Цитаты из книги «Свежеотбывшие на тот свет»

наше-то уголовное дело было тогда первое такое: о заговоре с целью отторгнуть от соседнего государства русские территории, ему, очевидно, любопытно было

Мы сели в машину с охранниками и покатили по летней Москве. Москва хороша, когда ты здесь известный человек. А когда неизвестный, то, я подозреваю, что Москва равнодушна и утомительна. Побывавший в Москве французский писатель, когда-то мой друг Патрик Бессон нашёл, что Москва некрасива, а Мавзолей у нас banlieusard, то есть пригородный, провинциальный.

что я пишу о них, словно я бессмертен? Никак нет, отбуду и я, наконец. Мы, люди, лишь бледные тени, озаряющие своим свечением толпу человечества.

, кажется, в своё время пытался читать какую-то попавшую ко мне его книгу, но мой стиль жизни не был благоприятным для чтения книг, так что я и прочёл-то, может быть, пару страниц в один раз. Я вообще не люблю читать романы, а он писал только романы, повести и рассказы. Эти жанры мне представляются жанрами «ретро».

В 1989 году «У нас была великая эпоха» была напечатана в журнале «Знамя». Я ей-богу понятия не имел, кто у них там who, у русских. Не знал, что человек в сером свитере считался у них там в России значительным писателем. Кажется, он был с бородой, Маканин, такой же серой, как и его свитер. Борода и свитер, возможно, дали мне эффект лица в паутине.

Маканин был такой смурной, лицо как в паутине. Я его видел в моей жизни несколько раз, однако он послужил таким орудием судьбы. Это он, приехав в Париж с делегацией советских писателей (в ней был и знакомый мне Андрей Вознесенский с женой Зоей, и знакомый мне Геннадий Айги, похожий на старичка, – пенёк такой в зале Министерства культуры стоял у камина), по просьбе литературного критика Лакшина взял рукопись моей книги «У нас была великая эпоха» и увёз в Москву. Послужил как бы курьером, однако с курьера Маканина и началась моя литературная судьба в России.

современным писателем. Мне лично это звание дорого не было, но я его на разочаровывал, я не покушался на него, лишь отшучивался. Помню его уютный, обшитый деревом старомодный кабинет, столько же старомодную, вечно пьющую чай в соседнем с кабинетом секретаршу. Умер он 11 декабря 2017 года, где-то за кадром моей жизни, и узнал о его смерти я из СМИ.

Моя шестнадцатилетняя «пассия» на мои выступления не приходила, должно быть, стеснялась, так что моя наилучшая сторона быстрого остроумного полемиста и бравого публичного оратора так и осталась для неё неведома. Я думаю, я сохранился в её памяти как похотливый фавн, постоянно домогавшийся её свеженькой плоти.

вышел из лагеря в июле 2003-го, а в феврале поехал на первый и единственный в моей жизни кинофестиваль – «Литература и кино» он назывался и проводился именно в Гатчине.

дарил мне книги, как правило, толстые, со множеством дотошного текста, а я их не читал, но складывал или кому-то отдавал. Впаривал, чтобы взяли, убеждал. У меня было и так много книг, и большую часть из них я не читал.