ее заставил? – с каким-то злорадным отвращением спросил Николас.– Так ведь у нее очень ограниченный выбор тем для беседы, ты же знаешь, – напомнил Дэвид.

– Сделай для меня кое-что.– С удовольствием. Что?Он опустил тарелку на пол, рядом с ее стулом:– Попробуй поесть без ножа и вилки. И без рук. Просто ешь с тарелки.– Как собака?– Нет, как девушка, которая притворяется собакой.– Зачем?– Затем, что мне так хочется.

Посреди сада стоял доктор, в синем домашнем халате и в темных очках, хотя сентябрьское солнце еще не взошло над известняковой горой. Зажав в левой руке садовый шланг, доктор сосредоточенно орошал тяжелой струей воды колонну муравьев, снующих по гравию. Полив совершался отработанным маневром: доктор выжидал, пока уцелевшие муравьи не взберутся на мокрые камешки и не

переведут дух, и снова обрушивал на них грохочущий поток. Свободной рукой он вынул сигару изо рта; завитки дыма сливались с сединой в русых кудрях над костлявым лбом. Зажав большим пальцем отверстие шланга, доктор направил узкую тугую струю на очередного упрямого муравья.

Ничего страшного Посвящается Ане

Настоящий, – продолжал Патрик, – а не набор эффектов – оранжевые огни на мокром асфальте; лист, прилипший к лобовому стеклу; шелест шин такси на залитой дождем улице.

Она представила запотевший бокал с кубиками льда, куда наливают водку, и матовый лед становится прозрачным, тает, потрескивает, как позвонки под чуткими руками опытного остеопата. Липкие, неуклюжие ледышки, позвякивая, всплывают; стекло покрывается изморозью, холодная водка маслянисто обволакивает нёбо.