Глава 3. “Империя” наносит ответный удар

Оставшаяся часть ночи пролетела в полной тишине и вскоре серый утренний лес начал обретать цвета, раскрашиваемый пробивающимися сквозь кроны деревьев лучами восходящего солнца. Маленькие глотки свежего хвойного чая не только приятно согревали, но и придали насыщенность окружающему меня природному очарованию. В такие моменты я всегда вспоминал картины Ивана Шишкина, прекрасно понимая, какая сила тянула его на создание своих шедевров.

Даже эта гипнотизирующая живая красота не способна была утихомирить возрастающее чувство голода, поэтому сегодняшний день тоже должен был пройти не менее продуктивно, чем вчерашний. Но сначала, надо исследовать не только кустарник слева, а и всю округу. Решив заняться этим через час, когда станет ещё светлее, я прилег около шалаша, уткнувшись взглядом в продирающиеся из-под веток куски чистого синего неба. Чуть сэкономить сил никогда не помешает.

Теплая сухая погода, присутствующая последние дни, не была хорошим подспорьем для следопытов. Прекрасно это понимая, мои глаза начали искать не отпечатки на траве (этим займусь позже), а любое изменение, где явно присутствовало внешнее воздействие. Зайти в орешник и не сломать маленькую веточку, заставив листок висеть в неприродном положении, практически невозможно. Посреди зарослей я нашёл место, откуда, как на ладони просматривался мой лагерь и, застыв, пристально начал изучать окружающие кусты. Когда знаешь, что искать, то на это не требуется много времени, в конце концов, это не чёрная кошка, которой нет в тёмной комнате. Один надломленный отросток сразу бросился в глаза и, судя по неизменившемуся цвету листочков на нём, это случилось не так давно, а судя, на какой высоте находилась ветка, резюме поисков заставило пробежать по коже небольшому отряду мурашек, это был человек, которого хорошо знает и боится ночной волк. Человек, который в отличие от меня, явно не первый день в лесу. Человек, который обладает непонятной силой и влиянием на диких зверей. Человек, который бесшумно передвигается в полной темноте. Если сказать мягко и без лишнего пафоса – необычный человек.

За кустарником, что и требовалось доказать, я не нашел никаких поверхностных следов. В низкой траве при сухой погоде уже через два часа они становятся почти незаметными, а спустя четыре, полностью исчезают. Пришлось перейти ко второй фазе плана на сегодня – обеспечить работой соляную кислоту желудочного сока. Найти несколько белых грибов и подберезовиков не составило много хлопот и через час, нанизанные на своеобразный шампур из заостренной ветки, они, с приятным вкусом костра, уже усиливали слюноотделение. Загнав назад в угол проснувшееся чувство голода, я занялся анализом произошедшего. То, что «Империя» должна нанести ответный удар, не было никаких сомнений, вот только при выборе способа возникла дилемма, у которой с обеих сторон были свои плюсы и минусы. Первая мысль говорила, что лучшая защита, это нападение и надо, не теряя времени, отправиться на розыск жилища ночного наблюдателя. Вторая же вступала в дискуссию, доказывая, что лучшая защита, это хорошо подготовленная оборона с ярко выраженным акцентом на контратаку, на данный момент – засада.

Самым большим минусом поисковой операции было полное отсутствие представления, в каком направлении её совершать. Также, она бы потребовала затратить много сил и оставить лагерь без присмотра на долгое время, что в теперешней ситуации было небезопасно. Вернувшись, я не знал бы, что меня здесь ждёт, а неожиданности за эти два дня уже поднадоели. С другой стороны, следующей ночью использовать разведенный костёр и шалаш в виде наживки, а самому замаскироваться поблизости, выглядело более рационально, но здравый смысл подсказывал, что сегодня никто не придёт. Не было никаких сомнений, что ночной гость видел, как я в свете костра пристально всматривался в скрывающую его тьму кустарников, явно что-то заподозрив. Поэтому любой осторожный человек, коим бесспорно был он, не будет повторять свой маневр, но и бездействовать также не будет. В конце концов, выбор был сделан, и время позволяло спокойно, с расстановкой, заняться повышением обороноспособности своего лагеря. Часть мотка капроновых ниток превратилась в четыре ловушки-петли, основной функцией которых было не захват или причинение вреда, а сигнализация. При срабатывании должен был раздаться громкий звук, как будто кто-то напролом лезет через кусты, вызванный скрытой в них и лежащей неглубоко на листьях палкой. Сухие ветки я рассыпал по всему периметру, спрятав их аккуратно в траве, треск которых под ногой выдал бы незваного гостя. Место для лёжки было выбрано в тридцати метрах левее от входа в шалаш, на склоне к ручейку. Сползающее в овраг уже не один год старое большое бревно оставило за собой нишу в земле, которую пришлось немного отредактировать под себя с помощью детской лопатки. Отсутствие поблизости магазинов с постельным бельём вынудило в качестве матраса использовать сухой мох, а вместо одеяла еловый лапник.

День, как и вчера, пролетел незаметно и довольный проделанной работой, я снова заваривал лесной чай. Согреваясь внутри горячим напитком мне очень хотелось ни о чём не думать, но мысли сами наполняли образовавшуюся физическим трудом пустоту в голове. Когда информация о противнике настолько скудна, просыпается злость от ощущения слепоты и невозможности спрогнозировать его поведение. Поэтому, оставалось только одно, чему усиленно обучали в разведке – терпеть ожидание, превратившись в пень или камень, а действовать придется по обстановке. Единственное, что знал точно, всю ночь придется бодрствовать и четыре часа до полной темноты, пока есть возможность, надо потратить на сон.

Глаза, словно по щелчку гипнотизёра, открылись, когда всё вокруг начало окрашиваться в серый цвет. До наступления полной темноты оставались считанные минуты и вскоре, я уже лежал в засаде, ощущая тонкую горечь запаха оружейного масла пистолета Макарова, приютившегося рядом с головой. Специально соорудив пирамиду перевернутого костра, который не требует вмешательства всю ночь и самостоятельно регулирует горение, передо мной, как на ладони, тусклым светом освещалась поляна перед шалашом. Спустя три часа, напряжение на подсознательном уровне начало вбрасывать в кровь свою дозу адреналина, затачивая все чувства до бритвенной остроты. Наступала глубокая ночь. Сколько их похожих было проведено в армии на учениях, но эта отличалась кардинально – впервые я был один, без поддержки и с неприкрытым тылом, что не придавала позитива моему настроению.

Он, как вчера, снова появился бесшумно, медленно вытягивая своё тело из темноты, словно она его порождала, и направился к костру, похрамывая на переднюю правую лапу. Ожог давал о себе знать, но волк не придавал этому никакого значения, опять остановившись перед огнём и замерев в стоячей позе, смотря прямо перед собой. Я не видел его глаз, но уверен, они были точно такими стеклянными и отсутствующими, как прошлой ночью. Спустя несколько минут, он резко, навострив уши, повернув голову в мою сторону, заставив затаить дыхание, а затем, как горный козёл, подпрыгнул с места на прямых ногах и начал бег по кругу, постоянно увеличивая скорость, что его заносило на поворотах, при этом, абсолютно не обращая внимания на рану. Не выдержав заданного темпа, он упал и, перевернувшись, лихорадочно замотал головой и стал крутить лапами в воздухе, словно педали велосипеда. Я думаю, даже директор Кунсткамеры оценил бы такое поведение, как ненормальное.

Затем волк, словно замёрз. Продолжая лежать на спине и вытянув вверх прямые лапы, он замер в таком положении, напоминая опрокинутое чучело из местного краеведческого музея. По всему было видно, что зверь отключился и через минут пять, потеряв равновесие, свалился набок. Это привело его в чувства, и он тягуче стал поднимать своё тело с земли. Встав в полный рост, волк снова медленно повернул голову в мой бок и, как вчера, неуклюже стал пятиться назад. Только теперь его взгляд был направлен не на кустарник, а в обратную сторону, что говорило только об одном – вчерашний ночной гость снова здесь, всё-таки он пришёл и сейчас где-то рядом. Я перевёл взгляд в ночной мрак прямо перед собой, моля глаза, как можно быстрее после света костра, привыкнуть к темноте.

Еле слышный хруст сухой ветки рядом, в метрах семи, прозвучал для меня равносильно раскату грома. Тело напряглось, но это никоим образом не повлияло на мою уверенность. Сегодня мой выход на сцену в роли охотника, а будет это провал или успех, покажет ближайшее будущее. Луна, словно желая помочь всеми силами, отбросила скрывающее её облако, протиснув, насколько была способна, свой синий свет сквозь кроны деревьев и я увидел его силуэт. Он сидел на одном колене, выглядывая из-за дерева и наблюдая за поляной со странным приспособлением на голове. Кто-то по незнанию или очень впечатлительный в этот момент увидел бы перед собой, как минимум, инопланетянина или киборга из фантастического фильма, но мне это устройство было хорошо знакомо. Армейский старый прибор ночного видения с непонятным по сей день для меня названием “Квакер”. Расстояние и моё лежачее положение не позволяло совершить внезапное нападение, поэтому, как терпеливому хищнику, пришлось выжидать подходящий момент. Ночной наблюдатель явно нервничал, так как его голова постоянно вертелась не только по причине малого обзора “Квакера”, который составлял лишь сорок градусов, но и отсутствие меня в прямой видимости. Я был уверен, он не уйдет, пока не обнаружит моё пребывание или не начнёт светать. Волк больше не появлялся, и мы сейчас напоминали двух гроссмейстеров в пустом зале, один из которых сделал первый ход, но даже не догадывается, что соперник абсолютно не желает переводить партию в позиционную борьбу, готовя ответ в виде молниеносной атаки с объявлением шаха и мата.

По ощущениям, прошло около получаса, и незнакомец решил сменить дислокацию. Он поднялся с колена и, как можно мягче ступая на землю, направился прямо на меня, видимо, желая подойти к лагерю с тыла. Каких-то секунд пять, и его нога аккуратно встанет на мою голову. В этой ситуации действия были отработаны до автоматизма. Первое, в последний момент схватить стопу, и, не имея возможности дотянуться до колена, чтобы использовать его в качестве упора для рычага, резко вывернуть её на 180 градусов. При таком приёме, ночной наблюдатель, потеряв равновесие, должен был упасть назад на живот, развернувшись в полёте. Второе, мгновенно покинуть земляную нишу и оседлав сверху, сделать удушающий замок, а дальше, всё будет зависеть от его поведения.

Армейский ботинок на правой ноге, зависший в воздухе прямо перед моим лицом, удобно расположился в захвате кистей рук. Стремительным рывком, не жалея силы, развернул его внутрь. От неожиданности гость, как я и задумал, упал навзничь, подставив спину, успев в последний момент подложить под себя руки. Первая часть атаки была выполнена на “отлично” – пять баллов за внезапность и столько же за проведенный приём. А вот вторая желала лучшего. Каждое дело состоит из такого огромного количества мелочей, что просчитать их практически невозможно. Сейчас этим нюансом стало большое отличие протектора на моих, далеко не новых кроссовках, от тех же “берцев”. На службе такая атака из засады вызвала бы смех. Согнув левую ногу для толчка, словно при низком старте на беговой дорожке и сжавшись, как пружина, я бросился вперёд, но сцепление стёртой подошвы со слоём мха равнялось нулю, а склон в этом случае только усугубил положение. Ступня поехала вниз и следом за ней, также с пробуксовкой, выпрямилась правая нога. Нельзя сказать, что теперь я стал добычей, но уничтожив эффект неожиданности, между нами снова был паритет. Момент для нейтрализации был упущен и в данной ситуации, ничего не оставалось, как защищаться. Я схватил лежащий над плечом пистолет, направив ствол верх, где уже стоял во весь рост незнакомец, который опустив голову, смотрел на меня через прибор ночного видения и даже линзы окуляра не помешали ощутить, как встретились наши взгляды. Затем он развернулся и, прихрамывая, через несколько секунд исчез в темноте вместе с тусклым мерцанием луны, которая укрылась очередным облаком.

Произошедшее создало больше вопросов, чем ответов. Если не задумываться об опять аномальном поведении волка, то сильно интересовали только два, не откуда у этого человека “Квакер”, а как он заряжает аккумулятор? И много ли он наследил, уходя с растяжением связок голеностопного сустава? Мне было известно только одно, сегодня отправлюсь на поиски его жилища, которое не должно быть далеко. Человек с такой травмой не способен проделать длинный путь и тем более путать следы и пытаться их скрыть. Я снова стал охотником, и эта мысль вызвала нездоровую ухмылку одержимого – две таких ночи в лесу давали психическому здоровью знать о себе. Поневоле превращаешься в зверя.