– Вот, мой юный друг Дука. Это – почтенный ас-Сафах, мой партнер по торговому делу. Вот это, – он достал из внутреннего кармана халата небольшую деревянную табличку на кожаном шнурке с печатью надзирателя тюрьмы на одной стороне и короткой надписью: «Выкуп уплачен. Поручитель Фадей Иерусалимский». – Вот это ты наденешь на шею и будешь носить, пока люди не забудут о твоем приговоре и не свыкнутся с тем, что он с тебя снят.

– Я теперь твой невольник? – в глазах юноши мелькнула тень страха.

– Нет. Ты теперь мой ученик. Эта табличка нужна, чтобы ты мог свободно передвигаться по городу и порту. Многие знают, что ты был приговорен. Это подтверждает, что я заплатил выкуп и поручился за тебя.

– Спасибо, мудрейший, – Дука взял табличку, повесил на шею и спрятал ее под хитон⁵⁷.

– Это, – Фадей достал из-за пазухи кошель и вынул оттуда серебряную монету. – Это милиарисий⁵⁸ тебе на то, чтобы ты пошел и купил себе приличной одежды и прочих вещей, в которых ты нуждаешься. У тебя время до завтрашнего вечера. Сходи домой. Попрощайся с близкими.

– У меня нет дома. У меня нет близких. Мои вещи остались в ночлежке. Единственное, что мне дорого, – это мои приборы, записи и кольцо, которое мне передал отец, – юноша потер простенькое медное кольцо на безымянном пальце.

В этот момент мудрейший почувствовал легкий дискомфорт, как будто кто-то выкрикнул в его сторону оскорбление или угрозу. Ощущение было мимолетным и тут же пропало. Он оглянулся. Вокруг все осталось по-прежнему. Прислушался к себе и, убедившись, что странное чувство пропало, снова обратился к Дуке.

– Тем лучше. Забери все, что тебе дорого, остальное, что нужно, купи новое. Одной монеты хватит с лихвой.

– Можно, я вместо одежды куплю книгу, – юноша умоляюще посмотрел на торговца.

– Что за книга?

– Это моя книга. Вернее, не моя. Когда я был учеником у великого математика Лео, я переписывал труды великих греческих математиков Евклида, Архимеда, Аполлония и других. Это, наверное, самое полное собрание трудов по математике в Константинополе. Я бы хотел ее купить. Правда, одной серебряной может не хватить.

– Не беспокойся о своей книге. Скоро мы посетим твоего учителя, и ты ее получишь, если она все еще будет тебе нужна.

– Но Лео – придворный математик. Он очень занят. К нему не так просто попасть.

– Ни слова больше, юноша, – поднял руку Фадей. – Иди и делай, что я тебе сказал.

– Слушаюсь, мудрейший, – Дука поклонился и, прижимая серебряную монету к груди, зашагал по улице в сторону ближайшего рынка.

– Зря отдали ему столько серебра, – вздохнул глашатай. – Он не вернется.

– Вернется, – уверенно ответил Фадей и залез в паланкин.

– Это твой новый сподвижник? – спросил ас-Сафах, когда они уселись.

– Он слишком юн и неопытен для сподвижника. Но у него есть потенциал. Пока будет моим учеником, а дальше посмотрим.

– Прежде чем учить, его нужно будет кормить неделю жирной бараниной с рисом.

– Ничего, – улыбнулся мудрейший. – У меня на корабле отличный повар. А пока я видел достаточно для первого дня. Возвращаемся на корабль. Вечером ты возьмешь паланкин и отправишься в гильдию торговцев пряностями к своим давним партнерам по торговле. Поговори о делах. Расскажи о товаре. Поторгуйся. Расспроси об обстановке в городе. И выясни, можно ли купить или надолго снять здесь приличный дом. Большой, комфортный, но не слишком пафосный. Лучше не в городе, а в ближайших окрестностях. Мы здесь останемся на пару лет.

– Слушаюсь, мудрейший, – поклонился торговец.

Ждать Дуку до следующего дня не пришлось. Он вернулся вечером с тюком одежды и громоздким круглым прибором, на поверхности которого расположились несколько колец и планок.

– Астролябия⁵⁹? – вместо приветствия спросил Фадей, когда юношу проводили в его каюту. – Откуда она у тебя?

– Я сделал ее сам по чертежам Аполлония Пергского⁶⁰. Чертежи эти я срисовал у Лео-математика.

– Хм… – мудрейший взял прибор и повертел в руках. – Довольно тонкая работа. Видно, делал хороший ремесленник.

– Я заказал ее у мастера по бронзе. Она обошлась мне в полторы серебряные монеты. Чтобы за нее заплатить, я ел только хлеб и пил воду почти полгода. А еще бесплатно учил математике сына мастера.

– Твое рвение к знаниям удивляет. Как и твоя наивность, и бескорыстие. Первое мы приумножим, а второе исправим. Теперь ты сам будешь в роли ученика. Сейчас тебе покажут твою каюту. Отнеси туда вещи, умойся, переоденься и возвращайся сюда. Я как раз собирался ужинать. Разделишь со мной трапезу.

– У меня будет своя каюта? – пролепетал изумленный Дука.

– Вначале каюта. Потом, когда мы обзаведемся здесь домом, своя комната и свой слуга. Это если ты будешь прилежным учеником и оправдаешь мои надежды.

– О боже! – сияя от счастья, юноша выбежал в дверь.

– М-да. Тут у нас работы непочатый край, – пробурчал Фадей и позвонил в серебряный колокольчик, чтобы вызвать слугу.

Когда Дука вернулся, повар заканчивал сервировку ужина на восточный манер. Посреди стола расположилось большое блюдо с рисом и тушеными овощами, на которые были выложены куски жареной баранины. Рядом на серебряном подносе лежала горка свежих горячих лепешек, приготовленных в тандыре, стояло блюдо с фруктами и два графина с лимонадом и вином.

Осмотрев переодевшегося и смывшего с себя городскую пыль юношу, Фадей одобрительно покивал головой и жестом пригласил его за стол.

– Садись, мой юный друг, сейчас ты поведаешь мне свою историю от рождения до приговора за преступление против веры, – он взял серебряный кувшин с разбавленным вином и наполнил два кубка.

– Что тут говорить, – пролепетал Дука, не в силах оторвать глаз от сочных кусков баранины.

– Ладно, поешь сперва, – улыбнулся Фадей.

Шумно сглотнув, юноша схватил кусок мяса и жадно впился в него зубами, потом лепешкой зачерпнул рис и отправил себе в рот. Запил все вином и, поглядывая на хозяина, с виноватым видом принялся жевать.

– Пока ты ешь и рот твой занят, я расскажу о себе, – мудрейший сделал глоток вина, отломил руками кусочек пряной баранины от лопатки и принялся его с наслаждением жевать. – Я Фадей из Иерусалима. Торговец пряностями. Но не это мое основное занятие. Несколько лет назад на меня снизошло благословение Всевышнего. Он открыл мне суть вещей и указал путь, по которому я должен идти и вести за собой достойнейших. Он дал мне великую миссию и великий дар, чтобы ее выполнить. Всевышний открыл мне дверь в чертог познания. Теперь я знаю все, что знает человек, и все, что он будет знать. Я не понимаю этих знаний. Они очень сложны для меня. Помнишь, как в камере ты летал на божественной птице, видел Землю с небесной высоты, и Солнце, и другие светила. Я не понимаю, что это было и как работает небесная механика, но знания об этом покоятся здесь, – он постучал себя пальцем по виску. – Знания обо всем. Я знаю, как устроено дерево, воздух, вода. Я вижу чертежи сложнейших механизмов, которые пока не могу понять. Я знаю, как получить энергии настолько мощные, что они одним дуновением сотрут Константинополь с лица земли.

– Даже Константинополь? – замер Дука с открытым ртом, полным риса и баранины.

– Даже Константинополь, – важно кивнул Фадей и поймал взгляд юноши. – Мне открылось перевернутое стволом вверх сияющее древо истины. Каждая его веточка – это наука, каждый лепесток – новое знание. Открылось мне и то, что человек находится в самом начале пути. Дорога наверх по древу ведет к все более и более невероятным открытиям. Веточки, сливаясь, создают новые науки и открывают новые знания, а в конце всего – сияющий ствол вечной истины, уходящий в бесконечность. Моя миссия – вести человечество по древу знаний, шаг за шагом открывая новые страницы. Подсказывая достойнейшим решения, подталкивая замешкавшихся, поднимая споткнувшихся, возвращая на дорогу к свету заблудших, устраняя препятствия.

– О мудрейший, – прошептал Дука, завороженно глядя в глаза Фадею. – Я вижу. Я все вижу. Сияющее древо знаний, растущее стволом вверх. Оно великолепно. Миссия твоя божественна в своем величии. Великий дар, которым ты обладаешь, не поддается описанию. Я преклоняюсь пред тобой и твоей миссией.

– Теперь это и твоя миссия. Мы находимся в самом начале пути. Человек в одиночку не способен нести светоч знаний. Для этого не хватит ни жизни, ни сил. Поэтому волей Всевышнего я подбираю достойнейших из ученых мужей, чтобы они стали моими сподвижниками. Я передаю им великий дар, и они становятся мудрейшими, как и я.

– Выходит, я… – юноша вытер влажным полотенцем губы и приосанился.

– Нет, – добродушно улыбнулся Фадей. – Ты пока еще слишком юн. Ты будешь моим учеником, а когда возмужаешь и если оправдаешь доверие, то станешь мудрейшим и будешь нести людям свет знаний.

– Благодарю! Благодарю! – Дука вскочил из-за стола и упал на колени перед Фадеем. – Отныне моя жизнь принадлежит тебе. Я твой покорный слуга, раб и верный ученик.

– Отныне твоя жизнь принадлежит великой миссии – вести людей к истине. Осознай важность того, что сейчас произошло, и будь достоин и горд тем, что провидение выбрало тебя, – глаза мудрейшего сверкнули едва заметными угольками.

Юноша на секунду замер, потом тряхнул головой, словно приходя в себя после короткого обморока, встал, с достоинством поклонился и вернулся на свое кресло.

– Все будет так, как ты сказал, мудрейший, – Дука сделал глоток вина. – Отныне твоя воля – закон.

– Вот и славно, – Фадей снова наполнил кубки. – А теперь расскажи о себе.

– Что тут говорить. Отец мой был мелким торговцем в этом порту. Дела шли не очень, но на еду, жилье и одежду хватало. Потом он и еще десяток таких же бедолаг подкопили немного серебра, скинулись на партию товара и наняли корабль, идущий в Колхиду⁶¹. Корабль этот вместе с товаром пропал. То ли попал в шторм и сгинул в море, то ли пираты напали. Никто не знает. Префект Колхиды на запрос ответил, что судно у их берегов не появлялось. В других портах Черного моря тоже. В Константинополе его признали пропавшим и прекратили поиски. В ту партию товара мой отец вложил все деньги и даже заложил комнату, в которой мы жили. Так что мы остались совсем нищими. Отец перебивался разнорабочим в порту. Старшую сестру удалось выдать замуж. А меня за еду и кров определили в слуги ко дворцу богатого горожанина. Я помогал на кухне, мыл полы, делал всякую работу по дому. Моего хозяин звали Лео-математик. Он был математиком и механиком при дворе императора. Я об этом позже узнал. Много времени он проводил в Большом дворце, а по вечерам приходил домой и учил вычислениям, геометрии и астрономии группу юношей, которых он сам подобрал из разных семей. Лео говорил, что они подают надежды. Вечером работы было не очень много, и я часто сидел на парапете портика и слушал рассказы о цифрах, о линиях, о звездах. Понемногу я начал понимать, о чем он говорит, и даже решать простенькие задачи. Один раз он что-то спросил у своих учеников. Я не сдержался и ответил. Я думал, Лео меня накажет, но он после урока подозвал к себе и начал разговаривать. Потом задал мне несколько задач, которые я решил. После этого он приказал выделить мне одежду получше и три раза в неделю давать мясо на ужин. А еще он приказал мне сидеть на его уроках вместе с учениками. Другие слуги очень невзлюбили меня за это. Но мне нравилось. Я готов был терпеть и тумаки, и издевки, только бы слушать и внимать, что говорит Лео. Понемногу я стал его лучшим учеником. Он освободил меня от обязанностей прислуги, пустил в свою библиотеку и даже доверил переписывать труды великих математиков прошлого и вести уроки с младшими учениками. Так я познал математику, геометрию и астрономию. Потом во дворце что-то случилось и Лео уехал к себе на родину в Грецию в Фессалоники⁶². Там он был рукоположен в архиерейский сан и, кажется, служил архиепископом. Я очень переживал его отъезд. Лео был единственным, кто меня защищал. Как только он уехал, слуги его жены выгнали меня из дома. Я вернулся в порт и начал учить детей торговцев математике. По ночам я забирался на крышу дома и наблюдал за звездами, думал, вычислял, проводил расчеты. На их основе у меня в голове сложилась картина небесных сфер. Я был так увлечен, что стал рассказывать о ней своим ученикам. Ну а они рассказали своим родителям. Потом об этом стало известно священникам из портовой базилики. Ну а дальше вы знаете. Я понимаю, что совершил ошибку. Если бы я не рассказывал свою картину мира здесь, в порту, а делился ей с другими учеными мужами, то ничего не было бы. Ученые изыскания здесь не запрещены. Наоборот, приветствуются. Но вот распространение среди горожан идей, которые противоречат церкви, караются сурово.

– Да. Это печальная и поучительная история, – покивал Фадей. – Какой же ты урок из нее вынес?

– Жизнь человека не стоит ничего, – вздохнул юноша. – Еще. Знания могут озарить твой путь, но могут и привести к гибели, если ими неправильно пользоваться. И еще. Для каждого знания свое время. После того что ты мне сказал, я понял, что время для моей картины мира еще не пришло.

– Для молодого ученого это очень мудрые слова. Запомни их и сделай для себя правилом. Знания, как лук. Ими можно убить кролика, чтобы накормить семью. Можно отогнать бандитов от своего дома. А можно пустить стрелу в невинного путника, чтобы забрать его кошелек. Все зависит от того, в чьих руках этот лук.

– Я запомню эти слова на всю жизнь, мудрейший.

– Скажи мне. Этот Лео-математик. Где он сейчас?

– Он вернулся в Константинополь. Снова был принят ко двору. Сейчас он придворный математик и механик. Он уже не берет учеников. Он все время занят тем, что мастерит диковинные механизмы для украшения тронного зала императора.

– Вот как? – поднял брови Фадей. – Познакомь меня с ним.

– Я? – удивленно раскрыл глаза юноша. – Но меня и близко не пустят к дворцу.

– Помнишь, я говорил про достоинство и гордость. Если мы не будем верить в себя, мы не выполним свою миссию. Ты должен будешь пройти во дворец и встретиться со своим бывшим учителем. Это станет твоим первым уроком. Не бойся. Я тебе помогу. Ты уже узрел издалека перевернутое древо истины. Завтра ты получишь частичку великого дара, которым меня наделил Всевышний. Дара убеждения. Дара подчинения людей своей воле.

На следующее утро Фадей и Дука вышли прогуляться вдоль пирсов порта. В новой одежде да еще в компании богатого иноземца юноша выглядел смущенным под взглядами местных, большинство из которых он знал с детства.

– Ты чувствуешь себя скованно, – заметил мудрейший.

– Еще бы, – нервно повел плечами Дука. – Все здесь знают, что сегодня вечером меня должны казнить, а я расхаживаю по пирсу в новой одежде, сытый и довольный, в компании богатого иноземца.

– Тебя это не должно волновать. Я заплатил выкуп и выступил поручителем. Забудь прошлое. Почувствуй себя человеком, способным вершить судьбы других. Пробуди в себе достоинство и гордость, иначе люди не будут тебя уважать.

– Вершить судьбы других может только император.

– Неверно. Первый вершитель судеб – Всевышний. От него я обрел великий дар нести людям свет. Значит, я выполняю его волю. А раз так, то я могу быть вершителем судеб. Ты – мой ученик. Ты перенимаешь от меня зерна знаний и крупицы великого дара. Ты поклялся выполнить божественную миссию, выполнить волю Всевышнего. Значит, и ты как проводник его воли можешь быть вершителем судеб. Просто пробуди в себе достоинство и гордость. Они, как искра, упавшая в сухую траву, зажгут пожар внутренней силы. Тогда ты сможешь убеждать людей и подчинять их своей воле.

– Достоинство и гордость? – рассеянно переспросил юноша. – Но как?

– Смотри. Вот стоит портовая собака, – они остановились у небольшого прилавка с орешками и сухими фруктами. Рядом, прячась от солнца в тени лотка, высунув язык, стоял старый облезлый пес. – Прикажи ему сесть.