– Я этого не забуду, – тихо сказал он и попробовал встать, но не смог этого сделать без моей помощи. – Теперь все будет хорошо, нужно только немного подвигаться, – успокоил он меня. – Через сутки действие яда тарго проходит даже без лечения. То, что ты сделал, мне здорово помогло. Мне нужна только небольшая физическая нагрузка, и я быстро отойду.

Камлот стоял, оглядывая окрестности, будто хотел сориентироваться. На него накатил спазм. Он сипел, держась за горло, потом стал плеваться, содрогаясь так, будто пытался выплюнуть свои кишки. Претерпевал чудовищные страдания… Но все же был жив! После приступа ослезившийся, красный взор Камлота упал на оружие, принадлежащее ему.

– Ты и его прихватил с собой! – воскликнул он. – Ты просто джонг среди друзей! Клянусь, я бы бросил…

Закрепив на поясе меч, он поднял копье, и мы, шатаясь, пошли по лесу, пытаясь найти специальные знаки, указывающие на близость города. Камлот через каждые десять минут останавливался, хватался за сердце, синел и стонал, потом, видимо, приступ удушья откатывал, и мы с ним шли дальше. Он объяснял, что возле нахоженных троп на определенных деревьях нанесены секретные незаметные знаки, указывающие на месторасположение города. Очень секретные. Такие секретные, что большая их часть вообще никому не известна, довольствуются менее тайными.

– Мы спускаемся иногда на поверхность Амтора, но это бывает редко, – сказал он. – Правда, порой торговые экспедиции доходят и до побережья. Там они встречают суда тех немногих народов, с которыми мы еще ведем кое-какую торговлю. Торизм распространился очень широко. Товарищ Тор так обнаглел, что… Мало осталось народов, которые не попали под его кулак. Еще мы изредка спускаемся поохотиться на басто, ради шкур и мяса.

– Басто? – переспросил я.

– Это такой крупный всеядный зверь с мощными челюстями, снабженными четырьмя огромными клыками. На голове у него растут два огромных рога. В холке он ростом со взрослого человека. Некоторые из тех, кого мне удалось добыть, достигали трех с половиной тысяч тобов.

Тоб – это амторианская мера веса, равная одной трети английского фунта. На Амторе используется десятичная система мер и весов. Она показалась мне куда более удобной, чем вся эта неразбериха с гранами, граммами, унциями, фунтами, тоннами и другими единицами измерения, принятыми у разных народов на Земле.

Судя по рассказу Камлота, басто должен был напоминать огромного медведя с рогами или бизона, снабженного челюстями и клыками хищника. Я пришел к выводу, что тысяча двести фунтов веса делали его очень опасным зверем.

– Какое оружие применяется в охоте на басто? – спросил я. – Что он предпочитает?

– Его как-то не спрашивали… А мы… Одни предпочитают стрелы, другие – копья, третьи вообще предпочитают с ним не встречаться, – сказал Камлот. – Но лучше всего, если поблизости найдется раскидистое дерево с ветками над самой землей, – добавил он с улыбкой. – И хорошая ветка.

– И что? Что даст такая ветка?

– Она нам дает басто… – ответил Камлот с загадочной улыбкой.

– Они агрессивные? – спросил я, подумав, что мой друг просто не желает открыть профессионального секрета. Я не хотел настаивать, тему поменял.

– Бывает, что и сам охотник становится дичью басто. Но нам сейчас не до охоты. Нужно срочно найти опознавательный знак и узнать, куда мы попали.

Мы двигались по лесу, пытаясь высмотреть эти крошечные знаки. Камлот объяснил мне, как должны выглядеть наименее секретные и где могут находиться. Знак представляет собой длинный пронумерованный гвоздь с плоской шляпкой, вбитый в ствол дерева на определенной высоте. Его нелегко заметить, но так и должно быть. Иначе враги вепайян обнаружили бы его и вытащили или нашли бы по нему город.

У вепайян очень умно разработана система этих знаков.

Они ничего не скажут постороннему, но для сведущего человека каждый знак – это целый рассказ. Каждый из них может точно указать местонахождение человека на острове, где расположено царство Минтэпа. Каждый гвоздь был вбит специальной геодезической партией, его номер и точное расположение указаны на карте острова. Прежде чем вепайянину позволят одному или в качестве проводника спуститься вниз, он обязан выучить расположение всех знаков Вепайи. Камлот их знал. Он сказал, что если удастся найти хотя бы один знак, то можно будет точно определить свое местонахождение, расположение других знаков и самого города. Но мы могли еще долго блуждать по лесу, прежде чем найдем один из них. По пути я все время интересовался новыми словами и выражениями. Память у меня была еще молодой, я не жаловался, словарный запас рос с каждой минутой.

Состав леса не менялся. Он в основном состоял из деревьев нескольких пород. У одних ветви свисали до самой земли, у других появлялись на высоте нескольких сотен футов. Там были деревья с шишковатыми и прямыми гладкими, точно лакированными стволами, уходящими в высоту без единого ответвления, как корабельные мачты. Камлот сказал, что их кроны находятся высоко в облаках и напоминают громадные мягкие шапки. Перечислениями этих деревьев я довел Камлота едва ль не до бешенства. Он уже утомился мне называть, а я все повторял, повторял. И ежеминутно требовал новое слово.

Спросил его, бывал ли он на самом верху, и Камлот ответил, что забирался на самое высокое дерево на острове, но при этом чуть не замерз до смерти.

– Мы из этих деревьев добываем воду, – добавил он. – Они собирают влагу из облаков и доставляют к корням. Эти деревья устроены не так, как все остальные. У них вода поступает к корням сверху вниз по каналу в середине ствола, а оттуда поднимается в виде питательного раствора. Если надрезать ствол одного из этих деревьев, то можно получить много чистой холодной воды – она очень полезна для…

– Камлот, к нам кто-то идет, – прервал я его. – Слышишь? Смотри внимательно. Это новое слово? Идет новое слово, да?

Он секунду напряженно вслушивался, а потом ответил:

– Какой ты настырный… Слышу. Давай-ка заберемся на дерево, пока не увидим его.

– Кого? – спросил я, сильно дивясь.

– Откуда я знаю? – разгорячился Камлот. Его сотрясала нервная лихорадка. – Ты же вечно ждешь от меня новых слов! Давай, вот тебе слово, поглядим, кто это.

Он влез на ближайшее дерево, а я за ним, и мы стали ждать. Было отчетливо слышно, как кто-то идет в нашу сторону. Идет и заваливается. Толстый ковер из листьев заглушал его шаги. Был слышен только шорох под ногами медленно приближающегося существа. Явно инвалид. Я так думал, пока из-за одного дерева не показалась громадная голова. Хотел бы я быть таким инвалидом, стоять в темноте под мостом с топорищем…

– А вот и новое слово, Карсон. Повтори. Басто, – прошептал Камлот, но я и сам уже догадался, что это был он.

Мой друг хорошо описал это «новое слово». Только оно оказалось еще страшнее. Верхняя часть его головы с короткими мощными рогами вызывала в памяти американского бизона. Голову покрывала темная вьющаяся шерсть, а глаза окаймлял красный обод. Голубая шкура походила на слоновью, но была практически лысой, за исключением головы и кончика хвоста. Рост зверя от холки к крупу уменьшался. Короткие, мощные передние конечности заканчивались трехпалыми копытами, а задние были длиннее и тоньше. Это вполне объяснимо, так как на передние конечности приходилось три четверти веса животного. Морда его походила на медвежью, только и шире была, и с тяжелыми изогнутыми бивнями. Боже, какая страхолюдина! Одно слово – басто.

– Вот и обед, – небрежно сказал Камлот, недавний покойник. Интересно, почему он был так уверен, что поразит басто? – Изжарим, увидишь. И обед, и ужин. И не на один день…

Заслышав его голос, зверь оглянулся по сторонам.

– У них очень вкусное мясо, а мы давно уже ничего не ели, – прибавил Камлот. – Ничто не сравнится с кусочком бастятины, поджаренным на костре. У меня уже слюнки текут.

– Идем! – воскликнул я и стал слезать с дерева, держа копье наготове.

– Куда?! – закричал Камлот. – Ты с ума сошел!

Басто заметил нас и стал приближаться, издавая такие звуки, что взрослый тигр умер бы от зависти. Даже не знаю, с чем его можно сравнить, это пение. Оно начиналось рычанием, а затем достигало такой мощи, что дрожала земля.

– Кажется, наш дружок недоволен, – заметил я. – Одна проблема. Я кое-чего не понимаю. Чтобы басто съесть, басто надо убить. А как же мы это сделаем, сидя на дереве?

– Я не буду сидеть на дереве, у меня другие планы, – ответил Камлот. – Но ты пока не слезай, посмотри, а то и сам погибнешь, и меня подведешь! Ты же не умеешь еще охотиться на этого зверя. Тут существует несколько приемов. Тонкостей, что ли. Подожди, я сейчас им займусь. Увидишь сам.

Мне это не понравилось, но я не понимал пока, о чем идет речь, и уступил. Однако все равно решил быть начеку.

К моему удивлению, Камлот положил копье на землю, а вместо него взял гибкую ветку с густой листвой. Он срезал ее перед тем, как слезть с дерева к басто, и спустился не прямо перед зверем, а чуть поодаль. Мне было велено отвлекать басто. Я горячечно принялся выкрикивать разные слова по-английски. Сначала те, упоминать которые прилично в любом обществе, где собрались две враждующие, но интеллигентные группировки. Потом – иные слова, избранные. Я говорил этому басто, что думаю о нем, о его маме и вообще об общей перспективе, которая нас ожидает, если мы его не зажарим. С этими откровенными пожеланиями добра да удачи я и принялся раскачивать большую ветку.

И тут я с ужасом обнаружил, что Камлот вышел на открытое пространство в десяти шагах от хвоста басто.

Он был вооружен только мечом и той дурацкой веткой, о которой уже говорил так загадочно! Мечом и дурацкой веткой! Неужели этот басто был такой дурной, что боялся здешних веток? Тогда б он и дня не прожил в амторианском лесу!

Копье оставалось лежать на земле неподалеку от разозленного зверя.

Положение Камлота представлялось мне совершенно безнадежным. Если б басто заметил его, то Камлот не успел бы найти убежище на ближайшем дереве. Он бы, еще ослабленный после мнимой смерти, еще плохо державшийся на ногах, вообще и отползти б не успел! Поняв это, я с удвоенной силой принялся привлекать к себе внимание зверя. Так раскачался, что чуть со ствола не свалился. И тут Камлот закричал, что этого достаточно, не то басто уйдет к конкуренту, и мы в результате устроим ужин не себе, а ему, и двуспальная могила, остававшаяся вакантной, больше скучать не будет, мы ее осчастливим.

Я решил, что мой друг, наверное, сошел с ума, и не обратил бы внимания на его слова, если бы басто тоже не услышал крик Камлота.

После этого все мои попытки отвлечь внимание зверя были тщетны. Как только Камлот крикнул, басто тяжело повернул голову и его горящий взгляд упал на моего друга. Тот, разумеется, был и ближе, и говорил на знакомом диалекте. Басто повернулся, чуть-чуть постоял, разглядывая крошечного смельчака, и ринулся на него.

Я не мог дальше ждать и спрыгнул с намерением штурмовать зверя сзади, как бастион. Столкновение произошло так быстро, что рассказ об этом займет столько же времени, сколько оно длилось. Спрыгнув за зверем, я увидел, как он наклонил голову и понесся на Камлота. Но тот спокойно стоял, держа свой жалкий меч в правой руке, а ветку – в левой. В тот миг, когда зверь должен был поддеть его своими мощными рогами, Камлот взмахнул раскидистой веткой у него перед носом, легко отпрыгнув при этом в сторону, и одновременно вонзив свой меч по рукоять под левую лопатку зверя.

Боже, как все оказалось просто!

Этот зверь совершенно не реагировал на несколько раздражителей одновременно. Это его деморализовало. Вот в чем был секрет этой охоты. Теперь я понял, как ловить себе ростбиф из басто. Это был секрет фирмы.

Басто постоял, расставив ноги, качнулся пару раз и упал у ног Камлота.

Я уже готов был закричать от восторга, как вдруг случайно посмотрел вверх. Моим глазам предстало то, что заставило меня позабыть и о басто, и о подвиге Камлота.

– Бог ты мой! – воскликнул я по-английски и добавил на местном языке: – Камлот, смотри! Что там такое?