– Послушайте, ребята, – Ник встал и повернулся к полицейским. – Девчонку развезло конкретно, но опасности для жизни нет. Попадет к медикам, поставят на учет по наркоте – и конец карьере. Может, она просто на вечеринке случайно дури хватанула. Вы же сами говорили, что по базе залетов нет.

– Что-то рано она резвиться начала. Только отца похоронила и сразу на вечеринку.

– Может, от горя, – Шерно сжал губы и посмотрел на девушку, чтобы полицейские не видели его удивленного лица. Оказывается, отец Сандры тоже умер недавно. – И все же. Я вас прошу. Давайте не будем ломать девчушке судьбу. Я остановился тут рядом. У кафе ждет машина. Я вполне могу ее у вас принять под свою ответственность.

– Где остановились?

– В Cheval Blanc. Десять минут отсюда. Девчонка отоспится у меня в номере. А я потом вам отзвонюсь, что все нормально.

– Cheval Blanc? – поднял брови старший. – А в Первом парашютном неплохо платят.

– Да какое там, – отмахнулся Ник. – Командировочные получил. Боевые. Три года в Мали.

– О! Мали. Уважуха, – со знанием дела покивал тот, что помладше.

– Ну раз командировочные… – полицейский неуверенно посмотрел на девушку. – Она ходить-то сможет?

– Сможет, – Шерно помог девушке встать и подхватил ее за талию. – Ну, девочка моя, соберись.

– Ладно, капитан Шерно. Под личную ответственность, – старший вручил ему телефон девушки. – И проведите с ней беседу о вреде дури. Один залет, а пятно на всю жизнь.

По дороге в отель Сандру начало тошнить. Ник вовремя попросил остановить машину и вывел ее к парапету Сены. Там ее несколько минут рвало под укоризненными взглядами прохожих. После приступа стало легче. Капитан снова затолкал девушку в машину и, сунув водителю двадцать евро в обмен на пачку салфеток и бутылку воды, попросил быстрее доставить к гостинице.

В номере Ник затащил девушку в ванную, заставил выпить бутылку воды, потом, несмотря на молчаливое, но от этого не менее отчаянное сопротивление, засунул ей в рот небольшой кусочек мыла. Сандру тут же вырвало. После этого начался сильный озноб. Он уложил ее на кровать и накрыл одеялом. Через несколько минут, сжавшись в комок, подрагивая всем телом, девушка заснула.

Шерно вызвал консьержа и отправил его в аптеку с небольшим списком лекарств и витаминов для детоксикации и восстановления сил организма. Сам уселся в кресло напротив кровати. Некоторое время смотрел на спящую девушку, потом достал из кармана ее смарт и открыл фотогалерею. Пролистал десяток фоток. Ничего интересного, обычные девчачьи дела: селфи, друзья-подруги, веселые компашки, вечеринки. Он хотел найти фото Сандры с отцом, поэтому продолжал открывать страницу за страницей. Наконец на одной из фотографий он увидел девушку в компании подтянутого немолодого мужчины с жестким, несмотря на улыбку, взглядом и характерным армейским «ежиком» седых волос. Скорее всего, их снимал официант, потому что они сидели обнявшись за столиком кафе.

«Наверняка отставной военный или полицейский. На вид лет шестьдесят. Рановато для смерти, как и моему отцу», – подумал Ник, рассматривая фотографию.

Остаток дня Ник провел в отеле. Ближе к обеду заказал в номер пару бутербродов и бутылку красного. Перекусил, устроился в мягком кресле в гостиной. Некоторое время перебирал каналы ТВ. Потом красное вино начало подсказывать организму, что неплохо было бы вздремнуть. Возражать не имело смысла. Не раздеваясь, он перебрался на диван и через пару минут уже мирно посапывал.

Проснулся от шума воды, идущей из примыкающей к спальне ванной комнаты. Глянул на часы. Скоро одиннадцать вечера. Сандра проспала почти восемь часов. Должно быть достаточно, чтобы отойти от дури. Протер лицо влажной салфеткой, бросил короткий взгляд в зеркало. Вид помятый, но наверняка свежее, чем у его гостьи. Прислушался. Девушка была в душе. Это хорошо. Значит, адекватность к ней вернулась. Также хорошим знаком было то, что она не вышла из спальни и не попыталась сбежать, пока он спал, а сразу пошла в ванную. Значит, помнит, что с ней произошло, и знает, где находится.

Минут через десять она вышла из ванной комнаты, застенчиво кутаясь в гостиничный халат. Удивленно осмотрела богатый интерьер спальни дорогого люкса, потом с видом побитой кошки взглянула на Ника.

– Месье Шерно, прошу прощения, что так все получились. Я думала встретиться с вами при других обстоятельствах, но у меня просто не было выбора. Спасибо, что помогли мне.

– Что произошло? – строго спросил капитан.

– Можно сначала немного еды. Я очень голодна, – она взяла со стола початую бутылку воды и залпом допила содержимое.

– Хорошо. Вижу, тебя надо привести в порядок. Меню румсервиса на письменном столе. Заказывай, что хочешь. Рекомендую большую яичницу с беконом и стакан молока. Белок – хороший адсорбент. Как раз то, что тебе сейчас нужно, – Ник встал, подошел к журнальному столику, где лежал пакет с лекарствами, который принес консьерж, выбрал несколько таблеток витаминов, легкий антидепрессант и пару капсул мильдония. Вернулся к девушке с новой бутылкой воды. – Выпей это. Поможет преодолеть отходняк.

– Спасибо. Я знаю, вы доктор. Отец говорил и показывал вашу фотографию. Я вам верю, – она бросила таблетки в рот и сделала несколько глотков воды.

– Пока несут еду, начинай рассказывать, что произошло.

– Я сама не знаю, как все так получилось, – Сандра нервно поежилась. – Я вечером пошла перекусить в кафе. Там ко мне подсел парень. Симпатичный такой. Обходительный. Мы познакомились, разговорились. Он тоже студент. Учится в Дидро³². И тоже занимается античной историей. С ним было интересно. Потом он пригласил меня в бар. А потом… Потом… – девушка всхлипнула и потянулась за салфеткой.

– Он тебя трогал? Ну… Лез целоваться, приставал или еще что.

– Нет. Вернее, не знаю. Не помню.

– Что вы пили? – нахмурился Ник.

– Он виски. А я какой-то коктейль.

– В баре сидели за столиком?

– Нет. У барной стойки.

– Ты отходила куда-нибудь?

– Да. В женскую комнату.

– И что? Вы пришли, сели за стойку. А дальше?

– Ну… Мы говорили о всякой ерунде. Об учебе, истории, о друзьях. О том, кто как перенес ковид. Потом меня как будто выключили. Ничего не помню. Очнулась ночью на парапете Моста Инвалидов. Вернее, за парапетом. Я, наверно, собиралась прыгнуть в воду. Но остановился таксист и за волосы меня оттянул, отвел на скамейку на набережной, вызвал скорую помощь и уехал. Я отползла в кусты и спряталась. Потом приехала скорая. Меня они не нашли и быстро уехали. Я очень испугалась. Потом я опять ничего не помню. Только то, что ужасно болела голова и хотелось пить. Утром я поняла, что могу ходить, и зашла в кафе на барже. Там я, наверно, заснула и хозяин вызвал полицию.

– Почему ты пряталась от скорой?

– Как почему? Меня ведь хотят убить. Отец перед смертью говорил мне не лезть в это дело. Не копать, не вынюхивать. Предупреждал, что это опасно.

– Что опасно? Какое дело? – насторожился Ник.

– Ну… – начала было она, но раздался звонок в дверь. Ник открыл и увидел перед собой официанта с сервировочной тележкой, полной еды.

Следующие минут десять Сандра была занята двойной яичницей с беконом и колбасками, корзинкой с тостами и большой розеткой джема. Иногда она делала паузу, прислушивалась к ощущениям и, убедившись, что организм принимает пищу без возражений, снова принималась жадно поглощать ужин. Капитан сидел напротив с бокалом вина и наслаждался этим необычным зрелищем. Нечасто увидишь юную особу, демонстрирующую такой аппетит во время всеобщего помешательства на диетах.

Наконец она допила стакан молока, довольно икнула и потянулась за чашкой кофе.

– Э, нет. А вот кофе тебе сейчас нельзя, – остановил ее Ник. – У тебя итак нагрузка на сердце была, как у олимпийца. Дай ему время восстановиться. Вот тебе водичка, и продолжим. Так о каком деле и о какой опасности говорил твой отец?

– Папа, – она тяжело вздохнула и посмотрела в окно грустными глазами. – Понимаете… Мой папа дружил с вашим. Работали они в одной серьезной лаборатории типа Национальный институт сельхоз-всякой-крутой-фигни. Все вроде шло нормально. Но когда полтора месяца назад умер ваш отец…

– Как полтора месяца? – чуть не поперхнулся вином Ник. – Я получил письмо три дня назад и сразу сюда.

– Так, полтора, – спокойно ответила она. – Приехал из командировки и через неделю заболел.

– Из какой командировки? Куда ездил?

– Не знаю. Короче… Полтора месяца назад умер ваш отец. Месяц назад – еще трое ученых из его лаборатории. Тогда мой папа не поверил, что это ковид, и начал служебное расследование. Он был начальником службы безопасности лаборатории. Он рассказывал, что накопал много нарушений, правда, не уточнял каких. Потом к нему приехал какой-то журналист из Скандинавии. Он вел частное расследование по фармкомпаниям. Но, я так поняла, встретиться они не успели. У отца случился сердечный приступ. Сердечный приступ у отца – это полная хрень. Он пять кэмэ пробегал на одном дыхании, два раза в неделю занимался в тренажерке. Два раза лазертаг³³ со своими бывшими сослуживцами, а там тоже нагрузки ого-го. Так что в плане здоровья старик даст фору многим молодым парням. Конечно, любил иногда посидеть за бутылочкой вина с друзьями. Но сердце было в порядке. Я у врачей в медкарточке проверяла.

– То есть официальная причина смерти – сердечный приступ?

– Да, – грустно вздохнула Сандра. – У него сердечный приступ, а у вашего отца и трех других ученых осложнения хронических заболеваний на фоне ковида. Мне папа еще тогда сказал, что это странно, потому что все привиты и переболели. Вот он и начал копать.

– Что еще интересного говорил отец?

– Говорил, что в лаборатории есть закрытая секция. Там типа все секретно. В ней как раз и работал месье Шерно. Говорил, что там, в этой секции, не все чисто. Говорил, что ваш отец в последнее время чувствовал вину, раскаивался и хотел что-то изменить. Но вот что, не сказал. Не успел, или не хотел, или побоялся. Он чувствовал опасность и меня предупреждал. Но я, как дура, начала всех расспрашивать о его смерти, ходить по врачам, в полицию, требовать дополнительной экспертизы. А вчера ко мне подсел этот парень. А потом я очухалась на парапете Моста Инвалидов. Я сразу поняла, что меня тоже планируют убить. Поэтому и не хотела в больницу или в полицию. Они все заодно.

– Ты действительно думаешь, что твоего отца убили?

– А как же еще? Здоровый крепкий мужчина умирает от инфаркта. К тому же он говорил, что в лаборатории не все чисто, что там творится всякая секретная фигня.

– Да… История, – задумчиво проговорил капитан. – А контактов того журналиста, что приезжал к отцу, не осталось?

– Нет. Только знаю, что он работал на WikiLeaks³⁴.

– Что-нибудь еще? Со мной-то зачем хотела встретиться?

– Перед самой смертью ваш отец попросил моего передать вам письмо, – она достала из заднего кармана джинсов сложенный вдвое, основательно затертый конверт. – Извините. Он немного помялся в кармане. Я давно его ношу с собой. Дома оставить боялась. Думала, там что-то очень важное. Может, даже разгадка всех тайн.

Ник осторожно взял конверт, вскрыл и достал из него фотографию. Солнце. Море. Счастливая семья – папа, мама и сияющий от счастья маленький Николя с огромным белым хохлатым попугаем на плече.

* * *

Ночь прошла беспокойно. Капитан уложил Сандру спать, сам прилег на диван и в темноте долго смотрел в украшенный витиеватой лепниной потолок. Сон не шел. В голове, сплетаясь в замысловатые клубки и снова распадаясь на отдельные нити, крутились разные, порой совсем не связанные друг с другом мысли.

Отец умер полтора месяца назад. Но он узнал об этом недавно. Почему? Что за секретная секция в гражданской лаборатории при Министерстве сельского хозяйства? Какова истинная причина смерти? Почему тело кремировали, а не похоронили по православным традициям? Что отец хотел сказать фотографией с белым попугаем?

Вопросов много. Ответов нет. И ощущение какое-то странное. Как перед боевым выходом с патрульной группой в опасную зону. Обостренное чувство опасности, ожидание действия, готовность принять вызов. И адреналин. Да, адреналин. Именно он не дает заснуть.

Взглянув на часы, Ник сел, размял плечи и шею. Было около двух ночи. Самое время прогуляться. Набросив легкую куртку, он вышел из отеля и пошел вдоль Сены по пустынной набережной Лувра в сторону Моста Инвалидов.

А если девчонка права? Что если все эти смерти неслучайны и ее тоже попытались убрать, когда она начала копать. Отсюда и инстинктивное чувство опасности, и выброс адреналина. Бред. Какие тайны могут быть в сельхозлаборатории? Тем не менее, по словам Сандры, там была секретная секция.

Прогулочным шагом он прошелся пару километров до Моста Инвалидов, остановился и на миг представил девушку стоящей на внешней стороне парапета, готовой броситься в воду. А что. Идеальное убийство. Незнакомец подсыпал в коктейль галлюциногенный психотроп, отвел на мост и оставил. Сам отошел и наблюдал издали. Если девчонка бросится в воду, то наверняка утонет. И никаких вопросов. Пару недель назад похоронила отца. Стресс, депрессия, наркотик, тяга к суициду. Все выглядит естественно.

Ник опасливо оглянулся. В этот поздний час набережная и идущая вдоль нее дорога были пусты, только у пирса стояло несколько прогулочных корабликов. Он облокотился на парапет и посмотрел на темную гладь воды, в которой колышущимися столбиками отражались стоящие на противоположном берегу фонари.

А теперь вопрос. Стоит ли ему ввязываться в эту темную историю. Если опасения Сандры окажутся правдой, то он тоже попадет под удар неведомых, но, похоже, очень влиятельных сил. А ему это надо? Все ведь пока складывается на удивление неплохо. Еще вчера он был на распутье и размышлял о том, что этап его жизни, связанный с Первым парашютным, закончен и теперь его ждет неизвестность в мире, который за последние три года стал гораздо менее дружелюбным. Чувствовал Ник себя уверенно. Трудностей не боялся. После службы у него были кое-какие сбережения. Он знал, что ковид никуда не делся и в любой момент может появиться еще один штамм, который поставит всех на уши, а не ковид, так еще что-то. Вон СМИ уже вовсю пишут про обезьянью оспу. Новая пандемия может накрыть мир в любой момент, поэтому он как медик всегда будет востребован. Оставался вопрос, хочет ли он сутками сидеть в стационаре и потеть в СИЗе³⁵, ухаживая за умирающими больными за мизерную зарплату.

Но этот вопрос стоял сутки назад. К вчерашнему вечеру он уже был решен. Теперь он может жить в комфорте, не задумываясь о заработке, потому что отец оставил ему в наследство квартиру в центре и солидный счет в банке. Отец, которого он все эти годы игнорировал, обеспечил ему безбедную жизнь. А еще старик, словно пытаясь подвести его к чему-то, посылал из прошлого какие-то странные сигналы, оставлял не понятные пока зацепки.

Пока не понятные. Ник развернулся и зашагал в сторону отеля. Нет. Разбираться во всем этом он не будет. Но если зацепки, оставленные его отцом, приведут к чему-то конкретному, то тогда может быть…

Наутро он покормил Сандру завтраком. Успокоил насчет того, что все пытаются ее убить, но тем не менее посоветовал не встречаться с незнакомцами и чаще быть на виду, с друзьями. Может на время переехать к ним или пригласить подругу к себе. Девушка выглядела гораздо лучше, посвежела, в глазах появился блеск и даже озорное любопытство. Еще бы, она оказалась в компании с молодым симпатичным боевым офицером и не просто, а служившим в элитном спецподразделении в далекой и опасной Африке, защищая интересы Франции.

Улыбнувшись про себя, Ник пожелал ей удачи, сказал звонить, если понадобится помощь, и выпроводил из номера от греха подальше. После того как девушка ушла, он нашел в сети координатора WikiLeaks во Франции и спросил, не приезжал ли кто из их скандинавских журналистов в Париж в последние два месяца. Тот ответил, что выяснит, взял адрес электронной почты, и на этом разговор закончился. Затем капитан вызвал такси и без звонка поехал к душеприказчику, который оформлял завещание отца.